Глава 9

Жизнь Велвет превратилась в сплошное удовольствие, что ее вполне устраивало. Иногда, однако, она вспоминала, что сейчас в Англии уже кончается сентябрь и что еще год назад, в это самое время, она была королевской фрейлиной и любимицей двора Тюдоров. Они бесконечно ссорились с Алексом, прежде чем он похитил ее. При этих воспоминаниях обычно на глаза наворачивались слезы или глубокая печаль повергала ее в отчаяние. Акбару приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы вновь развеселить ее.

Акбар влюбился, и это стало ясно всем при дворе и очень веселило его двух младших сыновей, которые были старше Велвет, однако старший сын – принц Салим – не одобрял этого увлечения. Акбар, считал Салим, уже в том возрасте, когда мужчина должен уметь сдерживать свои чувства. Он давно уже дедушка с кучей внуков. Ему надо еще? Нет проблем. А вместо этого отец выставляет себя дурачком, волочась за красивой девкой. Почему он не отдал эту иноземную красавицу ему, Салиму, как это сделал султан Селим, правитель Оттоманской империи, подаривший своему наследнику, известному ныне как султан Сулейман, прелестную принцессу, присланную ему в дар из Багдада? В свои двадцать лет Салим гораздо больше подходил бы Велвет, чем его отец, которому уже за сорок. Увидев ее отправляющейся на прогулку верхом с Акбаром, молодой принц жестоко позавидовал своему властелину. Никто даже не подозревает, решил про себя Салим, что их союз близится к завершению.

Каждый день под вечер они выезжали вместе, иногда он брал с собой своих охотничьих кошек – двух длинных пятнистых животных, которые тенями стлались по земле, иногда вдруг кидаясь куда‑нибудь в сторону, чтобы принести в зубах задушенного кролика или какую‑нибудь птицу.

Как‑то он организовал для нее бой слонов, и Велвет была одновременно восхищена и повергнута в состояние, близкое к отвращению, при виде этого зрелища. Акбар очень гордился своими боевыми слонами – лучшими в Индии. Он приказал соорудить на одном из слонов беседку, чтобы она смогла насладиться поездкой на этом крупном, умном животном.

Велвет радовалась как ребенок, ее восхищение не знало границ, когда ей подвели слона с водруженной на нем богато убранной беседкой. Как ей сказали, это молодой самец с обычными для Индии длинными бивнями, украшенными ради такого случая золотыми наконечниками, усыпанными рубинами. На голову слона был надет чепрак из роскошного атласа, отделанного бриллиантами. В нем были проделаны отверстия для глаз животного, а две шишки на лбу венчались золотыми щитами. Чепрак сужался книзу, там, где он проходил между бивнями, покрывая хобот, и был по краям оторочен золотом. Даже маленькие уши слона были одеты в атлас, и такое же покрывало было раскинуто по его спине и спадало двумя полосами по груди.

На широкой спине животного была привязана ремнями восьмиугольная золоченая беседка с куполообразной крышей, заваленная шелковыми подушками. Когда Велвет уселась среди них, Акбар предупредил, что впереди, на шее животного, поедет погонщик.

Ей нравилась важная, неторопливая поступь огромного животного. С его спины открывался прекрасный вид на окрестности. Но окрестности, на ее взгляд, вряд ли можно было назвать живописными – эти монотонные ландшафты Фатхнур‑Сикри. Миля за милей проплывали невзрачные, серые, скучные виды.

– Я скучаю по зеленым холмам своей родины, – как‑то призналась она Акбару.

– Вся ваша страна зеленая? – спросил он.

– Да, – ответила она. – А вся ваша страна такая выжженная?

Она рассмеялась, услышав его быстрый ответ:

– Нет, далеко не вся. У нас есть леса, а на севере, в Кашмире, много озер и гор, которые, я надеюсь, скоро тоже станут моими.

– Значит, вот где мне предстоит жить, – сказала она.

– Скоро мы уедем в Лахор, мою столицу, – ответил он.

– Она зеленая?

– Гораздо более зеленая, – пообещал он, – и там у вас будет собственный дворец с садом и фонтанами. Вам никогда больше не придется жалеть об Англии. – Он улыбнулся, и Велвет улыбнулась ему в ответ.

«Он любит меня, – подумала она. – Он еще ни разу даже не поцеловал меня, и все‑таки он меня любит. Все это одновременно странно, чудесно и пугающе. Он же не мальчик, а мужчина, хорошо понимающий, что такое страсть. Он пообещал быть терпеливым, и он держит свое слово».

– Вы поиграете со мной в шахматы вечером? – спросил он.

– Конечно, милорд. И опять выиграю! – пригрозила она, а он весело рассмеялся. Те из его жен, с которыми он иногда играл в эту игру, никогда у него не выигрывали. И он очень сомневался, что они решились бы на это, даже если бы смогли его обыграть. Это же прелестное существо не только осмеливалось, но даже дважды и правда обыграло его, хлопая при этом от радости в ладоши и весело крича. Но сегодня он приготовил ей совсем другой сюрприз.

Он приказал погонщику слона возвращаться во дворец, соединенный с гаремом, где она покинула его, чтобы принять ванну, поесть и отдохнуть.

Когда они вновь встретились несколькими часами позже, она была одета в голубую шелковую юбку с золотистыми горошинами, в центре каждой из которых был пришит кусочек чистого золота. Ее темная шелковая кофточка с низким квадратным вырезом была практически без рукавов и очень выгодно подчеркивала ее изящную фигурку. На шее Велвет покоилась двойная нитка жемчуга, чья внешняя сторона была отделана золотом с вкрапленными в него мелкими рубинами. В ушах сияли ограненные сапфиры, с которых свисали грозди жемчугов. Запястья схвачены золотыми браслетами, украшенными самоцветами и искусной резьбой, и на каждом пальце сверкало по кольцу. Волосы она распустила, разбросав их по плечам, и водрузила на голову жемчужную диадему с сапфирами. Рохана научила ее подводить глаза, но ни ее щекам, ни губам дополнительной краски не требовалось.

– Я уже приготовила шахматную доску, милорд, – приветствовала она его.

– Не надо, – сказал Акбар. – У меня для вас сюрприз. Адали, помоги своей госпоже и следуй за мной.

Он провел Велвет из ее комнаты на маленький балкон, с которого открывался вид на широкий квадратный двор.

– Так, моя роза, мы будем играть сегодня в шахматы, – сказал он и взмахнул рукой.

С удивлением Велвет посмотрела вниз и поняла, что площадь двора стала огромной шахматной доской. По ее сторонам стояли живые шахматные фигуры: пешек изображали обнаженные женщины с длинными черными волосами и нитками жемчуга на талиях, слонов – женщины, на которых не было ничего, кроме золотых тюрбанов с огромными алмазами в центре, из которых вырастали золотые плюмажи с белыми перьями. Каждая из так называемых шахматных фигур была раздета до самого последнего предела, если не считать бесценных драгоценностей, за исключением короля и королевы, которых задрапировали в шелка, расшитые жемчугами и рубинами. На головах красовались золотые короны, усыпанные изумрудами.

– Выиграйте у меня, – предложил ей Акбар, – и все драгоценности, которые есть на этих фигурах, – ваши.

– А если проиграю, – спросила она, – что вы потребуете взамен?

– Поцелуй, – ответил он.

Велвет взглянула на него с очень серьезным видом.

– Только поцелуй? – повторила она.

– Вы согласны, моя роза?

Какой‑то момент она, плохо соображая, прикидывала, что будет, если она скажет «нет». Потом кивнула.

– Вы можете начинать, – сказала она.

В этот вечер они играли по‑настоящему. Акбар посылал свои усыпанные драгоценностями фигуры вперед, а Адали переводил команды Велвет обнаженным женщинам внизу. Велвет мало заботило, сможет ли она выиграть все эти драгоценности, ей больше нравилось выигрывать фигуры. Хотя она и рада была бы выиграть, чтобы доказать, как она искусна в игре. Акбар быстро понял это. Другая женщина сломя голову кинулась бы выигрывать, отчаянно при этом рискуя, но не его роза. Она же изящно поддавалась ему, и он уже мечтал о поцелуе, который она подарит ему, если он выиграет эту партию. В исходе он не сомневался. Она – прекрасный противник, лучше многих мужчин, но он играет лучше. На что похожи ее губы? Его богатый опыт подсказывал ему, что рот каждой женщины – загадка.

– Ха! – Она сняла с доски его ладью, следя за тем, как изображавшая ее сверкающая драгоценностями женщина, опустив плечи, ушла с поля, и рассмеялась ему в лицо, радуясь своей маленькой победе.

При виде столь очевидной радости Велвет он улыбнулся и мысленно выбранил себя, что отдался посторонним мыслям, вместо того чтобы сконцентрироваться на игре. Больше этой ошибки он не повторял, и через час Велвет была вынуждена признать себя побежденной, предварительно еще раз изучив положение на раскинувшейся под ней доске в надежде найти спасительный ход.

– Шах и мат, – сказал он. – Я выиграл.

– Похоже, что так, милорд, – признала она.

– Вы согласны заплатить проигрыш? – спросил он.

Она повернулась к нему и, закрыв глаза, подняла лицо вверх, как‑то по детски сложив губки. Он несколько мгновений всматривался в нее, понимая, что она и правда намерена ограничиться коротким поцелуем. Он же слишком долго ожидал этого момента и, обняв ее за талию, привлек к себе. Несколько секунд он гладил пальцами ее щеки, а потом, взяв за подбородок, нежно приложился губами к ее свежему рту.

Она же была объята странными мыслями, почувствовав его губы на своих. «Меня не целовали вот уже семь месяцев, – думала она, – с тех пор как умер Алекс. Акбар целует меня совсем не так, как Алекс. Никогда не знала, что мужчины целуются по‑разному. Алекс обладал мной, как дикий и всепоглощающий шторм. Этот же человек целует меня так ласково, как будто хочет доставить мне удовольствие».

Нежность его ласки заставила Велвет расслабиться. Он не старался раздвинуть ей губы, находя особую сладость в том, чтобы почувствовать твердость ее плотно сжатого прелестного ротика. И вдруг, не в силах больше сдерживаться, поднял руку к ее груди и принялся ее ласкать. Она что‑то прошептала, не отрывая губ, в то время как сосок ее груди неожиданно набух и выдался вперед. Он зажал его пальцами и больно ущипнул.

Ее пронзило внезапное острое желание, шедшее откуда‑то из самой глубины ее женского естества. Тихонько охнув, она все‑таки пересилила себя и уперлась руками ему в грудь. Его тело пылало как огонь, и какое‑то мгновение она не в силах была сопротивляться. Он медленно и нежно целовал уголки ее рта, стараясь оттянуть конец их ласки.

Велвет открыла глаза и увидела, что он глядит на нее с нескрываемым желанием. Она знала, о чем он молча просит ее. На глаза навернулись слезы.

– Я не могу! – в отчаянии прошептала она и оттолкнула его. Застонав, Акбар обхватил голову руками. Он хотел ее! И у него есть полное право взять ее. Разве же он не пошел на то, чтобы оказать ей честь и жениться на ней, зная, как европейцы щепетильны в этом отношении? И несмотря на это, она все‑таки отвергла его! Он опять застонал, понимая, что принуждать ее к близости бесполезно. Это было бы признанием поражения, а он не потерпел поражения еще ни в одном сражении, тем более в любовном, да еще от какой‑то девчонки!

– Повелитель! – рядом с ним оказался Адали. – Повелитель, она все еще привязана к своей прошлой жизни. Это скоро пройдет. Я уверен!

Нетерпеливо фыркнув, Акбар спустился с балкона. Он ни с кем не желал общаться и уж тем более выслушивать советы на тему о том, как объезжать молодых норовистых лошадок.

Вместо этого он отправился в роскошные покои Иодх Баи, принцессы Эмбер, одной из его любимых жен. Он нашел ее за чаепитием с его первой женой, его кузиной Ругайей Бегум. Женщины встали, чтобы поприветствовать его, вежливо поклонившись. Ругайя Бегум была пухленькой ширококостной женщиной с чудесной гладкой кожей и блестящими черными глазами. Ее некогда темные волосы сейчас посеребрились, а он все еще считал ее красавицей. Рядом с ней миниатюрная Иодх Баи смотрелась как куколка. Он обожал их. Они были добрыми, любящими женщинами, никогда не доставлявшими ему никаких хлопот. И он очень ценил их мнение во всем, что касалось домашних дел.

Они удобно усадили его, обложив подушками, и предложили выпить чего‑нибудь освежающего. С самого начала им было ясно, что он пришел с какой‑то целью, но они ни о чем не спрашивали, ожидая, когда он сам начнет разговор. Акбар довольно вздохнул и отхлебнул крепкого горячего чая из Ассама, который они преподнесли ему. Иодх Баи протянула ему тарелочку с крошечными пирожными с начинкой из арахиса, меда и кунжута. Акбар взял одно, не торопясь съел его, наслаждаясь тягучей сладостью меда. Тут же рядом возникла рабыня с влажной салфеткой, чтобы вытереть его перепачканные руки. Теперь уже окончательно успокоившись, он откинулся на подушки и взглянул на своих жен.

– Мне нужен ваш совет в одном весьма деликатном деле, – начал он.

– Как мы можем что‑то тебе советовать, Повелитель? – спросила Иодх Баи.

– Это касается моей новой жены, англичанки. Она прекрасная собеседница и все такое, но упорно отказывается лечь в мою постель. Я не хочу заставлять ее силой, но желание мое так велико, что начинает меня самого раздражать.

– Я слышала, она вдова, – заметила Ругайя Бегум. – Коли уж она не девственница, я не понимаю ее притворной застенчивости.

– Может быть, она все еще хранит память о своем покойном супруге, Повелитель? – сказала Иодх Баи.

– Да, наверное, так.

– Тогда надо заставить ее перестать думать о нем и начать думать о тебе, иначе ты никогда не получишь ее.

– Но как это сделать? – спросил он.

– Я помогу тебе, Повелитель. Я подарю твоей английской розе нашу «Ночную книгу». У меня как раз есть одна, которую я хотела послать дочери своего брата, выходящей в следующем году замуж, но у меня будет достаточно времени, чтобы приготовить для своей племянницы другую «Ночную книгу». А эту я отдам твоей розе. Завтра ты придешь к ней и попросишь показать книгу, которую я ей послала. Когда она увидит, как должны любить друг друга мужчина и женщина, уверена, что вся ее напускная стыдливость улетучится как дым.

– Если только она не холодна по натуре, – добавила Ругайя Бегум. – Эти европейские женщины совсем не такие, как мы.

– Она не холодна, – сказал он. – Она теплая и ласковая, но ее замужество длилось меньше трех месяцев, а потом ее мужа убили. Ее всегда очень оберегали родители, и, хотя она в этом и не признается, я думаю, что до замужества она даже ни разу не целовалась.

– Ее родители были хорошими людьми, оберегая ее непорочность, – одобрила Ругайя Бегум. – Она очень хороша, хотя и совсем не такая, как мы. Я несколько раз видела ее в банях. Ее кожа похожа на топленые сливки.

Он улыбнулся.

– Я знаю, – сказал он, и Иодх Баи улыбнулась ему в ответ.

– Я уведомлю тебя, когда книга будет отправлена, – сказала она.

Он ушел от них, уверенный, что теперь все будет в порядке. Как только он вышел, Ругайя Бегум и Иодх Баи приказали рабыне налить им свежего чаю.

– Он так же рвется в бой, как и в молодости, – заметила старшая, Ругайя Бегум.

– Когда‑то он всегда хотел всех нас сразу. Помнишь историю с Альмирой? – спросила Иодх Баи, изящно взяв чашку с чаем.

Ругайя Бегум усмехнулась:

– Да, я помню выражение лица ее первого мужа, старого шейха, когда Акбар заявил, что тому следует развестись с Альмирой. – Она неприятно усмехнулась. – Старый черт присмотрел себе Альмиру еще с детства и все ждал, когда же сможет проткнуть ее нежную молодую плоть своим никуда уже не годным членом. Он лелеял ее, как какой‑нибудь садовник лелеет редкостный розовый куст, и вдруг обнаружил, что лелеял‑то его для кого‑то другого! Это разбило ему сердце, и он умер прежде, чем успел развестись с ней. Ирония судьбы! Он даже женился на ней, когда она была еще совсем девочкой, чтобы быть уверенным, что она не достанется никому другому! – Она положила в рот пирожное и с удовольствием принялась уплетать его.

– Сейчас все по‑другому, – сказала Иодх Баи. – Похоже, он влюбился. Одних он просто хотел чуть ли не по‑животному, с другими ложился, потому что так требовали государственные дела, третьих, как в нашем случае, он и правда чуть ли не обожал, но никогда бы не поверила, что Акбар может влюбиться. Никогда… до сегодняшнего дня.

– Ты боишься, что она родит ему сына, который заменит ему твоего? – коварно спросила Ругайя Бегум. – У нее самой детей не было?

– Нет, – ответила Иодх Баи. – Древние мусульманские святители, которые предрекли рождение Салима, предсказали, что у Акбара будет только три сына. Так оно и вышло. Первый – мой Салим, потом Мюрад Альмиры и, наконец, Даниял Румпати. Румпати родился семнадцать лет назад. Потом рождались только девочки. Я не боюсь за Салима, особенно теперь, когда у него уже есть собственный сын.

– Тогда, значит, ты боишься за себя, Иодх Баи. Может быть, ты боишься, что новая любовь Акбара перевесит его привязанность к тебе?

Иодх Баи самоуверенно усмехнулась. Они с Ругайей Бегум – старинные подруги. Если кто‑нибудь и знал ее так же хорошо, как она сама, то это была Ругайя Бегум.

– Может быть, я чуть‑чуть ревную, – призналась она.

– Тогда тебе надо сделать то же, что сделала я в молодости. Нельзя изводить себя каждый раз, когда Акбар заводит себе новую жену. Я так решила, когда появилась ты.

– Я? – Иодх Баи удивилась. – Ты ревновала Акбара ко мне? – Она была женой Повелителя вот уже двадцать семь лет и никогда даже не подозревала этого.

Ругайя Бегум рассмеялась:

– Конечно. Вспомни, ведь я была первой женой Акбара. Я вышла за него замуж, когда мне было всего девять лет. Он был моим любимым двоюродным братом и первым мужчиной в моей жизни. Когда мне исполнилось пятнадцать, он женился на другой нашей двоюродной сестре, Зада Бегум, и когда ни она, ни я не смогли родить ему наследника, он женился на Салиме Бегум, вдове Байрамхана. У нее к тому времени уже был сын, но Акбару она смогла подарить только дочь, Шахазад Ханим Бегум. Потом появилась ты, принцесса Эмбер, и вышла замуж за нашего Повелителя. Зада и Салима были вне себя, что ты раджпутка, а не мусульманка. Помнишь, как они избегали тебя, когда ты впервые появилась в гареме?

Иодх Баи кивнула, в ее черных глазах вспыхнули воспоминания о той боли, которую ей тогда причинила их недоброжелательность. Она была так молода и так напугана, выйдя замуж за столь могущественного человека, да еще и придерживавшегося другой веры.

– Ты была тогда очень добра ко мне, Ругайя.

– Я была его старшей женой. Это входило в мои обязанности. Но не думай, что я при этом не ревновала. Меня много, и я толстая, и всегда была такой. Ни Зада, ни Салима никогда не были красавицами; они достаточно хороши, но нет, далеко не красавицы, хотя обе и высокие. Но в этом и вся разница. Ты же совсем другая. Ты была тоненькой, изящной и очень хорошенькой. Всем нам стало ясно, что Акбара влечет к тебе так, как не влекло ни к одной из нас. Я ночами не спала, думала о том, как он приходит к тебе, и, наконец, решила, что лучше мне быть тебе другом, чем врагом, уж коли Акбар так к тебе неравнодушен. И я потом была счастлива разделить с тобой радость материнства.

– И мою печаль, когда оба моих первенца, Хасан и Хусейн, умерли, не прожив и месяца, – вспомнила Иодх Баи. – Ты, насколько я понимаю, предлагаешь мне преодолеть свои страхи, подружившись с этой англичанкой? Но как я могу это сделать?

– Она привыкнет, – сказала Ругайя Бегум. – Ей не останется ничего другого, и мы ей в этом поможем. Ей понадобится наша дружба. Мы же гораздо счастливее ее, с нами наши семьи. У тебя есть сын Салим. А что есть у нее? Одна, в чужой стране и без надежды опять попасть когда‑нибудь домой. Как же ей должно быть тяжко!

– Ты такая хорошая, Ругайя, – вздохнула Иодх Баи. – Ты всегда умеешь принять сторону другого человека. Мне этого не дано. У тебя редкостный дар. Неудивительно, что тебя так любят дети. – Она улыбнулась своей подруге. – Хорошо, мы подружимся с этой чужеземкой. Но захочет ли она подружиться с нами?

– Служанки уже поведали нам, как внимательно и ласково она относится к своей камеристке и как эта девушка тоже любит свою госпожу, – напомнила Ругайя Бегум Иодх Баи. – Она всегда вежлива с нами, встречаясь в коридорах гарема. У нее, сказала бы я, прекрасное воспитание. Прошедший год оказался не лучшим для Акбара. Он плохо чувствовал себя, да и другие проблемы не давали покоя. Эта девочка вызвала в нем первую радость за многие годы. Он опять счастлив.

– Но не может заполучить ее в свою постель, – хихикнула Иодх Баи.

Ругайя Бегум широко улыбнулась:

– Притворство и показное сопротивление никогда еще не мешали любовным играм. Она, сама того не сознавая, своим сопротивлением только разжигает его аппетит. «Ночная книга», которую ты хочешь ей подарить, не сомневаюсь, – то, что нужно. – Она опять хихикнула. – Бедная девочка! Уверена, она никогда не видела ничего подобного. Помнишь, в какой ужас пришли святые христианские отцы, когда принц Мюрад стащил у Шахазад‑Ханим после ее свадьбы «Ночную книгу»и показал им? И почему это европейцы не могут принять как должное нормальные отношения между мужчиной и женщиной? Иодх Баи тоже рассмеялась:

– Святые отцы больше были расстроены тем, что им не дали рассмотреть «Ночную книгу» как следует. Помнишь, как все выше поднимались их сутаны на самом интересном месте с каждой новой страницей?

Ругайя Бегум теперь хохотала так, что на глазах выступили слезы.

– А Акбар сказал, что столь пристальное разглядывание этой книги говорит о том, что они такие же люди, как все. Тогда он выяснил, что у них такие же члены, как и у обычных мужчин. Ха‑ха‑ха!

– Может, статься, что английская девушка и не захочет с нами дружить, просмотрев «Ночную книгу», – с сомнением в голосе сказала Иодх Баи, отсмеявшись.

– А я уверена, она будет нам только благодарна, узнав, сколь прекрасна страсть нашего Повелителя, – откликнулась более практичная Ругайя Бегум. – У меня не было другого мужчины, но я уверена, что нет на свете лучшего любовника, чем Акбар.

Иодх Баи согласно кивнула. Затем женщины переключились на самую свежую новость: о скором появлении на свет второго ребенка принца Салима. Они не сомневались, что это будет мальчик.

Им также очень не терпелось вернуться в Лахор. Фатхнур‑Сикри осточертел им своей пылью, они соскучились по садам и фонтанам северной столицы. И им хотелось бы попасть туда к моменту рождения нового наследника, которое ожидалось еще до конца года.

Пока фаворитки Акбара дружески болтали, предмет их разговора не мог найти себе покоя, ворочаясь на шелковых простынях. Велвет никак не могла заснуть. Она не знала, как ей вести себя в данной ситуации. Что следует делать? И каковы ее шансы на возвращение домой? Она так или иначе прокручивала в голове этот вопрос и в конечном итоге пришла к выводу, что шансов вовсе нет. Остаток своей жизни она проведет здесь, в этой чужой стране. Другого выбора просто не было.

Акбар в нее явно влюбился. Даже Велвет, сколь неопытна она ни была, понимала это. Он не злой человек, но и ждать вечно не собирался. Ее единственный шанс обрести счастье и выжить – ее, Пэнси и еще не родившегося ребенка Пэнси – заключался в том, чтобы принять неизбежное. Он даже женился на ней в соответствии с законами и обычаями своей страны. Она стала женой Великого Могола. Если она хочет жить, то всю ее будущую жизнь надо строить исходя из этого.

Он хотел ее. Велвет пробрала дрожь при этой мысли. Она еще не спала ни с кем, кроме Алекса. Алекс… Она отчаянно пыталась вызвать в памяти его лицо и вдруг обнаружила, к своему ужасу, что не может сделать этого. И не потому, что любила его после смерти меньше, а потому, что не видела его уже так давно, а у нее не было даже его портрета. Слезы тихо потекли по ее щекам. Она почувствовала себя виноватой перед покойником, как будто предала его. Встав с постели, она завернулась в шелковое покрывало и, тихонько открыв дверь, перешагнула через спящего Адали и пошла к Пэнси.

– Миледи! – прошептала та, когда Велвет вошла в ее комнату. – Вы тоже не можете заснуть?

Велвет потрясла головой и, присев на пол рядом с кроватью своей камеристки, проговорила:

– Ты помнишь, как выглядит Дагалд, Пэнси? Я имею в виду, помнишь ли по‑настоящему?

Пэнси казалась несчастной.

– Нет, – грустно ответила она своей госпоже. – Никак не могу вспомнить, помню, что он рыжий, что у него голубые глаза и что он такой же конопатый, как я. Все же остальное куда‑то ушло, но, может быть, если мой ребенок окажется мальчиком, то, увидев его, я вспомню, и каков Дагалд.

– И я не могу вспомнить Алекса, – печально сказала Велвет. – Как и ты, я помню, что у него сильное лицо, темные волосы и янтарные глаза. И все!

– Может быть, так даже лучше, – мудро рассудила Пэнси. – Может быть, даже лучше, что мы не помним. Ни вы, ни я никогда больше не попадем домой, миледи. Вы мне этого не говорите, я понимаю, чтобы не опечалить моего малыша, но я‑то знаю. Нам предстоит прожить всю нашу жизнь здесь или вообще не жить. – Она попыталась сесть, и Велвет вдруг отчетливо увидела, как под натянувшейся сорочкой шевельнулся в ее животе ребенок, уже готовый появиться на свет. – Этот лорд Акбар, местный властелин, он так любит вас. Даже я замечаю это, когда вы приходите навестить меня каждое утро. Думаю, он будет очень счастлив, если вы свяжете свою жизнь с ним.

– Он уже законным образом женился на мне, – тихо проговорила Велвет, – хотя мы и не стали еще по‑настоящему мужем и женой, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

– Он хочет, а вы нет, да? – напрямую спросила ее Пэнси.

– Да.

– Думаю, что в конечном итоге, только не сердитесь на меня, миледи, у вас все равно не будет другого выхода. Да и вообще мне кажется, что вам повезло. Заставить влюбиться в себя правителя такой богатой страны, да еще и стать его женой! Моя матушка говорила, что ее госпожа Скай всегда умела пользоваться ситуацией. Что ушло, то ушло, миледи. Теперь мы здесь, и надо как‑то жить дальше. Я тоже не очень рада, что никогда больше не увижу Дагалда, но за эти последние недели у меня было время все обдумать, и я с этим примирилась. Я намерена родить своего первенца, вырастить его и, может быть, даже вновь выйти замуж! Вот уж не сомневаюсь, что Дагалд‑то не задержится найти себе другую женщину!

– Другой муж! О, Пэнси, насколько же ты мудрее меня. Ты, конечно, права. Нельзя желать того, что ушло. Мне казалось ужасным, что я не могу вспомнить лица Алекса. Мне стало так страшно. Ну, пора к себе, пока не проснулся Адали и не переполошил всю стражу. – Она встала. – Я попрошу Акбара перевести тебя в мою комнату как можно быстрее. Я соскучилась без тебя. – Она улыбнулась Пэнси и выскользнула из ее комнаты.

Улегшись в постель, она думала о своем разговоре с Пэнси. Ее камеристка всего на несколько месяцев старше ее, и жизненного опыта у нее не намного больше, чем у Велвет. Но зато это практичная натура, достойная дочь своей матери. Она приняла на веру слова Пэнси и несколько успокоилась. Ей пришлось признаться, что она боится близости с Акбаром из‑за отсутствия опыта. Но что и говорить, когда он в тот вечер поцеловал ее и погладил ей грудь, это было приятно. Все дело в том, что она считает себя виноватой, виноватой перед памятью Алекса, своего мужа. И вот пришло время осознать, что она вдова Алекса Гордона и невеста Великого Могола по имени Акбар.

С этим Велвет и заснула. Она не слышала, как и все предыдущие ночи, что в ее комнату вошел Акбар. Разувшись, он босиком подошел к ее постели и долго смотрел на нее, полный любви и желания. Легким движением он откинул покрывало, чтобы насладиться зрелищем ее обнаженной красоты. Несколько мгновений он упивался ее прелестью, одновременно страдая от своего желания обладать ею. Затем, глубоко вздохнув, повернулся и вышел из комнаты. Она легонько пошевелилась в постели, когда он закрыл дверь, но не проснулась до утра.

Этим же вечером Акбар поведал Адали, что сегодняшней ночью он желает обладать своей женой, английской розой. А так как она к этому не готова, то Иодх Баи шлет ей «Ночную книгу», которую Велвет получит ближе к полудню. Невеста ничего не должна знать об этом, чтобы не испугаться или не отвергнуть дар. Все должно произойти легко, без принуждения.

Велвет проснулась поздним утром, съела ставший ей уже привычным завтрак из йогурта, фруктов и чая и отправилась в бани, которые ей очень нравились. Именно здесь Иодх Баи и Ругайя Бегум предприняли первую попытку сблизиться с ней. Помывшись, Велвет весело плескалась в бассейне, когда к ней присоединились две женщины.

– Как тебя зовут, евнух? – спросила Ругайя Бегум у Адали.

– Мое имя Адали, прелестница, – ответил он.

– Скажи своей госпоже, что мы желаем ей счастливого дня, – сказала Ругайя Бегум.

Адали был вне себя от радости. То, что его признали – и кто! – первая жена Могола и самая любимая из его жен, – было для него маленьким, но очень важным шагом вверх по лестнице успеха.

– Моя принцесса, – позвал он Велвет, подплывающую к краю бассейна.

– Да, Адали? – Она улыбнулась двум женщинам.

– Моя принцесса, Ругайя Бегум желает вам прекрасного дня. Осознав всю важность происходящего, Велвет ответила:

– Передай госпоже Ругайе Бегум, что я тоже рада пожелать ей чудесного дня. Я счастлива, что она соизволила заметить меня.

Адали перевел, и Велвет заметила, что эта далеко не молодая женщина явно довольна ее ответом. Потом с Адали заговорила Иодх Баи:

– Поприветствуй принцессу и от моего имени, Адали, и передай ей мои поздравления по случаю ее свадьбы с нашим Повелителем Акбаром.

Евнух дрожал от волнения. Пока он говорил на своем значительно исправившемся французском с Велвет, главная банщица и ее подчиненные уже успели разнести слух о том, что две главные жены Акбара снизошли до разговора с самой молодой из его жен. Статус Велвет в гареме немедленно возрос в тысячи раз.

– Поприветствуй от моего имени принцессу Эмбер, Адали, и скажи ей, что ее доброта, так же, как и доброта Ругайи Бегум, много значат для меня, чужой в этой стране. И спроси у них, Адали, не будет ли это невежливо с моей стороны – пригласить их как‑нибудь на чай?

– Нет, моя принцесса, думаю, что этого делать не надо. Я должен спросить разрешения у Могола и потом, если он разрешит, передам ваше приглашение. И сделать это надо будет за несколько дней. – После этого он повернулся к двум старшим женщинам и перевел им свой разговор с Велвет. Ругайя Бегум что‑то ему ответила, и он обратился к своей госпоже:

– Они придут!

Он попытался скрыть свое удовольствие, но его выдавали довольные глаза и широкая улыбка.

Ругайя Бегум и Иодх Баи вежливо кивнули Велвет, которая с улыбкой поклонилась им. Дамы вышли из бань.

Велвет выбралась из бассейна, и тут же ее вытерли банщицы, стоявшие наготове с теплыми полотенцами. Потом ее надушили, сделали массаж, и вместе с Адали, что‑то непрестанно нашептывающим ей в ухо, она вернулась в свои покои, чтобы немного отдохнуть от полуденной жары.

Вечером Акбар и Велвет, как обычно, выехали на лошадях из города. Он сказал ей, что скоро двор переедет в Лахор.

– Но Пэнси еще не родила, милорд. Я боюсь оставлять ее здесь одну, тем более что она даже не знает французского. Ей будет очень страшно.

– Непривычно, чтобы хозяйка так заботилась о своей служанке, моя роза. Такое впечатление, что вы чуть ли не сестры.

– Ее мать была в услужении у моей больше тридцати лет, а ее отец служит капитаном на одном из материнских кораблей. Она чуть‑чуть старше меня, но выросли мы вместе.

– Она единственный ребенок у своих родителей?

– Нет, – рассмеялась Велвет. – Она – десятая. Каждый раз, возвращаясь из плавания, их отец награждал жену ребенком. Наконец Дейзи это надоело. Пожалуйста, не заставляйте меня бросать Пэнси. Она крепкая девушка, и как только ребенок родится, она сможет ехать.

– Если это доставит вам удовольствие, – ответил он, – я подожду вашу Пэнси, но при условии, что она родит раньше, чем я запланировал отъезд.

Она благодарно улыбнулась. Солнце клонилось к закату, и они повернули назад, в город. Велвет оставила Акбара на ступеньках, что вели на ее веранду. Она искупалась, что делала теперь каждый раз после поездки верхом, а потом Адали и две ее прислужницы принесли ей ужин из окорока барашка с фруктовым пловом. Все это сопровождалось графинчиком сладкого, пахнущего медом вина.

Велвет не спешила, наслаждаясь чудесно приготовленной пищей, думая о том, будет ли Акбар опять играть в шахматы с ней сегодня вечером. И где они будут играть – у нее в комнате или опять на балконе, выходящем на эту огромную площадку? Она еще не успела доесть свой ужин, когда Адали побежал открывать дверь. Велвет услышала, как он с кем‑то говорит своим мягким голосом. Потом дверь захлопнулась, и евнух подошел к ней, держа в руках какой‑то маленький ящичек.

– Что это, Адали? – спросила она.

– Подарок от ее высочества Иодх Баи, моя принцесса. – Он не мог скрыть удовольствия, передавая подарок.

Велвет взяла в руки ящичек, сделанный из сандалового дерева, с уголками из золотой филиграни. На нем был еще и замочек, но чисто декоративный. Отомкнув его, она подняла крышку и посмотрела, что же там внутри. А там на алой шелковой подушечке лежала книга.

– Она прислала вам «Ночную книгу»! – воскликнул Адали. Велвет вынула книгу из ящика. О, это была роскошная книга – переплет голубой, шелковый, с золотыми уголками, выложенный жемчугом и бриллиантами.

– Что здесь написано, Адали?

– «Ночная книга», моя принцесса, это книга рисунков, отображающих позы любви. У нас верят, что такая книга помогает новобрачной преодолеть первые страхи. На первой странице нанесены слова из нашей самой знаменитой книги любви «Камасутры». Читаются они так: «Когда колесо любви запущено, нет никаких правил!»

– И госпожа Иодх Баи прислала ее мне?

– Да, моя принцесса. Считается большим счастьем получить ее. Вам очень повезло, что Иодх Баи оказала вам такую честь. Она – мать наследника престола, и когда‑нибудь, когда Аллах призовет нашего повелителя, он уступит свое место сыну. Очень полезно иметь его мать в друзьях. Особенно если к тому времени вы сами родите сына.

Она родит сына! Теперь, когда она только начала привыкать к мысли, что она – жена Акбара! Велвет перевернула следующую страницу книги и замерла. На картинке была изображена мраморная терраса с парапетом из лиственного орнамента, и на ней на шелковых подушках, таких же как в комнате Велвет, возлежали мужчина и женщина. Рядом с ними на полу стоял поднос с двумя кувшинами и кубками. Изысканно одетая женщина сидела на мужчине спиной к нему, но ее голова была повернута, и она с выражением страсти смотрела в его глаза. Ее руки были заложены за голову. Он же, в свою очередь, столь же пристально смотрел ей в глаза, взяв в руки ее округлые груди.

– О! – Велвет покраснела и захлопнула книгу. Она сделала глубокий глоток из своего кубка и отдала книжку Адали. – Может быть, я посмотрю потом, – сказала она.

– Конечно, моя принцесса, – невозмутимо ответил он, принимая книгу из ее рук и укладывая ее в ящик, который тут же поставил на стоявший рядом столик.

«Господи, что же это со мной? – подумала Велвет. – Я уже давно не девственница. И набралась кое‑какого опыта».

Но она никогда раньше не видела со стороны, как это делают другие. И наверное, этого и не надо видеть. Ей любопытно, однако, что же там дальше в книге. Она перелистает ее позже, когда Рохана и Торамалли уйдут в свою комнату, а Адали заснет на пороге. Она должна остаться одна, прежде чем опять откроет подарок Иодх Баи.

Со стола убрали остатки ужина и вместо этого принесли сосуд с розовой водой, чтобы она могла вымыть лицо и руки, прополоскать зубы. Рядом с кроватью опять появился поднос с вином и двумя кубками, но Велвет этого не заметила. Она расставляла на доске шахматные фигуры, которые накануне подарил ей Акбар. Доска была сделана из перламутра и розового мрамора, а фигурки – из слоновой кости и темно‑зеленого жадеита. Она аккуратно ставила каждую фигурку на ее место, не замечая, что в это время Адали что‑то приказывает двум юным прислужницам. На подносе появилась ваза с фруктами и нож; кровать заново застелили, расправив покрывало и взбив подушки.

– Пусть Рохана расчешет вам волосы, моя принцесса, – сказал Адали. – Скоро здесь будет Акбар.

Велвет смирно сидела на стуле, пока ее маленькая служанка тщательно причесывала ее каштановые кудри, которые в конце концов засияли, как чистое золото. Этим вечером она особенно хороша, подумал Адали, в шелковой розовато‑лиловой кофточке и отделанной по подолу серебром бледно‑розовой юбке.

Заслышав стук в дверь, Торамалли поспешила впустить Акбара. Рохана последним движением пригладила волосы своей госпоже, и обе девочки исчезли из комнаты, подталкиваемые Адали.

– Как вы чудесно выглядите сегодня, – сказал Акбар, протягивая ей изящную золотую цепочку, усыпанную мелкими алмазами. – Это вам, моя роза.

– Почему вы зовете меня вашей розой? – спросила Велвет. – Вы же знаете мое имя.

– Просто вы напоминаете мне розы в моем саду в Лахоре. Ваша кожа похожа на лепестки белых роз, что растут около фонтана, ваши губы – как красные розы у дорожки к моим покоям, а прелестные глаза похожи на листья роз. У меня никогда не было такой женщины. Хотя вы, конечно, правы. Для вас надо придумать имя. Я займусь этим, – Как чудесна ваша речь. Вы воистину добры ко мне. – Она застегнула на шее цепочку. – И очень щедры.

– Мне доставляет удовольствие быть добрым и щедрым по отношению к вам, – сказал он. – И я был бы счастлив, если когда‑нибудь вы тоже оказались бы добры и щедры по отношению ко мне.

Велвет опустила глаза, почувствовав, что ее щеки порозовели. Его намерения были вполне очевидны.

– Вы сегодня сыграете со мной в шахматы? – спросила она, стараясь переменить тему разговора. Он мягко рассмеялся:

– Конечно, если вы этого хотите. – Он было повернулся к шахматной доске, как вдруг заметил сандаловую шкатулку, которую Адали намеренно поставил так, чтобы Повелитель непременно увидел ее. – Что это, моя роза? – спросил Акбар.

Не успев ничего придумать, она ответила:

– Это подарок от госпожи Иодх Баи.

– И что в ней?

– Э‑э‑э… Книга, сир.

– Книга? Ну‑ка, давайте посмотрим, моя малышка. Я большой поклонник книг, у меня в Лахоре солидная библиотека.

– Но, сир, это книга для женщин, а совсем не для мужчин, – ответила Велвет, опять покраснев.

– Уж, случайно, не прислала ли вам Иодх Баи «Ночную книгу»?

Велвет кивнула, не поднимая головы.

– «Ночная книга», моя роза, предназначена для жениха и невесты. Принято считать, что, рассматривая изображенные в ней позы любви, они будут вести себя более уверенно, когда останутся вдвоем. – Акбар открыл ящичек и вынул книгу. – Давайте сядем на веранде и вместе посмотрим ее. Принесите лампу, чтобы мы могли насладиться искусством художника, вложившего так много чувства и таланта в это произведение.

Она не могла отказать ему и с упавшим сердцем последовала за ним на террасу. Ночь была теплой, с безоблачным небом, усыпанным звездами. Акбар уселся среди подушек. Как обычно, на нем была шелковая рубашка, подпоясанная золототканым кушаком, на голове – тюрбан. Обувь он снял при входе, как это принято в гареме.

– Садитесь рядом, моя роза, – пригласил он, похлопав рукой по одной из подушек.

Она подчинилась, а он, положив книгу так, чтобы им было удобно смотреть вдвоем, перевернул первую страницу.

Теперь, когда она увидела картинку во второй раз, она не показалась ей такой уж бесстыдной.

– Краски очень свежие, не правда ли? – спросила Велвет.

– О да, – серьезно ответил он. – И заметьте, изображенный здесь принц носит на голове корону из лотосов. Это означает, что он уже достиг высокой степени внутреннего погружения. – Он перевернул страницу, и Велвет на мгновение задохнулась. Его прекрасная визави теперь была изображена с открытой грудью, а корона с головы принца исчезла. Акбар рассмеялся. – Не думаю, что принц теперь думает о цветах своей души, ему больше нравится обнаженная плоть его невесты. – И перевернул следующую страницу.

Теперь принц одной рукой держал грудь своей дамы, а другой гладил ее обнаженный живот. Велвет задрожала, и Акбар прикрыл своей рукой ее дрожащие руки, перевернув еще одну страницу. Здесь принц и его подруга были уже обнаженными, она лежала в его объятиях, а он с обожанием смотрел на нее сверху, поскольку лежал на ней. Его мужское естество стало вдруг огромным и выдавалось вперед. У Велвет опять перехватило дыхание. Вдруг, почувствовав пальцы Акбара, расстегивающие ее кофточку, она замерла.

– Не надо, моя роза, – легко продышал он ей в ухо. – Не бойтесь меня. Я поклялся не принуждать вас ни к чему и сдержу свое обещание. Я хочу только приласкать вас. Вы, конечно, не откажете мне в этом?

– Нет, сир, – прошептала она, с трудом выдавливая слова из горла.

Он осторожно снял с нее кофточку и бросил ее рядом на подушки.

– Аллах! Аллах! – прошептал он. – Ваши груди – как две луны. – Он начал медленно и нежно гладить их.

Его ласка заставила Велвет вздрогнуть где‑то внутри, и она не смогла сдержать ответного «ах», возглас помимо воли сорвался с ее губ.

Акбар немного передвинул ее, так что она оказалась между его ног. Притянув ее к себе, он взял обе ее груди в руки, мягко, но настойчиво лаская соски.

– Переверни страницу, моя роза, – приказал он, и Велвет подчинилась.

То, что открылось ее взору, одновременно повергло ее в шок и еще больше возбудило ее желание. Теперь прелестная женщина лежала на спине, принц же, раздвинув ей ноги, языком ласкал самое сокровенное ее место. Она не могла оторвать глаз от картинки. Женщина, казалось, пребывала в полном экстазе, полузакрыв глаза от страсти. Велвет и сама затрепетала.

– г Твой первый муж когда‑нибудь делал с тобой что‑нибудь похожее, моя роза? – спросил Акбар напряженным голосом. – Ты помнишь, как тебе было тогда хорошо?

– Алекс никогда н‑не д‑делал со мной н‑ничего такого, – прошептала она. – Разве мужчина может делать такое с женщиной? – Ее все еще била дрожь.

– Только так и доставляют женщине наслаждение, моя любовь, а когда женщине приятно, это лишь добавляет радости мужчине. Я хочу тебя, хочу именно так, моя роза, и хочу, чтобы тебе это понравилось.

Велвет быстро перевернула следующую страницу, не в силах сопротивляться нахлынувшему желанию. Картинки ее явно возбуждали. Если бы она могла просто пролистать «Ночную книгу»в одиночестве! Но на следующей странице она обнаружила, что женщина теперь уже стоит, склонившись между ног мужчины, и ласкает ртом его член. Вскрикнув, она перевернула еще одну страницу, где обнаружила двух любовников, сошедшихся в страстных объятиях, с его огромным членом, глубоко погрузившимся в лоно прекрасной подруги, которая, как казалось, с большим удовольствием помогала ему.

– О Господи! – выдохнула она, захлопнув книгу. Убрав руку с ее груди, Акбар привлек Велвет к себе и впился губами в ее губы. Не будучи больше в состоянии сдерживать свою страсть, она пылко обняла его и вернула поцелуй. Какое‑то время они жадно целовались, не в силах остановиться. Его язык наконец проник ей в рот, где его уже ждал ее пылающий от страсти язычок, который при первом прикосновении провалился куда‑то вглубь только для того, чтобы затем сплестись с другим языком в непрекращающемся танце.

Наконец их губы разомкнулись, и он молча уставился на нее горящими желанием глазами.

– Я хочу любить тебя, – едва смог проговорить он севшим голосом. – Я хочу вонзить мой член как можно глубже в твое естество. Неужели ты скажешь мне, моя роза, что, не хочешь меня? Неужели ты лишишь нас блаженства, которого так жаждут наши тела?

– Нет, – ответила она – я хочу вас так же, как вы меня, если не больше.

– Значит, это будет наша ночь ночей, моя любовь?

– Да, – выдохнула она, привстав, чтобы развязать его золотой пояс и снять с него рубашку. Ее руки дрожали, но наконец пояс уступил. Велвет встала на колени и нежно распахнула на нем белую шелковую рубашку, тихонько спустив ее с плеч на живот. Его тело было гладким и совсем безволосым.

Он смотрел на нее, будучи в полном восторге от той смеси стыдливости и желания, которая овладела ею. Когда она сняла с него рубашку, он, обхватив ее за талию, развязал пояс юбки, которая спустилась на ее стройные ноги. Его губы с воспламеняющей страстью исцеловали ее гладкий живот, и она задохнулась от удовольствия, ощущая его рот на своей атласной коже. Встав с подушек, Акбар поднял Велвет на руки и отнес ее в спальню, положив на кровать.

Велвет раскрыла ему свои объятия. Сердце у нее бешено стучало, но теперь ее уже ничто не сдерживало. Он любил ее, любил так же, как когда‑то ее любил Алекс.

Нет! Он не Алекс! Господи! Она совсем не хотела думать теперь об Алексе! Это ее первая брачная ночь с этим, другим, мужчиной, который стал ей мужем. Ее мать прошла через шесть таких ночей, и ничего с ней не случилось. «Думала ли она при этом о тех, кто был раньше? – пришло в голову Велвет. – Думала ли она о прошлом, когда новый муж заставлял ее забывать себя от желания и страсти? Я никогда этого не узнаю», – поняла Велвет.

Акбар долго стоял, глядя на прелестную молодую женщину, которая лежала перед ним на кровати. Ее кожа казалась еще белее на фоне небесно‑голубых простыней. Она предлагала ему себя, и он наслаждался этим зрелищем. Он так долго ждал этой минуты. Чему она его научила, так это терпению. Какие же у нее длинные ноги и какой чудесной формы! Опустившись на колени, он взял ее изящную ножку в руки и нежно поцеловал каждый розовый пальчик. Его губы медленно двигались по нежной коже сначала одной ножки, потом другой. Кожа была гладкой и пахла жасмином. Он вздохнул.

– Как же ты совершенна лицом и телом, – сказал он своим чудесным глубоким голосом. – Никогда не подозревал, что где‑нибудь на свете может существовать такая красота, моя роза.

Он лег рядом с ней, сняв свой белый тюрбан. Велвет очень удивилась, обнаружив, что волосы у него длинные, почти до плеч. Она почему‑то считала, что они должны быть короткими, как у других мужчин, что ходили здесь с непокрытой головой. Он раздвинул ей ноги и, наклонившись, нежно поцеловал ее в открывшуюся ему навстречу розовую плоть. Раздвинув ее еще больше, он посмотрел на ее крошечный бриллиант и с коротким всхлипом страсти начал ласкать его языком.

Ее тело сначала выгнулось дугой от неожиданности этого нового ощущения, и какое‑то время она была просто вне себя. Дотянувшись руками, она обхватила его голову и была поражена мягкостью его волос, раскинувшихся, как черное покрывало, по ее белым бедрам. Прикосновения его языка к самой сокровенной части ее тела были как глотки крепкого вина, разливающегося по ее жилам. Какое‑то время она вообще не могла дышать, а затем начала глотать воздух, как утопающий, чувствуя, как его язык проникает все глубже и глубже в ее ставшую сразу влажной и горячей сокровенную глубину, лаская ее, подвергая какой‑то мучительной пытке. Внутри у нее все трепетало, и это ощущение становилось все сильнее, пока не стало почти невыносимым. Велвет чувствовала, что скатывается в чудесный кружащийся мир чистого наслаждения. В момент просветления она попыталась избавиться от этого наваждения, но не смогла и с легким криком целиком отдалась ему, чувствуя, что воспаряет куда‑то ввысь.

Акбар поднимался по ее телу все выше, лаская и поглаживая его, пока не добрался до грудей. Здесь он задержался надолго и опять любил ее с восхитительным умением и нежностью. Его пальцы перебирали ее плоть, пока она не «стала под его руками твердой и упругой. Его губы нашли ее соски, и он долго ласкал их языком, пока ее тихие стоны и причитания не подсказали ему, что надо как‑то переменить ласку. Он вобрал в рот налившиеся, тугие маленькие острые сосочки и принялся их сосать.

– Боже! Боже! – отчаянно шептала она, зарываясь своими пальцами все глубже в мягкий шелк его волос и чувствуя, что сейчас умрет. С каждым мгновением она хотела его все больше. Неужели он никогда не возьмет ее? Неужели он будет продолжать эту любовную игру, пока она и правда не умрет?

Он сел на нее верхом, зажав ее талию своими коленями, и, наклонившись, взял ее лицо в руки, поцеловал и приказал:

– Взгляни на меня, моя роза!

Велвет подняла на него глаза, покраснев до корней волос, прекрасно сознавая, что ее желание так же отчетливо написано на ее лице, как и на его.

– Ты хочешь меня, моя любимая роза? Так же ли ты изголодалась по мне, как я по тебе? Хочешь ли ты, чтобы наша любовь завершилась внутри тебя?

– О да! – прошептала она.

– Назови меня по имени! – потребовал он. – Я еще ни разу не слышал, как ты произносишь его.

– Возьми меня и сделай своей, мой повелитель Акбар! – проговорила она. – Я так хочу тебя, мой дорогой! О Акбар! Я не могу больше этого выносить! – Она всхлипнула и, поймав рукой его налитой член, попыталась направить его в свое вздрагивающее тело.

Прикосновение ее пылающей маленькой ручки к его трепещущему от вожделения члену заставило его вздрогнуть от удивления, и он чуть не вылил семя раньше времени. Он застонал, умирая от желания немедленно заполнить собой ее всю, но возраст и опыт научили его терпению. Даже сейчас, изнывая от страсти, он все‑таки знал, что долгое воздержание и отсутствие богатого супружеского опыта не дадут Велвет возможности полностью насладиться им. Он ласково отстранил ее руку и сам тщательно направил свой член во врата рая, но вошел туда всего на какой‑нибудь дюйм. Она застонала, но этот звук показал ему, что теперь ей легче. Ее зеленые глаза опять закрылись, и ресницы слабо подрагивали.

– Пожалуйста, – почти рыдала она. – Пожалуйста!

– Тише! – прошептал он в ответ. – Тес, моя любимая. Я не хочу сделать тебе больно.

Она же отчаянно пыталась заставить его проникнуть глубже в нее, и он понял, что она слишком захвачена сладостной мукой собственного экстаза, чтобы терпеть. С его губ сорвался стон восторга от осознания того, что она его так хочет, и он медленно вошел в ее жаждущее лоно чуть глубже. Ритмично двигаясь, он опять, опять и опять входил и выходил из нее, пока не почувствовал, что и его собственное желание достигло вершины. Казалось, он никогда не удовлетворит страсти даже сейчас, когда она лежала под ним, отдаваясь ему душой и телом. Его страсть несколько раз была готова прорваться наружу, и, наконец, он не смог больше сдерживаться, дав своему семени излиться в ее пылающее лоно и упав на ее грудь с криком восторга.

Это первое любовное приключение полностью истощило их силы, и они тут же провалились в глубокий сон. Его темные волосы перемешались на подушке с ее золотисто‑каштановыми локонами.

Проснувшись несколькими часами позже, Велвет без движения пролежала еще какое‑то время. От сравнений все равно не уйти, подумала она. Алекс был чудесным любовником, пылким, страстным и требовательным. Но Акбар куда более умел. И гораздо терпеливее и внимательнее, ни на секунду не забывает, что она тоже должна получить свою долю удовольствия. Каким‑то шестым чувством Велвет понимала, что ей повезло с обоими ее мужьями. В ее сердце всегда будет уголочек для Алекса Гордона, ее первой любви. Но она должна забыть о нем, он должен уйти из ее жизни, иначе она сойдет с ума. Теперь у нее прекрасный, любящий мужчина, который сможет позаботиться о ней, и она должна быть благодарна судьбе.

Приподнявшись на локте, она взглянула на Акбара. Он был красив, но совсем не так, как Алекс. Она не знала, сколько ему лет, но его сыновья старше ее, а все три дочери уже давно замужем. Только маленькая Арам Бану Бегум еще совсем ребенок.

Акбар мог бы быть ее отцом, но чувство, которое зрело в ней, совсем не было дочерним.

Она легонько погладила его по щеке. Его золотистая кожа казалась такой темной по сравнению с белизной ее собственной, а его волосы такими черными и прямыми. Только сейчас она заметила, что разрез его глаз не совсем обычный, да и черты его лица не имели характерных восточных особенностей. У него было прекрасное тело, сильное и мускулистое, хотя он вряд ли был намного выше ее. Может быть, на дюйм, не более. Когда они разговаривали, их глаза оказывались на одном уровне. Иодх Баи не доставала ему даже до плеча, а Ругайя Бегум чуть выше, подумала Велвет. Под носом на верхней губе темнела родинка размером с горошину. Не в силах совладать с собой, Велвет нагнулась и поцеловала эту родинку. И Акбар, который только притворялся спящим, чуть не напугал ее, внезапно заключив в свои объятия.

– О, вы не спите, Акбар!

– Не сплю и уже опять хочу тебя и твое роскошное тело, – рассмеялся он.

Она шаловливо увернулась от него и, выскользнув из кровати, встала рядом на колени, чтобы налить им вина.

– Прежде вы должны выпить за нашу любовь, – рассмеялась она, подавая ему чашу.

– Только если ты выпьешь со мной. – сказал он, зная, что это вино особенное, настоянное на специальных травах, которые не только усиливали страсть, но и добавляли любовной силы.

– Мужчина никогда не должен пить в одиночестве, – согласилась она, поднимая свой кубок.

– И все‑таки я сделал тебя счастливой, – просто сказал он.

– Да, – ответила она, садясь к нему на кровать. – Ты сделал меня счастливой, Акбар. Мне было так страшно и одиноко. Никогда не думала, что в моей жизни все так переменится. – Она улыбнулась. – Никто из моих друзей при дворе королевы даже вообразить не сможет, что где‑то далеко, за тысячи миль от них, в краю Великого Могола, их Велвет Гордон стала супругой царственного лица.

– Ты очень несчастлива, что больше никогда не увидишь своей родины, моя роза?

– Да, конечно, – ответила она без раздумий. – Ты же должен понимать: все, что мне было дорого, осталось в Англии. Может быть, когда‑нибудь я и буду воспринимать Индию как второе отечество, но сейчас не могу этого сказать.

– Ты подаришь мне ребенка, и тебе сразу станет лучше, – сказал он.

Велвет рассмеялась. Он напомнил ей Алекса.

– Почему это, – спросила она, – все вы, мужчины, уверены, что женщинам для счастья нужен только ребенок? Что, кроме этого, в жизни больше ничего не существует?

– А чего бы хотела ты? – спросил он.

– Еще не знаю, – искренне созналась она. – Я прожила на свете так мало. Возможно, оставаясь в Англии, я пошла бы по стопам своей матери, которая создала огромную торговую империю. А может быть, жила бы, как мои сестры, Виллоу и Дейдра, которые счастливы своим домом и детьми. Еще меньше года назад я практически ничего не знала о жизни, никуда не выезжала дальше наших поместий в Англии и Франции. И не задумывалась, чего хочу от жизни.

Ее ответ удивил его. Она все больше и больше заинтересовывала его. Она совсем не такая, как другие женщины, которых он когда‑нибудь знал. И когда он попытался мысленно поставить на ее место, например, Иодх Баи и других, которые не видели ничего, кроме стен гарема, он понял, что у него ничего не выйдет.

Он выпустил ее из своих объятий и сел. Она тоже села, по‑турецки скрестив ноги.

– Я распоряжусь, чтобы тебе отвечали на все твои вопросы, а когда мы вернемся в Лахор, моя библиотека будет в полном твоем распоряжении. Я сделаю для тебя все, что ты пожелаешь и что только будет в моих силах, – пообещал он.

– Мне надо выучить ваши языки или хотя бы один из них, так как, я смотрю, здесь, в Индии, их много.

– Сейчас я научу тебя первым двум словам, – сказал он. – Посмотри, там рядом с постелью Адали должен был оставить сосуд с душистой водой и полотенца.

Нагнувшись, Велвет нашла то, о чем он говорил. Он продолжил:

– Выжми одно из полотенец, любовь моя, и дай его мне. Она повиновалась, и, взяв у нее влажное полотенце, он начал осторожно стирать с нее следы их недавней любовной игры.

– Это, моя роза, называется йони, – произнес он, осторожными нежными прикосновениями вытирая потайное место. Велвет начала дрожать от его ласковых движений. Закончив, он отдал полотенце и сказал:

– Выбрось его и возьми другое, моя любовь. А теперь ты должна сделать со мной то же, что я только что сделал с тобой.

Она подчинилась, и как только начала обтирать его член, он, до того мирно лежавший, от ее нежных прикосновений набух и распрямился.

– Этого похотливого приятеля, – сказал он, шутливо улыбаясь, – зовут лингам, и он опять очень хочет побывать в твоей йони, где ему было так хорошо совсем недавно.

Полотенце любви выпало из рук Велвет, и Акбар отбросил его в сторону. Потом протянул руку и ласково коснулся ее йони, другой рукой поглаживая грудь. Следуя его примеру, Велвет, сидя напротив своего супруга, принялась ласкать его огромный лингам, который от ее нежных прикосновений становился еще больше и длиннее. Она правильно поняла его намек и не испытывала никакого стыда или смущения от того, что делала. Она хотела ласкать его так же, как он ласкал ее. Встав на колени перед ним, она взяла налитую кровью головку члена себе в рот.

– Погладь его язычком, моя роза, – мягко проговорил он. Она медленно провела языком по его головке и, вдруг осмелев, всосала его на всю глубину, одновременно продолжая гладить его упругий ствол языком. Он застонал, и она почувствовала на своей голове его руку.

– Подожди, любовь моя, – попросил он, и Велвет, не имевшая никакого опыта в подобных делах, послушалась. – Я хочу, чтобы ты встала на колени, оперлась на локти, повернувшись ко мне своей прелестной попочкой, – приказал он. – Я не сделаю тебе больно, не бойся, моя роза.

Доверяя ему, она сделала, как он велел, и почувствовала, как он, прижав ее попку к себе, вошел в ее пылающую йони своим раскаленным лингамом сзади. Она охнула, когда он вдвинулся глубже, а потом очутился глубоко‑глубоко в ней. Снова и снова он двигался в теплой глубине ее дрожащего от страсти тела. Его возбуждение достигло высшей точки. Ему еще никогда не было так хорошо ни с одной женщиной и пришлось даже сдерживаться, чтобы не закричать от восторга.

» Со мной никогда еще так не было, – подумала Велвет, пока он толчками двигался сзади. – Господи, я сойду с ума от желания «. Она издала низкий животный стон, ей казалось, что он разрастается и увеличивается внутри нее, заполняя ее всю так плотно, что вот еще чуть‑чуть – и она не выдержит этого невыносимого желания. Рукой он нащупал ее маленький бриллиант, и Велвет, не сдерживаясь больше, закричала от переполнявшей ее страсти.

Он тоже не мог больше терпеть и со стоном излил в нее накопившееся семя. Отдав все силы, они рухнули на кровать. Какое‑то мгновение он лежал на ней сверху, потом, боясь, что своим весом что‑нибудь ей сломает, перекатился на бок и обнял ее.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Я тебя люблю! Она едва расслышала его страстное признание сквозь туман сжигавшей ее страсти. Он любит ее! На какое‑то мгновение мысль о том, что этот могущественный человек любит ее, заставила Велвет задохнуться. Ее любит король! Потом она вспомнила, что всего лишь сороковая его законная жена, а ведь есть еще гарем с хорошенькими женщинами, и некоторые из них даже родили ему детей. Когда‑то и они, как она сейчас, пользовались его расположением, а королевское расположение – вещь очень ненадежная.

И лучше ей помнить об этом, дала она себе зарок. Перевернувшись на спину, она погладила его щеку.

– Я люблю тебя! – повторил он. Она улыбнулась в ответ:

– Ты так добр ко мне, Акбар, но я еще так неопытна. Я никогда в жизни не совру тебе, и поэтому сказать сейчас, что тоже люблю тебя, не могу. Возможно, со временем я и скажу это. Я так благодарна тебе за твою доброту.

– Скажи ты мне, моя роза, что любишь меня, и я в тебе очень разочаровался бы. Я бы понял, что ты неискренне это говоришь, – Но ты же сказал, что любишь меня, – возразила она.

– Я и люблю тебя, моя дорогая! Но мой опыт настолько же велик, насколько мал твой. Я сразу распознаю свои чувства к женщине, а ты полностью сразила меня не только своей красотой, но и умом.

Велвет не выдержала и опять рассмеялась.

– У тебя, – заявила она, – очень быстрый язык, мой Акбар, что так подходит к твоему быстрому уму! Думаю, мне надо бояться тебя.

– Возможно, что и стоит, – сказал он, скрывая резкость своих слов за нежной улыбкой.» Всегда плохо позволять одному человеку быть слишком уверенным в чувствах другого «, – подумал он.

Они еще дважды занимались любовью этой ночью, и Акбар даже сам удивился своей неожиданной прыти. Такое желание не охватывало его вот уже лет десять. Эта его новая английская жена, которую он взял в свою постель и в свое сердце, похоже, придала ему новые силы. Он нашел эту мысль довольно лестной для себя и наконец провалился в глубокий сон.

Когда Велвет проснулась, Акбар уже ушел. Было жарко, и она лениво нежилась на подушках, вытянув ноги и покачивая ступнями из стороны в сторону. Она впервые за все эти последние месяцы прекрасно чувствовала себя. Она улыбнулась, поняв, что у женщин так же, как у мужчин, бывают иногда весьма определенные желания. Почему она раньше никогда ни с кем не говорила об этом?

Раздалось легкое царапанье в дверь.

– Войдите! – воскликнула она, и в комнате появился Адали.

– Я пришел сказать вам, моя принцесса, что у вашей камеристки только что начались роды.

– Быстро подай одежду, – приказала Велвет. – Я пойду к ней.

Торопливо одеваясь, она вдруг поняла, что почти ничего не знает о том, как дети появляются на свет. Родители посчитали ее слишком маленькой и не пустили к Дейдре, когда та рожала первенца. И все равно Пэнси будет легче, если она посидит с ней. Сама‑то Пэнси наверняка видела, как это делается, будучи старшей из множества детей Дейзи.

Спеша по коридору, Велвет слышала стоны Пэнси, которые становились все громче, по мере того как она приближалась к маленькой комнатке своей служанки. Там рядом с Пэнси сидела женщина средних лет, спокойно дожидаясь, когда природа возьмет свое. Пэнси, слава Богу, была крупной, здоровой девушкой, и никаких осложнений не предвиделось.

– Пойдем со мной, Адали. Если эта женщина будет давать Пэнси какие‑нибудь указания, ты переведешь, – сказала Велвет.

– Как прикажете, моя принцесса.

Велвет опустилась на колени около кровати своей подруги.

Адали встал рядом, на случай если эта женщина что‑нибудь присоветует.

Пэнси слабо улыбнулась и еле слышно проговорила:

– Как же, попробуй не послушайся эту старую каргу. Выглядит она достаточно суровой. Боже, госпожа Велвет, никогда раньше я не чувствовала такой боли? Помню, моя мать тоже кричала, рожая очередного брата или сестренку. Не так‑то легко родить ребенка, но я не боюсь.

– Я знаю, что ты не боишься, – сказала Велвет, беря Пэнси за руку.

– Тут будет порядком грязно, миледи, – усмехнулась Пэнси, – Мне бы не очень хотелось, чтобы вы при всем этом присутствовали.

– Пэнси, в отличие от других женщин моего возраста я еще никогда не видела, как рожают детей. А что, если у меня будет собственный? Ты хочешь, чтобы для меня все это стало полной неожиданностью?

Пэнси заставила себя улыбнуться, хотя это было нелегко.

– А вы намерены скоро обзавестись ребеночком, миледи? – пошутила она.

– Властитель Акбар сказал, что хочет сделать мне одного, Пэнси. Думаю, мне понравятся мои собственные дети.

В короткие минуты передышки между потугами Пэнси казалась гораздо ближе к своей госпоже, чем раньше. Велвет вдруг потеряла то превосходство, которое свойственно госпоже. Этим утром в ее глазах сияло какое‑то иное чувство, и Пэнси сразу поняла причину. Ее госпожа наконец‑то отдалась Великому Моголу. Пэнси с облегчением вздохнула. Она и правда боялась, что долгое сопротивление Велвет наконец надоест повелителю, и тогда им придется худо. Что было бы с ней и ее только еще готовящимся появиться на свет ребенком, если бы Велвет потеряла расположение сиятельного покровителя? Но тут ее мысли были прерваны новым приступом боли, пронзившим ее измученное тело.

Сидевшая до сих пор молча женщина вскочила на ноги и попыталась поднят

Date: 2015-09-24; view: 313; Нарушение авторских прав