Двадцать семь

Кровь Джордж высыхала неравномерно.

Пятна поменьше на стене позади разбитого монитора высохли почти мгновенно. Из-за выстрела пластик треснул, а стекло вдавилось внутрь, специальное «безопасное» стекло — такое не рассыпается на осколки. Все это походило на какую-нибудь художественную инсталляцию — старинный дискотечный шар глазами современного художника. «Вечеринка началась, всем веселиться». Если только не обращать внимания на кровь. А я обращал на нее внимание. Еще как. Просто не знал, что делать и как все исправить.

Большие пятна высыхали медленно, становились липкими, меняли цвет с ярко-алого на темно-бордовый. Меня это расстраивало. Я хотел, чтобы кровь поскорее высохла, почернела, прекратила меня мучить. Я хорошо стреляю. Начиная с семи лет регулярно бывал на стрельбищах, начиная с шестнадцати официально участвую в выездах. Даже если Джордж все еще могла чувствовать боль — она бы не успела ее почувствовать. Прогрохотал выстрел, и она упала лицом на клавиатуру. Только в этом провидение надо мной сжалилось: я не видел ее лица, не видел то, что… не видел. Она не мучилась. Придется повторять себе это снова и снова, сейчас, завтра, послезавтра, каждый день, пока я еще живу.

Выстрел прогремел оглушительно. Но после она упала, и этот звук получился еще громче. Что бы я дальше в жизни ни услышал — звук этого падения навсегда останется самым громким звуком в моей жизни. Джорджия упала.

Я хороший стрелок, не было никаких осколков, только капельки крови разлетелись в разные стороны, когда пуля попала в… когда я… только капли крови. Об этой крови нельзя было забывать, ведь из-за нее весь грузовик теперь превратился в чертову опасную зону. Если я заразился, так тому и быть, теперь волноваться уже поздно. Но не стоит усугублять ситуацию. Я отошел подальше от стола и сел на пол, прислонившись спиной к стене и положив пистолет на колени. И стал ждать, пока высохнет кровь.

Джордж успела включить внешние камеры, пока… пока не стало уже бессмысленно волноваться о подобных вещах. Я наблюдал, как куда-то спешили сотрудники службы безопасности Центра, люди сенатора и еще какие-то парни. Райман же не единственный кандидат в президенты, который нынче приехал в Сакраменто. Рика нигде не было видно. Либо он погиб, либо успел выбраться из карантинной зоны, пока все не зашло слишком далеко. А оно зашло: каждая камера фиксировала как минимум троих зараженных. Половину перестреляли ошалевшие охранники, которые явно впервые столкнулись с настоящими зомби. Стреляли они как идиоты. Остановились бы хоть на секунду и подумали, сами бы тогда поняли. Если у тебя меткость не на высоте — не целься в голову, стреляй в колени. Хромой зомби передвигается медленно, можно успеть хорошенько прицелиться. Если нет патронов — уходи с поля боя. Нельзя перезаряжать пистолет прямо на месте, только уж в совсем крайних случаях. Нужно уметь перехитрить вирус, иначе все бессмысленно. С таким же успехом можно просто сдаться. Когда свора небольшая, а ты не оказываешь сопротивления, зомби зачастую просто кусают, а не пытаются съесть тебя живьем. Сдаешься на милость победителя и вступаешь в его ряды.

Внутренний голос уговаривал меня выйти и помочь, ведь без грамотной поддержки они явно проигрывали. Но я хотел сидеть в грузовике, наблюдать, как подсыхает кровь, как навсегда исчезает то, что раньше было Джорджией.

В кармане что-то задребезжало, я ударил ладонью по штанам (словно муху прихлопнул) и вытащил мобильник:

— Шон слушает.

— Шон, это Рик. Ты в порядке?

Только через мгновение я понял, что это за странный пронзительный и дрожащий звук — я смеялся. Усилием воли подавил рвущиеся из горла звуки и откашлялся.

— Не думаю, что выражение «в порядке» применимо по отношению к данной конкретной ситуации. Пока жив. Если ты о том, не заражен ли я, то пока не знаю. Жду, пока за мной кто-нибудь придет, а там уже сдам анализ. Раньше — просто бессмысленно. Ты успел проскочить, пока не объявили карантин?

— Чудом. Когда я добрался до мотоцикла Джорджии, они все еще разбирались со взрывами и ни на что другое не отвлекались. Думаю, ворота закрыли сразу после меня. Я…

— Сделай мне одолжение, не говори, где находишься. — Я прислонился затылком к стене и заметил новые пятна крови, на потолке, надо бы поосторожнее. — Не имею ни малейшего понятия, кто сейчас прослушивает наши телефоны. Я сам в грузовике. Двери, наверное, заблокировались, у нас ведь тут зарегистрированный случай амплификации.

Система безопасности не позволит никому выйти наружу, даже если у меня будет отрицательный анализ. Теперь нужно, чтобы грузовик открыли снаружи. Или они могут пальнуть по мне ракетой, что вряд ли — даже я с собой такого оружия не таскаю.

— Не скажу, — тихо ответил Рик. — Я… Шон, мне очень жаль.

— Да, нам всем очень жаль. — Я снова рассмеялся, на этот раз почти нормальным, хоть и несколько придушенным смехом. — Скажи мне, что ее последнее сообщение отправилось. Что его увидели.

— Я поэтому и звоню. Шон, это… это какое-то безумие. У нас столько посетителей, что два сервера полностью перегружены. Все скачивают, все распространяют информацию. Кое-кто затянул обычную песню: мол, слухи, подстава. И, Шон, ЦКПЗ сделал официальное заявление. ЦКПЗ.

Голос у Казинса был взволнованный. Что ж — есть от чего. ЦКПЗ никогда не делает поспешных заявлений, они их предварительно обдумывают по неделе каждое.

— Они подтвердили результаты ее анализа, время и все остальное. Эта история не просто распространяется, она буквально разлетается. По всему миру.

— А кто подписался под заявлением? Не Уинн, случайно?

— Доктор Джозеф Уинн.

— Значит, от нашего путешествия в Мемфис все-таки была какая-то польза.

Кровь на потолке вела себя гораздо лучше, чем кровь на стенах: ее было меньше, и она высыхала гораздо быстрее.

— Она умерла не напрасно. Ее история, наша история услышана.

Неожиданно меня захлестнула волна усталости. Как же я вымотался.

— Нет. Прости, Рик, но она умерла напрасно. Никто не должен был из-за этого умирать. Уезжай отсюда, как можно дальше. Выброси телефоны, выброси передатчики, все выброси, по чему можно отследить сигнал. Спрячь мотоцикл Джорджии где-нибудь в гараже и не звони, пока все не закончится.

— Шон…

— Не спорь, — я печально улыбнулся. — Теперь я твой босс.

— Постарайся остаться в живых.

— Подумаю над твоей просьбой.

Я повесил трубку и швырнул мобильник о стену. Он, к моему вящему удовольствию, разлетелся на куски. Рик выбрался из карантинной зоны и ехал прочь. Хорошо. Он ошибается: Джордж, черт побери, умерла напрасно. Но в чем-то Казинс все-таки прав. Она бы сказала, что это оправдывает ее смерть. Оправдывает то, что мне пришлось всадить в нее пулю. Потому что сестра всегда и превыше всего ценила правду, а эта была самая важная правда из всех.

— Теперь довольна, Джордж? — спросил я у потолка.

«Вне себя от счастья», — отозвалась тишина.

Минут через десять мое созерцание окровавленного потолка прервал какой-то писк. Снаружи сражение почти закончилось. Я удивленно посмотрел на свой разбитый мобильник. От него остались только обломки. В грузовике полно оборудования, которое может так вот пищать, большая его часть принадлежала Джордж. Будем надеяться, что эта штука реагирует на голосовые команды.

— Ответить.

Изображение на одном из настенных мониторов дрогнуло, и труп охранника, над которым пировали два зараженных, сменился взволнованным лицом Махира, заместителя моей сестры, нашего секретного оружия в борьбе с правительством. Думаю, теперь ему нет необходимости прятаться. Вытаращил глаза так, что даже белки видны наверно полностью, волосы дыбом — словно он только что вылез из кровати.

— Ага, — вяло обрадовался я, — значит, все-таки реагирует на голос. Привет, Махир.

Гоуда опустил глаза и наконец заметил меня на полу, возле стены. Глаза у него и так были вытаращены дальше некуда, но, увидев пистолет в моей руке, он выпучил их больше. Но голос у него был почти спокойный и очень серьезный:

— Шон, скажи мне, что это все дурная шутка. Пожалуйста. Просто самая дурацкая из всех дурацких шуток на свете. И я тебя прощу за нее, с радостью прощу.

— Прости, но нет. — Я закрыл глаза, чтобы не видеть его взволнованного лица.

Так, интересно, себя постоянно чувствовала Джордж? Когда люди смотрели на нее и ждали ответа? Ответа на серьезные вопросы, не связанные со стрельбой и живыми мертвецами? Неудивительно, что она все время так уставала.

— Точное время смерти Джорджии Каролины Мейсон зафиксировано Центром по контролю и профилактике заболеваний. Можешь посмотреть в общественной базе данных. Я так понял, что они сделали какое-то заявление. Надо будет в рамочку повесить.

— Господи боже…

— Вот уж кого здесь сейчас нет, так это Его. Оставь Ему сообщение — может, перезвонит.

Как приятно ничего не видеть. Темно. Уютно. Как в тех бесконечных гостиничных номерах, где я выкручивал лампочки, ведь у нее так болели глаза…

— Шон, где ты? — В его голосе слышался испуг.

Махир не видел стены позади разбитого монитора, зато видел пистолет. Он не дурак (иначе бы он никогда не смог работать на Джордж) и наверняка все уже понял.

— В грузовике. — Я кивнул, все еще с закрытыми глазами; не хочу смотреть на его лицо, на кровь, высыхающую на стенах, темнота — вот мой лучший друг. — Джордж тут, но, боюсь, поздороваться с тобой не сможет. Ей нездоровится. А еще я размазал ее мозги по стенке.

Я не смог подавить высокий и резкий смешок.

— Боже мой. — Теперь уже испуг сменился настоящим ужасом. — Ты активизировал маячок? Шон, ты сделал анализ крови?

— Пока нет. — Мне вдруг почему-то стало не все равно. — А думаешь, надо?

— Тебе что, друг, жить надоело?!

— Хороший вопрос.

Я открыл глаза и встал. Ноги вроде держали. Чуть закружилась голова, но это быстро прошло. Махир наблюдал за мной с экрана монитора, его темное лицо от волнения побледнело.

— Махир, а думаешь надо? Я и не должен был выжить, Джорджия должна. Произошла какая-то глупая ошибка.

— Шон, включи маячок, — твердо повторил он. — Она бы не хотела, чтобы ты погиб.

— Уверен, она вообще ничего этого не хотела. Особенно умирать. Ей бы это не понравилось.

Постепенно шок проходил, и в голове начало проясняться. Внутри зарождалось хорошо знакомое и понятное чувство — ярость. Я страшно разозлился: этого не должно было случиться. Никогда. Это Джорджия должна была прийти на мои похороны, произнести надгробную речь. Я не должен был очутиться в мире, где нет ее. Мы еще в детстве обо всем договорились… а теперь все пошло наперекосяк.

— А то, что ты остался в живых? Она бы хотела, чтоб ты напрягся хоть чуточку и постарался тоже не умереть.

— Вечно вы, вестники, добиваете фактами.

Я пересек грузовик, стараясь не смотреть в сторону компьютера Джордж. Маячок — это такая специальная кнопка, она активирует передатчик, который пошлет сигнал всем отделениям ЦКПЗ в округе, всем полицейским: в грузовике есть один зараженный и один выживший. Наш маячок располагался на стене рядом с бывшим рабочим местом Баффи. Там она обычно сидела, пока не надумала умереть.

Сначала Баффи, теперь Джордж. Двое выбыли, один остался. Чем больше я боролся с шоком, таким приятным и спасительным, тем отчетливее понимал: еще не все кончено. Нужна концовка. Джордж бы страшно не понравилось, что нет концовки.

— Работа у нас такая, если угодно.

— Да, кстати о работе. — Я нажал на кнопку маячка, и тут же послышалось прерывистое гудение: это сработал наш приемник под передним сиденьем, отслеживающий полицейские сигналы (вообще-то, такие штуки официально запрещены). — Ты сейчас на кого работаешь?

— А?.. Ни на кого. Я сейчас сам по себе.

— Хорошо, потому что я хочу тебя нанять.

— Что? — искренне не понял Махир.

— Да, сегодня у тебя, наверное, весь день давление скачет.

Я подошел к шкафу с оружием. Револьвер здесь не подойдет. Во-первых, он, наверное, теперь заражен. У меня его отберут, как только выйду из грузовика. Во-вторых, уровень не тот. Как же можно отправляться за головой американского губернатора с каким-то заурядным револьвером? Не пойдет.

— На сайте «Известия постапокалипсиса» неожиданно открылась вакансия главы новостного отдела. Ну, то есть я мог бы Рика нанять, но не думаю, что ему хватит пороху. Он не лидер по натуре. К тому же Джорджия бы захотела, чтобы это был ты.

Мы это никогда не обсуждали, нам и в голову не приходила такая нелепая мысль, что она умрет. Но я знал, что говорю правильно. Она ему доверяла и точно бы оставила ему сайт, особенно если бы знала, что я могу тоже вскоре погибнуть. Так что все правильно.

— Я… Я не уверен, что…

— Махир, просто скажи да. Сейчас здесь работает уйма записывающих устройств, а устная договоренность тоже имеет юридическую силу, как ты знаешь. Если только мой анализ не окажется положительным, ты сможешь использовать его в суде.

Гоуда глубоко-глубоко вздохнул. Я на мгновение оторвался от любимого пистолета Джорджии сорокового калибра и посмотрел на экран. Махир кивнул.

— Хорошо, Шон. Согласен.

— Прекрасно, добро пожаловать.

Я всегда сам нанимал и увольнял своих сотрудников, поэтому знаю, как активировать новый аккаунт или восстановить старый. Наклонившись над ближайшей клавиатурой, на которую не попала кровь Джордж, набрал команду и в выскочившем административном окне ввел его логин, а потом свой логин и пароль. Так, отменить блокировку аккаунта.

— Минут через десять заработает твой старый аккаунт. — Почти столько же Джорджия писала свою последнюю статью. — Как только сможешь войти в систему — сделай это. Я хочу, чтобы ты внимательно следил за сайтом. Хватай всех, кого найдешь, и плевать, из какого они отдела, пусть отправляются на форумы, контролируют трансляции, пусть, черт побери, занимаются новостями. Захочешь кого-нибудь нового нанять — нанимай. Пока не вернусь, ты главный. Твое слово — закон.

— Шон, какая у нас цель?

Я посмотрел на монитор, ощерившись в недоброй улыбке, и он в испуге отпрянул.

— Не позволим им погубить историю, которую откопала моя сестра, так же, как они погубили ее саму. Джорджию похоронят, но это им закопать не удастся.

Махир хотел было возразить, но почти сразу же передумал и согласно кивнул.

— Я за этим прослежу. А ты собрался сделать какую-нибудь глупость?

— Можно и так сказать. Спокойной ночи, Махир.

— Удачи.

Экран погас.

Я как раз успел зарядить пистолет Джорджии, и тут зазвонил интерком.

— Ответить.

Я надел кевларовый бронежилет, захлопнул шкаф и занялся застежками.

— …там? Повторяю: Шон, ты там?

— Стив, дружище! — Я искренне обрадовался ему. — Парень, да ты как настоящая кошка! Сколько у тебя жизней?

— Явно меньше, чем у тебя, — обеспокоенно прогромыхал Стив. — Шон, Джорджия там, с тобой?

— Да.

Я засунул в карман электрошокер. Зомби он не остановит, но зато замедлит. Вирусу не нравится, когда через носителя пропускают ток.

— Стив-о, она сейчас не очень настроена разговаривать. Я всадил ей в позвоночник несколько пуль. Если ты не заражен и сможешь открыть дверь, буду премного благодарен.

— После заражения она успела тебя укусить, поцарапать или еще каким-то образом вступить с тобой в контакт?

Стандартные вопросы. Но никогда еще в жизни они не приводили меня в такую ярость.

— Нет, Стив, боюсь, не успела. Ни покусать, ни поцарапать, ни обнять, ни даже поцеловать на прощание. Ничего не успела — ее слишком внезапно отправили в рай делать небесные новости наемные убийцы этого потрясающего Библией подонка. Если у тебя есть анализатор, открой дверь, и я смогу это доказать.

— Шон, ты вооружен?

— Тогда ты меня не выпустишь? Я ведь и соврать могу.

Охранник замолчал. Я уже было подумал, что безопасность для него важнее сочувствия и я останусь гнить в этом проклятом грузовике. Я бы с радостью, но только не сейчас. История не закончена, пока остались болтающиеся концы. Я завяжу один такой, а заодно устрою для Джордж почетный салют.

— Я не дочитал до конца ее последнее сообщение, — наконец тихо ответил Стив. — Но я прочитал достаточно. Отойди от двери и держи руки на виду, пока не получишь отрицательного результата.

— Да, сэр.

Дверь распахнулась, и в кузов грузовика хлынул свежий воздух, он чуть не обжег мне легкие. На улице пахло кровью и порохом, но внутри запах был гораздо интенсивнее. Я невольно шагнул вперед, к свету, но тут же остановился, увидев расплывчатую тень — видимо, чью-то руку.

— Не приближайся, пока я не отойду.

— Ладно, Стив-о. У вас тут, ребята, случилась маленькая вспышка вируса? Извините, что не смог присоединиться к веселью. Занят был.

— Мы сдержали инфекцию, хоть и не до конца. И я понимаю.

Мои глаза приспособились, и я наконец разглядел Стива. Великан присел, положил что-то на землю, а потом отступил. Анализатор. Не самый навороченный, но и не самый дешевый — у таких допустимый уровень погрешности. Допустимый. Смешное слово, если речь идет о чьей-либо жизни.

Легкий, весит меньше фунта. Большим пальцем я сломал пломбу, не отрывая взгляда от Стива.

— Он не должен уйти.

— Обещаю, что не уйдет, — отозвался охранник.

Хороший ответ.

— Считаю до трех. Один…

«Два», — прозвучал в голове голос Джорджии.

Я засунул руку в прибор. Привычно замигали индикаторы. Знакомые цвета. Красный-желтый-зеленый, желтый-красный-зеленый. Огоньки сменялись с красного на желтый, и на лбу у меня выступил пот, но наконец все они загорелись зеленым светом. Ты в порядке, сынок, в порядке. Иди радуйся.

«Радоваться» в мои планы не входило. Я протянул Стиву анализатор, чтобы он мог хорошо его рассмотреть.

— Пойдет?

— Пойдет. — Мужчина кинул мне мешок для биологических отходов. — Шон, что, черт возьми, произошло?

— Как Джорджия и сказала. Какой-то больной ублюдок убил кошку Рика и подложил в наши фургоны взрывчатку. Но мы не погибли, и они всадили в Джордж специальный дротик, такой же, как мы нашли на ранчо. Черт, как жаль, что мы не осмотрели место происшествия тогда, в Икли. Готов поспорить, нашли бы подобное и там.

— Согласен. — Стив внимательно наблюдал, как я запечатываю пакет.

Очки он держал в руке, у него были глаза человека, который только что заглянул в настоящий ад. Наверняка у меня сейчас такие же.

— План есть?

— Да как обычно, раздобуду машину и поеду туда, где сейчас держат кандидатов…

— Там же, где вы их оставили.

— Прекрасно. Я знаю, как там организована система безопасности. Так вот, найду их и побеседую по душам с губернатором Тейтом. — Я пожал плечами. — Может, размажу ему мозги по стенке. Не знаю. План пока на доработке.

— Подвезти?

Я улыбнулся — ощущение было какое-то странное.

— Было бы здорово.

— Хорошо. Мы с парнями… Вернее, с теми, кто остался из моих парней, не хотели бы, чтобы ты поехал один, начал делать глупости и в результате пострадал.

Как это все нелепо. Я рассмеялся.

— Погоди, то есть только и всего? Только-то и надо было, чтобы раздобыть себе отряд сопровождения?

— Пожалуй.

— Ребята, я вас раскусил. — Я посмотрел на Стива и тут же сделался серьезным. — Пора ехать.

Иногда мы всю ночь не закрываем дверь между нашими комнатами. Если бы нам разрешили, мы бы до сих пор жили в одной, а из второй сделали бы офис. Потому что мы оба ненавидим одиночество. А еще ненавидим других людей, если они оказываются рядом в тот момент, когда мы беззащитны. Других людей — чужаков в созданном нами мире. А во сне мы всегда беззащитны.

Мы не закрываем дверь, и я просыпаюсь посреди ночи, слышу его храп и думаю: как же, черт побери, я буду жить после того, как он совершит роковую ошибку. Он умрет первым, мы оба это понимаем. Но… Не знаю, сколько я продержусь без него. Шон об этом и не подозревает. Я не собираюсь надолго оставаться единственным ребенком в семье.

— «Весточки со Стены», из неопубликованных файлов Джорджии Мейсон, 19 июня 2040 года.

Date: 2015-09-24; view: 291; Нарушение авторских прав