Био-библиографическая справка 3 page

§ 31

Люди верят в бога потому, что верят на слово тем, у кого не больше представлений о нем, чем у них самих. Наши кормилицы – наши первые богословы; они говорят с ребенком о боге, как говорят об оборотнях; они научают детей с самого нежного возраста складывать обе ручки. Имеют ли кормилицы более ясное представление о боге, чем дети, которых они заставляют молиться?

§ 32

Религия переходит от отцов к детям, как семейное имущество, вместе со всеми остальными обязательствами. Очень немного людей имело бы бога, если бы никто не позаботился дать его им. Всякий получает от своих родителей и учителей того самого бога, которого в свое время они сами получили от своих родителей и учителей, но, следуя собственному темпераменту, каждый по-своему, отделывает, изменяет, разукрашивает своего бога.

§ 33

Мозг человека, особенно в детстве, является мягким воском, способным воспринимать все воззрения, которые хотят ему внушить. Воспитание дает юноше почти все его воззрения в такое время, когда сам он еще не может судить ни о чем самостоятельно. Мы верим, что получили от природы либо от рождения правильные либо ложные представления, в то время как в действительности их нам втемяшили в голову в нежном детском возрасте. И это убеждение – один из самых мощных источников наших ошибок.

§ 34

Предрассудок способствует укреплению в нас тех воззрений, которые исповедывали наши воспитатели. Мы считаем их способнее нас; мы считаем их глубоко убежденными в истинности того, чему они нас учили. Мы питаем к ним величайшее доверие благодаря заботам, которыми они нас окружали в то время, когда мы были еще не в состоянии обходиться без помощи окружающих. Мы считаем, что они не хотели обмануть нас. Вот причина того, что мы воспринимаем тысячи ошибок, полагаясь лишь на высокое слово наших воспитателей; даже запрещение рассуждать о том, что они говорят нам, ни капельки не подрывает, а зачастую способствует углублению нашего доверия к их мнениям.

§ 35

Духовные руководители человеческого рода ведут себя достаточно предусмотрительно, передавая людям свои религиозные воззрения в том возрасте, когда те не только не могут отличить истину от лжи, но и левую руку от правой. Не менее трудно было бы заставить ум сорокалетнего человека усвоить те противоречивые понятия, которые нам преподносятся о божестве, чем вытеснить эти понятия из головы человека, который напичкан ими с самого нежного детского возраста.

§ 36

Утверждают, что достаточно одних лишь чудес природы для того, чтобы мы уверовали в существование бога и совершенно убедились в этой важнейшей истине. Но сколько найдется в мире людей, у которых есть досуг, умение и желание наблюдать природу и обдумывать ее круговращение? Люди большей частью не обращают на нее никакого внимания. Крестьянин никогда не восхищается великолепием солнца, которое он видит каждый день. Матроса никогда не изумляет правильность приливов и отливов океана, и он не делает себе из них богословских выводов. Чудеса природы доказывают существование бога лишь нескольким предубежденным людям, которым до того указывали на перст божий во всех явлениях, механизм коих был непонятен для них. В чудесах природы физик, лишенный предрассудков, видит лишь мощь природы, постоянные и разнообразные законы, необходимое действие различных соединений непрерывно меняющейся материи.

§ 37

Найдем ли мы что-нибудь более странное, чем логика ученых докторов богословия, которые вместо того, чтобы признаться в своем недостаточном знании сил природы, начинают искать вне природы, то есть в царстве вымыслов, еще более неисследованную силу, чем природа, о которой они по крайней мере могут составить себе некоторое представление. Сказать, что творец – виновник видимых нами явлений, не значит ли приписать эти последние некоей таинственной силе? Что такое бог? Что такое дух? Это причины, о которых мы не имеем ни малейшего представления. Ученые! изучайте природу и ее законы и, как только вы сумеете найти в них действие естественных причин, не вздумайте обращаться к сверхъестественным причинам, которые не только не разъяснят вам ваши представления, но все более и более запутают их и сделают вас непонятными даже для самих себя.

§ 38

Вы говорите, что природа совершенно необъяснима без бога. Значит, для того, чтобы объяснить то, что вы недостаточно хорошо понимаете, вам необходима причина, которой вы совсем не понимаете. Вы хотите осветить то, что темно, удваивая темноту. Вы думаете развязать узел, увеличивая количество узлов. Энтузиасты-натуралисты! чтобы доказать нам существование бога, составляйте солидные трактаты по ботанике; вникайте в изучение малейших деталей человеческого тела, устремляйтесь ввысь, чтобы следить за движением светил, снова спускайтесь на землю, чтобы восторгаться движением вод; восхищайтесь бабочками, насекомыми, полипами, организованными атомами, в которых вы надеетесь увидеть величие вашего бога. Все это не доказывает существования бога; это доказывает лишь, что вы не имеете представлений, которые должны иметь, об огромном многообразии материи и о действиях, которые могут производить в ней бесконечное количество разнообразнейших комбинаций, совокупность коих и составляет вселенную. Это докажет, что вы знаете, что представляет собой природа, что вы не имеете никакого представления о ее силах, если вы считаете ее неспособной производить множество форм и существ, из коих ваши глаза, даже вооруженные микроскопом, видят лишь малейшую часть. Наконец это доказывает, что, не познав еще сил познаваемых либо поддающихся познаванию, вы считаете более простым прибегнуть к слову, обозначающему силу, о которой вы никогда не сможете составить себе какого-либо действительного представления.

§ 39

Нам говорят, что нет следствия без причины, нам каждый раз повторяют, что мир не возник сам по себе. Но вселенная – причина, а не следствие, она никем не создана, не сотворена, потому что сотворить ее невозможно. Мир существовал всегда: его существование необходимо.

Это – причина сама в себе. Природа, сущность коей очевидно в том, чтобы действовать и производить, не нуждается для выполнения своих функций, происходящих на наших глазах, в невидимом двигателе, еще более неизвестном, чем сама природа. Материя движется с помощью заложенной в ней энергии, являющейся естественным следствием ее разнородности, и одно различие движений либо способа действия составляет различие материй; мы же отличаем одну вещь от другой по различию впечатлений, которые они сообщают нашим органам.

§ 40

Вы видите, что в природе все находится в движении, и в то же время утверждаете, что сама по себе природа мертва и лишена энергии. Вы считаете, что все это, действующее по самой своей сущности, нуждается в двигателе. А каков же этот двигатель? Это – дух, иными словами говоря, существо, совершенно непостижимое и противоречивое. Сделайте вывод, говорю я вам, что энергия действует сама по себе, и перестаньте рассуждать о вашем духовном двигателе, который не обладает ни одним из качеств, необходимых для приведения материи в действие. Откажитесь от ваших бесполезных вылазок, превратите мир воображаемый в мир реальный, придерживайтесь вторичных причин, оставьте богословам их первичную причину, в которой природа не ощущает необходимости, чтобы проявлять все ее видимые вами действия.

§ 41

По различию впечатлений и действий, производимых на нас материей либо телами, мы ощущаем их, получаем о них понятие и представление, отличаем их одно от другого, определяем их свойства. Но для того, чтобы мы могли получить понятие о предмете либо почувствовать его, необходимо, чтобы этот предмет воздействовал на наши органы; этот предмет не может воздействовать на нас, не вызвав в нас некиих движений; он не может породить этих движений, если сам не находится в движении. Для того, чтобы я увидел какой-либо предмет, необходимо, чтобы он воздействовал на мое зрение; я не могу постичь света и зрения без движения освещенного и окрашенного тела определенной величины, что передается моему глазу либо действует на сетчатую оболочку. Для того, чтобы я мог обонять некое тело, необходимо, чтобы мое обоняние было возбуждено либо приведено в движение частицами, выделяющимися из обоняемого тела. Для того, чтобы я услышал звук, необходимо, чтобы барабанная перепонка моего уха была задета воздушной волной, приведенной в движение звучащим телом, которое не звучало бы никогда, если бы само не находилось в движении. Отсюда со всей очевидностью следует, что без движения я не могу ни ощущать, ни наблюдать, ни отличать, ни сравнивать, ни судить о предмете, ни даже фиксировать свою мысль на какой бы то ни было материи.

В школе нам говорят, что сущностью бытия является то, из чего вытекают все свойства этого бытия. Однако очевидно, что все свойства вещи либо материи, о которых мы имеем представление, обусловлены движением, которое одно лишь извещает нас об их существовании и дает нам первые ощущения этих предметов. Я убеждаюсь и получаю уверенность в собственном существовании лишь благодаря движениям, которые ощущаю в самом себе. Следовательно я вынужден заключить, что движение является столь же существенным для материи, как и объем, и что без движения о материи нельзя получить какие-либо знания.

Если все же будут возражать против бесспорных доказательств того, что движение присуще всякой материи, то по крайней мере невозможно не признать, что материи, кажущиеся мертвыми либо лишенными всякой энергии, сами по себе приходят в движение, когда их приводят во взаимодействие. Пирофор, закупоренный в бутылку либо лишенный соприкосновения с воздухом, не воспламеняется; но разве он не зажжется, лишь только его приведут в соприкосновение с воздухом? Разве мука и вода не приходят в состояние брожения, лишь только их смешивают друг с другом? Итак, мертвые материи зарождают движение самопроизвольно. Следовательно, материя может двигаться; и природа.

Для того, чтобы действовать, не нуждается в двигателе которому к тому же приписываемая ему сущность мешает делать что бы то ни было.

§ 42

Откуда произошел человек? Где первоисточники его появления на свет? Есть ли он результат случайного соединения атомов? Вышел ли первый человек совершенно сформированным из праха земли? Я не знаю этого. Мне человек кажется творением природы, как и все остальное, что она в себя включает. Я был бы не в меньшем затруднении, если бы мне пришлось рассказать вам, откуда взялись первые камни, первые деревья, первые львы, первые слоны, первые муравьи, первые желуди и т. п., чем если б нужно было объяснить происхождение человеческого вида.

Признайте, – повторяют нам беспрестанно, – руку божью, творца бесконечно разумного и могучего, создательницей столь чудесного творения, как человеческая машина. Охотно соглашаюсь, что человеческая машина кажется мне изумительной; но так как человек существует в природе, я не считаю себя в праве сказать, что его организация выше сил природы; прибавлю к этому, что еще менее пойму организацию человеческой машины, если мне скажут о том, что дух, не имеющий ни глаз, ни ног, ни рук, ни головы, ни легких, ни рта, ни дыхания, создал человека, взяв немного грязи и подув на нее.

Дикие жители Парагвая считают себя сошедшими с луны, и мы их поэтому считаем глупцами, еврейские богословы считают, что они созданы чистым духом. Намного ли осмысленнее это последнее утверждение?

Человек разумен; отсюда делают вывод, что он может быть созданием лишь такого же разумного существа, а не природы, лишенной разумности. Крайне редко приходится видеть, чтобы человек пользовался своим разумом, коим он так гордится; я готов согласиться, что он разумен, что его потребности развивают в нем эту способность, что общество других людей особенно влияет на ее развитие. Но в человеческой машине и в разуме, которым она одарена, я не вижу ничего, что бы свидетельствовало с определенностью о бесконечном разуме творца, которому приписывают честь сотворения человека; я вижу, что эта изумительная машина способна разлаживаться; я вижу, что в этом случае ее чудесный разум мутится, а иногда и совсем исчезает. Из этого я делаю вывод, что разум человеческий зависит от определенного расположения материальных органов тела. Из того, что человек – существо разумное, мы не можем заключать, что бог должен быть разумным, как из того, что человек материален, не следует придти к заключению, что бог материален. Разумность человека не больше доказывает разумность бога, чем хитрость человека доказывает хитрость бога, который якобы сотворил первого. С какой бы точки зрения ни рассматривало бога богословие, он всегда окажется причиной, противоречащей происходящим от него следствиям, поэтому невозможно судить о его творениях. Мы постоянно видим зло, несовершенство, безумие, вытекающие из причины, которой приписывают исключительно добро, совершенство, мудрость.

§ 43

Вы скажете, что, на основе сказанного, разумный человек, как и вселенная со всем ее содержимым являются следствием случайности! Нет, повторяю я вам: вселенная ни в коем случае не следствие; она – причина всех следствий. Все существа, содержащиеся в природе, суть. необходимые следствия этой причины, которая иногда показывает, как она действует, но гораздо чаще скрывает свою работу. Люди применяют слово случайность, чтобы скрыть незнание настоящих причин. Тем не менее, хотя они их и не знают, все же эти причины действуют по определенным законам. Следствий без причин не бывает.

Природа – слово, которое мы применяем для обозначения громадной совокупности частиц различных материй, бесконечных сочетаний, разнообразных движений, происходящих на наших глазах. Все тела, и организованные и неорганизованные, являются необходимым следствием определенных причин, во что бы то ни стало порождающих следствия, которые Мы видим. Ничто в природе не может произойти случайно; все следует определенным законам; эти законы являются лишь необходимой связью определенных следствий с их причинами. Атом материи не по случайности встречает другой атом, эта встреча должна произойти благодаря неизменным законам, по которым каждое существо вынуждено действовать так, как оно действует, и не может действовать иначе в данных условиях. Говорить о случайном сцеплении атомов либо приписывать некоторые следствия случайности, значит говорить о неведении законов, по которым тела действуют, встречаются, соединяются, либо разъединяются.

Все происходит случайно лишь для тех, кто совсем не знает природы, свойств существ и следствий, которые непременно должны следовать из действия определенных причин. Вовсе не случайность поместила солнце в центре нашей планетной системы, – по своей сущности, а также благодаря веществу, из которого оно состоит, солнце должно занимать это место и оттуда излучать свои силы, чтобы давать жизнь существам, находящимся на планетах.

§ 44

Почитатели бога в мировом порядке почерпают неопровержимое доказательство существования разумного и мудрого существа, управляющего этим порядком. Но этот порядок является лишь рядом следующих друг за другом движений, обусловливаемых причинами либо обстоятельствами, то благоприятствующими, то гибельными для нас самих. Мы радуемся одним и сетуем на другие.

Природа всегда проделывает одинаковый путь. Это значит, что одни и те же причины вызывают одни и те же следствия до тех пор, пока их действие не нарушается другими причинами, которые для нас неизвестны, но не менее первых естественными и необходимыми, – мы столбенеем от изумления, кричим о чуде и приписываем их причине, нам гораздо меньше знакомой, чем все те, что действуют на наших глазах. Вселенная находится всегда в состоянии порядка; беспорядок немыслим для нее. Когда мы жалуемся на беспорядок, это значит – приостановилась наша машина. Тела, причины, существа, которые содержит в себе мир, необходимо действуют так, как мы это видим, независимо от того, благоприятны либо неблагоприятны для нас последствия их деятельности. Землетрясения, извержения вулканов, наводнения, эпидемии, неурожаи являются следствиями, так же необходимыми либо входящими в порядок природы, как падение тяжелых предметов, течение рек, приливы и отливы, ветры, плодотворящие дожди и другие благоприятные следствия, за которые мы славим провидение и благодарим его как за благодеяния.

Удивляться определенному порядку, царящему в мире, значит удивляться, что одни и те же причины постоянно производят одни и те же следствия. Поражаться видимому беспорядку – значит забывать, что причины, изменяющиеся либо нарушенные в своем действии, дадут уже не те же самые следствия. Удивляться видимому порядку в природе – значит удивляться тому, что вообще может что-либо существовать; это значит поражаться своему собственному существованию. То, что является порядком для одного существа, оказывается беспорядком для другого. Все зловредные существа считают порядком возможность привести все безнаказанно в беспорядочное состояние; и, напротив, они считают беспорядком, когда пресекают их злодеяния.

§ 45

Если допустить, что бог является создателем и двигателем природы, то нельзя применить по отношению к нему никакой возможности беспорядка; разве все причины, им созданные, не действовали бы по необходимости согласно тем свойствам и сущности, которые он им дал? Если бы бог изменил повседневный ход вещей, этот последний не был бы неизменным. Если порядок вселенной, в котором хотят видеть наиболее убедительное доказательство существования бога, его разумности, его могущества и доброты, был бы нарушен, можно было бы усомниться в существовании бога по тому бессилию, недостатку предвидения и мудрости, которые он проявил в первые дни творения. С полным правом можно было бы винить его в неумелом подборе сил и инструментов, с помощью коих он творил, создав их либо пустив в действие. Наконец, если порядок в природе свидетельствует о могуществе и разумности, беспорядок свидетельствовал бы о бессилии, непостоянстве, неразумии божества.

Вы говорите, что бог вездесущ, что он наполняет все своей необъятностью, что ничто не свершается без его воли, что материя не могла бы действовать, если бы он не приводил ее в движение. Но в этом случае вы допускаете, что ваш бог – творец беспорядка, что он расстраивает порядок природы, что он – отец всяческих смятений, что он – в человеке и руководит последним в тот момент, когда человек совершает грех. Если бог вездесущ, то он во мне, он действует со мной, он ошибается со мной, он богохульствует со мной, он оспаривает со мной существование бога. О, богословы! Вы никогда не следите за собой, когда говорите о боге.

§ 46

Чтобы быть разумным, необходимо иметь представления, мысли, желания; чтобы иметь представления, мысли, желания, необходимо иметь органы чувств; чтобы иметь органы чувств, необходимо иметь тело; чтобы воздействовать на тела, необходимо иметь тело; чтобы ощущать беспорядок, необходимо уметь страдать. Отсюда очевидно, что чистый дух не может быть разумным и не может быть расстроен тем что происходит во вселенной.

Божественный разум, божественные идеи, божественные цели, говорите вы, не имеют ничего общего с человеческим разумом, идеями и целями. Прекрасно. Но как могут в таком случае люди судить, хороши либо плохи эти цели, рассуждать о его идеях, восхищаться его разумом? Это значило бы судить, восхищаться, поклоняться тому, о чем сами они не в состоянии иметь никакого представления. Разве поклонение мудрым целям божественной мудрости не значит поклонение тому, о чем судить невозможно? Разве восхищение этими самыми целями не есть восхищение, объяснить причины которого невозможно? Восхищение всегда порождается невежеством. Люди восхищаются и, поклоняются лишь тому, чего они не понимают.

§ 47

Все качества, приписываемые богу, ни в коем случае не подходят к существу, которое по присущим ему свойствам лишено какой бы то ни было аналогии с человеком. Действительно, из этого затруднения думают выпутаться, наделяя божество преувеличенными человеческими свойствами; их преувеличивают до бесконечности и до полной потери смысла. Что получается из этого сочетания человека с богом, либо из этого теоантропа (богочеловека)? Получается призрак, испаряющийся немедленно, как только о нем заговорят что-либо, хотя придуман он был с таким трудом.

Данте в своем «Рае» рассказал, что божество явилось ему в виде трех окружностей, образовывавших радугу, переливавшую яркими цветами, переходящими один в другой; но когда поэт захотел вглядеться в ослепительный свет радуги, он увидел лишь собственное изображение. Поклоняясь богу, человек поклоняется сам себе.

§ 48

Разве самое поверхностное размышление не убеждает нас, что бог не может обладать ни одним из человеческих качеств, добродетелей либо преимуществ? Наши добродетели и наши преимущества являются следствием наших различных темпераментов. Разве у бога, подобно тому, как у нас, есть темперамент? Наши хорошие качества вытекают из наших взаимоотношений с другими, подобными нам существами, с которыми мы живем в обществе. Бог, по-вашему, одинок; бог не имеет подобного себе; бог не живет в обществе; бог не нуждается ни в ком, он живет в блаженстве, которого ничто не в состоянии омрачить; так согласитесь, что, по вашим же убеждениям, бог не может иметь того, что мы называем добродетелями, и что люди не могут быть на его взгляд добродетельными.

§ 49

Человек, упоенный своим собственным значением, воображает, что при сотворении вселенной бог ставил себе создание человеческого рода основной и конечной целью. На чем базируется это столь лестное мнение?

На том, говорят нам, что человек – единственное существо, одаренное разумом, позволяющим познать божество и воздать ему по достоинствам. Нас уверяют, что бог создал мир для собственной славы и что человеческий род должен был войти в его план мироздания, чтобы существовал кто-нибудь, кто бы мог восхищаться его творением и славить его. Но, если судить по этим намерениям, разве не совершенно очевидно, что бог не достиг своей цели? Во-первых, человек, по вашим же словам, всегда будет пребывать в полной невозможности познать своего бога и в полном неведении его божественных свойств. Во-вторых, существо, не имеющее равных себе, не может быть достойно славы: слава есть результат сравнения собственного величия с величием других. В-третьих, если бог сам по себе бесконечно счастлив, если он нуждается лишь в самом себе, зачем ему поклонение его жалких созданий? В-четвертых, богу, невзирая на все труды его, никогда не воздают славы. Наоборот, все религии мира представляют его нам всегда оскорбленным; все религии ставят своей целью помирить человека, грешного, неблагодарного и мятежного, с разгневанным богом.

§ 50

Если бог бесконечен, то он еще меньше заботится о человеке, чем человек о муравьях. Разве муравьи в саду стали бы дерзко рассуждать о садовнике либо стали бы интересоваться его намерениями, желаниями, планами? Справедливо было бы, если бы муравьи заявляли, что Версальский парк посажен для них и что доброта тщеславного монарха имела своей целью лишь наилучшее размещение насекомых? Но согласно богословию человек в отношении к богу находится значительно ниже, чем самое незаметное насекомое в отношении человека, следовательно, по признанию самого же богословия, занимающегося лишь свойствами и видами божества, это последнее является полнейшим безумием.

§ 51

Предполагают, что бог, создавая вселенную, имел своей целью сделать человека счастливым. Но действительно ли счастлив человек в мире, созданном специально для него и управляемом всемогущим богом? Продолжительны ли его радости? Не смешаны ли его удовольствия со страданиями? Много ли людей довольны своей участью? Не является ли человеческий род постоянной жертвой физических и моральных зол? Не портится ли тысячью разных способов та самая человеческая машина, которую нам рисуют шедевром творения ее создателя? Стали бы разве изумляться работой механика, который продемонстрировал бы нам сложную машину, которая останавливается каждый момент и через некоторое время разрушается в силу собственных качеств?

§ 52

Провидением называют те великодушные заботы, которые проявляет божество, помогающее дорогим своим созданиям в нужде и пекущееся об их счастьи. Но стоит лишь взглянуть, чтобы увидеть, что бог ни о чем не заботится. Провидение не обращает внимания на огромную часть населения земного шара; в сравнении с крайне незначительным количеством людей, которых полагают счастливыми, какая масса несчастных обездоленных стонет под гнетом и погрязает а нищете! Разве целые нации не вынуждены отказывать себе в хлебе насущном, чтобы потворствовать капризам нескольких мрачных тиранов, которые и сами-то не более счастливы, чем рабы, угнетаемые ими?

В то время как наши доктора богословия напыщенно расписывают нам благость провидения, в то время как они увещевают нас возложить на него свои упования, – не видим ли мы, как кричат эти доктора по поводу непредвиденных катастроф, что провидение смеется над суетностью человеческих намерений, что оно расстраивает человеческие планы, что оно смеется над человеческими усилиями, что его глубокой мудрости нравится сбивать с пути умы смертных? Но какое доверие можно иметь к злому провидению, которое смеется и играет человеческим родом? Как можно требовать, чтобы я восторгался неизвестными путями скрытой мудрости, образ действий коей необъясним для меня? Судите о ней по действиям, говорю я вам; я сужу так и нахожу, что эти действия то полезны, то вредны для меня.

Думают сделать провидение более справедливым, говоря нам, что получаемое каждым отдельным представителем человеческого вида количество добра превышает количество получаемого им зла. Принимая, что добро, которое отпускает это провидение, равно ста единицам и что зло равно десяти единицам, не получим ли мы в результате, что на сто единиц добра провидение все же содержит десять единиц зла? – А ведь это несовместимо с совершенством, которое ему приписывается.

Все книги полны льстивыми похвалами провидению, прославляя его заботливость; казалось бы, чтобы жить на земле счастливо, человек не должен прилагать к этому никаких усилий. Однако, не работая, человек едва ли мог бы прожить хотя бы один день. Я вижу, что, для того чтобы жить, человек вынужден лезть из кожи вон, пахать, охотиться, удить рыбу, работать без отдыха: без этих вторичных причин первопричина ни в одной из стран мира не могла бы удовлетворить ни единой потребности человека. Окидывая взором все части земного шара, я вижу дикого и цивилизованного человека в постоянной борьбе с провидением: человек вынужден отражать удары, наносимые ему провидением путем ураганов, бурь, морозов, градобитий, наводнений, засух и разных других напастей, которые так часто делают бесполезными людские труды. Одним словом, я вижу, что человечество занято тем, чтобы предохранить себя от злостных действий того самого провидения, которое, как говорят, занято заботами о благе человечества.

Один набожный человек восторгался божественным провидением, заставившим реки течь по всем тем местам, где люди построили большие города! Разве способ рассуждения этого человека не был так же осмыслен, как и способ рассуждения ученых, не перестающих говорить с нами о конечных причинах либо претендующих на то, что они ясно поняли благодетельные цели бога при сотворении им мира.

§ 53

Видели ли мы когда-нибудь, чтобы провидение сказывалось ощутительным образом в сохранении тех восхитительных произведений, честь сотворения которых принадлежит ему? Если оно управляет миром, то мы видим его в одинаковой степени занятым созидательной и разрушительной работой, в одинаковой степени производящим и разрушающим. Не заставляет ли провидение каждую минуту гибнуть тысячи тех самых людей, постоянную заботу о сохранении и благосостоянии которых ему приписывают? Каждую минуту оно забывает о своих дорогих созданиях: то оно разрушает жилище человека, то оно губит его жатву, то оно затопляет его поля, то сжигает их палящим зноем; оно вооружает всю природу против бога, оно вооружает самого человека против собственного рода; оно в конце концов приканчивает человека, заставляя его испустить дух в страданиях. И это называется заботой о сохранении вселенной?

Если посмотреть без предубеждения на двусмысленное поведение провидения по отношению к человеческому роду и ко всем остальным одухотворенным созданиям, мы найдем, что это отношение очень далеко от чувств нежной матери и скорее напоминает тех извращенных матерей, которые тотчас же забывают несчастные плоды своей похотливой любви, оставляют своих детей, лишь только те рождаются, и бросают без всякой помощи на произвол судьбы.