В России. Изучая проблемы социально-экономического неравен­ства в современной России, необходимо, по-видимому

Изучая проблемы социально-экономического неравен­ства в современной России, необходимо, по-видимому, учиты­вать как общемировые тенденции, так и специфические осо­бенности страны, связанные с ее принадлежностью к транс­формирующимся обществам, переживающим переход от со­ветской социетальной системы к новому состоянию, пока еще не во всем определившемуся по своей направленности.

Что касается учета специфических черт отечественной действительности, предопределяющих отбор индикаторов для анализа неравенства, то здесь в основу была положена концеп­ция, согласно которой в современной России сложился свое­образный тип социальной стратификации в виде переплетения сословной иерархии и элементов классовой дифференциа­ции, устойчиво воспроизводящийся в течение последних лет. Поэтому необходимо при выделении реальных социальных групп, учитывая применяемые западными социологами крите­рии, принимать во внимание специфику отечественного рын­ка труда и занятости.

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

Принципиальная разница исследовательских задач, решае­мых нами и западными коллегами, заключается в том, что мы изучаем социальное неравенство и социальные группы в этакра-тическом обществе, где, как мы уже отмечали, переплетаются доминирующие сословно-слоевые членения с протоклассовы-ми, возникающими на основе распределения занятого населе­ния по разным социально-экономическим нишам рынка труда. В то же время России присущ тот технико-технологический порядок, который объединяет все сосуществующие в совре­менном мире цивилизации. Он порождает профессионально-квалификационное разделение труда, выраженное в системе профессий и занятий. Последние имеют два аспекта — собствен­но технико-технологический и социально-экономический. Социально-экономический аспект разделения труда, с одной стороны, обусловливает социально-профессиональную страти­фикацию, которая присуща всем обществам, а с другой — опо­средованный рынком труда и системой реального неравенства, он служит источником формирования общественных классов в странах атлантического цивилизационного ареала. В России же мы имеем дело именно с занятиями, различающимися харак­тером (т.е. содержанием и условиями) труда, а не их качествен­ными статусными характеристиками, выработанными корпора­тивностью общей принадлежности к одной профессии.

Поэтому необходимо при разработке индикаторов для мо­делирования реальных (гомогенных) социальных групп учиты­вать специфику всей системы социально-экономических от­ношений, включая особенности национального рынка труда и системы занятости. Кроме того, принимается во внимание тот факт, что мы изучаем реальные группы в нестабильном транс­формирующемся обществе, где «список» и параметры этих групп могут также находиться в постоянном движении.

В мировой практике эмпирических социологических ис­следований используется весьма ограниченный набор инди­каторов социального положения людей, их принадлежности к определенной социальной группе (классу, слою и т.д.). И среди этих социальных индикаторов особое место занимает вид/род занятий. Последний выступает как синдром свойств, характе­ристик социальных субъектов. В названиях занятий «зашиф­ровано» множество характеристик конкретных видов эконо­мической активности, заключена совокупность качеств, навы-

Часть 3. Тип общества и характер неравенства в России

ков и умений, знаний, которыми должен обладать индивид как актор данного вида деятельности. Это высокоинформативный показатель. Объединение определенных занятий в социальные классы в европейском подходе основано на том, что последние сложились в соответствующих странах как социальный инсти­тут и воспринимаются как реальные социальные группы. В ев­ропейской неовеберианской (доминирующей) традиции имен­но так принято конструировать социальные классы. После известной классификации ISCO-88 (International Standard Classification of Occupations 1988) все последующие дискуссии шли в направлении ее уточнения.

В то же время есть, по крайней мере, два существенных системных ограничения. Первое связано с тем, что зачастую конкретные виды экономической активности обладают мень­шей исторической стабильностью, чем социальные классы, слои, к которым они принадлежат. Социальные классы в своем воспроизводстве меняют круг «присваиваемых» ими видов за­нятий, сохраняя характер родов занятий.

Второе ограничение связано именно с Россией, ее специ­фической историей. Речь идет о связи видов и родов занятий с институциональной системой общества и социальной закреп­ленностью общностью ценностей и норм, передающихся от поколения к поколению. В России же мы имеем дело именно с занятиями, различающимися характером (т.е. содержанием и условиями) труда, а не качественными статусными характери­стиками, выработанными корпоративностью общей принад­лежности к одной профессии. Отсюда вытекает «рыхлость» ее структуры с неустойчивыми занятиями и престижностями.

Тем не менее при только что высказанных оговорках мы ниже попытаемся, опираясь на данные о социально-профес­сиональной дифференциации нашего современного общества (предположив псевдореальность выделенных нами групп), осмыслить динамику социально-профессиональной страти­фикационной иерархии в постсоветской России в сопоставле­нии с европейскими классификациями, сконструированными по сходным основаниям.

В нашей практике мы производили отнесение того или иного вида занятий к тому или иному социально-профес­сиональному слою на основе экспертных оценок с учетом таких характеристик, как: 1) соотношение исполнительских и органи-

Глава 11. Формы социального неравенства в современной России

заторских функций; 2) степень многообразия функций, несте­реотипности, творчества, эвристичности; 3) степень самоорга­низации в труде; 4) экономическая оценка сложности труда на рабочем месте (строится на основании показателя «уровень об­разования»); 5) социально-экономическая оценка измеряемой рабочей позиции (строится на основании показателя дохода).