Но ведь Бог потребовал от Авраама того же самого, что делали ханаанеи: принести в жертву ребенка! Почему тогда Авраама называют праведником, а ханаанеев приказывают перебить всех?

На самом деле Бог не требовал от Авраама того же, чего требовали от своих адептов финикийские и ханаанские божки. Тут не нужно быть даже особенно хорошим экзегетом, тут нужно просто внимательно читать Библию.

Алла Боссарт, замечательный публицист, пишет: «самым страшным мифом всех религий остался, наверное, миф об Аврааме, согласившемся убить сына из любви к Богу. Из преданности власти. Отсюда растет проклятие человечества. Языческие боги требовали того же. Цезари требовали того же. Гитлер требовал того же».

Увы, призывая читать Библию, Алла Боссарт сама ее не читает, потому что упускает из виду «незначительную подробность»: Исаак все-таки остается жив. Такое чтение урывками очень характерно для критиков Библии. А между тем история Исаака такого чтения не терпит - она цельна, более того - сюжетно завязана на Евангельскую драму.

У Авраама нет детей. Он готов верить обещанию Бога о бесчисленном потомстве, но с каждым годом вера его все меньше. Он пытается «помочь» Богу, зачав сына с наложницей и объявив его законным - но тут у него не ладится, Агарь и Сарра, так сказать, не находят общего языка и Сарра не признает Измаила своим сыном. Лишь на сотом году жизни Авраама, когда у Сарры уже и месячные прекратились давно, появляется Исаак.

Это чудо. Господь не оставляет Аврааму места для сомнений в том, что это чудо от Господа.

И призрел Господь на Сарру, как сказал; и сделал Господь Сарре, как говорил. Сарра зачала и родила Аврааму сына в старости его во время, о котором говорил ему Бог; и нарек Авраам имя сыну своему, родившемуся у него, которого родила ему Сарра, Исаак; и обрезал Авраам Исаака, сына своего, в восьмой день, как заповедал ему Бог. Авраам был ста лет, когда родился у него Исаак, сын его. И сказала Сарра: смех сделал мне Бог; кто ни услышит обо мне, рассмеется. И сказала: кто сказал бы Аврааму: Сарра будет кормить детей грудью? ибо в старости его я родила сына. (Бытие 21:1-7)

Бог соглашается с Саррой, когда та требует удалить Агарь и Измаила. Исаак остается единственным ребенком, и других не будет.

И вот этого единственного, давно обещанного, так долго жданного - Господь требует Себе в жертву.

Будь у Авраама десяток детей - он бы не был так потрясен. Не от одного Бог произведет народ, так от другого. Сарра поплачет и успокоится - успокаиваются же хананеянки. Но этот - единственный, другого не будет; даже Измаил ушел. Если Бог примет эту жертву - Он нарушит Свое слово, обещание благословить Авраама в потомках.

Авраам не колеблется, услышав: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе». Но не потому, что он мало любит Исаака. Он слишком долго ждал этого мальчика, чтобы не любить его.

И не потому что он считает - Бог имеет право быть жестоким: ведь торговался же он с Богом за Содом ради своего племянника Лота (Быт. 18:23-33).

Нет - Авраам верит, что Бог не нарушит Своего слова. И когда он говорит Исааку: «Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой» - это не попытка успокоить мальчика: Авраам верит, что так оно и будет. Верит, что Бог не нарушит слова, данного об Исааке, о том, что в Исааке Аврааму будет потомство и что с этим потомством будет заключен Завет. Он говорит слугам, что они вернутся с сыном - и не лжет. Равно как, говоря: “Бог усмотрит Себе агнца для всесожжения, сын мой” - он отнюдь не врет парню, успокаивая его. Он верит, всем сердцем верит, что Бог Своего слова об Исааке не нарушит. Он говорит ровно то, что думает: Бог усмотрит Себе агнца.

Апостол Павел понимает это фрагмент именно так: "Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить".

Еще одно популярное заблуждение - что Господь позволяет Аврааму оставить Исаака в живых в качестве награды за его верность. Вовсе нет. Бог не отменяет жертву в виде добавночной награды - Он засчитывает ее. Исаак принесен в жертву Богу, он принадлежит Богу, и все потомство его. В этом и есть “глубокий смысл сакральный» этой истории.

Ольга Брилева