О тех, кто не утратил воли к борьбе

Может, то, что обрушилось на советские верхи в 1986–1987 годах, было действительно страшным и смертельным? Может, продолжение борьбы требовало от лидеров СССР нечеловеческих усилий?

Нет, читатель. История знает немало примеров того, как люди не опускали руки и не теряли воли даже в куда более суровой обстановке.

Отступим из восьмидесятых годов ХХ столетия всего лишь на неполные полвека. Итак, 1941 год. Советский Союз терпит небывалые, умопомрачительные поражения на фронте. Катастрофы Минска и Киева… Потеря Украины и Белоруссии. «Котел» под Уманью. Катастрофа под Вязьмой. Балтийский флот несет чудовищные потери на переходе из Таллина в Кронштадт. Москва оказывается в полуосаде. Ленинград окружен. Но при этом сталинская верхушка продолжает отчаянно бороться. Ведет успешные переговоры с американцами по военным поставкам. Оккупирует Иран. Эвакуирует промышленность на Восток и налаживает ее работу. Выселяет немцев, уничтожая потенциальную пятую колонну. И при этом не забывает заниматься культурой и искусством!

Автор этих строк, читатель, водит своих детей в Дом дет–ского творчества, что у Архиерейского пруда в Москве. В бывший Дом пионеров. А знаете, когда он был создан? В декабре 1941 года! То есть сталинская власть думала о вложениях в будущее, о развитии детей даже в самую тяжелую годину. Когда шла битва с немцами у стен столицы и не было никакой гарантии, что Москва устоит. Вот это – пример настоящей воли. Нам бы такую в 1986 году..

Вспоминаю историю собственной семьи. Мои бабушка, дед и прадед по материнской линии были агентами НКВД. Страшным летом 1942 года немцы рвались к Сталинграду и Кавказу. Казалось, СССР приходит конец. Немцы перережут Волгу, займут кавказские перевалы, и тогда в войну вступят Япония с Турцией. Наши войска потерпели катастрофическое поражение под Харьковом, сотни тысяч оказались в плену. Главные промышленные районы страны – уже под немцами. Пал Севастополь. Через Керченский пролив немцы строят грузовую фуникулерную переправу и перебрасывают по ней припасы для войск, наступающих на Кавказ. Уже взбунтовалась Чечня, уже стреляют в спины наших бойцов тогдашние борцы за «свободную Ичкерию». Уже «мессершмитты», базируясь на Тамани, летают вдоль главного Кавказского хребта…

Но сталинская власть сдаваться и впадать в прострацию не собиралась. Прадед Шукри – турок, в Россию перебравшийся в 1915‑м. Его сын (и мой дед) Вели – тоже. Осенью сорок первого года (!) Шукри, будучи гражданином СССР, едет в Москву из Владикавказа, пробирается… в турецкое посольство и получает турецкое гражданство для себя и своего сына. Естественно, все это устраивало НКВД. Из прадеда, деда и бабушки составляется подпольная группа для работы на Кавказе, если его оккупируют немцы и турки. Такая же подпольная группа, что НКВД закладывал в городах перед их захватом немцами или в Москве, когда она действительно могла пасть. Одна из многих групп – часть агентурной сети. Шукри и Вели заделались частными фотографами, разъезжая по селам и аулам. Никто не отлавливал их, не посылал на фронт. В случае если враг захватывал Кавказ, Шукри с сыном открывали харчевню, где работали семейным подрядом, бабушке отводилась роль официантки. На обзаведение кураторы из НКВД оставили им столбик золотых царских червонцев – валюты всегда котируемой. Шукри заложил тайник с ними на старом кладбище. Даже если бы Сталинград и Кавказ пали, Москва намеревалась продолжать борьбу. Вести разведку. Устраивать диверсии и поджоги. Именно для этого мои прадед, дед и бабушка создавали явку, осваивали район возможной подпольно‑диверсионной работы.

Жаль, не успел я расспросить их о том. Дед Вели погиб из‑за несчастного случая в 1955‑м, прадед умер в 1976‑м, когда автор сих строк мальцом еще был, а бабушка до ухода в мир иной в 1989‑м (человек старой закалки) не шибко‑то распространялась о своей прошлой деятельности. Помнила подписку о неразглашении….

Но да бог с этим. Главное – та яростная, неукротимая воля, с какой тогдашние верхи СССР вели борьбу с противником. Они собирались сражаться до конца.

Или возьмем 1944‑й для немцев. В один‑единственный год Германия испытала ряд страшных потрясений. Положение Гитлера, казалось бы, безнадежно. Запасов сырья и горючего – в обрез. Страну буквально стирают с лица Земли бомбежки авиационных армад англо‑американцев. Русские громят фронт в Белоруссии и врываются в Польшу. Мы же наносим немцам тяжелейшее поражение в Румынии. На Гитлера совершают покушение собственные заговорщики‑генералы. Западники высаживаются в Нормандии. В Варшаве и Словакии вспыхивают восстания против Рейха. Готова отпасть от Гитлера нефтеносная Венгрия.

И что же? Заговор генералов жестоко подавляется. Немцы ухитряются справиться с восстаниями и вернуть себе Венгрию. Наступление советских войск удается остановить и даже в феврале 1945‑го нанести нам сильнейшие удары у озера Балатон (участники тех боев вспоминают, что почувствовали себя словно в сорок первом году – так сильно и уверенно пер немец). Более того, Германия невиданно наращивает выпуск вооружений и пытается провести победоносное наступление в Арденнах, чтобы «вырубить» англо‑американские войска.

Сравните эти случаи с положением СССР 1986 года – и вы поймете, что Москва могла и должна была продолжить борьбу! Ведь ее шансы на победу в 1980‑е были неизмеримо больше, чем у Сталина в сорок первом или у Гитлера в сорок четвертом. Дело было только в людях у власти. Советская верхушка потеряла самообладание и мужество. А ее трусость оказалась помноженной на страстное желание сдаться и пограбить собственную страну.