Общественный прогресс

Проблемы общественного прогресса являются важнейшими пробле­мами социальной философии. Они всегда волновали мыслителей, иссле­довавших социум по восходящей линии его развития. Так, еще в антично­сти римский поэт и философ Лукреций Кар в поэме «О природе вещей» попытался рассмотреть и проследить этапы движения общества от одной ступени к другой. О людях первобытной эпохи он, например, писал:

Люди еще не умели с огнем обращаться, и шкуры, Снятые с диких зверей, не служили одеждой их телу; В рощах, в лесах или в горных они обитали пещерах И скрывали в кустах свои заскорузлые члены, Ежели их застигали дожди или ветра порывы.

Со временем жизнь налаживается, появляются продукты, одежда, возникают города, и, таким образом, человечество постоянно и непре­рывно совершенствуется.

Но особое внимание проблемам общественного прогресса стали уде­лять в Новое время, когда на историческую арену вышла буржуазия и ус­тами своих представителей проповедовала идею бесконечного прогресса. 80

Так, французский экономист и социолог Тюрго всемирную историю рас­сматривает как последовательность успешных действий человеческого рода. В этой связи он говорит о начале истории человечества, возникно­вении народов, создании правительств, образовании языков, достижени­ях наук и т. д. Несмотря на войны, перевороты и трудности, отмечает Тюрго, человечество постоянно развивается по восходящей линии, по­скольку прогресс носит непрерывный характер.

Рассматривая вопрос о возникновении общества, французский уче­ный пишет, что люди прежде всего заселили весь земной шар, затем ста­ли заниматься науками, что способствовало совершенствованию челове­ческого разума. Он обращает внимание на неравномерность прогресса, выражающегося, с его точки зрения, в том, что искусство и науки у од­них народов развиваются быстрее, чем у других народов. Тюрго рисует широкую картину истории Древней Греции, восхищается ее достижения­ми в области искусства, науки и философии. Но зато отрицательно отзы­вается о культуре Римской империи, в которой не видит большого про­гресса, поскольку этой империей правили деспоты, которые мало заботи­лись о прогрессе человеческого разума.

Новое время, по мнению Тюрго, характеризуется невиданным рас­цветом науки и философии. Декарт, Ньютон и другие корифеи науки продвинули вперед математику, физику, наполнили их новым содержани­ем. «Декарт рассматривал природу как человек, который, бросая на нее широкий взгляд, обнимает ее всецело и составляет ее план, так сказать, с высоты птичьего полета. Ньютон исследовал ее более подробно. Он описал страну, которую другой открыл»¹. Прогресс общества Тюрго сво­дит к прогрессу человеческого разума, который, по его мнению, развива­ется через науки и просвещение. Но он не интересуется другими аспекта­ми социального прогресса, прежде всего экономическими, что, конечно, сужает понятие прогресса.

Сходные мысли относительно прогресса высказывал другой выдаю­щийся французский мыслитель — Кондорсе, для которого человеческий дух был «великим двигателем исторического развития»². В своей знамени­той книге «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разу­ма» Кондорсе изложил свое понимание развития человеческого общест­ва. Весь исторический процесс он разделил на десять эпох и дал соответ­ствующую характеристику каждой из них.

Каждая эпоха, пишет Кондорсе, представляет собой более прогрес­сивную ступень развития общества по сравнению с предыдущей. Первую эпоху он рассматривает как эпоху первобытного состояния людей, когда они были соединены в племена, которые, по его мысли, образовались из слияния нескольких семейств. Во вторую эпоху совершается переход от

Тюрго Л. Р. Избр. филос. произв. М, 1937. С. 115.

Плеханов Г. В. Избр. филос. произведения. Т. 11. М., 1956. С. 153.

пастушеского состояния к земледелию, что следует считать, по утвержде­нию Кондорсе, прогрессивным шагом в истории человечества, ибо земле­делие представляет собой более спокойный труд, дававший людям воз­можность делать жизнь более приятной и интересной. Кроме того, «неко­торый прогресс совершается в области ремесел; люди приобретают неко­торые познания в искусстве кормления домашних животных, научаются содействовать их размножению и даже усовершенствовать породу»¹. По­является больше предметов для удовлетворения потребностей людей, со­вершенствуются орудия производства, увеличивается их количество, от­ношения в семье становятся более «приятными» и интимными. При ха­рактеристике третьей эпохи особое внимание Кондорсе обращает на раз­деление труда, которое способствовало прогрессу общества, «ибо произ­водство человека достигает большего совершенства, когда оно ограничи­вается производством меньшего числа предметов...»². Одни обрабатывали землю, другие изготавливали земледельческие орудия, третьи занимались скотоводством, четвертые — домашним хозяйством и т. д. Разделение тру­да приводит к образованию классов собственников, рабов и прислуги. Появляется государственная форма устройства общества, быстро развива­ются медицина, астрономия и другие науки.

Четвертую и пятую эпохи Кондорсе связывает с Древней Грецией и Древним Римом. Он подчеркивает, что греческая культура возникла не на пустом месте, что Греция позаимствовала у восточных народов их ре­месла, часть их знаний, азбуку и религиозную систему. Таким образом, Кондорсе, в отличие от многих современных буржуазных философов ис­тории, указывает на единство мировой истории, на взаимосвязь и взаи­мовлияние народов разных стран. Прекрасно зная греческую филосо­фию, искусство, в целом духовную жизнь Эллады, он излагает успехи, ко­торых достигла античная Греция в философии, искусстве, семейных от­ношениях, политическом строе, законодательстве и т. д. Он сравнивает законодательства греков и восточных народов и приходит к выводу, что греческие законы гарантировали свободу, тогда как законы восточных стран порабощали граждан.

Анализируя историю Римской империи, Кондорсе пишет, что Рим оказал огромное влияние на другие страны. «За исключением Индии и Китая, почти на все нации, где человеческий разум поднялся выше сво­его беспомощного младенческого состояния, город Рим распространил свое господство»³. Но сами римляне свою культуру заимствовали у гре­ков, и даже сочинения римских философов пронизаны греческим духом, не говоря уже о науках и искусстве. Кондорсе, как и Тюрго, не одобряет

Кондорсе Ж. А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1936. С. 24.

Там же. С. 34.

Там же. С. 84.

деспотический режим Рима, который не мог способствовать прогрессу человеческого разума, развитию науки и философии.

Шестая и седьмая эпохи охватывают Средневековье, которое фран­цузский просветитель характеризует как период упадка. Человеческий разум, поднявшись на вершину прогресса, стал быстро спускаться с этой вершины. Всюду царили невежество и дикость, всюду господствовали, как выражается Кондорсе, «теологические бредни и суеверные обманы». «...Европа, сдавленная между тиранией духовенства и военным деспотиз­мом, вся в крови и слезах...»¹ Победа варваров над римлянами, господ­ство христианской религии привели к тому, что философия, искусство, науки перестали развиваться и совершенствоваться. Но вместе с тем Кон­дорсе подчеркивает, что с падением Римской империи пало и рабство, что он характеризует как прогрессивный шаг, как зародыш «переворота в судьбе человеческого рода...»², получившего возможность познать ис­тинную свободу. Однако Кондорсе понимает, что между положением ра­ба и положением крепостного крестьянина нет большой разницы, так как оба зависимы от своих хозяев.

Кондорсе пишет, что в конце Средневековья происходит постепен­ное развитие наук благодаря тому, что человеческий разум приобретает новую энергию. Лучшие умы объявили войну религиозной нетерпимости и невежеству. Это был период жестокого подавления всякого свободо­мыслия. «Был учрежден трибунал монахов, которому было поручено от­правлять на костер всякого, кто был заподозрен в том, что слушается еще голоса своего разума»³. Но тем не менее духовенство не могло помешать прогрессу: в одной стране он подавлялся, а в другой — возрождался. В конце концов разум снова восторжествовал. Наступает восьмая эпоха — эпоха книгопечатания и расцвета наук (собственно говоря, Кондорсе имеет в виду эпоху Возрождения, когда происходит бурный прогресс во многих областях жизни). «Развитие наук становится быстрым и блестя­щим»⁴. Совершенствуется алгебра, изобретение логарифмов упрощает ма­тематические операции. Галилей открыл закон падения тел, Коперник со­вершил великий переворот в астрономии.

Девятая эпоха, по мнению Кондорсе, начинается от Декарта и завер­шается образованием Французской Республики. Прогресс философии, пишет французский просветитель, привел к тому, что во Франции фило­софы выдвинули идею равенства людей. «...Человек должен иметь воз­можность применять свои способности, располагать своими богатствами, удовлетворять свои потребности с полной свободой». Здесь Кондорсе

¹ КондорсеЖ.А. Указ. соч. С. 100-101.

² Там же. С. 102.
Там же. С. 116.

⁴ Там же. С. 148.

упоминает Декарта, Локка, Лейбница, Вольтера и других мыслителей, чьи труды сыграли выдающуюся роль в развитии философии и социаль­ной теории. Рассматривая французскую революцию, Кондорсе отмечает, что философия была ее идейной руководительницей. Сама же револю­ция охватила всю общественную жизнь Франции, изменила все социаль­ные отношения и способствовала развитию французского общества.

В последней, десятой, эпохе Кондорсе видит будущее прогресса чело­веческого разума. Улучшение состояния общества Кондорсе усматривает в уничтожении неравенства между людьми, в совершенствовании челове­ка. Он твердо уверен в том, что все народы мира пойдут по пути прогрес­са, что более отсталые народы будут брать плоды цивилизации других на­родов в готовом виде, и потому их развитие будет облегчено. Настанет время, «когда солнце будет освещать землю, населенную только свобод­ными людьми, не признающими другого господина, кроме своего разу­ма; когда тираны и рабы, священники и их глупые лицемерные орудия будут существовать только в истории и на театральных сценах...»¹. Под будущим обществом Кондорсе подразумевал капиталистическое общест­во, ярым защитником которого он выступал.

Великий немецкий просветитель Гердер, как и его французские еди­номышленники, пытался представить всю историю как единый разви­вающийся процесс. Правда, в отличие от французских ученых, он начи­нает свой анализ человечества с характеристики всей Вселенной и Земли как планеты. Гердер, руководствуясь пантеистической идеей, проводит аналогию между человеком и всеми частями космоса. «Человек формиру­ется, — пишет он, — в чреве матери, растет там, как растение; и позже на­ши нервы и волокна, первые побеги и силы можно сравнивать с чувстви­тельными органами растений. И жизнь нашу можно сравнить с жизнью растения: мы прорастаем, растем, цветем, отцветаем, умираем»². Да и ме­жду животными и человеком Гердер видит больше сходств, чем разли­чий. Нетрудно заметить, что Гердер натурализирует общество, не видит его качественного отличия от растительного и животного мира.

Историческое чутье, свойственное Гер деру, подсказывает ему, что ор­ганический и неорганический миры прошли определенные этапы эволю­ции. Он дает замечательную характеристику этого развития: «Форма ор­ганического строения восходила от камня к кристаллу, от кристалла к ме­таллам, от металлов к растениям, от растений к животным, от животных к человеку; по мере восхождения разнообразились силы и влечения жи­вого существа, и наконец все эти силы и влечения объединялись в облике человека, насколько он мог вместить их в себя»³. Человек представляет собой самое совершенное существо.

¹ Кондорсе Ж. Л. Указ. соч. С. 227-228. Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977. С. 40. Там же. С. 116. 84

Гердер исследует вопросы происхождения народов, влияние геогра­фической среды на человека, затем переходит к изучению истории древ­них государств: Китая, Египта, Греции, Рима и, наконец, государств со­временной ему Европы. Нет необходимости анализировать всю концеп­цию Гердера. Важно подчеркнуть, что немецкий просветитель был сто­ронником идеи прогрессивного развития общества, видел в совершенст­вовании общественных отношений проявления гуманизма, выступающе­го, с его точки зрения, как цель человеческой природы.

Гегель, как известно, применил принцип развития к историческому процессу. Он пытался представить исторический процесс как поступа­тельное прогрессивное движение человеческого общества. Природа, по его мнению, не развивается, ибо в ней ничто не ново, и многообразная игра ее форм, как пишет немецкий философ, вызывает скуку. В отличие от природы, в человеке обнаруживается действительная способность из­меняться, и притом изменяться к лучшему.

Гегель дал великолепное изложение всемирной истории. «Если мы те­перь бросим взгляд на всемирную историю вообще, то мы увидим огром­ную картину изменений и деяний, бесконечно разнообразных формиро­ваний народов, государств, индивидуумов, которые непрерывно появля­ются одни за другими... Общей мыслью, категорией, прежде всего пред­ставляющейся при этой непрерывной смене индивидуумов и народов, ко­торые существуют некоторое время, а затем исчезают, является изменение вообще. Взгляд на развалины, сохранившиеся от прежнего великолепия, побуждает ближе рассмотреть это изменение с его отрицательной сторо­ны. Какой путешественник при виде развалин Карфагена, Пальмиры, Персепеоля, Рима не предавался размышлениям о тленности царств и людей и грусти о былой жизни, полной сил и богатой содержанием? Эта грусть не вызвана личными потерями и непостоянством личных це­лей, но является бескорыстной грустью о гибели блестящей и культурной человеческой жизни. Но ближайшим определением, относящимся к из­менению, является то, что изменение, которое есть гибель, есть в то же время возникновение новой жизни, что из жизни происходит смерть, а из смерти жизнь»¹.

Гегель всемирную историю характеризует как прогресс в сознании свободы. Он представлял весь исторический процесс как поступательное, прогрессивное движение человеческого общества. Гегель-диалектик пре­красно сознавал, что прогресс в истории человечества не совершается без борьбы, что были и периоды регресса. Но, несмотря на это, прогресс человечества не останавливается. Правда, сам Гегель вершину развития мировой истории видел в прусской монархии.

Маркс впервые научно раскрыл сущность общественного прогресса. Он подчеркивал, что понятие прогресса нельзя брать в обычной абстрак-

¹ Гегель Г. В. Ф. Философия истории. СПб., 1993. С. 119-120.

ции, что всегда требуется конкретно анализировать прогрессивное движе­ние общества, а не строить спекулятивные конструкции. Маркс показал, что всякий прогресс следует рассматривать через производительные си­лы, образующие основу всей истории людей. Именно рост и совершенст­вование производительных сил показывает восходящее развитие челове­ческого общества. Переход от одной общественно-экономической форма­ции к другой, более высокой, есть не что иное, как качественный, т. е. прогрессивный, скачок в развитии человечества. Вместе с тем Маркс ка­тегорически выступал против линейного представления прогресса обще­ства. Он подчеркивал, что человечество развивается неравномерно, и это развитие носит не монолинейный, а полилинейный характер.

Н. А. Бердяев считает, что идея прогресса имеет религиозные корни. Она «предполагает цель исторического процесса и раскрытие смысла его зависимости от этой конечной цели»¹. Но сама цель находится за преде­лами исторического процесса. Эта идея есть идея наступления Царства Божьего и царства справедливости, и, в сущности, теоретики прогресса проповедовали религиозную идею.

Анализируя учение о прогрессе, Бердяев пишет, что оно полно про­тиворечий, основным среди которых является пренебрежительное отно­шение к времени. Оно игнорирует прошлое и настоящее, но зато поет ди­фирамбы будущему. Его нельзя обосновать научно. «Учение о прогрессе представляет собой религиозное исповедание, верование, потому что обосновать научно-позитивное учение о прогрессе нельзя, потому что научно-позитивно можно обосновать только теорию эволюции, учение же о прогрессе может быть только предметом веры, упования»². Теория прогресса предполагает, что задачи мировой истории будут разрешены в будущем, что наступит такой момент, когда будет в обществе полная гармония и будут разрешены все противоречия. В это верили Конт, Ге­гель, Спенсер, Маркс. Но Н. А. Бердяев считает, что нет никаких основа­ний верить в то, что в будущем придет конец трагедии всемирной исто­рии. Если отбросить религиозную оболочку учения о прогрессе, то его нужно понимать так: «...В потоке времени, в котором свершаются судьбы человеческой истории, одно поколение сменяет другое, человечество вос­ходит на какую-то неведомую и чуждую мне вершину, идет вперед, идет вверх, к высшему состоянию, по отношению к которому все предшест­вующие поколения являются лишь звеньями, лишь средством, орудием, а не самоцелью. Прогресс превращает каждое человеческое поколение, каждую эпоху истории в средство и орудие для окончательной цели — со­вершенства, могущества и блаженства грядущего человечества, в котором никто из нас не будет иметь удела»³. Бердяев категорически выступает

БердяевН. А. Смысл истории. С. 145. Там же. С. 147. Там же. С. 147. 86

против такого прогресса, для которого, как он выражается, все поколе­ния являются лишь средством осуществления царства гармонии и спра­ведливости. Поэтому такой прогресс, убеждает русский мыслитель, нель­зя допустить, ибо нет никаких оснований ради будущего поколения жерт­вовать счастьем настоящих поколений. Бердяев совершенно не понимает логику исторического процесса. Ни одно поколение людей не жертвует собой ради будущих поколений. Каждое поколение исходит из своих ин­тересов и стремится к их удовлетворению. Конечно, оно оставляет после­дующим поколениям определенное общественное богатство, но не пото­му, что оно собой жертвует, а потому, что такова объективная логика ис­торического процесса. Поколение как таковое ни в чем не ограничивает себя, хотя отдельные люди могут себя в чем-то ограничивать, когда живут в стесненных обстоятельствах.

Бердяев полагает, что проблему прогресса можно решить только то­гда, когда будет преодолен разрыв между прошлым, настоящим и буду­щим. Но это исключается, следовательно, исключается также и всякий социальный прогресс. Поскольку время делится на прошлое, настоящее и будущее, нет никаких оснований, что будущее более реально, чем про­шлое. И надо работать во имя реального настоящего, а не мнимого буду­щего, тем более что люди никогда не добивались того, чего хотели. Все крупные исторические начинания, считает Бердяев, потерпели пораже­ние: Ренессанс, Реформация, революции никогда не осуществили выдви­нутых ими лозунгов. «История и все историческое по природе своей та­ково, что никакие совершенные осуществления во временном их пото­ке — невозможны»¹. Поэтому в пределах истории никакого прогресса нет. Но за ее пределами, т. е. в небесной истории, это возможно, для чего не­обходимо вхождение земной истории в небесную, исчезновение граней между посюсторонним миром и потусторонним. Иными словами, про­гресс человечества Бердяев растворил в религии. Но такое понимание прогресса ничего общего не имеет с его научным анализом.

Чтобы точнее выразить суть общественного прогресса, необходимо провести демаркационную линию между понятиями прогресс, развитие, изменение, хотя часто они употребляются как синонимы, тем не менее их нельзя путать. Заметим, что еще Л. П. Карсавин обращал внимание на то, что многие их часто смешивают. Изменение он определял так: «Измене­ние есть непрерывно меняющаяся во времени система взаимоотношений пространственно разъединенных элементов»².

Без изменения ничего нет. Все природные и социальные процессы находятся в состоянии постоянного изменения. Но не всякое изменение приводит к развитию и тем более к прогрессу. Для этого необходимо на­личие соответствующих условий. Понятие «изменение» по объему шире

Бердяев Н. Л. Указ. соч. С. 157.

Карсавин Л. П. Философия истории. СПб., 1993. С. 19.

понятий «развитие» и «прогресс». Всякое развитие и всякий прогресс предполагают изменение, но не всякие изменения, как уже отмечалось, обязательно ведут к прогрессу или к развитию. Что касается соотноше­ния понятий «развитие» и «прогресс», то понятие развития шире понятия прогресса. Всякий прогресс связан с развитием, но не всякое развитие есть прогресс. В этой связи следует заметить, что определение прогресса как необратимого процесса нуждается в уточнении. Дело в том, что дан­ное определение применимо к прогрессивному развитию, тогда как рег­рессивное развитие нуждается в другой характеристике. Прогрессивное развитие связано с коренными, качественными изменениями, с перехо­дом от низшего к высшему качественному уровню. Регрессивное разви­тие — антипод прогрессивного развития.

Понятие прогресса применимо только к человеческому обществу. Что касается живой и неживой природы, то в данном случае следует употреблять понятия развитие, или эволюция (живая природа), и измене-ние (неживая природа). Связывать прогресс в живой природе с приспо­соблением организмов к внешним условиям, как это делается иной раз, мягко говоря, не совсем верно, ибо для прогресса характерны развитие по восходящей линии, переход от низшего к высшему, а приспособление необязательно предполагает прогрессивное развитие. Таким образом, с моей точки зрения, понятие прогресса не является универсальным и применимо лишь к общественной жизни.

Общественный прогресс — это переход от менее совершенных форм ор­ганизации человеческой деятельности к более совершенным, это поступа­тельное развитие всей мировой истории. Нельзя прогресс сводить только к количественным изменениям. Конечно, они подразумеваются, но для социального прогресса главной характеристикой являются качественные изменения. Переход от старого к новому подготавливается всем ходом предшествующей истории. Предпосылки возникновения нового уже на­ходятся в недрах старого, и когда рамки старого становятся узкими для нового, тогда происходит скачок в развитии общества. Он может носить как эволюционный, так и революционный характер. Вообще надо ска­зать, что революции — исключение, тогда как эволюционный путь про­гресса является естественной формой восходящего развития общества.

Человечество непрерывно совершенствуется и идет по пути социаль­ного прогресса. Это универсальный закон общества. Но отсюда вовсе не следует, что в его развитии не бывает регресса, никаких, так сказать, по­пятных движений, что все страны и регионы нашей планеты развиваются равномерно, одними и теми же темпами и, если можно так выразиться, спокойно плывут по течению истории. Но история — сложный и противо­речивый процесс. Она есть продукт деятельности миллионов и миллио­нов людей, в ней происходит борьба между новым и старым и бывают пе­риоды, когда новое терпит поражение, и в результате этого общество со­вершает гигантские скачки назад. Иначе говоря, прогресс и регресс сосу-88

ществуют, вернее, соседствуют. Кроме того, следует иметь в виду и то, что социальный прогресс имеет не прямолинейный, а плюралистический характер, т. е. прогрессивное развитие общества протекает не однообраз­но, а разнообразно. В разных странах и регионах в зависимости от кон­кретных социально-экономических условий по-разному осуществляется прогресс. Одни народы оказываются на вершине социальной пирамиды, а другие — у ее подножия. Нельзя забывать и то, что история драматична (здесь Бердяев прав), а иногда даже трагична, и часто прогресс осуществ­ляется ценой жизни сотен тысяч людей. Египетские пирамиды, напри­мер, свидетельствуют о громадных успехах египетской цивилизации, но при их строительстве погибли тысячи и тысячи людей. Можно, конечно, протестовать против такого прогресса, но тогда нужно протестовать про­тив истории вообще или же остановить ее на уровне первобытного со­стояния, что в конечном итоге приведет к ее естественной смерти.

Исследование общественного прогресса требует рассмотрения его структуры, ибо структурный анализ обогащает наши представления о прогрессивном развитии человечества. Нам представляется, что в струк­туре социального прогресса можно выделить два элемента: объективный и субъективный.

Объективный элемент — это объективные условия жизни общества, куда входят материальные отношения людей, производительные силы, производственные отношения — словом, все те явления общественной жизни, которые не зависят от воли людей. Развитие исторического про­цесса носит объективный и неизбежный характер, никто не в силах оста­новить движение общества по восходящей линии.

Но общественный прогресс немыслим без субъективного элемента, т. е. без деятельности людей, творящих свою собственную историю и пре­следующих сознательно поставленные цели. От активности людей, от их целенаправленности и желания изменять существующие порядки в луч­шую сторону, создавать необходимые условия для проявления сущност­ных сил человека во многом зависит социальный прогресс. Хотя субъек­тивный фактор детерминируется объективными условиями, тем не менее он, как и все социальные явления, обладает относительной самостоятель­ностью, выражающейся в том, что он имеет внутреннюю логику разви­тия и оказывает существенное влияние на объективный элемент социаль­ного прогресса.

Date: 2015-09-24; view: 416; Нарушение авторских прав