Глава 6. На следующее утро Гарета разбудил плеск воды

На следующее утро Гарета разбудил плеск воды. Едва приподняв веки, он заметил Джиллиан. Стоя в дальнем углу комнаты, она переливала ровной струей воду из ведра в кувшин для умывания. Несмотря на то что ее роскошные волосы были заплетены в косы и уложены на затылке, они блестели, как самое драгоценное полированное дерево. Тут Гарету вдруг вспомнилось особенно живо и ярко, какими они были на ощупь в тот самый первый день, когда он ее увидел, черные как смоль, мягкие, как дорогой шелк, струившийся между загрубевшими кончиками его пальцев. Ему вдруг отчаянно захотелось выпустить их на волю, чтобы он мог сполна насладиться ими на своей коже.

Пока он подсматривал за Джиллиан, девушка отставила ведро с водой в сторону и повесила рядом с очагом чистое полотенце. Едва ему пришла в голову догадка, что она собирается мыться, как она развязала шнурки платья, и оно мягкими складками опустилось ей на бедра. Несмотря на то что она была теперь обнажена до талии, все, что он мог видеть – это небольшое углубление на ее изящной спине. Гарет хотел было отвести взгляд, понимая, что должен это сделать. Но тут она чуть‑чуть повернулась, позволив ему увидеть мельком то, что до сих пор оставалось скрытым от его взора, и тут он уже не в силах был отвести глаз, даже если бы от этого зависела его жизнь.

Изящные руки поднялись, чтобы поправить волосы. Это движение открыло во всей красе соблазнительные очертания ее тела – необычайно привлекательного и, без сомнения, принадлежавшего зрелой женщине. При невысоком росте и хрупком телосложении, груди у Джиллиан были пышные, увенчанные набухшими сосками кораллового цвета.

Обмакнув полотенце в воду, она провела им по телу. Гарет жадно следил за каждым ее движением. Полотенце оставляло за собой след из множества мельчайших капелек, похожих на утреннюю росу, которые делали ее кожу влажной и отливающей таким дивным глянцем, что ни один мужчина не удержался бы от того, чтобы не прикоснуться к ней. Одна блестящая капелька пристала к самому кончику одной из ее изящных грудей, сморщившемуся от холода.

Прилив неукротимого желания вызвал жар в его чреслах, раздавшаяся плоть причиняла почти физическую боль. Первой его мыслью было то, что Озгуду несказанно повезло получить в жены такую красавицу, как Джиллиан. Вторым его побуждением было подхватить ее на руки, сорвать одежду и крепко сжать ее, обнаженную, в объятиях.

Будь он здоровым человеком, он бы наверняка так и поступил. Он бы опустился перед ней на колени, склонил бы голову к сочным плодам ее грудей и упивался бы этими дивными коралловыми сосками до тех пор, пока она не застонала бы от удовольствия, не в силах больше этого вынести. Будь он здоровым человеком, он бы запустил свои пальцы в пышный темный треугольник, который, как он знал, охранял источник ее женственности, исследуя его на ощупь до тех пор, пока их обоих не охватит самое неистовое желание. А потом, когда они оба будут готовы, его разгоряченная плоть проникнет в самые глубины ее жаркого, податливого лона…

Да, заключил про себя Гарет не без мрачной усмешки, здоровый человек на его месте наверняка так бы и поступил. Неудивительно, что он сейчас задавался вопросом, сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз занимался любовью с женщиной.

Джиллиан не замечала на себе его пристального взгляда и потому невольно вздрогнула, когда, обернувшись, заметила, что его глаза были широко раскрыты и прикованы к ней. Она поспешно натянула рукав платья на плечо. Сердце в ее груди сильно колотилось. Видел ли он ее? Ей оставалось только уповать на то, что она успела вовремя прикрыться. Изображая спокойствие, Джиллиан сделала шаг к кровати и глубоко вздохнула.

– Доброе утро, Гарет.

Ни слова не говоря, он протянул свою большую руку и почти насильно усадил ее на постель.

– Гарет, в чем дело?

Худые пальцы ухватились за вырез ее платья. Джиллиан ахнула, когда он резким движением стянул его, открыв покатую линию ее плеча.

– Здесь свежий синяк, – произнес Гарет.

Действительно, темно‑багровый синяк портил безупречную белизну ее кремовой кожи. Джиллиан поспешно отвела глаза в сторону, стараясь прикрыть рукой грудь. Она не знала, чего в ней сейчас было больше – смущения или негодования.

– Неужели ты не можешь дать мне хоть ненадолго возможность уединиться? – воскликнула она.

– Знаешь, мне сейчас не приходится выбирать.

– Но вовсе не обязательно подсматривать за мной! Он отверг ее язвительный укор с почти высокомерным презрением:

– Когда такая женщина, как ты, стоит полуобнаженной перед мужчиной, на чем еще могут остановиться его глаза? Я ведь мужчина, Джиллиан, а не каменный истукан. Впрочем, сейчас это не имеет значения, – продолжал он. – Лучше расскажи мне, откуда у тебя этот шрам.

Сердце у Джиллиан подскочило и заколотилось часто‑часто, так что она не в состоянии была ни думать, ни говорить. Неужели она привлекала его так же, как он ее? Ее воспоминания о случившемся минувшей ночью были слишком яркими и слишком живыми. Разве он не хвалил красоту ее волос? И тут на нее вновь нахлынула волна безысходного отчаяния. Нет, те его слова были обращены не к ней, а к Селесте.

– Это не имеет значения, – отрезала она.

– Не имеет значения? Как бы не так, клянусь Богом! Джиллиан упрямо поджала губы. Зеленые глаза сошлись с голубыми в безмолвном поединке. Гарет нахмурился. Губы его превратились в тонкую линию.

– Неужели это сделал брат Болдрик?

– Брат Болдрик! – Джиллиан была настолько потрясена и возмущена, что тут же бросилась на защиту своего наставника: – Да он самый добрый и кроткий человек на свете! Если уж тебе так необходимо это знать, то это сделал ты!

– Я?! – ошеломленно спросил Гарет. Весь его гнев вдруг улетучился, однако это не убавило его решимости. – Как? Когда?

Джиллиан пожалела о том, что он увидел ее и заговорил с ней. Ах, неужели ей всегда придется вспоминать о том, о чем ей хотелось бы забыть?

– Прошлой ночью, – ответила она. – Это случилось прошлой ночью.

Только тут она сообразила, что он до сих пор ее не отпустил. Пожалуй, еще никогда в жизни она не чувствовала себя так неловко. Она была близка с ним, как еще никогда не была близка ни с одним мужчиной, прикасалась к нему везде. А теперь он прикоснулся к пей. Он видел ее! Джиллиан попыталась было оправить платье, однако его пальцы крепче вцепились в материю, удерживая ее.

– Значит, это сделал я? Она только кивнула в ответ.

Его охватило ужасное предчувствие. Сознание того, что он натворил, было подобно раскаленному кинжалу, пронзившему его.

– Как? – только и мог спросить он. – Как?

«Ты был не в себе»! – чуть было нс выпалила она, однако сдержалась, почувствовав укол смутной тревоги. Кем он был на самом деле? И что она, собственно, о нем знала?

– Ты видел сон. – Она понизила голос. – Кажется, ты был чем‑то очень обеспокоен. «Это подло… недостойно!» – крикнул ты. И, судя по твоим словам, тебе не терпелось кого‑то найти.

Гарет внимательно слушал.

– Кого?

Джиллиан утверждала, что он всего лишь видел сон. Но так ли это было на самом деле или же тут крылось нечто большее?

Джиллиан отвела взгляд в сторону.

– Этого я не знаю. Ты был чем‑то очень рассержен и в порыве гнева нанес удар вслепую. А я… – Тут она запнулась. – Я упала с постели.

Он обвел пальцами синяк. Прикосновение было легким, как пушинка.

– Мне очень жаль, Джиллиан. Я вовсе не хотел причинить тебе боль.

– Я… я никогда и не думала, что ты этого хотел.

– Тогда почему ты не смотришь на меня?

Пальцы его разжались. Высвободившись наконец, Джиллиан поправила рукав платья, прикрыв обнаженное плечо, и тут же поднялась с места. Сначала она закрыла плотнее ставни на окне, потом подошла к табурету перед очагом и села. Все это время она избегала его пристального, выжидательного взгляда.

– Джиллиан? – Странное чувство овладело им, упорно не желая отпускать. Плечи девушки поникли, руки аккуратно сложены на коленях. – Мне почему‑то кажется, что ты не все мне рассказала.

Вероятно, потому, что так оно и есть, подумала она про себя в отчаянии, глядя на пламя очага. Страх в его душе сделался еще глубже, еще острее.

– Боже правый, Джиллиан, ты начинаешь меня пугать. Что еще я мог натворить?

Ее пальцы теребили ткань юбки.

– Джиллиан! Джиллиан, подойди сюда. Она энергично замотала головой.

– Тогда я сам подойду к тебе, – произнес он угрюмо. Это заставило ее поднять голову.

– Ты не можешь. – Ее слова были скорее предостережением, чем насмешкой, ибо она хорошо знала его состояние. Однако Джиллиан ошибалась. Отбросив одеяло, Гарет одним движением спустил ноги с кровати и поднялся. Ей показалось, что он вот‑вот упадет. Но затем с выражением почти животного удовлетворения на лице он направился в ее сторону.

Потрясенная, Джиллиан приоткрыла рот и вскочила. Она была захвачена врасплох и ничего не могла с собой поделать. Чем ближе он подходил к ней, тем больше вытягивалась ее шея, ибо он буквально подавлял ее своим присутствием. Еще когда он лежал в постели, она не могла не заметить его внушительного роста и широких плеч. Но до этого момента она даже не отдавала себе отчета в том, каким высоким он был на самом деле.

Увы, усилие оказалось для него чрезмерным. Колено его подкосилось, и он пошатнулся, негромко выругавшись. Джиллиан тут же обхватила его руками за талию, однако он был слишком тяжел для нее, и они вместе повалились на пол.

Гарет лежал неподвижно, тяжело дыша. Глаза его были зажмурены, побледневшее лицо исказила гримаса боли.

– Гарет, Гарет, с тобой все в порядке?

Он не сразу перевел дух и собрался с силами.

– О Господи! Похоже, из‑за меня на твоем теле останется еще один синяк, под пару тому, на плече.

Джиллиан сделала быстрое движение, чтобы вывернуться, однако безуспешно. Крепкие сильные руки обхватили ее за спину, и он притянул ее к себе так близко, что она могла почувствовать сквозь ткань платья жесткую курчавую поросль у него на груди. Они оба лежали на боку лицом к лицу, и она смотрела в его глаза травянисто‑зеленого цвета.

– Ты так и не сказала мне, что еще я сделал в ту ночь, – напомнил он ей.

– Ладно, – ответила она, прерывисто вздохнув. – Ты меня поцеловал. Ты поцеловал меня, Гарет!

Признание? Или упрек? У него словно гора с плеч свалилась. Он бы даже рассмеялся, если бы не ее испуганное прелестное лицо.

– Я тебя поцеловал? И всего‑то?

– А разве этого не достаточно? – Джиллиан едва удалось справиться со страхом. Боже милостивый, она ни за что не решилась бы признаться ему в том, что еще он сделал – что он сжимал в своих ладонях ее полные груди и даже ласкал их, заставив ее томиться смутными желаниями, которых она сама не могла понять до конца!

Гарет умолк, погрузившись в раздумья. Несмотря на то что, как ему было известно, Джиллиан уже была замужем, она производила впечатление чистоты и невинности, что весьма странно для женщины, прежде состоявшей в браке. Он помнил, как она боязливо отдернула руку, когда потребность прикоснуться к нему стала непреодолимой – так, словно близость с мужчиной была для нее чем‑то новым и приводила ее в замешательство. Или он ошибался?

– Возможно, – произнес он медленно, – дело не столько в том, что я тебя поцеловал, сколько в том, что ты поцеловала меня в ответ.

– Что?! – выдохнула она.

– Ты ответила на мой поцелуй? – тихо спросил он. От смущения Джиллиан не знала, что ответить. Щеки ее так и пылали огнем. Правда заключалась в том, что она едва в состоянии была вынести его поцелуй. В те ослепительные мгновения, когда его губы слились с ее собственными, она чувствовала себя совершенно захваченной. Очарованной. Однако она вовсе не собиралась признаваться в этом!

– Ты не имеешь права спрашивать меня! – Она попыталась оттолкнуть его, но тщетно.

– Мне этот вопрос кажется вполне уместным.

– А по‑моему, он совершенно неуместен!

С пылающими щеками Джиллиан бросила на него сердитый взгляд. Она начинала терять терпение.

– Но ты помнишь об этом, а я – нет.

– Ах да. Как я могла забыть? Ты же не помнишь ничего, кроме собственного имени.

– Ты так и не ответила на мой вопрос.

У Джиллиан перехватило дыхание, она чувствовала какое‑то странное смятение в груди. Она не знала, как это случилось. Он не знал, почему это случилось. Но то, что это все же случилось… об этом знали они оба.

Его губы замерли совсем близко от ее собственных. Пальцы Джиллиан то сгибались, то разгибались на фоне густой поросли, покрывавшей его грудь. Прядь черных волос упала ему на лоб, придавая ему слегка озорной вид. Она с особой остротой ощущала на себе его взгляд, который, скользнув по ее лицу, задержался на изящной линии губ.

– Не смотри на меня так, – произнесла она чуть дыша.

– Почему? У тебя ведь нет мужа, Джиллиан.

«И никогда не было!» – хотелось крикнуть ей. Неужели эта ложь будет преследовать ее до конца дней?

Гарет наклонил голову, так что теперь их губы почти соприкасались.

– Мне жаль, что я причинил тебе боль, – он взглянул на ее плечо, – но я нисколько не сожалею об этом поцелуе.

Сердце Джиллиан болезненно сжалось. От его слов ей стало еще тяжелее. Ей мучительно было представлять себе его в объятиях другой женщины, каким бы бессмысленным это ни казалось.

– Ты не понимаешь! – не выдержав, воскликнула она, ибо чувства ее в тот миг кипели и бурлили, как море, которое выбросило его на этот берег. Ей придется сказать ему правду, какой бы горькой она ни была. Возможно, это поможет расшевелить его память.

– В ту ночь во сне ты целовал не меня, а совсем другую женщину. Женщину с золотистыми волосами, похожими на солнце в ясный летний день. – Джиллиан так и не нашла в себе сил повторить имя, которое он тогда назвал. – Ты восхищался ее красотой. По твоим словам, тебе ее очень не хватало. И само собой, я не могу не задаваться вопросом, не является ли эта женщина частью твоего прошлого, Гарет. Ты сказал брату Болдрику, что у тебя никого нет, но вполне возможно, что ты ошибся.

Гарет не стал этого отрицать, но и подтвердить тоже не смог, хотя на один короткий миг в его глазах промелькнуло нечто, похожее на воспоминание.

– Ты помнишь ее? Ту женщину с золотистыми волосами? – спросила Джиллиан.

Затаив дыхание, она ждала – ждала, как ей показалось, целую вечность.

– Думаю, это был всего лишь сон, Джиллиан. Скорее всего такой женщины в действительности никогда не существовало.

Однако, говоря это, Гарет отвел глаза в сторону, и по спине Джиллиан невольно пробежал холодок, а сердце заколотилось часто‑часто. Когда он только явился сюда, он был совершенно чужим в этих местах – и до сих пор оставался для нее чужим, ибо что она, по сути, знала о нем? Какие тайны скрывались в зеленой бездне его глаз?

Она вздрогнула, когда он провел тонким пальцем по ее подбородку. Она хотела было отстраниться, однако он не дал ей этого сделать. Тогда она спокойно и непреклонно взглянула на него.

– Почему ты все время шарахаешься от меня, Джиллиан? Тебе нечего опасаться с моей стороны.

Грудь Джиллиан то поднималась, то снова опускалась с каждым вздохом.

– Иногда мне это кажется почти пугающим, – призналась она, понизив голос. – Прости меня, Гарет, но я не могу не задаваться вопросом, кто ты такой, можно ли считать тебя человеком чести и долга.

– Надеюсь, да. В глубине души я чувствую, что это так. Как же ей хотелось верить ему! Но что, если она в нем ошиблась? Она пыталась найти ответ в собственной душе… и в его душе тоже.

Взгляд его зеленых глаз был таким ясным и невозмутимым, что мало‑помалу ее страхи улетучились. Ибо в то мгновение Джиллиан и впрямь верила в него. Верила всем сердцем.

Date: 2015-09-24; view: 268; Нарушение авторских прав