Технологическая инфраструктура

Здесь тоже дело шло по тому же принципу, как и в научной политике, — шаг вперед, два шага назад, построили, забыли, начали новое. Одной из первых форм были технопарки. Еще 90-м году появился первый технопарк в Томске. Потом в 2006 году решили создавать девять IT-парков, сейчас непонятно, что с ними, но, судя по всему, не слишком хорошо. Сколько в итоге у нас технопарков? Самое интересное, что это неизвестно. Есть разные оценки, причем официальные и даже, я бы сказала, правительственные — скажем, в документах Совета федерации или министерств. По ним получается, что в стране действует от 55 до 100 технопарков. Далее стали создавать инновационно-технологические центры (ИТЦ), для укрепления связей с промышленностью. Соответственно, иновационно-технологические центры должны были строиться на базе предприятий. То есть это почти то же самое, что технопарк, но следующий шаг. Это российское ноу-хау. С 97-го года ИТЦ начали создаваться, и ряд технопарков заявил, что они уже не технопарки, а ИТЦ, получили бюджетные средства под создание ИТЦ. И в итоге получилось, что при предприятиях на самом деле создано очень мало ИТЦ. Дальше создавались бизнес-инкубаторы. Затем решили, что нужно это все укрупнять, и должны быть инновационно-промышленные комплексы. И с 99-го года стали их создавать. Но это уже не потянули, и поэтому их только четыре штуки. И как они живут, тоже тайна за семью печатями. И тогда, наконец, перешли к самой крупной форме — в Зеленограде появилась технологическая деревня. На самом деле технологическая деревня — это то же самое, что и зона. Параллельно в вузах и в НИИ создавались центры трансфера технологий, с 2003 года, — сколько их, тоже неизвестно, вроде бы около ста. С ними другая проблема. Для становления таких центров тоже существует мировой стандарт: бюджетная поддержка должна продолжаться 5-7 лет. У нас средства выделялись на год. Дальше кто-то мог получить поддержку, а для кого-то финансирование на этом заканчивалось. На самовыживании многие работали, но что там происходило, неизвестно, за этим никто не следил. Наконец, с 2006 года у нас четыре технико-внедренческие зоны создаются, где тоже не все понятно. В 2010 году я пыталась узнать, что же в этих зонах, но не могу сказать, что мне это удалось. Говорят, что все хорошо, а зоны стоят пустоватые. По экспертным оценкам, которые кем-то когда-то проводились, считается, что у нас 10%-49% реально действующих объектов инновационной инфраструктуры. По зонам Министерство экономического развития представило информацию, которая показана в этой таблице.

Имеющиеся характеристики технико-внедренческих зон (данные на декабрь 2010 г.)

Поэтому вы можете для себя сделать выводы. Можно о чем-то судить?.. Что у нас там?.. Непонятно, что они производят, куда, кому. Продают? Сидят ли они в зоне? Не сидят? Резидент зоны — это организация, которая зарегистрировала свой юридический адрес в зоне. Наконец, самое главное и отчаянное действие — начало проекта «Сколково». Это наш самый крупный проект. И я считаю, что вот цитата, слова, которые были сказаны нашим президентом на заседании Комиссии по модернизации, ее можно выносить, мне кажется, преамбулой вообще к любым мероприятиям по научной и инновационной политике: проект «Сколково» рассматривается как «первый абсолютно конкурентоспособный, и в этом его существенное отличие от того, чем занимались до сих пор».