Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 12. У Водери были причины сожалеть о своем решении терпеливо ждать приговора Уилла





 

У Водери были причины сожалеть о своем решении терпеливо ждать приговора Уилла. День за днем проходил, а тот и не вспоминал о предложении Водери. Время текло однообразно: ночь он проводил с Уиллом в совершенно неприспособленной к обитанию хижине, а день – в его доме. Ему было удивительно, что и Уилл находится здесь большую часть дня.

Когда бы рыцарь ни отлучался волей‑неволей выполнять свой долг, Кенуорд всегда был поблизости, хотя хозяин Водери, конечно, знал, что если тот захочет, то всегда может легко одолеть юношу.

В одно утро, дней через десять после своего пленения, Водери, сидя за столом, пристально смотрелв милое лицо Беаты. Одна ее улыбка была достаточной причиной, чтобы остаться, и он был намерен оставаться здесь до тех пор, пока не будет в состоянии выполнить свою клятву и взять с собой прелестную женщину.

– Не согласитесь ли вы сыграть со мною в шахматы? – учтиво спросил Водери у девушки.

В золотистых глазах мелькнуло сожаление, когда Беата медленно покачала головой.

– Я обещала Касси помочь печь хлеб.

С тех пор как он появился, Беата начала медленно возвращаться к жизни, и, довольный этим знаком возрождения, Водери мог лишь аплодировать, что она стала хоть что‑то делать. И все же он был, так же как и она, слегка разочарован: перспектива предстоящего дня без ее общества казалась бесконечной и уныло‑спокойной для деятельного человека, долго удерживаемого на одном месте.

Наблюдая за белокурым рыцарем и своей молочной сестрой, Уилл признавал, что от нежного внимания Водери Беата расцвела, как бутон вдруг превращается в прелестный цветок. Слишком ясно, что Водери и есть то лекарство от ее болезней, о котором Уилл молил божественные силы. Однако было что‑то таинственное в том, как быстро Беата узнала Водери, тогда как свою память все еще держала закрытой от зла, по вине которого он вошел в ее жизнь.

По мере того как наступали декабрьские дни и зима ледяными ладонями охватывала землю, французы лишь продолжали осаждать крепости, но не отваживались появляться близ Уилда, оставив только небольшие дозоры. Пока не пройдут святки и канун Крещения, он не станет планировать никаких битв, которые, конечно, начнутся с наступлением весны. Получив свободу, Уилл больше времени, чем обычно, проводил близ Кеншема, и ему стало ясно, что даже в его относительно удобном доме бремя сидячей жизни слишком тягостно для Водери. Ведь в подобном положении он, несомненно, испытывал бы те же чувства. В самом деле, напряженное ожидание ответа на требование о выкупе наполняло его беспокойством.

Сочувствуя своему врагу, что когда‑то он считал невозможным, Уилл встал и предложил:

– Не хотите ли объехать со мной верхом все земли?

Пораженный собственным порывом, он поспешил ограничить свободу пленника мерами, достаточными, чтобы доказать – и в первую очередь самому себе, – что он не совсем лишился рассудка:

– Безоружным и в окружении моих сподвижников.

Водери вскочил с загоревшимися глазами:

– Закуйте меня в цепи, привяжите к спине старой клячи, как куль с зерном, – я и тогда с удовольствием соглашусь!

Это шутливое замечание из уст человека, которого он считал серьезным, рассмешило Уилла, а вскоре засмеялся и Водери.

Сияющие лазурные глаза остановились на давней подруге. Касси, сначала встревоженная предложением Уилла, успокоилась, услышав их смех. Ее встревожило, не хочет ли Уилл просто увезти Водери с глаз долой, чтобы разделаться с ним, устроив «несчастный случай». Склонив голову, она утешала себя, что Уилл не сделает ничего, что причинило бы боль Беате и снова погрузило в пучины беспамятства.

Веселая улыбка Водери была ответом Касси, благословившей принятое решение. С того момента, как рыцарь застиг их в хижине, они еще не говорили наедине, но он видел, как изменилась Касси, робкая девушка, которую он знал многие годы, проведенные в ее фамильном замке. Не раз за прошедшие дни он видел, как ее лицо заливалось краской и она с искренней гордостью хвасталась, что Эдна разрешила ей взять на себя приготовление теста для хлеба.

Водери повернулся и присоединился к своему неожиданно великодушному хозяину.

Уилл же боролся с острым приступом ревности. Во время этой прогулки по лесу француз по крайней мере будет вдалеке от Касси. Он признался себе, что именно это и было мотивом его предложения.

Юноша и женщины, оставшиеся за столом, еще слышали раскаты смеха отъехавших мужчин. Касси же продолжала покалывать тревога. Почему ни Ги, ни Анри до сих пор никак не ответили на требование о выкупе? Они, конечно, меньше думали о ней, чем о мести рыцарю, который оскорбил их честь, взяв в плен женщину, считавшуюся их собственностью. Не нашли ли они способ вмешаться и напасть на противника? Каждый раз, когда Уилл отправлялся верхом по своей земле, она все больше боялась, что Ги, Анри и даже Вальнуар подстерегут его и убьют. Сегодня добавилось еще опасение: не станет ли Водери, едущий сейчас со своим заклятым врагом охотным соучастником этого убийства?


В голову Касси неожиданно пришла мысль, что в обоих рыцарях гораздо больше общего, чем могло показаться на первый взгляд. Оба стали сильнее, будучи нелюбимыми в детстве и юности. Оба не вымещали боль разочарований в прошлом на тех, кто слабее или от них зависит. В каждом из них было сильно развито чувство чести и справедливости. Конечно, успокаивала себя Касси, Водери не сможет отплатить за доброту Уилла насилием.

Беата увидела, как сощурились фиалковые глаза вслед рыцарям. Приглашение Уилла тоже показалось ей странным. Чутко уловив беспокойство Касси, она испугалась за Водери.

– Куда она поехали? – жалобно спросила она.

– Не беспокойся, – мягко заверила Беату Касси, надеясь, что голос не выдаст ее тревоги, – они просто отправились покататься верхом, и, наверное, на весь день, потому что Уилл взял с собой еду, как делает это обычно, отправляясь в дозор. Но вернутся они наверняка голодными, и нам, когда будет готов хлеб, надо до наступления ночи приготовить хорошую еду. – Касси подмигнула подруге, и та в ответ по‑девчоночьи хихикнула. Если при первом появлении Беаты в доме Касси отнеслась к ней по‑матерински, то теперь скорее это были чувства старшей сестры.

Кенуорд поднял и положил на освобожденный стол тяжелый противень. В последнее время Беата начала помогать Касси в домашней работе, да так умело, словно всегда занималась этим. Было ясно, что Беата могла забыть о чем угодно, только не о привычных навыках работы. Она не пыталась оспорить права Касси на главенствующую роль, а только с завидным рвением выполняла любую порученную работу.

Черные стволы густо растущих деревьев были наполовину скрыты туманом и для Водери принимали зловещий образ вражеских сил, окружающих их со всех сторон. Туман скрывал голые ветви и не позволял тусклому дневному свету коснуться опавших листьев и подлеска, помятого копытами их боевых коней.

Уилл ехал впереди, Водери на массивном коне следовал за ним, а все остальные – на почтительном расстоянии, чтобы разговор между рыцарями остался тайной.

– Так вы знаете Касси почти с младенчества? – спросил Уилл француза, бросив на него косой взгляд.

– С тех пор, как она начала ходить и всегда пряталась за юбки своей няни. – За время своего пленения Водери почувствовал могучее обаяние рыцаря, но решил, что тот, пожалуй, эгоцентричен и тщеславен. Но, понаблюдав за Уиллом в течение недели – заботливым по отношению к Беате, галантным к Касси, справедливым и честным к своим людям, – Водери пересмотрел свое первоначальное мнение.

– Так она и застенчива? – поинтересовался Уилл, стараясь говорить как можно легкомысленнее, чтобы в его голосе звучало лишь любопытство вежливого хозяина, ищущего тему для разговора с человеком, имеющим с ним мало общего.


– Она всегда была робкой, – подтвердил Водери. Слишком проницательный, чтобы не услышать в вопросе Уилла глубокий интерес, он почувствовал облегчение. Подозрения, вызванные желанием Касси остаться в Уилде, подтвердились, когда он увидел, что она смотрит на Уилла с чувством, которое невозможно скрыть от давнишнего друга. Глядя на решительный профиль, Водери добавил: – И до сих пор!

На лице Уилла не было никакого выражения, но черные брови вопросительно выгнулись, когда он взглянул на француза.

Чуть заметно пожав плечами, Водери ответил:

– В обществе более чем двух человек, даже хорошо ей знакомых, я редко видел ее глаза поднятыми от пола и не слышал, чтобы она говорила громче, чем шепотом. В этих местах, должно быть, какая‑то магия! – Он показал рукой на покрытый туманом лес: – Здесь остались какие‑то следы колдовства Мерлина? – и широко улыбнулся Уиллу, потрясенному его дурачеством: он сам позволял себе подшучивать только над друзьями, которых хорошо знал.

После мгновенного удивления, Уилл понял шутку и рассмеялся, хотя тоже заметил перемены, происшедшие в Касси.

– Это правда, Касси теперь совсем иная, чем в тот день, когда появилась здесь. – Уилл считал важным всегда признавать правду и немедленно добавил: – Это скорее результат событий, происшедших в моем доме. – Уиллу хотелось думать, что, несмотря на смерть отца и плен, пребывание в его руках хоть немного пошло Касси на пользу. В то же время он признавал, что, возможно, это самообман.

– Объяснить, как мы стали друзьями, несмотря на десять лет разницы в возрасте, можно скорее нашими характерами.

Уилл нахмурился:

– Характерами?

Водери вряд ли присуща робость Касси!

– Вы правы, – усмехнулся Водери, когда понял, насколько неправильно истолковал Уилл его слова. – В наших характерах мало общего, и тем не менее мы оба слывем странными в своих семьях, члены которых стремятся к большой власти и богатству. – Лицо француза стало холодным, а голубые глаза, едва видимые в тумане, заволокло тенью. – Много лет назад мы с Касси решили, что похожи на маргаритки, стремящиеся выжить среди пшеничного поля. – Водери снова посмотрел на Уилла:

– Вы удивлены, что рыцарь сравнивает себя с цветком? А почему нет? Не заблуждайтесь, я хорошо владею копьем и мечом, но предпочитаю жить в мире. Вот этого и не понимают мои дядя и брат. Однако Касси разделяет мое мнение!

Касси хочет жить в мире? Эти слова были по сердцу Уиллу: ведь и он тоже стремится к этому! Он с нетерпением ждал того дня, когда Уилд будет свободен от иноземных захватчиков и он сможет заняться мирным трудом на своей земле. Неужели поэтому вечернее время, которое они с Касси проводили вместе, проходило так мирно? Вдруг его обдало холодом: она разделяет мнение Водери! В любом случае знатная леди никогда не будет принадлежать простому рыцарю!


Водери посмотрел на задумавшегося Уилла и решил – сейчас самый удобный момент поговорить о том, что, возможно, вызовет гнев Уилла.

– Я не ищу себе оправдания: да, я видел, как жестоко обошлись с Беатой, хотя сам не принимал в этом участия.

Уилл не пытался остановить Водери и слушал его с застывшим, словно высеченным из гранита лицом.

– Единственное, чем могу вас утешить, – Беата не подвергалась насилию. Мой дядя физически редко способен на это. – Водери прямо встретил пристальный взгляд Уилла. – Но он доставляет себе удовольствие – или разочарование, я не знаю – другими способами.

По ненависти, прозвучавшей в словах Водери, Уилл догадался о привычке Ги де Фо бить невинных женщин, не способных возбудить его.

У Уилла похолодела кровь от мысли, как близка была Касси к ловушке брачных уз со столь омерзительным человеком. Ее отец, конечно, должен был понимать, что представляет собой человек, пожелавший жениться на его дочери. Как может отец сознательно толкать свое дитя навстречу такой опасности? Неужели богатство и положение значат больше, чем плоть и кровь? Ему на память мгновенно пришли бесстрастные слова Касси, что так оно и есть. Еще недавно он смел надеяться, что встреча с ним хоть немного пошла ей на пользу. Теперь он твердо решил подкрепить свою надежду конкретным делом. Уилл мысленно поклялся умертвить Ги де Фо и навсегда освободить Касси от этого человека.

Не почувствовав внутреннего смятения Уилла, Водери продолжал:

– Мой брат Вальнуар смотрит на всех женщин как на стоящих ниже его и существующих только для удовлетворения мужских прихотей. Он без угрызений совести может напасть на тех, кто не защищен благородной кровью, что он и попытался сделать в Форест‑Эйдж. К счастью, напившись эля убитого мужа Беаты, он упал без чувств на ее избитое тело, прежде чем успел сделать свое черное дело.

– И как же освободилась Беата? – Перед Уиллом встала вся ужасающая сцена, и он снова удивился, что Беата вообще осталась жива.

– Пока мои дядя и брат спали пьяные, я завернул Беату в свой плащ и унес в лес. Я был с ней там всю ночь, обдумывая план ее спасения… – Голос Водери смолк, а взгляд устремился на лес, такой же туманный, как и его безнадежные поиски решения той ночью. – В конце концов мне ничего не оставалось, как только покинуть ее и уйти вместе с отрядом. Это по крайней мере давало мне уверенность, что мои родственники будут далеко от нее. Прежде чем уйти, я пообещал вернуться и вернулся в тот же день, но обнаружил, что она исчезла. Я очень боялся за нее и возвращался к ее поискам при каждом удобном случае, пока ваши люди не поймали меня. И я не жалею об этом: я выполнил свою клятву и вернулся к Беате!

Заслоненное от людских глаз неослабевающим туманом солнце проделало половину своего пути от зенита к закату.

Поднявшееся тесто было поделено на плоские круглые лепешки, готовые к выпечке. Пренебрегая помощью женщин, Кенуорд засунул в печь противень.

Пытаясь скрыть свою заинтересованность в положительном ответе, Кенуорд спросил Касси:

– Если вы больше не нуждаетесь в моей помощи, можно я постреляю с мужчинами из лука?

Касси ласково улыбнулась юноше, работавшему уже несколько часов подряд, и позволяюще кивнула. Они с Беатой смогут обойтись без него и приготовить блюдо, которым она задумала завершить ужин. Ведь теперь, когда Водери ел с ними, ей было позволено днем выходить из дома за продуктами в погреб, вырытый на полянке перед домом Уилла. Несомненно, Уилл счел это безопасным, справедливо полагая, что она никуда не убежит без своего друга. В эти спокойные зимние дни в деревне было много народа, и ей не ускользнуть куда‑нибудь незамеченной, даже если она и захочет, а ей ужасно не хотелось!

Стряпня шла своим чередом, и две пары рук спокойно работали. Когда Касси подняла глаза и рассеянно посмотрела в открытые ставни окна, то увидела, что сумерки быстро сгущаются. Надо скорее бежать в погреб за сыром и маслом для ужина. Вытерев руки длинной грубой тряпкой, обернутой вокруг пояса, она поспешила к двери.

– Куда ты? – спросила Беата, все еще побаивающаяся оставаться одна.

– Только в погреб и сразу же вернусь! – с теплой улыбкой бросила она через плечо, открыла дверь и скрылась в тумане.

Осторожно ступая по неровной, замерзшей земле, Касси устремилась к маленькому каменному погребу. Спустившись на несколько ступенек, она открыла дверь.

Снаружи было морозно, но в погребе еще холоднее, и Касси содрогнулась. Весь погреб занимали полки. С одной из них, ближе к полу, она подняла толстый круг сыра, неуклюже засунув его под мышку, и потянулась к верхней полке за глиняным горшком с маслом, которое вчера сбила.

– Я пришел спасти вас!

От неожиданности Касси чуть не уронила горшок. Поставив его обратно на полку и подхватив обеими руками ускользающий сыр, она обернулась и увидела в дверях Клайда.

– Что? – Она потрясла головой, словно пытаясь соединить глупые слова в разумную фразу.

– Как рыцарь из песни менестреля, я пришел на помощь пленной «прекрасной даме», – продекламировал Клайд, гордо распрямив крепкие плечи.

Касси прикусила губу от совершенно неожиданного осложнения. Кто‑то готов ради нее совершить подвиг, считая ее «прекрасной дамой»! Не важно, что она не хочет быть спасенной. И как же ей сказать об этом Клайду, когда он жаждет подвига – даже ценой преданности своему господину, нарушая тем самым кодекс рыцарской чести. Откажись она от его предложения, он подумает, что она сомневается в его способностях быть рыцарем, о чем он страстно мечтал. Она поняла это еще во время его ссоры с Томом.

– От души благодарю вас, добрый господин. – Касси сунула сыр на полупустую полку и подняла край простенького платья, чтобы присесть в изысканном реверансе. – Вы оказываете мне огромную честь тем, что ради меня отказываетесь от благосклонности вашего господина, любви родителей и даже собственной чести!

Услышав столь недвусмысленное мнение, Слайд внезапно понял, что повлечет за собой «спасение» пленницы. Он потупился.

– Вы ведь этого не хотите, не так ли? – Толстая черная коса упала ей на грудь, когда она вопросительно запрокинула голову.

– Я… я… мне жаль, – запинался Клайд, – но я, конечно, не могу! – Его щеки покрылись таким ярким румянцем, какой никогда не появлялся на лице Касси.

Если бы он поднял голову, то прочел бы на ее лице огромное облегчение.

– Я считала, что вы достаточно честны, чтобы не причинить такого зла вашему господину, и рада слышать, что это правда и… – Она пожала плечами и робко улыбнулась. – Должна признаться, что мне не очень хочется быть освобожденной!

Незадачливый спаситель удивленно посмотрел на Касси. Неужели это искренне? Неужели он рисковал почти всем ценным ради нежелательного дела? Слава святым, она удержала его от нарушения долга, что, конечно, помешало бы ему когда‑либо достичь высокого положения, о котором он страстно мечтал. С пугающей ясностью он вдруг подумал, что, рассказав о его предложении, она все‑таки может лишить его заветной цели. Краска отлила от его лица, и оно мертвенно побледнело.

Видя это, Касси успокоила его:

– Не сомневаюсь, Клайд, что преданностью и честной службой вы в один прекрасный день завоюете Шпоры и станете блестящим рыцарем!

– Касси, клянусь честью, которую я никогда не запятнаю, что всегда приду вам на помощь, когда бы вы ни попросили о ней! – Он схватил ее руку игорячо поцеловал в ладонь. Это было самое меньшее, чем он мог заплатить за ее великодушие.

С рукой, все еще зажатой в его руке, Касси еще раз присела в реверансе и наградила Клайда лучезарной улыбкой, показавшейся ему солнышком среди туч.

Невидимый в низко висящем тумане, стоя на верхней ступеньке лестницы, Уилл слышал каждое слово, произносимое внизу. Возвратясь, они с Водери застали Беату в одиночестве. Боясь, что Касси может воспользоваться его доверием и снова убежать от него, он бросился к указанному Беатой месту. Касси замечательно убеждала Клайда оставаться верным своему господину, но больше всего его согрело заявление о нежелании покидать Уилд.

– Уилл! – При виде высокой черной тени в плывущих облаках тумана Касси замерла.

Пряча истину под привычной маской, Уилл одарил белозубой улыбкой и девушку и Клайда, гораздо более напуганного, чем она.

– Беата сказала, что вы здесь, и я пошел на помощь, но вижу, у вас уже есть для этого галантный кавалер.

Клайд пробормотал что‑то невразумительное, снова густо покраснев.

– Однако все же, Клайд, – Уилл с притворной суровостью посмотрел на молодого человека, – напоминаю, что я – твой господин и мои права на оказание услуг даме превосходят твои! – Он не станет наказывать Клайда, отрекшегося от своего предложения, – ведь ошибка не совершена.

Когда могучий рыцарь наклонился и взял из одеревеневших от напряжения пальцев Клайда горшок маслом, молодой человек вытер влажные ладони штаны и молчаливо взмолился оказаться как можно дальше от этой неловкой сцены.

– Я провожу свою даму в дом, Клайд! – Едва сдерживая смех, Уилл дал Клайду благовидный предлог удалиться. – Возвращайся к своим обязанностям!

Не теряя времени, Клайд быстро исчез в тумане сгущающихся сумерек.

Касси не могла скрыть удовольствия от такого многообещающего заявления и залилась краской. Она молилась про себя, чтобы ее скрыл туман. Когда она, как ей казалось весьма неизящно, поднялась по лестнице, Уилл сунул горшок с маслом под одну руку, а другой обнял ее за плечи. Он счел, что, как честный рыцарь, должен удачно провести даму по предательски неровной земле, скрытой туманом настолько густым, что не было видно ни деревьев, ни домов.

Держа Касси за плечи, он ощущал соблазнительные формы ее тела, и это было весьма опасно, но ему не хотелось об этом думать. Он стремился провести с ней наедине хотя бы несколько мгновений, и эта короткая прогулка позволяла уединиться, чего не случалось уже много дней.

Ощущение большого, мощного тела Уилла сделало с чувствами Касси странную вещь. Не желая рисковать столь желанной близостью ради бесполезной гордости, она прижалась к нему ближе, пока ее щека не легла на его широкую грудь. Под своим ухом она слышала биение его сердца. Оно билось тяжело и часто, в лад с ее собственным. А если ее близость тоже для него что‑то значит?

Может быть, ей следует воспользоваться этой минутной слабостью, похоже, единственной у могучего воина, кроме Беаты? Он любит Беату, но должен понимать, что та любит Вод ери. Может быть, Уилл примет ее как утешение? Однажды она покинула его из боязни быть ему лишь утешением, но теперь готова на все, лишь бы не потерять его.

Робкая половина ее натуры предостерегала, что скорее всего он ее отвергнет. Однако, спорила возрастающая в ней отвага, может быть, и нет! В конце концов, он уже несколько раз целовал ее! Неужели она отступит, когда так близка к цели, которая, похоже, скоро станет для нее недоступной? Нет, не отступит!

Касси обволакивала его необыкновенная мужественность, маня ее еще ближе. Как пушистый котенок, она потерлась щекой о крепкую стену покрытой волосами груди и улыбнулась, когда его мускулы сжались в ответ на ее ласку. Это вызвало у нее необыкновенно волнующие воспоминания – ощущение бронзовой кожи и шелковистых волос.

Память об этом вызвала шокирующие чувства. Она подняла глаза и в дымке тумана увидела золотые искры в черных глазах – он испытывал те же чувства.

Уилл думал, что Касси не сознает, как она его искушает, но его кровь становилась горячей от ее невинной провокации. Их шаги в густом тумане становились все медленнее, пока они не остановились на полпути к дому. Здесь густой туман поглотил их настолько, что они скорее чувствовали присутствие друг друга, чем видели.

Касси была полна решимости соглашаться на все, что бы он ни предложил, несмотря на препятствие в виде тяжелого круга сыра, который пришлось нести обеими руками. Она повернулась к Уиллу, как бы черпая у него теплоту и силу. В фиалковых глазах светился неприкрытый восторг. Приняв это за выражение страсти, Уилл, проклиная себя за глупость, скользнул рукой под ее блестящую косу и, мягко обхватив затылок, приподнял ее лицо. Его губы мягко и маняще приблизились к ее рту, и нежные глаза закрылись, когда тепло его прикосновения зажгло в ее жилах медленный огонь.

Это слияние их губ лишило Касси последних сил, и она задрожала. Пусть он отвернется от нее потом – сейчас она готова принять все, что бы он ни дал ей. Не думая, Касси раскрыла губы горячей атаке, приглашая его на еще одно приятное вторжение.

Из горла Уилла вырвался хрип, когда он принял ее вызов и углубил их поцелуй до головокружительной близости. Пульс Касси замедлился до тянущегося и неуверенного ритма, густая кровь кипела и пела. Ноша, оказавшаяся между ними, мешала чрезвычайно. Уилл отпрянул.

Чувствуя, что чего‑то лишилась, Касси застонала в знак протеста, а Уилл наклонился и быстро поставил на влажную землю горшок с маслом, накрыв его кругом сыра. Касси радостно уступила его сильным рукам, сомкнувшимся на ее податливом теле. Когда он уткнулся лицом в нежную впадинку между ее плечом и шеей, она охотно уступила его настойчивым рукам, обнимающим ее всю – от затылка до бедер. Он исступленно прижал ее к себе.

По телу пробежала неистовая дрожь, и Касси инстинктивно выгнулась навстречу.

В его объятиях она нашла свое место в мире! Ей вдруг стало трудно дышать – неудобство, которое окупалось сознанием, что она в объятиях любимого. Она прижалась лицом к загорелой коже, открывшейся в вороте рубахи. Страстно желая прильнуть к его губам, она встала на цыпочки, но уткнулась в его подбородок. Все это время ее руки беспокойно двигались по его мускулистым, широким плечам и сильной шее.

Уилл посмотрел на горящее желанием лицо девушки. В своей страсти она была прекраснее любой из женщин, которых он знал, и его жажда овладеть ею становилась непреодолимой. Пора остановиться, пока он в состоянии. Вместо этого он уступил настойчивому влечению и опять потянулся к ее губам: они были необузданны, горячи и невероятно сладки.

Желая более интимных объятий, Уилл обвил руки вокруг ее чудесно‑округлых ягодиц и, приподняв ее, прижал к своей трепещущей плоти, постанывая от болезненного наслаждения. Любую другую женщину он опустил бы на землю, и соединение увлекло бы обоих в глубины страсти.

Тихий стон желания вырвался из стесненного горла Касси, и она вдруг ответила на его жадную просьбу, беспомощно прижавшись к нему. Уилл потерял равновесие и невольно сделал несколько быстрых шагов, чтобы обрести его. Он все еще крепко прижимал ее, но вместе с равновесием к нему вернулся разум, и он осознал, как близок к тому, чтобы уступить чувственности, пренебречь своим долгом и обесчестить знатную леди.

Как только Касси встала на ноги, Уилл резко отпустил ее. Он наклонился, чтобы поднять забытую ношу, стараясь укротить свой взбесившийся пульс и поумерить отчаянное желание. На этот раз он взял сыр под одну руку, а горшок с маслом под другую, словно они служили оружием против ее очарования. Кивком он предложил Касси идти вперед, надеясь, что за время их пути успеет полностью взять себя в руки.

Касси не обратила внимания на это обстоятельство. Опустошенная тем, что он отверг ее, она, однако, отказалась принять полное поражение. Это битва проиграна, но Касси была полна решимости выиграть войну. Он, несомненно, желает ее, и в конце концов она одолеет его сопротивление. Знай она причину этого сопротивления, она бы увеличила свои шансы на победу.

– Почему, Уилл? – Обида сменила страсть в ее глазах. Она склонила голову набок, и ее толстая коса тяжело упала на грудь. Неведомо для нее, коса притягивала внимание Уилла к соблазнительно щедрой плоти под ней, которую ему не терпелось открыть, потрогать, приласкать.

Искренне расстроенный, он был раздосадован вопросом девушки относительно его действий, совершенных для ее же блага. Да, он пал так низко, что ему приходится защищать ее от самого себя. Необходимость сосредоточить на этом всю свою волю лишила Уилла как природного такта, так и маски мягкого обаяния.

Он ответил ей серьезно и гораздо резче, чем обычно позволял себе:

– Вы моя заложница. Я не стану рисковать честью, совершая то же насилие, которое ваши соотечественники учинили над Беатой.

– Это ведь не насилие, Уилл. – Признание Касси в собственных чувствах было произнесено тихо, но более отважно, чем позволила бы себе девушка, впервые появившаяся в Уилде, и воображаемая леди Кассандра.

– Запятнай я девицу благородной крови, даже с ее согласия, я потерял бы честь. – Это унылое утверждение не допускало возражений. Признание Касси поколебало его уверенность, и он, отчаявшись, воздвиг еще один барьер: – Гораздо хуже было бы лишить целомудрия дочь или сестру врага, за которую я намерен получить выкуп: ведь я должен вернуть ее без изъяна!

Уилл повернулся и зашагал прочь. Хотя бы для того, чтобы не остаться одной в туманной ночи, Касси была вынуждена поторопиться и догнать его, а мысли ее плелись в дымке столь же густой, как и туман вокруг. Будь у нее время, она бы спокойно расставила все по местам, но одурманивающий, незатихающий внутренний голос предупреждал: если она отступит, то упустит все безвозвратно. Как она может оставить всякую надежду сохранить те немногие воспоминания, которые останутся с ней на всю жизнь?

 







Date: 2015-09-24; view: 356; Нарушение авторских прав



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.028 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию