Основные подходы к привлечению ученых из-за рубежа

От разговоров о прекращении «утечки умов» смогли перейти к сотрудничеству с диаспорой и к привлечению ее в разных формах. А затем был сделан следующий шаг — начались меры по развитию сотрудничества не только с диаспорой, но лучшими учеными мира. Есть две инициативы, которые сейчас реализуются в этой области. Идея состоит в том, что мы привлекаем диаспору к научному сотрудничеству, потому что она принесет нам новые знания, новый опыт. Но при этом подспудно никуда не делся и действует менталитет «закрепления» приезжающих в Россию. Слово «закрепление» я поставила в кавычки, но это не выдуманное слово, потому что это из официальных документов программ по взаимодействию с соотечественниками. Конечная цель — это именно «закрепить».

Борис Долгин: В другой области сказали бы «закрепостить».

Ирина Дежина: Да, и вот это «закрепление», собственно, закрепляемых сильно пугает. При этом кого мы закрепляем, сами не знаем. Первые конкурсы проводились даже без оценки того, какие есть научные заслуги у представителей диаспоры, участвовавших в конкурсе и затем получивших гранты. Интересно и то, что фактически за год произошла совершенно стремительная эволюция от того, что мы хотим сотрудничать с диаспорой, к тому, что нам нужно сотрудничать с лучшими учеными мира. И под это тоже уже есть программа, прошел первый конкурс мегагрантов, и «Сколково» у нас и для этого тоже. Проект «Сколково» вообще очень ориентирован на «импорт мозгов». Возвращаясь к диаспоре. В 2009 году был первый конкурс, по нему поддерживаются совместные исследовательские проекты, где руководителем выступает ученый из диаспоры. Что показывает статистика конкурса? Она на самом деле показывает мало. Она говорит о том, что руководители работают во вполне приличных странах, и это совершенно не отличается, например, от конкурсов РФФИ, где тоже всегда где-то 65% приходится на США, Германию, Великобританию, Францию. Далее, гражданство у многих российское, больше чем у половины, то есть на самом деле технически привлекать их не сложно, визовые проблемы, например, не надо решать. Должности тоже вполне достойные, почти половина — профессора, что, в общем, неплохо. В первый год о научных успехах зарубежных ученых не спрашивали, поэтому никто не знает, какие они. А на второй год (конкурс 2010 года) решили узнать, есть ли у них публикации в журналах с импакт-фактором. И оказалось, что да, почти у 90% есть. Но интересно то, что все-таки у 10% нет. А ведь это люди, которые живут за рубежом, и у них фактически все журналы с тем или иным импакт-фактором. Поэтому если они приехали к нам руководителями, вообще не имея таких публикаций, и были отобраны, то это, конечно, что-то говорит об эффективности мероприятия. То есть на вопрос — те ли это люди, которых хотелось привлечь? — ответа нет. Но, нет ответа и на вопрос «А вы кого хотелось бы привлечь?» Поэтому государство достаточно быстро остыло к этой инициативе. И она, наверное, будет как-то продолжаться, но уже к ней такое внимание, как вначале, вряд ли будет, потому что она немножечко отходит на второй план. Вместо этого был начат другой конкурс, условия которого активно обсуждались в 2010 году, — это как раз конкурс мегагрантов.

Date: 2015-09-24; view: 391; Нарушение авторских прав