Глава 7. – Расскажи мне про Арчи Шеридана, – попросила Сьюзен

– Расскажи мне про Арчи Шеридана, – попросила Сьюзен. Во второй половине дня она закончила изучать материалы, которые Дерик выудил из редакционной базы данных и вручил ей вместе с завернутым в фольгу яблоком во фритюре. Он что, подлизывался? А сейчас Сьюзен с блокнотом в руке примостилась на краю стола Квентина Паркера.

Квентин работал в отделе городской полицейской хроники. Толстый и лысеющий, он принадлежал к старой репортерской школе и плевать хотел на журналистские дипломы, а еще больше на ученые степени. Не любил церемониться, зато обожал говорить гадости и наверняка злоупотреблял алкоголем. Но Паркер был настоящий профессионал своего дела, и Сьюзен, без преувеличения, нравился.

Квентин откинулся на спинку рабочего кресла, вцепившись в подлокотники мясистыми пальцами, и ухмыльнулся.

– Долго же ты раскачивалась!

– Надеюсь, ты в курсе, что я пишу серию очерков на Пулитцеровскую премию?

– А ты в курсе, что эта серия досталась тебе через твое влагалище? – Паркер пренебрежительно фыркнул.

– Мое влагалище способно творить чудеса! – Сьюзен одарила его лучезарной улыбкой.

– А тебе не приходило в голову, что ты моя внебрачная дочь? – Паркер загоготал и окинул ее любящим взглядом.

– Разве у твоей дочери могут быть розовые волосы?

Он замотал головой, болтая отвислыми щеками.

– Только через мой долбаный труп! – Паркер оглянулся по сторонам на журналистов, напряженно смотревших в экраны мониторов или прильнувших к телефонным трубкам в деловитой, приглушенной обстановке редакционной комнаты. – Ты только посмотри на это. – Квентин скривился. – У нас здесь будто в каком-то сраном офисе! Ладно, – наконец снизошел Паркер, с трудом наклонился вперед и поднялся из кресла. – Пошли в кафетерий. Угощу тебя дерьмовым бутербродом и заодно поиграем в газетчиков.

Кафетерий находился на цокольном этаже здания. На раздаче клиентов поджидало стандартное учрежденческое меню: тарелки с жидкой кашицей под нагревательными лампами, ледяной зеленый салат, сморщенная печеная картошка. Торговые автоматы из стекла и нержавейки, установленные вдоль стены лет, наверное, тридцать назад, предлагали красные яблочки размером с мандарин, треугольные сандвичи, тонкие кусочки пирога и начинающие чернеть бананы. Паркер купил в автомате два сандвича с ветчиной и сыром и протянул один Сьюзен.

Именно потому, что ассортимент не вызывал аппетита, очень немногие сотрудники редакции приобретали здесь пищу и еще меньше принимали ее в гостеприимных стенах кафетерия. Так что Паркеру и Сьюзен не составило труда найти свободный столик с бежевым гигиеническим покрытием.

Паркер весь пропитался стоялым запахом сигаретного дыма, окружавшим его словно аура. От него постоянно несло так, будто он только что вернулся из курилки, хотя Сьюзен ни разу не видела, чтобы Квентин уходил со своего рабочего места. Он откусил от сандвича большой кусок и тыльной стороной ладони вытер с подбородка каплю майонеза.

– Ну, начинай! – скомандовал Паркер.

Девушка открыла блокнот и ослепительно улыбнулась.

– Я Сьюзен Уорд, – промурлыкала она, – из «Орегон гералд». Вы позволите задать вам пару вопросов, сэр?

– Пожалуйста. Мне нравится ваша газета.

– Итак, речь пойдет о детективе Арчи Шеридане. Насколько я знаю, он с самого начала входил в состав полицейской опергруппы, которая охотилась за «убийственной красоткой», верно? Он же вместе со своим напарником вел расследование первого убийства.

Паркер согласно кивал, и каждый раз его подбородок собирался в складки.

– Ну да. За пару недель до перевода в группу его приняли в отдел по расследованию убийств. Напарника звали Генри Собол. У Шеридана это было самое первое дело. Не хило, да? Первое дело – и ему сразу выпадает серийный убийца! Обломилось, что называется. Конечно, тогда они этого еще не знали. Просто очередная мертвая шлюха. Кто-то наткнулся на труп в Форест-парке во время утренней пробежки. Голая. Со следами пыток. В общем, пахло извращением. Детская шалость по сравнению с тем, что будет дальше, но все-таки именно по причине издевательств над жертвой шум поднялся, можно сказать, большой. Большой для дела об убийстве проститутки. Это было в девяносто четвертом году. В мае.

– Значит, остальные трупы обнаружили летом того же года, верно? В Айдахо и Вашингтоне? – Сьюзен заглянула в свои записи.

– Правильно. Сначала десятилетний пацан в Бойсе пропал, а потом его нашли в канаве мертвого. Старик в Олимпии, убит во дворе собственного дома. Официантка в Салеме. Труп выбросили из автомобиля на полной скорости прямо на автомагистраль. В результате четыре машины столкнулись, образовалась куча мала и движение остановилось на несколько часов. Общественность была возмущена.

– Вот тогда Шеридан и обнаружил автограф убийцы, верно? Отметины на груди?

– Ага. Это мы их так окрестили в нашей статье – «отметины на груди». – Паркер подался вперед и уперся объемистым брюхом в край стола. – Знаешь, как выглядит ножик «экс-акто»? Типа пишущей ручки с колпачком, только вместо пера – лезвие бритвы.

Сьюзен кивнула.

– Так вот, все они были «расписаны» таким ножиком. Все до единого. Очень характерные порезы, нанесенные каждому говнюку, пока тот еще дышал.

– А чем они характерны?

– Формой сердца. Эта сучка каждому оставила свой автограф в виде сердца, вырезанного по живому. Он сначала вроде бы и незаметен, поскольку вся кожа исполосована, знаешь, типа в лесу деревьев не видать. Рано или поздно на него обратили бы внимание, но Шеридан сделал это первым. Причем на первом же трупе, той самой проститутки. Не велика птица для отдела по расследованию убийств, могу тебя заверить! То есть даже родственников не нашли, чтобы забрать из морга тело. Выяснилось, что она сбежала от своих опекунов. Но у Шеридана мертвая хватка. И когда его начальство наконец убедилось, что на них свалился серийный убийца, который предает мучительной смерти добропорядочных граждан, оперативная группа по этому делу была сформирована быстрее, чем ты успеешь сказать «вечерние новости». – Газетчик откусил от сандвича и продолжил повествование, не переставая жевать. – Ты должна понять, что у следователей от нее крыша ехала. Есть общепринятые понятия относительно серийных убийц. Греттен Лоуэлл в них не вписывалась. Что касается физических увечий, причиняемых жертвам, то они, как говорится, были налицо. У этой сумасшедшей имелась привычка ковыряться у них в груди, наносить режущие и колющие раны, вырезать целые куски, иногда прижигать. Но ее китайское меню предлагало и другое извращенческое дерьмо. К примеру, кого-то заставляла пить жидкость для прочистки стоков. Или расчленяла тела. Изымала селезенку. Вырезала аппендикс. Отрезала язык. Некоторые были фактически разделаны, как бараньи туши. Кроме того, у нее были сообщники. И она женщина. – Паркер проглотил прожеванный кусок и положил начатый сандвич на стол. – А ты почему не ешь? – поинтересовался он.

Сьюзен перестала писать и с сомнением посмотрела на свой бутерброд, завернутый в прозрачную пленку. Ее немного подташнивало, и сандвич казался ей недавно почившим существом. Девушка перевела взгляд на Паркера; тот выжидающе поднял брови. Отвернула пленку и откусила уголок. У ветчины оказался рыбный привкус. Лицо Паркера приняло удовлетворенное выражение. Сьюзен отложила сандвич и продолжила:

– Расскажи мне о сообщниках. Они все были мужчины, верно?

– Несчастные ублюдки. Предполагается, что Греттен разыскивала их через частные объявления в газетах, а позже на сайтах знакомств по Интернету. Регистрировалась на сайте, давая ложную информацию о себе, а потом забрасывала удочку, вылавливая подходящие кандидатуры. Очевидно, Греттен прекрасно умела выбирать именно тех мужчин, которыми могла манипулировать. Под ее влиянием они порывали всякие отношения с друзьями. Тварь нащупывала слабые места и воздействовала на них, пока бедолаги полностью не сдавались под ее власть. – Паркер криво усмехнулся, и в уголке его рта осталась маслянистая полоска майонеза. – Совсем как моя жена, кстати сказать.

– Один мой приятель с помощью частного объявления познакомился со своей женой. Однажды, когда парень был на работе, жена сняла все деньги с их банковского счета и сбежала в Канаду.

– Да-а, – протянул Квентин, улыбаясь и вытирая рот бумажной салфеткой. – Не все в жизни складывается, правда?

– А что ты знаешь об оперативной группе? Что она собой представляла в организационном плане? Ты ведь много писал об этом.

Паркер пренебрежительно махнул рукой.

– Там было намешано много политического дерьма. Слишком большое давление со стороны родственников убитых, средств массовой информации и властей. Такое количество подножек и вылитой исподтишка грязи я наблюдал только во время переходного возраста моих дочерей. Фэбээровцы присылали трех разных психологов. В опергруппе сменились три начальника, прежде чем ее возглавил Шеридан. Входящие в ее состав детективы сгорали после нескольких лет работы. То есть они целыми днями, без выходных, разрабатывали версии, а в итоге получали nada.^[2]

В их базе данных скопилось порядка десяти тысяч наводок из разных источников. Психологический портрет преступника, составленный ФБР, оказался совершенно неправильным. Был период, когда по делу работали сорок восемь копов, но прошел целый год без трупов, и все начали возмущаться – мол, результатов нет, деньги налогоплательщиков расходуются впустую, и на следующий год бюджет урезали, а опергруппу сократили до трех человек. Потом обнаружили очередной труп и снова засуетились. Шеридан – единственный член опергруппы, который проработал в ней все десять лет. Те, кто начинал вместе с ним, рано или поздно подавали рапорты о переводе.

Сьюзен перестала писать и спросила:

– Ты с ним знаком?

– Конечно.

– Типа «позвольте задать вам несколько вопросов, пока вы убегаете от меня по коридору» или же «обсудим это за парой стаканчиков»?

– У него были жена и двое детей. Теперь он полностью отрезан от них. За женой ухаживал еще в колледже. Я с ней встречался раз. Хорошая женщина. У меня сложилось представление, будто в жизни Шеридана были «убийственная красотка» и семья, а больше, пожалуй, ничего.

– Какое у тебя мнение о нем?

– Хороший коп. Умный мужик. Таких обычно вымазывают в дерьме. У него ученая степень по криминологии или что-то в этом роде. Другого на его месте держали бы за выскочку и чистоплюя, но Шеридана сослуживцы любили. Честный. Целеустремленный. И я бы сказал, – Паркер неопределенно покрутил в воздухе рукой, – немного того.

– «Немного того» в каком смысле? – спросила Сьюзен. Ее ручка уже лежала рядом с сандвичем.

– Ну, скажем, слишком зациклился. С другой стороны, он десять лет работал по этому делу. – Паркер пожал плечами.

– А тебе известно, где он пропадал последние два года?

– Здесь, насколько я знаю. Шеридана комиссовали по состоянию здоровья. «Красотка» его доконала. Месяц провалялся в больнице, потом курс реабилитации. Но я слышал, прокуратура привлекала Арчи к сотрудничеству, когда они разрабатывали условия сделки с Греттен Лоуэлл, так что его не списали начисто.

– Она признала за собой вину в пяти убийствах в Орегоне и шести в Вашингтоне и Айдахо, в похищении людей и попытках убийства, а потом взяла на себя еще двадцать трупов, верно?

– Да, в обмен на жизнь. Очень многие требовали, чтобы ее укололи.

– А ты что думаешь по этому поводу?

– Жалко, что суд не состоялся. Обожаю хорошую судебную драму – так, чтобы страсти кипели. Я бы дорого дал за возможность посмотреть, как дает показания Арчи Шеридан.

Сьюзен задумчиво прикусила губу.

– Непонятно, зачем ей понадобилось его похищать?

– Он возглавлял оперативную группу. В газетах в те дни постоянно появлялись его фотографии. Греттен Лоуэлл испытывала потребность в личном контакте с ним. Явилась прямо к нему в кабинет и предложила якобы провести психиатрическую экспертизу. Возможно, тем самым как бы бросила копам вызов. Впрочем, не надо забывать, что у нее давно крыша слетела. – Словно ставя финальную точку, Паркер бросил в рот последний кусок сандвича.

– Почему ее прозвали «убийственной красоткой»?

– Моя работа, – с гордостью ответил старый журналист. – Я попросил патологоанатома, который занимался мертвой проституткой, охарактеризовать состояние трупа. Она была вся исполосована порезами. Тот присвистнул и сказал: «Убийственная красотка»! И добавил, что с прошлого года не производил более интересного вскрытия. До этого он работал в Ньюпорте, где у него были сплошь утопленники да самоубийцы. «Красотка» доставила ему истинное удовольствие. Так совпало, что Греттен Лоуэлл и сама оказалась смазливой бабенкой, и прозвище в итоге прилипло к ней.

И все же объяснение Паркера не убедило Сьюзен. Греттен Лоуэлл обладала сильным инстинктом выживания. Ей удавалось безнаказанно убивать людей в течение десяти лет – по меньшей мере. Похищение охотившегося за ней полицейского противоречило ее интересам.

– Как ты относишься к предположениям, будто она хотела, чтобы ее остановили? Что добровольно залезла в ловушку? Похищение копа как способ самоубийства?

– Туфта! – заявил Паркер. – Лоуэлл психопатка. Она не размышляет, как мы. Ее поступки не определяются здравым смыслом. Сучка ловила кайф, пуская чужую кровь. Такая же молва о ней ходит сейчас в тюрьме. Греттен похитила Арчи Шеридана, накачала его наркотиками, пытала на протяжении десяти дней и прикончила бы, не отговори он ее от этого.

– Просто так – взял и отговорил?

– Греттен Лоуэлл сама позвонила по девять-один-один. Не окажи она Шеридану профессиональную медицинскую помощь, ему бы не выжить. Мне рассказал врач «скорой помощи», что до их приезда эта ненормальная тридцать минут делала ему искусственное дыхание.

– Выходит, она спасла ему жизнь?

– Угу.

– Господи, у нее, видно, случился заворот мозгов.

– Похоже на то. – Губы Паркера жирно блестели.

Date: 2015-09-24; view: 230; Нарушение авторских прав