Перелет. Самолет словно висел над плотным ковром белых облаков, лежащих внизу

Самолет словно висел над плотным ковром белых облаков, лежащих внизу. На протяжении всего полета солнце через иллюминатор нещадно слепило глаза, но мой сосед упорно не соглашался прикрыть окно шторкой. Это был седой грузный мужчина лет пятидесяти в сером шерстяном свитере и потертых джинсах.

– Я полгода солнца толком не видел, – ответил он на мою очередную просьбу. – Работаю на севере Канады нефтяником. Там солнца с октября по апрель не бывает. Полярная ночь. А здесь как на Бермудах. Сказка, – сказал он, нежась в солнечных лучах.

Была середина марта, и в Нью‑Йорк, откуда летел наш самолет, уже пришла довольно теплая весна. И хотя за зиму сырость и холодный ветер мне порядком надоели, все же не слишком приятно было плавиться на жаре. В подобных ситуациях я обычно стою на своем до конца. Неудобств не терплю и стараюсь, чтобы все было по‑моему – сказывается закалка жителя мегаполиса. Мои родители эмигрировали в штаты шестнадцать лет назад из России. Несмотря на то что наш быт и семейный уклад оставались прежними, я считал себя настоящим ньюйоркцем: рефлекс работать локтями по поводу и без срабатывал автоматически. Я уже собирался устроить перепалку, включив все свое красноречие, чтобы заставить этого деревенщину сделать по‑моему, но был сражен наповал улыбкой и взглядом голубых глаз, смотревших прямо на меня.

– Прошу вас, сэр, пусть окно остается не зашторенным, – сказал мужчина, искренне улыбаясь мне. – Рядом есть свободное место, куда не попадает солнце. Может быть, вам пересесть туда?

Его искренность и доброта одержали верх над моим упрямством. Я подумал, что нет ничего плохого в том, чтобы дать соседу спокойно коптиться на солнце, а самому перейти на свободное сиденье. Я вызвал стюардессу и сообщил ей о своем желании. После непродолжительных препирательств – она настаивала на том, что подобное не предусмотрено правилами полета, – стюардесса все же согласилась, услышав о моей болезненной чувствительности к солнечным лучам. Я так хотел поскорее оказаться в тени, что на ходу сочинил эту отговорку. Уютно расположившись на новом месте, я надел на глаза повязку для сна и твердо вознамерился отдохнуть.

В голове мелькали обрывки разных мыслей и образов, как обычно бывает перед сном после насыщенного дня. Носильщики, полицейские, таможенники из аэропорта Кеннеди, мой шеф, соседка из дома напротив и даже кошка моих знакомых – все кружили перед моим мысленным взором, будоража воображение и мешая спокойно заснуть. Однако усталость и бессонная ночь накануне полета все же сделали свое дело. Я не спал уже больше суток: вылет должен был состояться утром, в 4.30, но рейс задержали на четыре часа. (Не принимал аэропорт, в который я следовал.) За это время я сильно вымотался, поэтому через пару минут все же провалился в сон.

Миг спустя самолет качнуло и затрясло так сильно, что я сразу проснулся и вскочил как ошпаренный. Сорвав с глаз повязку и выскочив в проход между сиденьями, я огляделся вокруг. К моему удивлению, все были спокойны, словно ничего не произошло. Одни пассажиры спали, другие читали или разговаривали. Подумав, что мы просто попали в воздушную яму, я решил пойти в туалет и умыться – глаза были странно сухими. Я шел между кресел и растирал руками глаза, но мне никак не удавалось сфокусировать взгляд – все было как в тумане. Подойдя к двери туалета и собираясь ее открыть, я мельком глянул на служебное помещение, располагавшееся между салонами. Странно, но там стоял огромный чернокожий мужик и натягивал костюм для подводного плавания. Рядом с ним лежали акваланг и какая‑то сумка. Я замер как вкопанный, наблюдая за происходящим. «Террорист!» – подумалось мне.

Взяв себя в руки, я решил позвать кого‑то из экипажа, но, обернувшись, никого не увидел. Более того, людей в креслах было намного меньше, чем пару минут назад. Да что там говорить, если раньше салон был практически полон, то теперь занятыми оставались всего три места: слева от моего сиденья беседовали две пожилые дамы и какой‑то парень спал в кресле возле центрального прохода.

«Что за бред?! – пронеслось у меня в голове. – Где все люди?.. И этот амбал с аквалангом…»

Я посмотрел назад, на то место, где одевался ныряльщик, и глазам своим не поверил. Поверх водолазного костюма он надевал деловую тройку! Белая рубашка, голубой галстук, жилетка, брюки и серый пиджак. Он взглянул на меня с полным безразличием и спросил: «Каково, а?»

Произнести что‑то в ответ я не решился, да и не знал что именно. Только стоял и смотрел на бугая, как под гипнозом. Кто‑то потряс меня за плечо. Я не оборачивался. Меня, словно магнитом, тянуло к ныряльщику, и я не мог оторвать от него взгляда. Однако этот кто‑то не унимался и тряс меня все сильнее и настойчивее, и мне в конце концов пришлось обернуться… Вмиг все прояснилось. Оказалось, что я сижу в своем кресле, а надо мной склонилось улыбчивое лицо стюардессы, той, что позволила мне пересесть.

– Просыпайтесь, сэр, – произнесла она. – Мы идем на посадку. Скоро будем в Амстердаме.

– Я что, спал? – спросил я.

– Да, сэр. Вы проспали весь полет. Пристегните ремень, пожалуйста, – сказала стюардесса и отправилась дальше по салону.

«Неужели это был сон? – подумал я. – Надо же, такой реалистичный! Если бы ущипнул себя, наверное, и боль бы почувствовал».

Я потер руками лицо и огляделся по сторонам. Пассажиры, пристегнувшись, ждали приземления. Все было спокойно и очень естественно.

Date: 2015-09-24; view: 270; Нарушение авторских прав