Наследие агрессии

Однажды девятилетняя Хелен, стоя перед зеркалом, решительно обрезала свои темные локоны, оставив себя спереди практиче­ски лысой. Когда мама Хелен, изумленная и встревоженная, спроси­ла, в чем дело, девочка нацелила на нее острие ножниц, выкрикивая оскорбления.

Пятнадцатилетнюю Эмили направила ко мне ее мама, потому что та начала наносить себе раны и порезы. При этом ее агрессия была на­правлена не только против себя самой. За исключением ее друзей, ни­кто и ничто не могло укрыться от ее непримиримого сарказма и враж­дебности. Она высмеяла даже названия книг на моей книжной полке. И хотя ее шутки показались мне свежими, а острота ее ума произвела на меня впечатление, то, как она обращалась с родителями и младшим братом, сложно было вынести. Она безжалостно критиковала их и постоянно поливала грязью. Ее враждебность казалась неумолимой, родители Хелен - мои друзья. За год до этого неожиданного всплеска агрессии дочери они пережили очень трудный период в браке. Все свое время и силы они отдавали разрешению проблем в своих отношениях, а Хелен пришлось отчаянно искать эмоционального контакта с ровесниками, в чем она не преуспела. История Эмили подтверждает, что даже если бы Хелен удалось добиться признания сверстников, ее эмоциональные потребности

так и остались бы неудовлетворенными. В десять лет Эмили стада очень сильно ориентироваться на ровесников, после того как ее мама заболела раком. Неспособная справиться с уязвимостью, вызван­ной страхом потерять маму, Эмили начала отталкивать ее. Пустоту созданную отказом от привязанности к матери, она заполнила при­вязанностью к ровесникам. Теперь ровесники значили для нее все, и постепенно в ее поступках, словах и манерах начала проявляться агрессия. Для детей, ориентированных на ровесников, очень типич­но нападать на членов семьи, причинять боль родителям, братьям и сестрам. В большинстве случаев нападения выражаются не на физи­ческом уровне, а в виде словесных оскорблений. Их эмоциональная враждебность может изматывать, отдалять, ранить.

В наши дни агрессивность детей является самой распространен­ной жалобой, с которой ко мне обращаются родители и учителя. Она же стала основной причиной беспокойства родителей Кирстен, Мелани и Шона. Агрессию не всегда вызывает ориентация на ровес­ников, но чем более ребенок зависим от сверстников, тем вероятнее агрессия станет частью общей картины.

С ростом ориентации на ровесников, в обществе растет и детская агрессия.

В 1993 году Городской школьный совет Нью-Йорка сообщил о ше­сти тысячах случаев проявления насилия; для сравнения: в 1961 году был зарегистрирован всего один такой случай1. Количество тяжких нарушений, совершенных подростками за последние пятьдесят лет, в Канаде увеличилось в пять раз, в США - в семь2. Рост количества нападений детей на взрослых стал темой недавнего отчета Барбары Коттрелл для Министерства здравоохранения Канады3. В одном из исследований четверо из каждых пяти опрошенных учителей заяви­ли, что подвергались нападениям со стороны учеников, если не фи­зическим, то в форме угроз или словесных оскорблений4. Если рас­ширить определение агрессии и включить в него причинение вреда самому себе, на первый план выходит статистика суицидов. Коли­чество детских самоубийств за последние пятьдесят лет утроилось. Быстрее всего количество суицидов растет среди детей в возрасте от десяти до четырнадцати лет5.

Сегодня многие взрослые не рискнут противостоять группе знакомых подростков, опасаясь нападения. Подобный страх был бы непонятен взрослым пару поколений назад. Те из нас, кто прожил уже достаточно долго, ощутили изменения, произошедшие всего за несколько десятилетий.

Средства массовой информации изобилуют сообщениями о дет­ской агрессии: «Отвергнутый тинэйджер пришел на вечеринку с пи­столетом и убил трех ровесников», «Ребенок, избитый подростками, находится в критическом состоянии», «Банда детей от 10 до 13 лет совершала жестокие преступления», «Провалив экзамен, ученик убил учителя». В октябре 2002 года в репортаже о нападении группы подростков в возрасте от десяти до восемнадцати лет на тридцати­шестилетнего мужчину в Чикаго, приведшем к смерти последнего, агентство «Ассошиэйтед пресс» процитировало свидетеля: «Они били его чем попало [палками, картонными коробками, битами] и выкрикивали: "Ну-ка, дай я вот этим попробую...", для них это, как будто была игра». Через несколько недель после этого кровавого происшествия канадская публика была шокирована двумя убий­ствами, совершенными тинэйджерами в соседних западных провин­циях. Среди остатков сожженного дома в Мейпл Ридж (Британская Колумбия) было найдено тело тридцатидевятилетней женщины, матери троих детей. Несколько часов спустя полиция остановила автомобиль погибшей, за рулем которого сидел пятнадцатилетний парень. «Он курил сигару. С ним в машине было еще пятеро несовер­шеннолетних». Подростка обвинили в преднамеренном убийстве. Что примечательно в этом сообщении, так это явное безразличие ко всему происходившему ребенка-убийцы и его сверстников*.

Зверства тинэйджеров по отношению друг к другу давно попали в заголовки газет: происшествия в школе Колумбайн в Колорадо, в городе Табер (Альберта), в английском Ливерпуле. Но поставить в Центр внимания печальную статистику кровавого насилия - значит упустить из виду влияние детской агрессии на наше общество в целом. Самые красноречивые признаки распространения агрессии и насилия встречаются не в новостях, а в культуре ровесников – в языке, музыке, играх, искусстве, выборе развлечений. Культура отражает сознание ее участников, а культура детей, ориентированных на ровесников, все больше становится культурой агрессии и насилия Стремление к насилию отражается в том, что детям нравится наблю­дать за проявлениями агрессии, не только в музыке или в кино, но и в коридорах школы и на школьных дворах. Таким образом, они как бы выплескивают собственную агрессию. Дети разжигают враждеб­ность среди ровесников, вместо того чтобы гасить ее, подстрекают других к драке, вместо того чтобы убедить их отказаться от насилия Но нарушители порядка - это только верхушка айсберга. В одном из исследований школьников специалисты обнаружили, что дети часто пассивно поддерживают или активно поощряют издевательства и агрессию; менее одного из восьми детей пытаются вмешаться. Куль­тура и психология насилия так прочно проникла в наших детей, что ровесники больше любят и уважают хулиганов, чем их жертв6.

Чаще всего детская и подростковая агрессия проявляется не в драках и нападениях, которые находятся в центре внимания иссле­дований и статистики, а в атакующих жестах, словах и поступках, типичных для повседневного взаимодействия детей, ориентирован­ных на ровесников. Нападение может быть эмоциональным, полным враждебности, духа соперничества и пренебрежения. Оно может вы­ражаться в грубых поступках, неуважении, в словесных оскорблени­ях или уничижительных высказываниях. О нападении может сви­детельствовать тон голоса, насмешка, выражение глаз, поза, сарказм комментария или холодность ответа. Агрессия может быть направ­лена против окружающих или выражаться вспышками раздражи­тельности и гнева. Она также может быть направлена против самого ребенка, проявляясь в самоуничижительных фразах, вроде «Я такой глупый», или во враждебности по отношению к себе: «Ненавижу себя». Ребенок может биться головой о стену, причинять себе вред, у него могут возникнуть суицидальные мысли и порывы. Атаки могут быть направлены на само существование, например, ребенок может сказать: «Я тебя убью» или «Я убью себя». Атаки на существование также могут носить психологический характер, проявляясь в виде бойкота, отрицания существования другого человека или отказа при­знать чье-либо присутствие. Список можно продолжать бесконечно. ^ Иными словами, агрессия выходит далеко за рамки неприкрытого насилия, с которым призвана бороться широко распространенная, но абсолютно неэффективная «политика жестких мер», принятая

в настоящее время в школах и других учреждениях, работающих с большими группами детей. По своей сути, политика жестких мер не­достаточно глубока, чтобы бороться с всепроникающей агрессией, и, к тому же, трудно реализуема.

Агрессия, как и любовь, связана с глубинной мотивацией - с тем, что нами движет. В случае с агрессией, это импульс к нападению. Откуда берется агрессия? Что выводит детскую агрессию на новый уровень? Почему дети, ориентированные на ровесников, так склон­ны к насилию? Ответы мы найдем не в статистике, а в понимании того, где кроются корни агрессии, и как ориентация на ровесников питает эти корни. Только разобравшись в природе агрессии, мы смо­жем по-настоящему понять, почему ее становится все больше в мире наших детей.

Ориентация на ровесников не является первопричиной агрес­сии. Ходунки и дошкольники, да и другие дети, которые нисколько не ориентированы на ровесников, тоже могут быть агрессивными. Агрессия и насилие известны в истории человечества с начала вре­мен. Агрессия - одна из самых древних и сложных проблем челове­чества, а ориентация на ровесников - относительно новое явление. И все же, ориентация на ровесников подливает масла в огонь агрес­сии и раздувает ее до насилия.

Date: 2015-09-24; view: 312; Нарушение авторских прав