Noriko_san

Да, грязь в милиции\полиции чрезвычайно актуальная тема. К сожалению. Моему личному, в частности, так как я, с некоторого времени имею отношение к этой структуре. Друзья спрашивают: «Как тебя с твоей поэтической натурой и обостренным чувством справедливости занесло в это болото?» «А где же не болото», – отвечаю я. Коррупция сейчас процветает и в гражданских организациях, и во властных структурах. Но это лирика. Что же до практики, считаю, что чистка рядов необходима, но не в том порядке, в котором происходит – честных и совестливых и увольняют. А еще сокращают вакансии. В то время, как там, где нужно «чистить», все по‑старому. А прием на работу: обещают создать центры НЛП вместо штатных психологов. Кого программировать? И на что?:) По‑моему, логичнее было бы просто вывести психологов из подчинения начальству УВД. Но это только мое мнение, которым я могу лишь поделиться.

Если б я был султан. То есть сёгун

22, 24.11.2010

Если б я был монархом, обладающим неограниченной властью, из меня, наверное, получился бы Собачий Сёгун.

^{Вот как я выглядел бы в этом случае}

Такое прозвище у современников и потомков получил Цунаёси, пятый сёгун династии Токугава, правивший в конце семнадцатого – начале восемнадцатого столетия.

Цунаёси родился в год собаки и всю жизнь очень любил наших блохастых четвероногих друзей. Взойдя на престол, он получил возможность развернуть свою любовь в государственном масштабе.

Задолго до того как на Западе возникли общества защиты животных Цунаёси издал кучу законов, получивших красивое название 生類憐みの令 – «Эдикты о сострадании ко всему живому». Эти указы строго‑настрого запрещали лишать жизни бродячих собак, загнанных лошадей, кошек, и в дальнейшем список защищенной законом живности всё увеличивался, охватив домашнюю птицу, черепах и даже змей.

Но по‑настоящему государь любил только собак, именно о них он заботился больше всего. У себя на псарне (как я ему завидую!) он содержал больше сотни псов. Повсюду создавались приюты для бездомных собак, в самом большом из них скулило и гавкало 50000 барбосов.

Японцы в те времена питались в основном овощами и немножко рыбой (рис для низших сословий считался лакомством), но собачкам, которые отказывались кушать редьку с морковкой, подавали и мясо, три раза в день. Если пес вел себя неподобающим образом, его нельзя было ни бить, ни даже бранить, а предписывалось действовать ласками и уговорами. Запрещалось также обращаться к собакам на «ты» – только «о‑ину‑сама», то есть «почтенный господин пёс»

^{И начались для японских трезоров блаженные времена}

Мне хочется думать, что неслучайно именно в правление Собачьего Сёгуна в стране произошел невиданный расцвет культуры – литературы, театра, изобразительного искусства и ремесел (так называемая «Эпоха Гэнроку», японский ренессанс). Что‑то такое витало в воздухе, прекраснодушное и слегка безумное – идеальные условия для творческого взрыва. Главный пир самурайского благородства, история 47 верных вассалов (не буду рассказывать, и так все знают), тоже приключился во времена собакофила Цунаёси.

^{Эпоха Гэнроку: все добрые, веселые и красивые}

Зануды‑историки объясняют нестандартную политкорректность Цунаёси всякими скучными причинами. Он‑де был младшим сыном, поэтому с детства его готовили не в воины, а в книжники, и мальчик слишком буквально воспринял буддийские наставления о равноценности всех проявлений жизни. Кроме того, со старинных времен существует легенда, согласно которой Цунаёси заботился о собаках по наущению буддийского монаха. Тот якобы сказал сёгуну, недавно потерявшему единственного сына, что это наказание за грехи прошлой инкарнации, в которой пред‑Цунаёси мучил собак, и теперь, если его величество желает иметь наследника, нужно искупить вину. Ну и, конечно, как в прежние времена, так и сегодня, находились злые люди, объяснявшие удивительную политику правителя чокнутостью.

^{Цунаёси‑подросток – еще при папе, но уже с собачкой}

А для меня никакой тайны в поступках Цунаёси нет. Просто собаки ему нравились больше, чем люди. Потому что собаки преданнее, благодарнее, доброжелательней и никогда никому не делают гадостей, просто чтобы сделать гадость. К тому же они существенно красивей нас. Как же их, спрашивается, не любить?

Во французском городке, куда я уезжаю писать книжки, очень много собак, причем процентов девяносто из них составляют лабрадоры. Я люблю почти всяких собак, в том числе дворняжек, но лабрадоры, по‑моему, цари природы. Я восхищаюсь их благожелательностью, приветливостью, оптимизмом, вежливостью и экзистенциальной позитивностью. Ни разу не был я облаян, обрычан или даже бесцеремонно обнюхан французским лабрадором – а в общении с человеками это случается постоянно.

Если бы люди в своем повседневном поведении брали пример с лабрадоров, мы жили бы в раю.

Даешь лабрадоризацию человечества!

^{Когда‑нибудь мы все будем смотреть друг на друга так, как смотрит на мир моя знакомая по имени Боба}

И все‑таки – учит нас история Собачьего Сёгуна – людей нужно любить больше, чем собак, даже если люди этого не заслуживают. Потому что если людей не любить и обращаться с ними хуже, чем с собаками, люди никогда не научатся вести себя по‑лабрадорски и расплачиваться за это придется всему живому. Судьба политкорректных начинаний Цунаёси – отличная иллюстрация к теме о несовместности прекрасных намерений с непрекрасными методами.

Подданные сёгуна не желали делиться с собаками пищей, которой беднякам и так не хватало; одержимые антропоцентризмом, они не хотели кланяться шавкам и моськам; негодовали на налоги, введенные в пользу братьев наших меньших – в общем, оказалось, что идеи буддизма недостаточно широко проникли в сознание народных масс. От этого сёгун сердился и нервничал. Он боялся, что не успеет за время своей текущей инкарнации изменить человеческую природу к лучшему. А когда неограниченный правитель нервничает, он принимает меры.

Была учреждена сеть ину‑мэцукэ (выражаясь по‑современному, собачьих стукачей), которые доносили начальству обо всех случаях жестокого обращения с животными. Виновных били палками. Когда же жители одной деревни истребили стаю собак, всех крестьян казнили в назидание: для Будды жизнь животного ничуть не менее важна, чем жизнь человека.

Столичный город Эдо пропах псиной. По улицам носились стаи одичавших собак, иногда нападая на прохожих. Убивать ушастых хулиганов воспрещалось. Максимум – арестовать без применения насилия и доставить в участок.

^{Инугами – Собачий Дух, с которым лучше не связываться, он жутко мстительный}

Родственник правителя князь Токугава Мицукуни, пользуясь своим высоким положением, продолжал кромсать собак – и народ восхищался этим поганым популистом. Однажды зимой Мицукуни прислал в подарок сёгуну двадцать собачьих шкур – «погреться».

^{Вот он, гад. Что за гнусная собаконенавистническая рожа!}

Если такое могло произойти при жизни Цунаёси, стоит ли удивляться, что сразу же после его смерти, еще до торжественного погребения, эдикты о милосердии к животным были отменены при всеобщем ликовании публики.

Что тут началось! Безответных собаченций колотили, гоняли, мучили, убивали. В общем, поднялись с колен, отвели душу. Любовь Собачьего Сёгуна вышла бедным собачкам боком.

Самое обидное, что наследник у Цунаёси так и не появился, власть перешла к племяннику, заядлому собакофобу.

Нет, самое обидное даже не это, а то, что я, обожая собак, вынужден жить сиротой. Когда‑то давно, в детстве, у меня был щенок, но счастье длилось недолго. Потом обнаружилось, что у меня на собак аллергия. Когда ко мне в руки попадает псина, я не могу удержаться – начинаю ее теребить и тискать, а потом долго сморкаюсь и исхожу слезами.

Вот такая во всех отношениях грустная история.

Из комментариев к посту: