ГЛАВА (начало) 9 page

‑ Видишь вон тот холодильник? Там висят свиные туши и там минус сто по Цельсию. Я сейчас прикажу повесить тебя на крюк, и через секунду ты покроешься инеем.

Мужчина заплакал, замычал. Бешеный подошел к нему и приставил дуло пистолета к его лбу.

‑ Ты считаешь меня идиотом? А? Ты правда думаешь, что я идиот?

Руслан засунул дуло в рот связанному мужчине.

‑ Я знаю, что ты сводный брат Косого, его правая рука, его подельник. И когда вы напали на Борова, ты давал приказы. Я сейчас спущу курок. Считаю до трех. Раз…два…

Мужчина дернулся, захрипел, и под его ногами растеклась лужица мочи. Бешеный сунул пистолет за пояс.

‑ Ты бля, мать твою, сейчас все мне расскажешь и может останешься в живых. Я не Царь, я тут суд устраивать не собираюсь – сам приговорю, сам исполню, ясно? Давай. Начинай говорить.

Через несколько минут, после того как Серый записал на диктофон все что говорил брат Косого, пленного оттащили в холодильник, швырнули на пол и захлопнули за ним дверь.

‑ Бешеный, не трогай его. Он все сказал, хватит. Давай его отпустим.

Руслан посмотрел на друга.

‑ Нельзя. Врубай морозильник. Пусть пацаны сбросят труп в реку. Все. Через неделю возьмем дачу Косого, вернем деньги Азиата и я соскочу с крючка Царя.

‑ Косой отомстит.

‑ Пусть попробует.

‑ Рус, не горячись. Подумай.

‑ Я уже подумал – врубай морозильник.

Несколькими днями раньше…

‑ Когда это началось? Отвечай как давно ты трахаешь Оксану?

Руслан смотрел в окно и молчал, как всегда натянут как струна, руки сжаты в кулаки.

‑ Я просил тебя не трогать ее? Просил?

‑ Я познакомился с ней до того как ты пригласил ее работать.

Царев яростно ударил кулаком по столу.

‑ Я не спрашивал, когда вы познакомились. Я спросил, какого черта ты закрутил с ней шашни? Думаешь, я не знаю о вашей квартире, о том, как она таскается к тебе каждый день? Во что ты ее втягиваешь?

Руслан повернулся к отцу и оперся руками о стол.

‑ Это не твое дело. Это моя личная жизнь. С каких пор ты решаешь с кем мне спать? Я ж не спрашиваю тебя кого ты трахаешь из своих секретарш. Или Оксана входила в твои планы, и я все испортил?

Царев резко встал, и теперь они смотрели друг на друга, с ненавистью, ощутимой на физическом уровне.

‑ Ты что себе позволяешь а? Ты как со мной разговариваешь?

‑ Так я угадал? Она тебе понравилась?

‑ Черта с два ты угадал, но ты прекратишь эти отношения немедленно.

‑ А кто мне запретит? Ты? Я, может, люблю ее.

Их взгляды скрестились, Царев схватил Руслана за шиворот:

‑ Да я! Пока ты работаешь со мной, на меня, ты будешь делать то, что я скажу! До тех пор пока я не перестану подтирать то дерьмо, которое ты заварил, прикрывать твою зеленую задницу перед Азиатом, выплачивать твои долги. До тех самых пор ты будешь делать, так, как я говорю! Любит он! Какая любовь? Ты зверь одиночка, как я. Ты – убийца и твои руки по локти в крови, как и мои. Зачем она тебе? Она старше, у нее ребенок. Через десять лет она превратится в старую клячу, а ты захочешь новую жену. Куда ты ее втягиваешь? Что ты можешь предложить ей кроме того что у тебя в трусах? Что? Надежное будущее? Мирную жизнь? Да тебя могут пристрелить или подрезать в любой момент. Ты хочешь ей такой участи? Все, заканчивай свой роман не то…

Руслан отшвырнул руку Царева.

‑ Не то что?

‑ Не то кто‑то просто прирежет твою Оксаночку или пацана ее. Думай башкой, а не членом, Руслан. Сделаешь так, как я говорю. Избавься от нее, у тебя есть время, пока мы не начали работать с Азиатом. Скоро ты вольешься в состав нашей бригады. Займешься восточными перевозками, возьмешь на себя три железнодорожных вокзала и один автовокзал. Должна прибыть огромная партия оружия, пройти через нас и отбыть морем на ближний восток.

Бешеный криво усмехнулся.

‑ Как я ей это скажу? Я … хочу быть с ней, я

‑ Ты – идиот желторотый вот ты кто. Развел тут сопли. Бабу прогонишь, или сделай так, чтоб сама ушла. Я все сказал. А теперь пойди и подумай, что тебе дороже твоя Оксана, или твоя карьера. Любовь у него. Дурак. Завтра Ольге позвонишь, мне с ее отцом сделку скоро провернуть надо. Так что давай топай.

‑ Так все дело в Ольге да? В партии ворованных тачек, которые он тебе пообещал? Поэтому ты лезешь в мою личную жизнь?

Царев грузно сел обратно в кресло.

‑ У тебя нет личной жизни так же как и у меня ее никогда не было. Женщины приходят и уходят, а империя Царевых остается.

‑ Я верну деньги Азиата и ты больше не сможешь мне указывать.

‑ Давай, попробуй. Кишка тонка на Косого самому пойти. Короче пару дней тебе даю. Чтоб разрулил все с Оксаной.

Зазвонил телефон, и Царев спокойно снял трубку, отвернулся к окну, нервно постукивая подушками пальцев по столешнице.

‑ Да, завтра. Как всегда в том же месте и в тоже время.

Руслан пил из горла водку и гнал машину по пустой трассе. Он врубил музыку на всю громкость. Резко вырулил на городскую дорогу и остановился, снова сделал глоток и поморщился. Зазвонил сотовый. Он схватил мобильник, посмотрел на дисплей ‑ "Ксюша". Вырубил мобильник, достал из кармана другой, набрал чей‑то номер:

‑ Оль…да моя сладкая это я. Ты скучала? Я тоже. Давай, одевайся, я скоро буду. Не понял? Ты два дня назад предлагала тебя трахнуть. Так я согласен, я весь в твоем распоряжении. Куда поедем? Ко мне. Я купил недавно квартиру. Одевайся. Через полчаса заберу.

Потом набрал Серого.

‑ Слышь, братан, завтра дачу Косого возьмем. Готовь пацанов, стволы и четыре тачки. Сегодня что делаю? Сегодня я отымею дочку Хилого во все дыры, а потом лягу спать. Хочешь, могу поделиться?

Руслан засмеялся, громко фальшиво. Снова отпил водки.

‑ Да, я пьяный. А что? Черт, даже ты ее не хочешь, вот и я столько не выпью, хоть и стараюсь. Она бате нужна. Отдам последние долги Царю натурой.

Руслан отбросил сотовый, потом посмотрел на другой аппарат. Ужасно хотелось взять его, включить. Оксана звонила ему уже несколько часов. Он не отвечал. Смотрел на дисплей, а в голове голос Царя: " Не то кто‑то просто прирежет твою Оксаночку или пацана ее"

Все. Пусть валит к своему лоху мужу. Там она будет в безопасности. Так будет лучше для нее. А он забудет. Не скоро, не сразу. Но забудет. Тем более рано или поздно это должно закончиться. Оксана все равно никогда не уйдет к нему, к Руслану. А продолжать это бесконечно невозможно. Лучше ампутировать сейчас, пока она не знает кто он такой на самом деле. Пока не увидела гребаные сводки новостей и не сложила дважды два. Чертовый склад с видеокамерами, уже все каналы пестреют съемками. У ментов есть наводка и имена нападавших. Брат Косого выжил падла, не сдох ни в морозилке, не утонул в реке. Упырь, мать его. В следующий раз надо кол в сердце вгонять и башку отрезать, чтоб наверняка. А так спалил их, сука, всех. Правда пока в больничке лежит, не оклемался еще, в коме. Но шанс всегда есть. Нужно послать ребят завершить начатое, иначе Царь этой оплошности Русу не простит, уроет к чертовой матери. Это он еще новостей не видел. Хотя они все там в масках, но имена мелькают и клички тоже. Вот спалились так спалились. Это все из‑за нее. Он стал слишком нервный, слишком много о ней думает, мечтает. Одомашнился. Она жрать ему готовит, приезжает каждый день. Иллюзия семьи мать ее, а сама по ночам лежит под своим козлом и уходить от него не собирается. Сколько раз спрашивал у нее, а она все отмалчивается или отвечает невпопад. А может, прет ее жизнь такая. А че? Супер устроилась. Муж, семья и молодой любовник. Секс, бабки, адреналин. Сказка, а не житуха. Только ему от этого тошно, делить ее каждый день, отрывать с мясом и отпускать домой в чужую постель, целовать ее после него. Да, он знал, на что шел, но не знал, что будет так сильно любить ее. Любить до ошизения, до боли в груди. Страдать, ждать, психовать. Чертова баба, въелась в мозги как заноза. С ней все по‑другому: секс бешеный, ревность адская, такая, что сердце наизнанку выворачивается. Презирает ее, когда та уходит, а через пару часов дохнет от разлуки. Согласен на все, даже делить с ее мужем. Это не ее муж лох, а он Рус самый настоящий фраер. Оксана держит его за яйца и крутит им как хочет. Все, хватит. Поигрались в любовь и баста. А больно‑то как, словно черви изнутри живьем пожирают. Ничего. К боли он привык и к одиночеству тоже. Научен, с детства. Только вот прогонит ее, а сам подыхать начнет, но прогонит. А точнее она сама уйдет.

ГЛАВА.

Я смотрела на сотовый и уже в который раз набрала номер снова. Ничего не пойму. Вчера разговаривали долго, ночью. Точнее переписывались. Я эту переписку раз двадцать прочла, и наконец‑то стерла. Договорились, что приеду сегодня вечером, сразу после работы. Но с полудня Руслан мне не отвечал. Вначале просто длинные гудки были, потом срывался звонок, словно кто‑то сбрасывал, а ближе к вечеру и вовсе начал срабатывать автоответчик. В голове не укладывалось, что Руслан мог выключить сотовый. Я нервничала, у меня уже началась паника. А вдруг с ним что‑то случилось? Перед глазами мелькали страшные образы: авария, драка. Да что угодно. Я не поехала домой. Я все еще пыталась дозвониться, а время шло. Хотя для меня оно ползло, не двигалось. Я замерзла, окоченела на этой проклятой лавке в парке. Мы договорились, что Руслан подъедет за мной в шесть вечера. Уже девять. Нехорошее предчувствие засело внутри и подтачивало как капли серной кислоты. Набрав последний раз его номер, я все же решилась, поймала такси и назвала адрес. Хоть записку оставлю. Я попросила таксиста подождать возле дома, взбежала по лестнице, позвонила, постучала – никого. Тишина. Господи, я, наверное, с ума сойду за эту ночь. Я была готова остаться у него под дверью и скулить там как несчастная собаченка в ожидании хозяина. И спросить не у кого. У меня нет номеров телефонов его друзей. Ничего нет. Да и имею ли я право им звонить? Что я скажу? Разве что оставался Царев‑старший. Может у него узнать? Я так и не посмела.

Простояла у дверей, нервно сжимая пальцы, кусая губы. Потом спустилась вниз. Таксист не уехал, хотя я была уверенна, что когда вернусь, его и след простынет. Я села пассажирское сидение. Куда теперь? Где искать? Проехаться по его любимым барам? Оставалось вернуться домой и ждать. Таксист отъехал от дома, завернул за угол. Этот момент для меня словно прокрутился в замедленной съемке. Я увидела Руслана. Он замахал руками таксисту, бросился к машине. Только он был не один. С Ольгой. Я ее сразу узнала.

‑ Эй, тормози, тормози, я сказал.

Руслан смачно поцеловал девушку в губы и подтолкнул к такси. В этот момент я распахнула дверцу и вышла. Вам когда‑нибудь удаляли зубной нерв на живую, без наркоза? А мне в этот момент вот так удалили кусок сердца. Ощущения были похожими. Это словно всадить нож и медленно его прокрутить в разные стороны. Мне никогда не было настолько больно. На физическом уровне, словно кожу содрали живьем или подожгли. Я ожидала чего угодно только не этого. Наверное, я бы предпочла, чтобы это была любая другая причина, но только не это. Не со мной, не сегодня, не сейчас. Да, он мне просто не отвечал. Да, он сбрасывал мой звонок, наверное, я им обоим сильно мешала и, да – он отключил сотовый, когда я надоела ему своими звонками. В этом не оставалось никаких сомнений. И я показалась себе жалкой, старой и уродливой. Вот в этом своем костюме с пиджаком, узкой юбкой, туфлях лодочках с прической как у секретарши. Просто лахудра рядом с его девкой. Та стоит в короткой мини юбке, ноги от ушей, белые волосы, белые сапоги и белое пальто. Меня добило именно вот это пальто и ее довольный вид, она смеялась и держала Руслана за руку. Я видела их сплетенные пальцы. Меня затошнило, даже позыв к рвоте появился. Руслан вдруг привлек ее к себе за талию и снова посмотрел на меня. И в его взгляде насмешка, издевательский триумф. "Ну и что? Да, я развлекаюсь. А ты кто такая вообще?". Вот такой взгляд. Мне захотелось вцепиться в его лицо ногтями и драть его в клочья. Я хотела вырвать волосы его девке, убить ее, душить голыми руками или топтать до смерти. Но вместо этого я подошла к нему вплотную.

‑ Рус, это кто?

Тихо спросила Ольга. Можно подумать она меня не узнала. Хотя зачем ей меня запоминать? Для нее я мышь серая, незаметная.

‑ А черт его знает, знакомая одна, ‑ ответил он и посмотрел на меня.

"Знакомая?". Я несколько секунд смотрела ему в глаза. Нет, я не устрою сцен, не закачу истерику. Я сдержусь, я не доставлю ему такого удовольствия, не покажу, насколько я раздавлена. Ни ему, ни его малолетке. Боже сколько ей лет? Девятнадцать максимум? Сколько? Это как контрольный выстрел в висок, или удар в солнечное сплетение – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Шок. Полная прострация и паралич. Ноги онемели, руки не слушались.

Это было больно, настолько больно, что мне казалось кто‑то медленно тянет из меня душу раскаленными клещами. Каждое мгновение растянулось на вечность. И самое мерзкое – он улыбался. Высокомерно, с триумфом. Несколько секунд я смотрела ему в глаза. Осоловевшие, похоже, Руслан пьян. Я, молча, отвернулась, пошла к машине. Таксист без вопросов поехал прямо.

‑ Это то, что вы искали?

Тихо спросил таксист. Я ничего не ответила, нашла сигареты, сунула одну в рот. Руки тряслись так, что зажигалка не работала. Таксист дал мне подкурить.

‑ Ничего. Так бывает иногда.

Я знаю. Да, так бывает.

Мне хотелось рыдать, но я не могла. Я лишь сжала в руке зажигалку, впиваясь ногтями в кожу. Куда теперь? Домой? Туда, куда возвращаться уже давно не хотелось? Он привел эту девку в нашу квартиру. Хотя, что там было моего? Расческа, зубная щетка и тапочки? Это квартира Руслана, у меня даже ключей нет. У меня вообще ничего нет, и уж тем более права возмущаться. Это самое болезненное ‑ я не могу ничего ему сказать. Я сама живу с другим мужчиной. Все. Это конец. Я не позвоню – сдохну, но не позвоню, и он не сделает этого первым никогда.

А, впрочем, ему это и не нужно уже, я прочитанная страница в его книге жизни.

Расплатилась с таксистом, ноги стали ватными, и я невольно облокотилась о забор, присела на корточки. Меня трясло как в лихорадке. Дело даже не в ревности. Я представляла себе, как они вместе слышат мои звонки, читают мои сообщения и…смеются. Более ничтожной я еще никогда себя не чувствовала. Самое страшное, что я этого не ожидала. Это нож в спину. Сама виновата. Господи, сколько вот таких девочек было в то время, когда Руслан был со мной? Я никогда об этом не задумывалась. Я верила, что он меня любит. Любит… На меня напал истерический хохот, сквозь слезы. Какая же я идиотка.

Я не пошла домой, побрела пешком, куда глаза глядят. Начал моросить дождь, тусклые фонари отсвечивали на мокром асфальте. Мимо меня проносились автомобили. На небе ни одной звезды, все затянуто непроглядной мглой, как и моя жизнь. Если б не Ванечка…доже не знаю, какие страшные мысли лезли мне в голову. Шаг влево и я на дороге где машины носятся сто двадцать километров в час. Я сломала каблук, отбросила туфли и села на поломанную скамейку. Я не плакала, просто раскачивалась из стороны в сторону. В кармане беспрестанно звонил мобильник. Но это не ОН. Когда ОН звонил я чувствовала. Всегда. Иногда даже брала сотовый в руки за доли секунды до его звонка. Дождь полил сильнее, и я обхватила плечи руками. Снова зазвонил мобильник, потянулась негнущимися пальцами, достала из кармана.

‑ Оксана! Где ты? Боже мой! Что с тобой? Я целый вечер звоню. Оксана!

Голос мужа немного отрезвил, отозвался острой болью в груди. Укол совести, сожаление и отчаянье.

‑ Где ты?

Я осмотрелась по сторонам. Лесопосадка, сижу на автобусной остановке.

‑ Не знаю.

‑ Как не знаешь? Господи, не пугай меня так. Скажи, где ты ‑ я заберу тебя.

Я с трудом прочла название остановки и закрыла крышку сотового. Впервые меня не мучил страх. Я даже не придумывала, что скажу Сергею. У меня не осталось сил на ложь. На притворство. Я была сломлена, растоптана, унижена. Я чувствовала себя ничтожеством, жалким, убогим ничтожеством, достойным презрения и насмешек.

Сергей приехал нескоро. Видно я далеко забрела, а когда машина остановилась возле меня, я дрожала как осиновый лист, зуб на зуб не попадал. Муж, молча, поднял меня с лавки под руки, и усадил на переднее сидение. Я тут же отвернулась к окну и снова обхватила себя руками. Сергей ничего не спрашивал. Он курил, смотрел на дорогу и молчал.

Когда мы приехали домой, он отвел меня в ванную, принес полотенце и прикрыл за мной дверь. Я не знаю сколько времени просидела под горячим душем. Мое тело согрелось, а душа нет. Мне было холодно. Словно ледяные иголки забрались мне под кожу и разбрелись по венам охлаждая кровь, замораживая сердце. Только сейчас до меня доходил весь смысл того что я натворила. Да, мне больно, но я причиняю такую же боль Сергею. Да, он пока не знает, но когда узнает ему будет плохо, так же плохо, как и мне сейчас. Я больше не должна ему лгать, я больше не имею право предавать его. Не важно заслужил ли он это, не важно как сложились наши отношения. Но я его предала. Так же как и меня сегодня. Даже хуже.

Я вышла из ванной, закуталась в махровый халат и тихо зашла в спальню. Сергей не спал. Он сидел на постели, полностью одетый, обхватив голову руками.

‑ Привет.

Тихо сказала я. Снова угрызения совести и мучительная жалость к нему и к себе. Самое мерзкое из чувств. Всегда считала, что жалость унижает. Пусть лучше меня ненавидят, чем жалеют. Какая же я тварь…

‑ Я весь вечер прождал тебя.

Я кивнула. Конечно, теперь он меня ждет. Ну почему нельзя было раньше, а? Если бы не его равнодушие и …Боже, кому я лгу? Это здесь не причем. Я бы влюбилась в Руслана, даже если бы Сергей был превосходным мужем. Да он так не плохой муж, чудесный отец. Все дело во мне. Я просто полюбила другого мужчину. И это случилось бы все равно. Я должна ненадолго побыть сама. Мне это просто необходимо.

‑ Я хочу поехать к маме и Ване. Сейчас.

Я села рядом с Сергеем на краешек постели.

‑ Ксан, я теряю тебя. Да?

Я стиснула челюсти, сердце замерло, а потом забилось быстрее. Отсчитывая секунды, минуты. Нужно отвечать, а у меня ком в горле застрял. Он уже меня потерял. Месяца четыре назад, когда я только познакомилась с Русланом.

‑ Я не знаю, что тебе сказать, Сереж. Ничего не знаю. Прости. Я хочу побыть одна…без тебя…ненадолго.

Я виновато посмотрела на него, но муж закрыл лицо руками. Он часто так делал, когда сильно нервничал или расстраивался.

‑ Это я виноват да?

Я поморщилась как от боли.

‑ Нет, не ты. Это я. Я очень запуталась и устала, Сережа. Мне нужно время. Просто мое время.

Сергей вдруг резко поднял голову и взял меня за плечи.

‑ Ксюш, я все понимаю. Я чувствую, что что‑то происходит, только не знаю что.

‑ Ложись. Тебе завтра рано на работу. Я сейчас соберусь и такси возьму до вокзала. Позвоню когда приеду.

Я старалась говорить обычным голосом, но уже не получалось. В каждом слове сквозила вот эта мерзкая жалость.

‑ Я последнее время работать не могу, ‑ тихо сказал он, ‑ я чувствую, что ты уйдешь. Кажется, что приду домой, а тебя нет.

Я невольно обняла его за шею и положила голову Сергею на плечо.

‑ Я обещаю, что если, когда‑нибудь, решу уйти от тебя – ты будешь об этом знать.

Я уехала рано утром, Сергей отвез меня на вокзал. Без лишних вопросов, упреков и истерик. Я даже не ожидала. Я вообще никогда не видела и не знала его таким. Он изменился вместе со мной. Возможно, раньше я мечтала, чтобы он стал таким, а сейчас это уже не имело никакого значения. Я больше его не любила. Точнее, я любила, но уже не как мужчину. Как друга, как Ваниного отца, но уже не как мужа. Да и любила ли я его хоть когда‑нибудь? Теперь я в этом очень сомневалась. Я вообще не знала что такое любовь. Моя, самая первая, пришла ко мне только сейчас. И не смотря ни на что, я не о чем не жалела. Пока что не жалела. Я знала ‑ сейчас боль притупила все остальные чувства, но немного позже, когда я осознаю, что Руслан уже никогда не вернется в мою жизнь я начну сходить с ума.

К маме я приехала ближе к вечеру. Успела по дороге купить Ванюшке игрушек и сладостей. Только когда кошелек открыла и увидела кредитку, взять ее не смогла. Да и заблокировал он ее уже наверное. Возникло желание поломать пластик и вышвырнуть куда‑нибудь, но я не смогла. Сунула обратно. С темного выреза внутри кошелька на меня смотрели сын и муж. Они улыбались, обнявшись. Иллюзия счастья. Иллюзия любви и мира. На самом деле просто шаблон, как у всех. Потому что так надо, принято и положено.

Мама вначале сильно обрадовалась, чуть не задушила меня в объятиях. Ванька прыгал как кролик, целовал, обнимал. Я даже расплакалась, когда обняла его. Как же я соскучилась. Только через некоторое время мама все же заметила, что я на грани. Я разбила несколько тарелок, иногда вздрагивала от звонка телефона и бросалась к нему как сумасшедшая. А ночью я плакала, тихо, закусив подушку зубами. В конце концов она посадила меня перед собой как в детстве.

‑ Рассказывай, что происходит? С Сергеем поссорились?

Я отрицательно качнула головой. Господи как я расскажу об этом маме? Маме, которая так сильно любила отца, что больше не вышла замуж и не привела в дом отчима. Как я признаюсь ей в своей подлости, низости? У меня не было на это сил и я снова лгала. Выдумывала несуществующие неприятности, выкручивалась, но понимала, что маму не обманешь. Она все чувствовала. Через неделю тоски и мрачного отчаянья, я все же начала постепенно возвращаться к жизни. Это был мой родной город. Мой родной дом, в котором я выросла и его уют, эти стены с обоями в цветочек, мягкие шторы, которые я помнила с детства, все это успокаивало. Не на долго. Я все равно думала о Руслане. Каждую ночь. Он мне снился. Я тосковала настолько сильно, что иногда мне хотелось схватить сотовый, позвонить ему и умолять вернуться ко мне. Но я не позволяла себе. Я сдерживалась титаническими усилиями воли и ненавидела себя за то, что уже простила. За свою жалкую слабость и желание просто увидеть его хоть издалека.

Сережка не приезжал он звонил почти каждый день, мы разговаривали не о чем. Чаще о Ване. О его новых увлечениях шахматами, о садике, в который оформила его мама. О нас ни слова. Сергей ничего не спрашивал, а я ничего не говорила, хотя мы оба знали, что разговор висит в воздухе и душит нас обоих как петля, удавка.

На работе я взяла отпуск. Денис долго ругался. Грозился, но отпустил. У него и выбора особо не было. Я знала, что уволить не сможет. Через пару недель я все же немножко пришла в себя. Начала улыбаться, выходить с Ванюшкой на улицу, катать его на тех самых качелях на которых я сама каталась в детстве. Сын возвращал меня к жизни. Не давал ни минутки покоя. Только по ночам снова приходила бессонница и дикое отчаянье. Оно сковывало тело льдом. Я плакала. Беззвучно, чтобы мама не услышала и Ванька.

А потом, когда я уже перестала ждать, раздался звонок. Я посмотрела на дисплей сотового, увидела незнакомый номер и тут же ответила.

‑ Оксана Владимировна?

‑ Да, я вас слушаю.

‑ Меня зовут Анатолий, и я нашел ваш номер телефона в записной книжке.

Голос показался мне знакомым.

‑ Да я понимаю и что? Я вас не знаю.

‑ Конечно, не знаете. Я просто очень нуждаюсь в дизайне своей новой дачи и мне нужна ваша консультация.

Голос продолжал казаться мне знакомым. Я точно где‑то его уже слышала. Но где?

‑ Хорошо. Только я сейчас в отпуске.

Вдалеке послышались мужские голоса. "Эй, Толян, тебе пиво брать?"

Толян? Толян…Я слышала это имя. Да, точно. Это приятель Руслана. Тот называл его Толяном, я хорошо это помнила. Хотя сколько Толянов может быть на свете? Но я никогда не верила в совпадения.

‑ Хорошо. Давайте встретимся. Я, правда, не в городе.

‑ А где вы? Я мог бы подъехать. Мне очень срочно надо. Я оплачу ваше время.

Даже так. Похоже и правда клиент. Хотя в сердце проснулась слабая надежда…а вдруг. Вдруг это Руслан его послал поговорить со мной. Но вероятность была слишком маленькой и ничтожной.

‑ Конечно, приезжайте. Когда вы хотите встретиться?

‑ Сегодня вечером вы свободны?

‑ Да. После пяти сына из садика заберу, и я в вашем распоряжении. Я в деревне Звенигоры, знаете такую?

‑ Конечно, знаю. К пяти буду у вас. Я позвоню, когда подъеду. У вас там есть приличное кафе? Заведение?

Я подумала о единственной шашлычной при въезде с трассы.

‑ Да есть где посидеть и поговорить. Возьмите с собой схему помещения, размеры дачи и желательно фотографии.

‑ Разумеется. Спасибо вам огромное. До встречи Оксана Владимировна.

Я закрыла сотовый и прижала его к груди. Толян. Анатолий… Который сейчас час? О боже только одиннадцать утра. До пяти я сойду с ума от неизвестности. В этот момент я готова была душу дьяволу продать лишь бы это оказался тот самый Толян.

Когда я вышла на маленькую кухоньку, мама как раз чистила картошку.

‑ А что у нас на обед? – спросила я надевая фартук и пристраиваясь рядом.

‑ Борща сварю. Нарежешь капусту?

‑ Конечно.

Я взяла дощечку, нож. Потом бросила взгляд на телевизор. Там как раз шли новости. Я сделала громче и принялась за работу.

‑ Оксан, я знаю, что не в свое дело лезу, но ты пойми я – мать. Я тебя чувствую, ты мой единственный ребенок и мне больно смотреть, как ты страдаешь. Похудела, осунулась. Глаза не блестят. Ксюш, девочка моя, ты можешь мне все рассказать. Я все пойму. Да и тебе легче станет.

Я упрямо резала капусту.

‑ Все хорошо, мам. Я просто устала очень. Правда.

В этот момент мама как раз посмотрела на телевизор, висящий на стене в угле, возле кухонных шкафчиков.

‑ Не ну ты посмотри, что делается а? Средь бела дня склад взломали мясной, да еще и хозяина мучили. Изверги…ты только посмотри. Гестапо настоящее, утюгом жгли беднягу. А потом в морозилке заперли и в реке утопить пытались. Ну что за время такое а?

Я бросила взгляд на экран и вдруг замерла. Внизу мелким шрифтом писали субтитры. Судя по всему диалог между бандитами, которые как раз вытащили со склада товар и деньги.

" Кончай, Серый. Пусть дохнет как собака"… "Бешеный, ты сейчас такую кашу заварил, сам не представляешь и…"

Я порезалась, прижала палец ко рту, жадно всматриваясь в фигуры бандитов. Их было пятеро. Все с автоматами Калашникова, в черных масках, кожанках. Но только один из них привлек мое внимание. Я смотрела и смотрела, пытаясь понять, отчего так сильно начали трястись мои руки и все тело. "Бешеный" …Так Руслана называл его друг…Серый. Во мне все похолодело. Я медленно села на стул.

‑ Преступники объявлены в розыск их особые приметы…

Нет, этого не может быть. Александр Николаевич влиятельный человек, да и Руслан вместе с ним работает. Это совпадение. Серых куча, даже моего мужа так на работе называют. Да и Бешеный не обязательно кличка, это может быть эпитет или просто…

‑ Ксюш.

Я вздрогнула.

‑ Ты слышишь, что я говорю?

‑ Нет, прости, я новости смотрела.

‑ Я говорю, Ваню мне оставьте пока, раз так трудно. Поработаете. На ноги станете. Ему у меня хорошо. Да и мне отрада, а то дом пустой такой был.

Я посмотрела на маму, и сердце сжалось от любви к ней. Моя мамочка, всегда готовая прийти на помощь. Такая моложавая, хрупкая, юркая. Столько в ней энергии. Даже меня всегда позитивом заражает.

‑ Ну как оставишь Ваню?

‑ Не знаю мам. Ему в школу в этом году.

‑ Ты подумай. Мы и занимаемся с ним, и на кружок он ходит, а у тебя с Сережкой вечно времени нет. Заберете потом перед школой или пусть тут поступает. Я всех учителей знаю. Пристроим будет у Любови Павловны в классе. Помнишь ее?

У меня даже слезы на глазах выступили. Еще как помню. Моя первая учительница.

‑ Я подумаю, мам. Может и оставлю. Будет повод к тебе почаще ездить.

Я успокоилась. Забыла о сводке новостей, прошел страх. Заново принялась резать капусту. Я больше думала о своей встрече с Анатолием.

В полчетвертого я уже была при полном параде. Прическу сделала, накрасилась, оделась покрасивее. Поехала за Ванечкой. Он весело рассказывал о своих друзьях, показывал поделки из пластилина. Ему и правда здесь хорошо. С бабушкой.

‑ Мам, привези мне Балто. Ба не против, сказала, что у нас места для всех хватит.

Я погладила Ваню по щечке.

‑ Хорошо, обязательно привезу. Он очень за тобой скучает.

Я приехала в шашлычную раньше времени и теперь сидела и посматривала на двери. Заказала кофе. Официантка намекнула, что у них не кафе, а ресторан. Я чуть не рассмеялась ей в лицо. Ресторан? С застиранными скатерками и потертыми стульями? Тоже мне ресторан, но порцию мяса заказала, чтоб отстала.