Глава 4. В груди Танеши, словно барабанные палочки, все еще стучали ярость и страх

В груди Танеши, словно барабанные палочки, все еще стучали ярость и страх. На последнюю крышу она прыгнула не так ловко, как прыгала до этого, но ей удалось вскарабкаться и удержать себя, балансируя на краю. Одно мгновение она думала, что не сможет удержаться. Какое же облегчение она испытала, затащив себя на каменную террасу, радуясь своему человеческому телу и твердой почве под ногами. Ни при каких обстоятельствах она бы не покинула здание, используя тот же маршрут.

Когда она открывала скользящую стеклянную дверь, ее взгляд упал на человека, стоящего посреди комнаты. Сомнения, что она попала не в ту квартиру, рассеялись. Она была уверена, взглянув на него, что она нашла человека с голосом как темный вельвет.

Ее сердце на мгновение остановилось, затем застучало быстрее. Ладони стали влажными, нервы словно плавились в огне, она дала выход своей ярости. А он улыбался ей.

Ей непреодолимо захотелось утихомирить его, когда его темный взгляд скользил по ней. – Давай, – сказал он, – Я дерусь с обнаженной женщиной каждый день.

Она сузила глаза и расправила плечи, не чувствуя из‑за своей наготы ни капли смущения. На нем была одета только пара свободных, льняных брюк, ни ботинок, ни рубашки. Его обнаженное тело оказало на нее поразительный эффект. Оно притягивало к себе, призывая узнать, являются ли все эти мужские достоинства правдой. Она нахмурилась, не понимая, почему он так притягивает ее. Можно было бы подумать, что я не видела полуобнаженных мужчин раньше.

Его темные волосы были достаточно длинными, чтобы она накрутила их на пальцы, притянула его ближе и поцеловала. Когда она встретила его взгляд, она глубже задышала. Он выглядел диким и неприрученным, в отличие от этих чрезмерно ухоженных экземпляров, праздно шатающихся по улицам Манхеттена. Черт побери. Ей нужно остыть, мысли о нем вызывали у нее приступы наслаждения.

Тут она вспомнила, что из‑за него чуть не умерла. Он играл с ней, и она не позволила бы ему выиграть. Она захлопнула позади дверь террасы и придвинулась ближе к нему, смотря вверх, так как он был на голову выше нее. – Мне нужны мои деньги, я хочу что‑нибудь из одежды, и я хочу наконец знать, какого черта тебе так было важно видеть меня, – сказала она, ее слова рассекли тишину.

Он поднял брови. – Конечно, твои деньги. – Он направился к стойке в дальнем конце комнаты. Когда он вернулся, в руках у него был толстый конверт.

– Спасибо, – сказала она, протягивая руки. – Возьми. – Он бросил конверт к ее ногам. – Наклонить и подними.

Она медлила, ее дыхание замедлилось. Она смотрела на пол, на белый конверт, который так контрастировал с темным деревянным полом.

– Что‑то не так? – Он направился по направлению к террасе и снова открыл дверь. – Уверен, ты знаешь как наклоняться.

Его вельветовый голос звучал позади нее так тихо, что она почти не слышала его. По ее телу прошли мурашки, дыхание участилось. Она хотела повернуться к нему и сказать, чтобы он прекратил эту чушь, но не стала. Медленно, она наклонилась, чтобы поднять конверт, его взгляд лизнул тепло ее позвоночника. – Мне нужна одежда, – сказала она, выпрямляясь и отбрасывая волосы с лица. Она повернулась к нему, зная, что у нее упругая грудь с напряженными сосками. – О, ты так восхищена сама собой? – она подняла руку, чтобы ударить конвертом с деньгами по его лицу, но он схватил ее за запястье.

Он улыбнулся, отводя руку от своего лица, его взгляд упал на ее грудь. – Ты восхищена сама собой?

– Вовсе нет, – сказала она, стискивая зубы и позволяя конверту упасть на пол. Ее грудь болела от его прикосновения и, судя по выражению его глаз, он об этом знал. Ей захотелось, чтобы он сказал наклоняйся еще раз своим темным голосом, но он только смотрел на нее, его слегка раскосые глаза изучали каждый миллиметр ее тела. Кошачьи глаза, подумала она и затем отогнала от себя эту мысль. Обхватив себя руками, она сказала: – Холодно. Закрой дверь.

– Как ты можешь чувствовать холод? – стремительным движением он распахнул дверь еще больше, позволяя ворваться ветру. Он подошел к ней и положил руку ей на грудь, его ладонь накрыла кулон. – Ты – кошка. Разве ты не чувствуешь внутри себя тепло?

От его прикосновения по ее телу разлилось тепло, прожигая ее кожу огнем. Она пристально смотрела на него, когда он гладил ее по всему телу и остановился между ее ног. Ее киска сжалась, она закрыла глаза, влажная от его прикосновения. Она стала горячей не потому, что была кошкой, все это было только благодаря его прикосновению. Когда она открыла глаза, то увидела, что он смотрит на нее со скрытым желанием. Она накрыла его руку своей. – Кажется, ты многое обо мне знаешь.

Он отшатнулся от нее так быстро, как будто она дотронулась до его руки раскаленным железом. Только сейчас она заметила, как сильно у него трясутся руки. Она смотрела, как он шагнул на террасу. – Черт, я не собираюсь туда снова, – сказала она, оглядываясь. Гостиная была огромной и состояла из открытой кухни и барной стойки. Верхнее освещение мягко окутывало комнату, но чего‑то не хватало. Здесь не было ни растений, ни картин, ни книг или журналов. Никаких декораций. Черные кожаные диваны выглядели так, как будто ими не пользовались, так же выглядели кухонные приспособления. У Танеши служилось впечатление, что она оказалась внутри шикарного, но нежилого номера гостиницы.

Она осматривала комнату, когда услышала позади нее звон бутылки. Она даже не заметила, что он снова вошел в комнату и стоял спиной к ней у бара.

– Ты здесь не живешь, не так ли?

– Нет, не живу. – Он подошел к ней и протянул стакан с виски. – Я здесь не часто, но когда я здесь останавливаюсь, я предпочитаю иметь личное пространство.

Она сделала глоток. – Итак, давай перейдем к главному. Что ты хочешь? – спросила она, виски все еще обжигало ее горло.

– Сядь, – сказал он, указывая стаканом на диван.

– Лучше я постою.

Он сел не отводя от нее глаз. – Я хочу видеть тебя напротив, в черном кожаном кресле. Или я должен сначала предложить тебе денег?

Ее глаза сузились, она подошла к нему и села напротив, кожаный диван мягкой прохладой тронул ее кожу, когда она поджала ноги и устроилась поудобнее. – У тебя ровно десять секунд все мне объяснить. Затем я встану.

Он поднял голову. – Ты будешь здесь сидеть так долго, как я захочу.

– Осталось только пять секунд.

– Ты никогда больше не должна появляться в Бразилии.

Она моргнула, сбитая с толку его словами. – Почему?

– Если ты вернешься в Бразилию, ты окажешься в той же самой ситуации, в какой ты оказалась пять лет назад.

Покачав головой, она уставилась на него. – Послушай, я не знаю откуда ты знаешь обо мне так много, но то о чем ты говоришь – невозможно.

– Я хочу, чтобы ты осталась в Манхеттене. – Он сделал глоток виски. – И мне нужен кулон. – Его взгляд остановился на ее груди. – Он мой.

– Что? – она накрыла ягуара рукой. – Он не твой. – Она почувствовала ярость, когда подумала, что потеряет кулон. – Я бы не подумала покинуть Нью‑Йорк в первом классе, но если ты хочешь знать, я абсолютно разорена.

– Я дам тебе денег.

Она вздохнула. Что‑то в нем делало его неотразимым, но он был сумасшедшим. Это было досадно. Он был самый ненормальный псих, которого она когда‑либо встречала, и все что он говорил или делал, подкрепляло это чувство. – Почему, черт возьми, ты хочешь мне дать денег, чтобы я осталась в Манхеттене.

– Один миллион, – сказал он – и больше никаких вопросов. Ты больше никогда не увидишь меня снова, а я не увижу тебя.

Она рассмеялась. – Ты шутишь.

– Ты согласна?

Итак, он не шутил. – Зачем это тебе?

– Не твое дело, – сказал он. – Я уже приготовил деньги, чтобы перевести их тебе на счет.

Она открыла рот, чтобы спросить, откуда он узнал информацию о ее банковском счете, но подумала, что это не важно. Он просто знал, как он знал многое другое. Она поняла, что теряет что‑то, но никак не могла понять, что же это может быть. – Я не могу принять эти деньги.

– Почему? – спросил он, поворачиваясь к ней. – Я думал, что ты для того, чтобы тебя покупали, шлюха.

Она задержала дыхание, услышав эти грубые слова. Он определенно старался устыдить ее, старался унизить. Это не сработало, но это давало ей преимущество. По той или иной причине, он ее смертельно ненавидел, пока она хотела с ним секса. – Зачем давать мне деньги, если ты не хочешь получить что‑нибудь взамен?

– Я получу кулон.

– Он не продается.

– Даже за миллион?

– Даже за десять, даже за сто. Я не расстанусь с ним ни за какие деньги.

– В это сложно поверить.

Ее взгляд скользил по его телу, ее пальцам невыносимо хотелось дотронуться до него. Даже его враждебность не отталкивала ее, что было не совсем нормальной реакцией с ее стороны, но она не могла с этим ничего поделать.

Один миллион… Достаточно для того, что бы остаться, достаточно для того, чтобы купить квартиру, достаточно для того, что бы открыть десять кофейных магазинов, достаточно, чтобы отправить деньги сестре в Бразилию. Она не знала, почему он делает то, что он делает, но она не сомневалась ни на секунду, что его предложение было неподдельным. В его глазах была скрытая ярость, но время от времени он смотрел на нее как‑то иначе. Ему удавалось хорошо скрыть свое желание, но не достаточно хорошо для того, чтобы она этого не заметила.

Ее взгляд опустился с его мускулистого тела вниз, но она не могла видеть, возбуждает ли его, сидя напротив него обнаженной. – Попроси меня провести с тобой ночь, – мысль о том, что его сильные руки обнимают ее, в то время как в его темных глазах сверкает ярость, подстегнула ее желание.

– Мне это не интересно.

Обеспокоенность в его глазах заставила ее на секунду остановиться. Она встала, обошла столик, который их разделял и скользнула к нему на колени. Она положила руки к нему на плечи, чувствуя эрекцию сквозь брюки. Я ему очень нравлюсь, хотя он от этого не счастлив.

– Тебе интересно. – Она придвинулась ближе, перекинув ноги и потерлась своей киской о его стоящий член. Она улыбнулась и запустила пальцы в заросли темных волос на его груди. Под кончиками ее пальцев его соски стали твердыми. – Предложи мне миллион, чтобы я сделала это.

– Уверяю тебя, что мне не нужно платить женщинам, чтобы заняться этим.

Да, я ни капли не сомневаюсь в этом. Она тоже бы делала это только для абсолютного наслаждения прикасаться к нему. – Если ты хочешь чтобы я взяла деньги, ты должен сделать это. – Она расположила бедра напротив него. Так, вплотную, он выглядел даже лучше, и она могла чувствовать у него под брюками, что он достаточно хорошо устроен, чтобы взять ее быстро и жестко. Быстрый, злой секс. Это именно то, чего она так хотела, нет, то – что ей было необходимо. Потом он мог убираться ко всем чертям.

Его руки обхватили ее бедра и застыли на мгновение. – Если я соглашусь, я не позволю тебе вернуться, ты будешь моей.

Она засмеялась – Как ты хочешь, я вся твоя, – сказала она, вглядываясь в его темные глаза, видя улыбку, которая искривила ее лицо, что вызывало в ней чувство, как будто она заключала сделку с самим дьяволом. – Только на одну ночь, – добавила она поспешно. Упаси бог, если он перепутает секс на одну ночь с романтическими чувствами.

– Хорошо, – сказал он, его голос стал грубым. – Поцелуй меня, чтобы скрепить сделку.

Date: 2015-09-24; view: 202; Нарушение авторских прав