Советская дипломатия во Второй мировой войне

Успешно разыграв свою дипломатическую партию и в кратчайшие сроки осуществив завоевание Восточной и Западной Европы, А. Гитлер избрал гибельный путь вторжения в СССР, основанный на эзотерико-идеологической концепции, предусматривавшей завоевание "жизненного пространства" (Lebensraum) на востоке.

Сегодня существует множество трактовок просчетов советского руководства в оценке степени вероятности и сроков нападения Германии на Советский Союз. Однако с учетом исторической роли личности И. Сталина в данных событиях весьма интересным представляется взгляд на ситуацию американского дипломата, известного эксперта в области международных отношений Генри Киссинджера, который отмечал: "Сталин был не только терпеливее, но и, как коммунист, в большей степени уважал силы исторического процесса. За почти тридцать лет своего правления он ни разу не ставил все одним махом на карту и ошибочно полагал, что Гитлер тоже никогда не пойдет на это"[9].

Советская политика "выжидания" в определенной степени может быть объяснена дипломатическими задачами, среди которых большое принципиальное значение имел фактор возложения на гитлеровскую Германию всей полноты ответственности за необоснованное, заранее спланированное развязывание войны против СССР, что придавало Великой Отечественной войне справедливый, освободительный, поистине отечественный характер и расширяло международно-политические возможности Советского Союза.

В период Великой Отечественной войны перед Советским Союзом встали новые международные задачи, которые определялись ходом войны и подлежали реализации в чрезвычайных условиях. Как отмечал выдающийся советский дипломат Андрей Громыко: "Главной задачей советской внешней политики являлось обеспечение наиболее благоприятных международных условий для организации отпора врагу. <…> Советская дипломатия прежде всего должна была позаботиться о том, чтобы страны, уже воевавшие с фашистскими Германией и Италией, стали прочными союзниками СССР. Для этого нужно было добиться создания и укрепления коалиции государств, воевавших против фашистской Германии, и скорейшего открытия второго фронта в Европе. Необходимо было также приложить все усилия к тому, чтобы предотвратить нападение со стороны государств, сохранявших пока нейтралитет в войне Германии против СССР: Японии, Турции, Ирана и др."[10].

СССР не только сумел скорректировать свою внешнеполитическую доктрину для решения задач в сложнейших условиях ведения войны, но и, не допустив потери темпа, принял активное участие и занял лидирующие позиции в деле формирования общей международно-политической линии стран антифашистского блока, объединившего государства двух противоположных систем. Без преувеличения можно констатировать, что Верховный главнокомандующий Вооруженными силами СССР И. Сталин стал центральной фигурой антигитлеровской коалиции, что впоследствии обеспечило ведущую роль Советского Союза в решении вопросов послевоенного переустройства мира.

С первых дней Великой Отечественной войны советское правительство предприняло ряд дипломатических шагов по сплочению антифашистских государств. Уже на двадцатый день войны 12 июля 1941 г. было заключено "Соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии", положившее начало созданию антигитлеровской коалиции и позволившее избежать опасности международной изоляции СССР на ответственном начальном этапе. В июле 1941 года также были подписаны советско-чехословацкое и советско-польское соглашения, содержащие аналогичные обязательства сторон.

В целом, образование военно-политического союза в составе СССР, Англии и США не было единовременным актом, юридическое оформление коалиции антифашистских государств происходило в несколько приемов и завершилось в первой половине 1942 года. Значимыми межгосударственными документами, скрепившими антигитлеровскую коалицию, являлись советско-английский Договор о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве после войны от 26 мая 1942 г., а также советско-американское Соглашение о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии от 11 июня 1942 г.

В течение первых лет войны в отношениях СССР с Великобританией и Соединенными Штатами было два главных вопроса: поставки техники и вооружений для советской армии и открытие второго фронта (впервые вопрос был поставлен Советским Союзом еще 18 июля 1941 г.).

Первую задачу Народному комиссариату по иностранным делам СССР в правовом плане удалось решить достаточно оперативно, уже 28 сентября 1941 г. в ходе Московской конференции были заключены договоренности о военных поставках в СССР с 1 октября 1941 г. по 1 июля 1942 г.

Вместе с тем с первых шагов взаимодействия со своими западными союзниками советская дипломатия столкнулась с целым комплексом сложностей и противоречий, разрешая которые она получала уникальный опыт и новые возможности для своего профессионального развития.

Несмотря на торжественное заверение У. Черчилля о том, что Великобритания окажет "России и русскому народу всю помощь, какую только сможет", в 1941 году Советский Союз существенной помощи не получил. Громкие союзнические заявления несли пропагандистскую нагрузку и в большей степени предназначались для западной общественности, так как через месяц после нападения Германии на Советский Союз, в июле 1941 года, он же информировал советское правительство о том, что Великобритания не видит "возможности сделать что-либо в таких размерах, чтобы это могло принести СССР хотя бы самую малую пользу"[11].

Правительства Англии и США явно выжидали, как будут развиваться события на советско-германском фронте. Сущность используемой ими стратегии "дерущихся тигров" четко выражается в словах английского министра авиации Д. Мур-Брабазона: "пусть Германия и СССР истощают друг друга, – говорил он, – в конце войны Англия станет хозяином положения в Европе"[12].

С международно-политической точки зрения изложенное объясняет подход западных держав к заключению союза с СССР, расчет которых строился на том, что при любом исходе, даже в случае победы, Советский Союз будет настолько ослаблен, что не сможет помешать им доминировать в Европе. В данном контексте реализация Советским Союзом послевоенной политики по установлению контроля над восточноевропейским регионом является во многом вынужденной ответной мерой по укреплению своей национальной безопасности в противовес политике Запада, нацеленной на его изоляцию.

Вместе с тем в сложные военные годы СССР согласился с правилами игры и некоторыми условиями, диктуемыми союзниками. В этом свете знаковым дипломатическим шагом стало присоединение 24 сентября 1941 г. СССР к Атлантической хартии (декларации глав правительств США и Великобритании – Ф. Д. Рузвельта и У. Черчилля от 14 августа 1941). В декларации, состоявшей из 8 пунктов, говорилось о целях войны и послевоенном устройстве мира. Заявив о присоединении к Атлантической хартии Советский Союз указал при этом, что применение ее принципов "...должно будет сообразоваться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или другой страны..."; а основная задача заключается в том, чтобы "...сконцентрировать все экономические и военные ресурсы свободолюбивых народов для полного и возможно более скорого освобождения народов"[13].

Решая свои задачи в чрезвычайных условиях, советская дипломатия зачастую сталкивалась со сложными ситуациями, когда, несмотря на наличие необходимых юридически оформленных международных договоренностей, политико-идеологические установки зарубежных партнеров в сочетании с военными обстоятельствами вносили существенный дисбаланс в отношения союзников.

Одним из ярких примеров являются события лета 1942 года. В этот самый тяжелый для Советского Союза период войны, когда немецкие войска рвались к Волге и Кавказу, американское и английское правительства полностью прекратили отправку конвоев с военными грузами в СССР Северным морским путем, через который должно было направляться 3/4 всех грузов, предназначенных для СССР.

Важнейшим дипломатическим механизмом, активно применявшимся на протяжении Второй Мировой войны, являлись личные встречи и прямые переговоры глав государств и правительств антигитлеровской коалиции. Они позволяли установить важный межличностный контакт, способствовали политической "сверке часов", разработке дальнейших планов и достижению принципиальных соглашений на "джентльменском" уровне, содействуя снятию политической напряженности в отношениях.

Так, во время московских переговоров И. Сталина и У. Черчилля в августе 1942 г. удалось достичь определенного консенсуса и ослабить взаимную подозрительность. Британский премьер пообещал открыть второй фронт в 1943 г. и осуществлять систематические разрушительные бомбардировки Германии уже в текущем 1942 году.

Важным международным итогом дипломатического взаимодействия ведущих мировых государств периода Второй мировой войны явилось решение вопросов послевоенного обустройства мира, которые стали центральным предметом внимания коалиции уже на начальных этапах сотрудничества.

Трудно переоценить международное значение принятия Декларации Объединенных Наций, которая была подписана 1 января 1942 г. в Вашингтоне представителями "большой четверки" (СССР, США, Англии и Китая) и 22 других государств, став основой для будущей ООН. В декларации провозглашалось, что полная победа над фашистскими агрессорами необходима для защиты жизни, свободы и независимости народов. В ней содержалось обязательство употребить все ресурсы, военные и экономические, против тех членов Берлинского пакта, с которыми данный участник декларации находится в войне.

К началу 1943 года положение в антифашистской коалиции оставалось противоречивым. Основной удар германских войск по-прежнему принимал на себя Советский Союз. Вопрос о втором фронте продолжал вызывать взаимное раздражение.

Разгром германской группировки под Сталинградом, а затем на Курской дуге знаменовал начало общего германского отступления. Стало ясно, что военная машина Германии уже не оправится. Соответственно продолжало возрастать и международное значение СССР, который, являясь главной военной силой антифашистской коалиции, претендовал и на одну из ведущих ролей в деле послевоенного урегулирования. Для решения накопившихся проблем и актуальных международных вопросов был использован важный дипломатический механизм – трехсторонняя конференция министров иностранных дел.

19-30 октября 1943 года состоялась Московская конференция, на которой главным был вопрос о сокращении сроков войны, поставленный по инициативе Советского правительства. В ответ были получены заверения союзников открыть второй фронт весной 1944 года. Конференция также приняла постановление о том, что сотрудничество трех держав, установленное для ведения войны, должно быть продолжено и на период, который последует за окончанием военных действий.

34. Вопрос о вступлении СССР в войну с Японией был решён на конференции в Ялте 11 февраля 1945 года специальным соглашением. В нём предусматривалось, что Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне союзных держав через 2−3 месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе. Япония отвергла требование США, Великобритании и Китая от 26 июля 1945 года сложить оружие и безоговорочно капитулировать. По свидетельству В. Давыдова вечером 7 августа 1945 года (за два дня до официального разрыва Москвой пакта о нейтралитете с Японией) советская военная авиация неожиданно начала бомбить дороги Маньчжурии.

8 августа 1945 г. СССР объявил войну Японии. По распоряжению Верховного Главнокомандования ещё в августе 1945 года началась подготовка к боевой операции по высадке морского десанта в порту Далянь (Дальний) и освобождению Люйшуня (Порт-Артура) совместно с частями 6-й гвардейской танковой армии от японских оккупантов на Ляодунском полуострове Северного Китая. К операции готовился 117-й авиаполк Военно-Воздушных Сил Тихоокеанского флота, который проходил подготовку в бухте Суходол под Владивостоком.

9 августа войска Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов во взаимодействии с Тихоокеанским военно-морским флотом и Амурской речной флотилией начали боевые действия против японских войск на фронте более 4 тысяч километров.

39-я общевойсковая армия входила в состав Забайкальского фронта, которым командовал маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский. Командующий 39-й армией — генерал-полковник И. И. Людников, член Военного совета генерал-майор Бойко В. Р., начальник штаба генерал-майор Симиновский М. И.

Задачей 39-й армии являлся прорыв, ударом из Тамцаг-Булагского выступа, Халун-Аршанского и, совместно с 34-й армией, Хайларского укреплённых районов. 39-я, 53-яобщевойсковые и 6-я гвардейская танковая армии выступили из района города Чойбалсан на территории МНР и продвинулись к государственной границе Монгольской Народной Республики и Маньчжоу-Го на расстояние до 250−300 км.

В целях лучшей организации переброски войск в районы сосредоточения и далее в районы развёртывания штаб Забайкальского фронта заблаговременно выслал в Иркутск и на станцию Карымская специальные группы офицеров. В ночь на 9 августа передовые батальоны и разведывательные отряды трёх фронтов в крайне неблагоприятных погодных условиях — летнего муссона, приносящего частые и сильные дожди, — двинулись на территорию противника.

В соответствии с приказом, главные силы 39-й армии перешли границу Маньчжурии в 4 часа 30 минут утра 9 августа. Разведгруппы и отряды начали действовать значительно раньше — в 00 часов 05 минут. 39-я армия имела в своём распоряжении 262 танка и 133 самоходные артиллерийские установки. Её поддерживал 6-й бомбардировочный авиакорпус генерал-майора И. П. Скока, базировавшийся на аэродромах Тамцаг-Булагского выступа. Армия наносила удар по войскам входившим в 3-й фронт Квантунской армии.

9 августа головной дозор 262-й дивизии вышел к железной дороге Халун-Аршан — Солунь. Халун-Аршанский укреплённый район, как выяснила разведка 262 дивизии, занимали части 107-й японской пехотной дивизии.

К исходу первого дня наступления советские танкисты совершили бросок на 120—150 км. Передовые отряды 17-й и 39-й армий продвинулись на 60—70 км.

10 августа к заявлению правительства СССР присоединилась Монгольская Народная Республика и объявила войну Японии.

Date: 2015-09-23; view: 1044; Нарушение авторских прав