Глава 32. Девушка с мольбертом

Окраина Брюсселя, наше время

За несколько прошедших месяцев синяя обшарпанная дверь не изменилась. Но могло измениться то, что находилось за ней. Старик мог продать картину или вообще умереть. Сюзи показалось тогда, в темноте, что ему лет сто. Могло случиться все, что угодно, не только за прошедшее время, но и за неделю. Она с волнением подергала колокольчик. Потом еще. Заглянула в разукрашенное под костюм арлекино окно и с облегчением увидела, как по ту сторону зажегся свет.

– Пришла… Ну заходи, – прокряхтел старик и убрал цепочку. Вновь крутанул птичьей головой по сторонам улицы.

Сюзи сняла обувь и, не дожидаясь приглашения, прошла в комнату и сразу направилась к лестнице. Ее картина висела на месте. Она, не в силах сдержать смех, повернулась к старику.

– Принесла деньги?

– Нет. Но предлагаю взаимовыгодный обмен. – И выложила из сумочки на стол ожерелье, состоящее из семи золотых цепей, соединенных синим камнем. – Старинное, пятьнадцатый век, а может, и раньше.

Старик недоверчиво покосился на нее и взял лупу. Он долго рассматривал украшение, потом сгреб его в ящик стола:

– Забирай!

Сюзи, не веря своему счастью, осторожно сняла свое сокровище со стены.

– Давай заверну. – Старик резко выхватил картину из ее рук, сердце так же резко подскочило внутри.

– Аккуратно!

– Да не бойся ты! – Заворачивая картину, он кивнул на ящик стола. – Где взяла?

– Украла! – засмеялась Сюзи.

– Ты знаешь, они могут стоить больше, чем три таких картины.

– Наплевать. – Она нежно обняла свою сбывшуюся мечту. – Спасибо, что не продали.

– Эй, постой! – услышала она, уже спускаясь вниз по переулку. Старик стоял у двери и махал бумажкой. – А сертификат?!

– Да черт с ним! Оставьте себе как память.

– Вот ненормальная! – Ухмыльнулся старик и, улыбаясь, понимающе покачал головой.

* * *

Прежде чем очистить картину от слоя бумаги, Сюзи поставила в вазу купленные по дороге цветы, задернула шторы, зажгла торшер, свечи и налила вина. Села в кресло, разрезала веревку и развернула коричневые плотные листы… Не зря все было, не зря!..

Решение пришло само собой. Тогда… В гостях у парижского ювелира… Он держал в руках золотые цепи и рассказывал такую историю: некая пара из России в девятнадцатом веке приехала в Париж. Они привезли с собой старинное ожерелье. Копию его они придумали заказать известному французскому ювелиру, чтобы потом передать каждой из своих двух дочек в наследство по одинаковому украшению. Ювелир все сделал – не отличить. Выходя от него с покупкой, мадам Владимирская, видимо, от желания еще раз полюбоваться на прекрасную работу, открыла футляр и стала на ходу разглядывать украшение. Вдруг какой‑то мерзавец вылетел из‑за угла дома, толкнул ее, выхватил цепи и скрылся. Никто даже не смог разглядеть преступника, и поймать его, конечно же, не удалось. По крайней мере, подлинное ожерелье осталось у Владимирской на сохранении в гостинице… Интересно, где оно сейчас? А где эта копия? Небось уже давно переплавлены и проданы за бесценок?! Алекс долго рассказывал, как он рылся в архивах, изучал газеты тех дней с сообщениями о происшествиях. Он хотел полностью восстановить атмосферу, чтобы вдохновиться, и сделал еще одну точную копию старинной драгоценности по эскизам своего предка‑ювелира. Закончив свой рассказ, он небрежно бросил украшение в ящик стола и снова пригласил гостей за стол, и тогда у Сюзи чуть не сорвало голову от мгновенно родившегося плана. Посреди продолжающегося веселья она просто вышла в туалет, просто открыла ящик стола и просто положила ожерелье к себе в сумочку. Пусть лучше у нее будет картина мечты, чем у этой богатенькой капризной дамочки украшение, которое она поносит пару дней и забудет. Уверенность немного подтачивала мысль, что старик не захочет обменять картину на современную безделушку, обмануть его никак нельзя. Продать за нормальную цену ворованное у известного ювелира украшение, о пропаже которого наверняка будет написано в газетах и сказано по телевизору, будет сложно. Ну да ладно! Это хоть какие‑то деньги. Оставшиеся она найдет где‑нибудь еще!

Сюзи повезло и во второй раз, когда на автостраде к ней прицепились эти парни. Хорошо, что ожерелье было спрятано в двойном кармане рюкзака, который она и сама не всегда могла отыскать! Этот же карман спас ее и в третий раз, когда ее подобрал Энцо и прошерстил вещи. Но то, что в четвертый раз ей выпадет роял флеш, Сюзи просто не ожидала.

Она зашла как‑то за Лизой, но той в комнате не оказалось, зато в ванной шуршала вода. Сюзи села на краешек кровати и вдруг увидела цепи. Такие же, как у нее! Не веря собственным глазам, она бросилась к трюмо. Господи, неужели, неужели те самые, настоящие!!! С сердцем, норовящим в любую секунду выпрыгнуть наружу, она подошла к ванной, постучала и как можно более спокойно спросила:

– Лиза, это Сюзи, ты там надолго?

– Ой, Сюзи, минут на пятнадцать еще. Что‑то срочное? – ответила Лиза, выключив воду.

– Да нет, просто все уже собираются на ужин. Вот и я зашла за тобой. Внизу тогда встретимся.

– А, ну хорошо. – Снова послышался шум воды.

Сюзи, как ненормальная, понеслась в свою комнату, шепча на ходу: «О боже, о боже, не может быть! Быстрее, быстрее». Ворвалась к себе, выхватила из карманчика рюкзака цепи и так же быстро понеслась обратно к Лизе. У двери она постаралась успокоиться, аккуратно, чтобы не звенеть, взяла Лизино ожерелье, а взамен положила свое, постаравшись придать ему такие же очертания. После чего тихо прикрыла дверь и, засунув добычу в потайной карманчик, выдохнула и, спускаясь к ужину, думала: «Надо все‑таки держать себя в руках. Вдруг бы кто‑нибудь заметил, как я неслась!»

В этот же вечер Лиза покончила жизнь самоубийством. Вот этого Сюзи совершенно не ожидала. Честно говоря, она даже не поверила в это. На ночь хитрые слуги подмешали ей в вино снотворного, но утром она встала и первым делом отправилась к Лизе, чтобы убедиться в своей правоте.

* * *

Сюзи провела рукой по шероховатой поверхности десятки лет назад застывшей масляной краски, почувствовала, как колет ладонь сыплющийся за узким сводчатым окном молодой, острый снег, как лаково гладки черные пустые ветки деревьев, царапающее зимнее мрачное небо средневековой Голландии, как холодны и незыблемы холмы под белыми искрящимися одеялами. И как огонь камина нагревает черно‑белые плитки пола и высокие белые стены с перекрестными балками потрескавшегося дерева. Как пахнут краски на палитре. И когда Сюзи почувствовала под пальцами шелк и бархат платья, то чуть не расплакалась от нахлынувшего на нее счастья. Она посмотрела в темные нарисованные глаза и в их отражении увидела то, что девушка хотела изобразить на своем полотне, стоявшем спиной к зрителям. Сюзи повесила картину, как и хотела, между двух окон. Гвоздь, который она вбила уже давно, идеально подошел под раму. Потом она достала из кладовки мольберт, холст, краски и села рисовать…

* * *

В тот момент, когда на дне глубокого колодца обнаружили синий камень, подвешенный на семи золотых цепях, Влад и Лиза уже ехали по направлению к Москве. В дороге он не отпускал Лизину руку, и она не была против. Вроде как ей теперь надо привыкать к тому, что она почти нормальная женщина. Возможно, теперь у них все получится. Что ни говори, а Влад – единственный мужчина, к которому она испытывала хотя и не сильные, но все же чувства. Наверное, она даже соскучилась по нему…

[1]Black tie – дресс‑код, подразумевающий официальную вечернюю одежду.

[2] Бокор – жрец вуду.