Последствия чрезмерной эксплуатации финансового сектора

При новом режиме финансовый сектор стал гораздо более выгодным, чем нефинансовый, – хоть так было не всегда[228]. Теперь он мог позволить себе предложить заработные платы и бонусы, намного превышавшие то, на что хватало ресурсов у других секторов, и привлекать самых ярких людей, независимо от того, какие науки они изучали в университетах. К сожалению, это привело к нерациональному использованию талантов, поскольку люди, которые могли бы принести больше пользы в других профессиях – в технике, химии, да в чем угодно, – оказались заняты продажей деривативов или построением математических моделей для их ценообразования. Кроме того, большие суммы денег, затраченные на обучение, ушли впустую, поскольку многие люди не применяли те знания, которые им изначально давали[229].

В финансовом секторе сосредоточилось непропорционально большое количество богатства, что тоже давало ему возможность очень эффективно лоббировать свои интересы, шедшие против правил, даже если они были социально полезными. Растущий двусторонний поток сотрудников между финансовой индустрией и регулирующими органами означал, что в лоббировании часто даже не было необходимости. Множество чиновников регулирующих органов, прежде работавших в финансовом секторе, инстинктивно сочувствовали отрасли, которую пытались регулировать, – такая ситуация получила название «проблема вращающейся двери».

Еще б о льшую проблему создавало то, что «вращающаяся дверь» поощряла скрытую форму коррупции. Государственные служащие могут нарушить правила – иногда, до определенного предела, – чтобы помочь своим потенциальным будущим работодателям. Некоторые высокопоставленные чиновники поступают еще умнее. Уходя с работы, они даже не думают тратить силы в поисках новой. Они просто создают собственные фонды прямых инвестиций или хедж-фонды, куда бенефициары, которым они раньше помогали обходить законы, будут вкладывать деньги, даже если бывшие чиновники имеют мало опыта в управлении инвестиционными фондами.

Еще сложнее обстоит дело с преобладающей профинансовой идеологией, появившейся благодаря могуществу сектора и его финансового вознаграждения людей, работающих в нем или на него. Большинство политиков и чиновников регулирующих органов не спешили реформировать систему финансового регулирования после кризиса 2008 года, несмотря на некомпетентность, безрассудство и цинизм индустрии, которые он показал, – и не только из-за силы лоббирования, а по причине их идейной убежденности в том, что предоставление максимальной свободы финансовой индустрии лежит в области национальных интересов.

Date: 2015-09-22; view: 417; Нарушение авторских прав