ГЛАВА (начало) 12 page

Я задыхалась, мое тело все еще подрагивало после яркой вспышки наслаждения, но я не насытилась. Я хотела еще и еще, мои руки лихорадочно задрали его рубашку и коснулись горячего тела. Я чувствовала, как он двигается во мне все быстрее, все хаотичней, как его руки сжимают меня сильнее, оставляя синяки на моих бедрах.

‑ Твоя, ‑ тихо прошептала я и прижалась жадными губами к его шее, чувствуя, как бешено бьется его пульс. Я тоже подыхала без него, мое тело, моя душа, мое сердце.

‑ Еще, ‑ хрипло простонал мне в ухо, ‑ скажи.

‑ Твоя.

Глаза Руслана закатились, он яростно дернулся во мне, проникая настолько глубоко, что я задохнулась от этой наполненности, и я поняла, что схожу с ума, чувствуя, как он кончает внутри меня. Казалось, даже мое тело впитывало его соки, как пересохшая губка. Я хотела взять все, я хотела, чтобы он тоже стал моим настолько, насколько поработил меня.

Спустя несколько минут Руслан приподнял голову, осторожно убрал растрепавшиеся пряди волос с моего лица.

‑ Не отпущу больше.

Прозвучало как угроза, но я поняла, что это конец. Конец моего брака, потому что я больше не выдержу без Руслана ни секунды. И потому что он и правда больше меня не отпустит. Я крепко обняла его за шею и тихо попросила.

‑ Не отпускай.

Вдруг раздался глухой хлопок и заднее стекло джипа разлетелось вдребезги. Руслан вдавил меня в сиденье, полностью закрыв своим телом. Я хотела приподняться, но он рявкнул мне прямо в ухо:

‑ Лежать! Не шевелись!

Раздался еще один хлопок и я с ужасом поняла ‑ это выстрелы.

ГЛАВА.

Я притихла, закусила губу, почувствовала как Руслан, протянул руку к соседнему сидению. Вдруг, он резко приподнялся вверх, одной рукой по‑прежнему вжимая меня в сиденье, придавливая всем телом. Я услышала оглушительный выстрел. Задребезжали стекла.

‑ Вот сука! Прячется! Оксана, я сейчас выйду из машины, а ты сползай осторожно на пол, голову руками закрой, как только скажу, садись за руль и уезжай, слышишь? Дави на газ и уматывай отсюда, поняла?

Я ничего не слышала, ничего не понимала, у меня от звука выстрела уши заложило. Руслан выскочил из машины, и я не удержалась, приподняла голову. Увидела его с пистолетом в руке, потом снова выстрел, Руслан пригнулся.

‑ Не высовывайся! – рявкнул он, и скрылся за автомобилями.

***

Вот суки! Твою ж мать. Азиат падла, решил‑таки убрать Бешенного. Слишком много рассказал сегодня. Тварь узкоглазая. Как же некстати здесь Оксана и он сам, со спущенными штанами. Ствол на соседнем сидении, чтобы достать нужно приподняться. Руслан знал, что пуля‑дура, достанет когда угодно и где угодно, а голова Оксаны как раз напротив разбитого заднего стекла. Пока Бешеный закрывал ее своим телом – она в безопасности, но как только он оставит ее, кто знает как поведет себя женщина, которая ни разу не попадала в перестрелку.

‑ Оксана, я сейчас выйду из машины, а ты сползай осторожно на пол, голову руками закрой, как только скажу ‑ садись за руль и уезжай, слышишь? Поняла меня?

Она молчала. Вот дерьмо так дерьмо. Она в шоке и нет времени сейчас объяснять. Никакого, на хрен, времени нет. Если это наемник, то он уберет их обоих в считанные секунды, а судя по звуку там ствол с глушителем.

Руслан резко приподнялся и протянул руку за стволом, снова раздался выстрел, Оксана вскрикнула.

‑ Тихо. Не дергайся. Я его сейчас уведу, и ты уедешь. Поняла? Посмотри на меня.

Оксана приоткрыла глаза, и на секунду его сердце болезненно сжалось, будто пуля уже пробила его насквозь. Она боялась, не просто боялась, а прибывала в состоянии паники. Бледные губы едва шевельнулись:

‑ Ты…

‑ Я найду тебя потом, не думай обо мне, я справлюсь, просто сделай так, как я говорю. Все. Давай, осторожно спускайся вниз и прячься за сидением.

Руслан, резко приоткрыл дверцу, выскользнул из машины и спрятался за капотом. Затаился. Он молил бога или дьявола, чтобы Оксана не высунулась и не сделала лишних движений. Глухой выстрел и Бешеный почувствовал жжение в боку. Сука…задел таки.

Руслан перекатился по бетонному полу, и, заметив движение у машины, напротив, выстрелил три раза. Судя по всему, попал. Вскочил на ноги.

‑ Выходи тварь! Все равно урою суку! Выходи, останешься жив слово Бешеного.

Темная фигура, мелькнула между автомобилями, исчезла, появилась снова, раздался выстрел. Руслан стиснул челюсти, пуля пробила ногу, над коленом. Он застонал, тихо выругался матом, но тут же выстрелил в ответ и, сильно хромая, побежал в сторону выхода. Нужно увести эту тварь от Оксаны. Есть. Сработало. Бешеный услышал быстрые шаги у себя за спиной:

‑ Оксана, уезжай, давай! Сейчас! – громко заорал он, и звук эхом разнесся по всей парковке.

Руслан юркнул за столб и притаился. Дьявол, почему она не уезжает, а? Бля…твою ж мать…он истекает кровью. Вот гадство. Руслан осторожно выглянул из‑за столба. Ну, где же ты, сука? Где прячешься?

Бросил взгляд на ногу, штанина пропиталась кровью, и возле ноги образовалась лужа. Если зацепил артерию, ни одна больничка не поможет.

Послышался шорох, Руслан резко привстал и тут же выстрелил, в темную тень, показавшуюся из‑за угла, попал в грудь, человек непроизвольно вскинул руки, и Руслан, яростно нажимая на курок, спустил в него почти всю обойму ТТ. Остался один патрон. Согнувшись пополам, стиснув зубы от боли, Бешеный подошел к убийце. Тот хрипел, сжимая разорванную грудную клетку окровавленными руками. Руслан криво усмехнулся. Не стал Камран время тратить на заказ или бабок пожалел, своего верного пса послал, думал видимо, тот сам справится.

‑ Я говорил, что добью суку, говорил? Привет Азиату с того света передашь!

Контрольный в голову и мозги главного секретаря Нармузинова забрызгали пол и стены.

‑ Падла…

Руслан сполз на пол, сжимая рану в боку. Он засмеялся и перекатился на спину. Похоже, его подстрелили конкретно. Где Оксана? Уехала? Может во время перестрелки он просто не услышал шум отъезжающей машины? Если уехала, он тут подохнет.

Никогда в своей жизни я не видела столько крови. Я нашла Руслана на бетонном полу недалеко от лифта, его рубашка вся была покрыта алыми пятнами, в руках он все еще сжимал пистолет. Я быстро посмотрела на мужчину лежащего рядом с Русланом и чуть не заорала от ужаса. Он был мертв. В этом не оставалось никаких сомнений. Его остекленевшие глаза смотрели в потолок. В щеке зияла дыра. По полу растеклась светло‑розовая жижа, с белыми кусками. Когда я поняла, что это такое меня чуть не вырвало. Господи…что здесь происходит? Что черт раздери, происходит? Почему в нас стреляли?

Я бросилась к Руслану. Прижала пальцы к его шее. Пульс бился, но очень слабо. Мною овладела паника.

‑ Я сейчас…господи. Сейчас я вызову скорую. Потерпи немножко.

Я разорвала рубашку. Рана в плече и в боку. В плече навылет. Я конечно плохо в этом соображала. Курсов медсестер все‑таки недостаточно чтобы ставить диагнозы. Посмотрела вниз, нога тоже залита кровью.

Руслан с трудом разлепил тяжелые веки и посмотрел на меня.

‑ Не надо скорую…нельзя. Позвони отцу.

Я вся тряслась, сотовый выскальзывал из моих рук. Я не помнила номер Царева. Ну что же делать, что делать? Я вывернула наизнанку все содержимое сумочки. Бумаги потонули в крови, я искала хоть один документ с бывшей сделки с Царевым. Нашла. Схватила сотовый, набрала номер, но сработал автоответчик.

‑ Нужно уходить…

Простонал Руслан.

‑ Они вернутся проверить…и менты могут приехать. Помоги мне встать.

Я не понимала, как у него еще есть силы говорить. Не то, что ходить.

‑ Кому еще можно позвонить, кому, скажи мне? ‑ прорыдала я.

Руслан судорожно глотнул слюну. Видимо у него сильно пересохло в горле.

‑ Серому…позвони…попробуй. Если только его тоже не пристрелили.

Меня передернуло. Я все еще не позволяла себе думать о том, почему в нас стреляли?…Почему Руслан так спокойно на все это реагировал? Почему был к этому готов, словно жил с этой опасностью постоянно? Я попыталась приподнять Руслана, он изо всех сил помогал, и мне наконец‑то удалось поставить его на ноги.

‑ Веди меня к машине. Я скажу куда ехать.

Я пребывала в состоянии шока, только замедленного. Я все еще не начала анализировать ситуацию, я еще не сопоставляла факты и ничего не понимала. Единственное что заботило меня – Руслан ранен и ему нужна моя помощь.

Руслан говорил мне куда поворачивать, можно сказать вел машину вместо меня, потому что меня трясло как в лихорадке. Зуб на зуб не попадал. Я видела, как намокает от крови его рубашка. Он не стонал, только становился все бледнее. Вскоре мы оказались на окраине города, въехали в район с коттеджами.

‑ Все, тормози. Сейчас откроют.

Массивные железные ворота открылись через несколько секунд, и я въехала во двор. Какой‑то человек выскочил на крыльцо, заспанный, протирающий кулаками глаза. Он увидел меня, в окровавленной одежде, потом раненного Руслана.

‑ Помогите перенести его в дом, ‑ сказал тихо и довольно спокойно. Словно не впервой ему привозили, вот так среди ночи, раненых людей с огнестрельными ранениями. Мы затащили Руслана в просторный зал и уложили на диван. Мужчина, распахнул на раненом рубашку, ощупал место возле красного отверстия от пули на плече, надавил. Руслан закусил губу.

‑ Навылет. Не смертельно.

Я уже понимала, что передо мной врач, профессионал, но спокойней мне не становилось. Я чувствовала, что только что переступила какую‑то грань, вошла туда, куда входить нельзя и скоро узнаю, то, что мне не нужно знать. Врач осмотрел ногу Руслана.

‑ Пуля застряла в мякоти. Будем доставать. В боку царапина, нужно только зашить. Я приготовлю комнату, позову ассистента. Не знаю задета ли кость. Возможно задета, и тогда мне потребуется вас перевезти в свою клинику. Здесь оперировать будет невозможно.

Внезапно Руслан схватил доктора за грудки. Я вздрогнула, когда увидела его горящие как в лихорадке, глаза. Он был страшен. Таким я его никогда не видела.

‑ Будешь оперировать здесь, понял? Тебе за что платят? Мне в клинику нельзя. Скоро моя физиономия появится на каждом столбе.

‑ Но…

‑ Никаких "но". Позвони Царю, он пришлет людей. Давайте, тащите эту чертовую пулю.

Через несколько минут приехал еще один врач, в белом халате, с саквояжем. Они унесли Руслана в другую комнату. Я осталась ждать. Посмотрела на свои дрожащие руки – они в крови. В его крови. Меня знобило. Я начинала понимать. Многое понимать. Те люди в новостях в масках. Я уже не сомневалась, кто это был. Я больше не задавала себе вопросов, чем занимается Царев. Царь, как его только что назвал сам Руслан. Они бандиты. Вот во что я ввязалась?

Я медленно села на диван. Того человека на парковке, его Руслан убил? Ответ я уже знала. И мне стало страшно. Все это время я ходила рядом с этим незнакомым, жестоким миром и даже не подозревала кто такой на самом деле мой Руслан. А еще вдруг начала понимать, что я уже не смогу сделать шаг назад. Я теперь в этом болоте, вместе с ним.

Вышел врач, снимая на ходу окровавленные перчатки. Подошел ко мне.

‑ Жить будет. Пулю достали. Кость не задета. Ему нужно какое‑то время отлежаться.

Я кивнула. Посмотрела в глаза врачу и вдруг поняла, что он с ними. Он тоже частица этого самого мира.

‑ Вы можете зайти к нему. Он вас звал.

Руслан полулежал на узкой кровати. Прооперированная нога слегка подрагивала, штанина едва прикрывала бинты, которые насквозь пропитались кровью. Руслан явно страдал от жуткой боли. Бледный, с покусанными губами. Наверняка пулю доставали без наркоза. Одной рукой он придерживал забинтованное плечо.

‑ Садись, Оксана.

Он кивнул на стул, но я так и осталась стоять.

‑ Ты в шоке? Вижу, что в шоке. Зато теперь ты знаешь правду, и знаешь кто я. Боишься?

Боялась ли я? Наверное, тогда еще нет. В любом случае, если и боялась, то не его, а тот мир, который окружал Руслана и в который он меня только что втянул.

‑ Напрасно, я сам себя иногда боюсь.

Сказал он мрачно и отвернулся.

‑ Почему ты мне раньше не рассказал? – спросила я и сцепила пальцы, чтобы они не дрожали.

‑ А что я должен был тебе сказать?

‑ Сказать, кто ты и чем занимаешься. Сказать, что ты убиваешь людей, Руслан. Живых людей.

Он усмехнулся, и улыбка больше походила на оскал. Таким я его еще никогда не видела. Господи, а каким я его видела? Таким как мне хотелось. Через розовые очки.

‑ Ты хотела сказать зверей? В нашем мире нет людей, есть звери. Выживает сильнейший. Ты о том типе, который чуть не убил нас обоих? Это наемник. Он выполнял заказ. Или он или мы с тобой.

Я подошла к окну и посмотрела, как маленькие капли дождя падают на стекло.

‑ Они люди, Руслан. Он жил, любил, мечтал.

‑ Да, он мечтал о том, чтобы ему заплатили побольше денег за то, что он пристрелит меня. Ты живешь в своей сказке, Оксана. В своих иллюзиях, а этот мир жестокий. Хочешь жить – умей вертеться.

‑ Но ведь я живу!

Я обернулась, прижав руки к груди.

‑ Живешь? А как ты живешь? От зарплаты до зарплаты? Перебиваясь на копейки?

‑ Да, но я живу честно!

‑ Честно? Но ведь тебе нравились мои подарки, ты почувствовала другую жизнь? ЕЕ вкус.

‑ Я не для этого была с тобой, Руслан. Мы говорим на разных языках.

Он приподнялся и застонал, на забинтованном плече проступила кровь.

‑ Я знаю, зачем ты была со мной. Я знаю, зачем ты сейчас со мной осталась. Только я на твоем языке говорю, а ты на моем не заговоришь никогда. Что теперь? Вернешься домой и постараешься забыть меня как страшный сон? Снова?

‑ Я не забывала тебя. Просто ты не имел права вмешивать меня во все это.

Истерически закричала я.

‑ Не имел права! Я не хотела знать кто ты. Не хотела, понимаешь? У меня ребенок. Семья. Ты обо мне подумал?

Руслан закрыл глаза, его лицо было одного цвета с отдающей синевой, белоснежной наволочкой.

‑ Да, подумал. Я думал только о тебе, когда понял что сдохну от чьей‑то пули и больше никогда тебя не увижу.

По моим щекам текли слезы. Горло саднило, хотелось зарыдать, забиться в истерике.

‑ Вот почему я не искал тебя, Оксана. Я мог бы забрать тебя у него. Я знал, что ты уйдешь, если я буду понастойчивей. Только я думал о тебе. Каждую секунду думал. Я люблю тебя.

Может быть в другой ситуации я бы задохнулась от счастья, услышав эти слова, а сейчас они звучали как приговор – нам обоим.

Двери комнаты распахнулись, и зашел Царев‑старший. Быстро же он добрался. Руслан вроде говорил, что отец в другом городе. Хотя, я бы не удивилась, если бы у него был свой собственный самолет. Царев бросил на меня тяжелый взгляд. Потом подошел к сыну и сел рядом на краешек дивана.

‑ Кто?

Спросил он. Я понимала, что сейчас мне нужно бежать. Выйти из этого дома и не слушать ничего. Растворится, исчезнуть.

‑ Азиат, падла. Кто ж еще? Сделку с дурью предложил, выложил все планы, а я отказался. Его секретарь стрелял.

‑ Что с ним?

‑ Замочил суку, ‑ Руслан откинулся на подушку и прижал руку к груди, закашлялся.

‑ Ясно. Тебя сейчас заберут, переждать надо. Отлежишься в тихом месте, я с Азиатом сам разберусь. А что с ней?

Царев кивнул в мою сторону.

‑ Домой ее отвезите. Она не причем. Помогла мне и все. Случайно встретились на банкете.

Царев подошел ко мне.

‑ Идемте, Оксана. Поговорить надо. Пусть Руслан отдохнет.

Я хотела было подойти к Руслану, но он сделал мне предостерегающий жест рукой.

‑ Все. Спасибо тебе. Уходи. Забудь все что видела. Тебе сейчас нельзя со мной. Я потом сам тебя найду.

Я почувствовала, как Царев взял меня под руку и вывел из комнаты.

Слезы застилали мне глаза. Александр Николаевич протянул мне стакан воды.

‑ Как же вы так, Оксана? У вас муж, семья. Зачем вам все это было нужно? Ладно, Руслан молокосос, но вы же взрослая женщина.

Я заплакала навзрыд. Закрыла лицо руками.

‑ Обо всем, что вы видели и слышали нужно забыть? Вы понимаете?

Он говорил тихо, вкрадчиво. Я быстро закивала, не в силах сдержать всхлипывания.

‑ Сейчас поедете в аэропорт, я закажу вам билеты. Немедленно улетайте домой. Потом возьмите своего мужа, сына, маму, собаку и скройтесь где‑то на время. От греха подальше. Отдохните в Европе. Деньги на отдых переведу на ваш счет. С работы увольтесь. Вас там слишком хорошо знают. Вернетесь через пару недель. Если будут спрашивать, ничего не слышали, ничего не знаете и Руслана не видели уже очень давно. Вы меня понимаете?

Я молчала, стакан трясся в руках, вода расплескалась на ковер.

‑ От вашего молчания зависит ваша жизнь, ваша и вашей семьи.

Я посмотрела на Царева. Он мне угрожает?

‑ Я вам не угрожаю, а просто предупреждаю.

Я кивнула, а он всучил мне сумочку в руки.

‑ Мой водитель отвезет вас. Не звоните Руслану, не ищите встреч. Вы меня поняли?

‑ Да, ‑ едва слышно пролепетала я.

‑ Идите.

Когда я подошла к двери, Царев меня окликнул:

‑ Он вас и в самом деле любит, только не нужна вам его любовь. Отпустите его, Оксана. Вам не нужен, такой как он, это я вам как отец говорю. Отпустите его, пожалейте себя и своего сына. С Бешеным у вас жизни не будет.

Александр Николаевич нарочно назвал Руслана именно так, чтобы подчеркнуть какая между нами пропасть и самое ужасное – он прав.

Я, молча, вышла из дома и побрела к черному мерседесу Царева. Мне было страшно, настолько страшно, что у меня темнело перед глазами.

В самолете меня вывернуло наизнанку. Меня рвало и рвало в туалете, а потом я прислонилась к стене и зарыдала, закусив рукав блузки зубами, завыла как раненное животное. Царев был прав, мне жизни с Русланом никогда не будет, но он так же не знал и самого важного – мне уже не будет жизни и без него.

В аэропорту меня никто не встретил, я ехала без вещей, только сумочку сжимала в руках, а на ней еще остались капли крови Руслана. Как не терла я их мылом и влажными салфетками в самолете, они все равно чернели на светлой материи, как клеймо.

‑ Девушка, вам такси нужно?

Я посмотрела на парня в кепке затуманенным взглядом. Я слышала его, понимала, что он спрашивает, а ответить не могла.

‑ Такси! Девушка, вас домой отвезти?

Я кивнула и пошла следом за парнем. Когда мы поравнялись с одним из автомобилей, стоящих в ряд возле подъездной дороги, оттуда выскочили двое мужчин в черных кожаных куртках, один из них схватил меня за волосы и зажал рот рукой, другой ударил парня таксиста в живот, а потом по голове и тот замертво упал на мокрый асфальт. Я вырывалась, брыкалась, но огромная ручища сжимала мой рот и нос с такой силой, что я начала задыхаться. Меня затолкали в машину и закрыли мне лицо какой‑то тряпкой. Запахло чем‑то очень едким. Я почувствовала, как медленно проваливаюсь в темноту.

ГЛАВА.

‑ Не понял, что значит, не знаешь где она!?

Руслан резко сел на кровати и сморщился от боли, нога казалось задеревенела. Обезболивающее он принципиально не принимал, ненавидел лекарства.

‑ Да я отлить отошел, понимаешь, две секунды. Я видел ее, как в зал ожидания вышла. Видел своими глазами, а потом на улицу выбежал, и нет ее. Там еще херня какая‑то началась, таксиста кто‑то замочил, ментов понаехало море. Я ж не могу у них перед носом шастать. А ее и след простыл.

Руслан нервно нащупал пачку сигарет на тумбочке и закурил.

‑ Домой к ней ездил?

‑ Да, там нет никого.

Бешеный сильно затянулся сигаретой, прикусил нижнюю губу, нервно постукивая костяшками пальцев по спинке кровати.

‑ К подружкам съезди, к маме ее, мне похрен хоть к черту на рога. Чтоб к вечеру нашел. Бля, Серый, я тебе что говорил – вести ее до самого дома, под окнами спать. Я просил тебя или нет, мать твою!?

Руслан яростно ударил кулаком по тумбочке и стеклянная пепельница, подпрыгнув, скатилась на пол.

‑ Успокойся ты. Куда она денется? По магазинам пошла или…

‑ Какие на хрен магазины, меня вчера чуть не замочили у нее на глазах, какие магазины, Серый?

‑ Успокойся, я найду ее, найду. Сиди там тихо, я все сделаю.

Руслан яростно захлопнул сотовый и швырнул на постель. Найдет он ее! Черт, не надо было отпускать, не надо было доверять ее Серому. Самому надо, все самому. Пусть бы здесь с ним осталась. Сотовый снова зазвонил.

‑ Да, что ты еще забыл?

‑ Похоже, ты кого‑то потерял, Бешеный?

Руслан выронил сигарету и вскочил на ноги, пошатнулся и оперся о стену плечом. Это был Азиат. Голос тихий, вкрадчивый.

‑ У меня девка твоя, пока живая…повторяю ‑ пока…

‑ Сука… ‑ прошипел Руслан, ‑ хоть пальцем! Ты меня слышишь? Тронь хоть пальцем!

Азиат рассмеялся.

‑ А тут не ты условия ставишь, родной. Не ты. Послушай, как сладко она поет.

В трубке раздался какой‑то шум потом звук удара и женский крик. По спине Руслана покатились крупные капли холодного пота, он вздрогнул.

‑ Азиат…падла…я ж тебя найду! Я тебе, сука, кишки выпущу…

‑ Заткнись, Бешеный! Пасть закрой и слушай меня. Слушай внимательно. Ты сейчас кому надо позвонишь, и мой товар завтра примешь на вокзале. Как только составы уйдут, получишь свою соску обратно, понял?

Руслан стиснул челюсти и сжал кулаки. Азит змея…подставил он их. Все это он затеял. Все, вплоть до банкета. Значит, готовился, а он сам попался на эту удочку как дурак, как идиот проглотил наживку. Теперь телепается у Азиата на крючке и ничего, мать его, ничего не может сделать. Пока не может.

‑ Ты меня слышишь, Бешеный, ты мой должник, ты человека моего подстрелил. Если по чесноку играть, то и я твою бабу пристрелить должен или по кругу пустить.

‑ Не трожь… не трожь не то найду и порешу. Клянусь, порешу, ты меня знаешь, Камран. Сам сдохну, но и тебя прихвачу!

Снова послышался смех.

‑ Да кто ж трогает, это ты от нее слюни пускаешь, а мне она на хрен не нужна. Сделаешь, как я попросил и получишь обратно. Если сегодня вечером составы не будут в моем расположении, я ее на иглу посажу. Знаешь что такое героин? Три дозы дам и она моя навеки, сама у меня останется, сосать у каждого, на кого укажу, будет.

Руслан зарычал и несколько раз ударил кулаком по стене. Разбил костяшки пальцев в кровь. На белой краске остались кровавые отметины.

‑ Тсссс…тихо, Бешеный, спокойно. Завтра товар примешь, и все ладушки будет. Первая партия должна утром уйти. Встречаемся на вокзале в пять утра.

В трубке послышались короткие гудки. Руслан сжал сотовый и несколько раз ударился лбом о стену. Потом схватил куртку со спинки стула и накинул на плечи.

Спустился в подвал. Его трясло, грудная клетка то поднималась то опускалась, он шумно дышал сквозь сжатые челюсти. Ему было страшно. Впервые у Бешеного тряслись руки, в ушах стоял крик Оксаны. Он рывком открыл шкаф в стене и выдвинул ящик до отказа наполненный стволами, и коробками с патронами.

‑ Ну, сука, Азиат, держись тварь. Составы он хочет. Я тебе тварь покажу составы.

Он ударил ногой по ящику и сел на пол, обхватил голову руками. Несколько минут сидел неподвижно, потом вскочил, нога резко заболела и он тихо застонал, сунул два ствола за пояс, застегнул куртку.

Руслан не без труда поднялся по лестнице и, распахнув дверь подвала наружу, лицом к лицу столкнулся с отцом. Царев преградил ему путь, выставив руку вперед.

‑ Не куда ты не пойдешь.

‑ Дай пройти, я тороплюсь, потом поговорим.

Царь схватил сына за плечо.

‑ Я сказал ‑ ты никуда не пойдешь. Сначала выслушаешь меня.

Руслан тяжело дышал, как после быстрого бега из горла рвалось рычание, возникло желание оттолкнуть отца и рвануть наверх.

‑ Дыши глубже, успокойся. Я все знаю. Пойдем, обсудим, потом в Рэмбо будешь играть и не с Азиатом это точно. Давай, пошли, Терминатор хренов.

Царев развернулся и пошел в салон, Руслан тяжело выдохнул и направился за ним. Отец спокойно открыл бутылку коньяка и разлил по бокалам, протянул один сыну, а другой залпом осушил и даже не поморщился.

‑ Значит так, мы на уступки этой мрази не пойдем, понятно? Один раз товар провезем и все, мы в игре, дорожка открыта. Молчи, не перебивай, знаю что Оксана у него, не досмотрел твой Серый и мои прозявили. Азиат специально там кашу заварил, менты наехали, толпа собралась вот они и смылись незамеченными. Сегодня я своим прозвоню, товар у него возьмут, завтра утром ты, вместе с ребятами, на вокзал поедешь. Кипешь поднимать не станешь, на все согласишь, Оксану заберешь, а потом мы эти цистерны к чертовой матери взорвем вместе с Азиатом, понял? Там внутри тротила на весь район хватит. А сейчас успокойся. Не тронет он ее, я Камрана хорошо знаю. Ему видно сильно приспичило. Слово дал кому‑то, бабки получил. А мы все обламываем. Так что пока состав не отъедет тебя и ее не тронет. Так что ты должен сначала Оксану на безопасное расстояние отправить. А потом уже взрывать там все к такой‑то бабушке.

Руслан смотрел на отца, дыхание постепенно восстанавливалось. Налил себе еще коньяка и снова осушил залпом бокал. Обожгло горло, но стало немножко легче.

‑ Похож ты на меня, Рус, похож как две капли воды. Я такой же был в твои годы взрывной, ненормальный. Это потом научился все ходы просчитывать, а поначалу рвался в бой, под пули.

Руслан смахнул пот со лба.

‑ А Оксана, не увлечение я смотрю. Запал ты на нее, так запал что на все наплевать.

‑ Я ее люблю, ‑ тихо ответил Руслан и громко выдохнул.

‑ А дальше что? Вот вернешь ты ее обратно, что дальше? Допустим, от мужа уйдет, а у нее сын.

‑ Да хоть десять. Я не могу без нее. Увезу ее куда‑нибудь, женюсь. Все по‑другому будет. Работать на хрен пойду. На завод или еще куда.

Отец усмехнулся.

‑ Не ожидал.

‑ Чего не ожидал? Что я кого‑то любить могу?

‑ Нет, не ожидал, что ты когда‑нибудь это скажешь. Ну, на завод это ты загнул, а вот бизнес свой можно открыть, вполне легальный, настоящий, бросить свои игры в войну.

‑ Наигрался я уже, устал. Жить хочу, спокойно жить.

‑ Ну, спокойно не получится никогда, а вот нормально без вот этого всего дерьма, которые ты вытворяешь последнее время, вполне сможешь. Да и я помогу, коли не шутишь? Давай, звони Серому, вытащим твою Оксану.

Царь никогда раньше не говорил с Русланом таким тоном, вот так, как настоящий отец, без подколов, унижений, без привычного высокомерия.

‑ Отец, я хотел у тебя кое‑что спросить.

‑ Спрашивай, я сегодня добрый.

Царев встал со стула и поправил воротник рубашки, застегнул пиджак на все пуговицы.

‑ Где мама? Ты ее…ты…

Отец резко повернул голову.

‑ Нет, я ее не убил. Хотел очень. Мечтал. Во сне видел, как прирежу их обоих, но не убил.

Руслан почувствовал, как с души камень свалился, даже засаднило в груди.

‑ Где она?

‑ В Испании. Живет там одна, на моем полном обеспечении, благотворительностью занимается.

‑ Все эти годы ты молчал…ничего мне не говорил и она…

‑ Все, хватит. Потом об этом поговорим.

‑ Обещаешь?

‑ Слово Ца… слово отца даю. Расскажу все. Потом.

***

Я сидела в кромешной тьме, и слышала только стук собственных зубов. Я не знала где я, я не знала, кто меня схватил и что им нужно. Мои руки были связаны за спиной, а на глаза надета повязка. Я все помнила как в тумане, отчетливо ровно до того момента как Руслан меня отправил домой, мне было слишком плохо в самолете, послестрессовое состояние давало о себе знать, меня и сейчас неимоверно тошнило, так что слюна выделялась. А перед глазами я постоянно видела раненого Руслана, в голове звучали звуки выстрелов. Я пыталась успокоиться, считала до ста, потом до тысячи, прислушивалась к каждому звуку, но меня, наверное, держали в каком‑то подвале со звуконепроницаемыми стенами, было тихо как в гробу. Мне было страшно. Настолько страшно, что сердце отказывалось биться, оно замирало каждый раз, при каждом вздохе. Оказывается, нет ничего ужаснее вот этой тишины, она вселяет дикий страх, первобытный. Я пошевелилась, пытаясь ослабить веревки на руках, но еще сильнее впились в кожу.

Где то совсем рядом лязгнул замок. Я дернулась и чуть не закричала от ужаса. Последний раз, когда ко мне пришли, я получила сильный удар по лицу, наверное, били кулаком, у меня до сих пор кровила губа. Я вжалась спиной в стену, лихорадочно пытаясь освободить руки. Но меня, схватили под мышки, рывком подняли на ноги и куда‑то повели. Я мочала, наверное, лучше молчать, не злить их.