XI. Война за спасение бизонов 4 page

В этот день 17 июня 1876 г. Бешеному Коню пригрезился подлинный мир, и он смог показать индейцам сиу, как делать многое из того, чего они никогда не делали прежде, сражаясь с солдатами белых людей. Когда Крук посылал своих кавалеристов в атаку, вместо того чтобы бросаться вперед под огонь солдатских карабинов, индейцы сиу рассеивались и наносили удары с фланга по слабым местам. Бешеный Конь не велел своим людям спешиваться, и они быстро перемещались с места на место. К полудню он заставил солдат ввязаться сразу в три схватки. «Синие мундиры» привыкли идти в атаку строем, имея сильный фронт, и, когда Бешеный Конь не дал им возможности вести бой таким образом, они пришли в замешательство. Устраивая молниеносные атаки на своих резвых лошадях, индейцы сиу расстраивали ряды солдат и постоянно вынуждали их обороняться. Когда огонь «синих мундиров» становился слишком сильным, сиу отступали, дразня солдат и увлекая некоторых в преследование, с тем чтобы затем яростно напасть на них.

Шайены также отличились в этот день, особенно в опасных атаках. Индеец по имени Появляющийся Вождь был храбрее всех, но, когда он разворачивал свою лошадь после атаки на солдатский фланг, она была убита наповал прямо перед шеренгой пехоты «синих мундиров». Внезапно другой всадник вылетел со стороны позиций шайенов и прикрыл Появляющегося Вождя от огня солдат. Через миг Появляющийся Вождь был на лошади позади всадника. Спасительницей оказалась его сестра, Женщина Тропа Бизонов, присматривавшая за запасным табуном. Вот почему шайены всегда вспоминают об этом бое, как о Битве, В Которой Сестра Спасла Брата. Белые люди называют этот бой битвой при Роузбад.

С заходом солнца бой прекратился. Индейцы знали, что они хорошо сражались с Трехзвездным, но до следующего утра они не ведали о том, что нанесли ему поражение. При первых же лучах солнца разведчики сиу и шайенов перешли через гребни холмов и смогли увидеть, что «синие мундиры» уже отступили далеко на юг. Генерал Крук возвращался в свой основной лагерь на Гуз-Крик, чтобы ждать там подкрепления или вестей от Гиббона, Терри или Кастера. Индейцы при Роузбад оказались слишком сильными для одной колонны солдат.

После сражения на Роузбад вожди решили двинуться в долину Гризи-Грасс на реке Литл-Биг-Хорн. Разведчики сообщили о больших стадах антилоп к западу от этих мест, они также говорили, что на близлежащих плоскогорьях довольно травы для лошадей. Вскоре на западном берегу извилистой реки Гризи-Грасс появились поставленные кругами вигвамы лагеря, раскинувшегося почти на три мили. Никто не знал точно, сколько там было индейцев, но их не могло быть менее десяти тысяч человек, включая три или четыре тысячи воинов. «Это было очень большое селение, трудно было сосчитать вигвамы», рассказывал Черный Лось.

Выше всех по течению находился лагерь хункпапов рядом с лагерем черноногих сиу. Хункпапы всегда располагались у входа в лагерь, то есть на внешнем его кольце, что нашло отражение в названии их племени. Ниже по течению были санс-арки, миннеконьоу, оглалы и брюль. В северной части лагеря располагались шайены.

Было начало Месяца, Когда Созревает Черемуха. Дни были достаточно жаркими для того, чтобы мальчишки могли купаться в Гризи-Грасс, стекавшей с гор при таянии снегов. Партии охотников приходили и уходили в направлении реки Биг-Хорн, где можно было еще найти бизонов и антилоп. Женщины рыли в степях дикую репу. Каждый вечер в одном из племенных кругов устраивались пляски, и иногда по вечерам вожди собирались на совет. «Вожди различных племен встречались на советах как равные», — рассказывал Деревянная Нога. Лишь один вождь считался выше всех остальных. Это был Сидящий рык. Его считали вождем старейшин всех лагерей.

Сидящий Бык не верил, что победа при Роузбад исчерпала пророчество о солдатах, падающих в индейский лагерь. Однако после отступления Трехзвездного никто из охотников больше не видел ни одного «синего мундира» между реками Паудер и Биг-Хорн.

До утра 24 июня они не знали, что Длинноволосый Кастер крадется вдоль Роузбад. На следующее утро разведчики сообщили, что солдаты совершили последний большой переход между Роузбад и индейским лагерем и двинулись в направлении реки Литл-Биг-Хорн.

Вести о приближении Кастера доходили до индейцев разными путями.

«Я с четырьмя женщинами неподалеку от лагеря рыл дикую репу, рассказывает Красный Конь, один из вождей совета сиу. — Внезапно одна из женщин обратила мое внимание на облако пыли поднимающееся неподалеку от лагеря. Вскоре я увидел солдат, атакующих лагерь. Я и женщины бегом бросились к лагерю. Когда я прибежал туда, кто-то сказал мне, чтобы я поспешил в вигвам совета. Солдаты наступали так быстро, что мы не успели поговорить. Мы вышли из вигвама совета и стали призывать всех индейцев к бою. Сиу вскочили на лошадей, взяли ружья и отправились сражаться с солдатами. Женщины и дети также сели на лошадей и поскакали прочь, чтобы не оказаться на поле боя».

Пте-Сан, Растраченный Выигрыш, племянница Сидящего Быка, была одной из молодых женщин, рывших репу этим утром. Она рассказывала, что солдаты были в шести — восьми милях, когда их заметили в первый раз. «Нам было видно, как сверкают их сабли и то, что солдат было очень много». Солдаты, замеченные Пте-Сан и другими индейцами, находившимися в лагере, были из батальона Кастера. Эти индейцы не знали о том, что майор Маркус Рено атаковал лагерь с юга, до тех пор, пока не услышали винтовочных выстрелов со стороны стоянки черноногих сиу. «Вот так солдаты напали на нас. Пули пролетали сквозь шесты вигвамов… Женщины и дети кричали, боясь, что их убьют, но мужчины — хункпапы и черноногие, оглалы и миннеконьоу — быстро вскочили на лошадей и помчались к вигвамам черноногих. Мы еще глядели на солдат Длинноволосого, двигавшихся в отдалении, а наши мужчины, застигнутые врасплох, не ожидавшие атаки с другой стороны, запели песню битвы и ринулись в бой, начавшийся за вигвамами черноногих».

Черный Лось, тринадцатилетний мальчик из оглалов, купался с товарищами в реке Литл-Биг-Хорн. Солнце было в зените, и становилось жарко, когда он услышал глашатая, кричавшего в лагере хункпапов: «Солдаты близко! Нас атакуют! Солдаты близко!» Это предупреждение повторил глашатай оглалов, и Черному Лосю было слышно, как этот крик переходил из лагеря в лагерь на север в сторону лагеря шайенов.

Низкий Пес, один из вождей оглалов, услышал тот же предупреждающий крик. «Я не поверил глашатаю. Я решил, что это ложная тревога. Я не верил, что кто-нибудь из белых людей сможет атаковать нас при нашей силе… Но хоть я и не поверил, что это настоящая тревога, я, не теряя времени, стал готовиться к бою. Когда я взял свое ружье и вышел из вигвама, атака уже началась в том конце лагеря, где находились Сидящий Бык и хункпапы».

Железный Гром был в лагере индейцев миннеконьоу. «Я ничего не знал об атаке Рено, пока его люди не очутились так близко, что их пули пролетали сквозь лагерь, и все были в смятении. Кони были так напуганы, что нам не удавалось их поймать».

Вороний Король, бывший в лагере хункпапов, рассказывал, что солдаты Рено открыли огонь с расстояния примерно в 400 ярдов. Хункпапы и черноногие сиу медленно отступали пешим строем, чтобы дать время женщинам и детям уйти в безопасное место. «Другие индейцы увели наших лошадей. Но к этому времени у нас уже было достаточно воинов, чтобы повернуть на белых».

Возле лагеря шайенов, в трех милях к северу, Две Луны купал своих лошадей. «Я выкупал их в прохладной воде и стал купаться сам. Я шел обратно в лагерь пешком. Когда я был неподалеку от своего вигвама, я поглядел в сторону лагеря Сидящего Быка, расположенного выше по реке Литл-Биг-Хорн. Я увидел большой столб пыли. Он был похож на смерч. Вскоре всадники сиу прискакали в лагерь, крича:

„Идут солдаты! Много белых солдат!“.».

Две Луны приказал воинам-шайенам седлать лошадей и велел женщинам укрыться за пределами селения. «Я быстро поскакал к лагерю Сидящего Быка. Тут я увидел белых солдат, сражавшихся развернутым строем (солдат Рено). Индейцы прикрывали отмель. Они начали гнать солдат, смешавшись с ними сиу, солдаты, потом снова сиу, — и все стреляли. Я видел, как солдаты отступали и падали в реку, подобно убегающим бизонам.».

Военный вождь, сплотивший индейцев и опрокинувший атаку Рено, был мускулистым, широкогрудым тридцатишестилетним хункпапом по имени Пици, или Ссадина. Ссадина рос в племени сиротой. Еще в юности он отличился как охотник и воин, и Сидящий Бык принял его в свою семью как младшего брата. Несколькими годами ранее, когда белые члены комиссии пытались заставить сиу заняться сельским хозяйством, согласно договору 1868 г., Ссадина пришел в форт Райс, чтобы говорить от имени хункпапов. «Мы родились нагими, — сказал он, — и научены охотиться и жить добычей. Вы говорите нам, что мы должны научиться земледелию, жить в одном доме и перенять ваши обычаи. Представьте себе, что люди, жившие за большим морем, пришли бы и сказали вам, что вы должны перестать заниматься земледелием, убили бы ваш скот и отобрали бы у вас дома и земли. Как бы вы поступили? Стали бы вы сражаться с ними?». За десять лет, прошедших с того дня, как Ссадина произнес эту речь, ничто не изменило его мнения о самоуверенной заносчивости белого человека, и в 1876 г. он был признан всеми хункпапами помощником Сидящего Быка, боевым вождем племени.

Во время первой атаки солдаты Рено застигли нескольких женщин и детей на открытом пространстве, и там пули кавалеристов фактически уничтожили всю семью Ссадины. «Это ожесточило мое сердце, — рассказывал он одному корреспонденту спустя несколько лет. — После этого я убивал всех своих врагов томагавком». Его описание тактики блокирования атаки Рено было столь же кратким: «Сидящий Бык и я были там, где наступал Рено. Сидящий Бык обладал большой магической силой. Женщины и дети поспешно уходили вниз по ручью… Женщины и дети ловили лошадей для мужчин. Мужчины вскочили на лошадей и напали на Рено, остановили его и отогнали в лес».

Говоря военным языком, Ссадина опрокинул фланги Рено и оттеснил его в лес. Затем, устрашив Рено, он принудил его к поспешному отступлению, которое стараниями индейцев вскоре превратилось в беспорядочное бегство. Таким образом, Ссадина получил возможность привлечь несколько сот воинов к фронтальной атаке на колонну Кастера, в то время как Бешеный Конь и Две Луны ударили по ней с фланга и с тыла.

Тем временем Пте-Сан и другие женщины с тревогой наблюдали за солдатами по ту сторону реки. «Я слышала музыку горна и видела, как колонна солдат повернула влево и двинулась вниз по течению туда, где должна была произойти атака… Вскоре я увидела нескольких шайенов, съезжающих в реку, потом нескольких юношей из моего отряда, потом других, пока сотни воинов не оказались в реке и дальше за рекой — в овраге. Когда эти воины перешли реку и ушли в овраг, оставшиеся — их тоже было очень много — подались назад и ждали начала атаки. И я поняла, что бойцы сиу, несколько сот человек, спрятались в овраге за тем холмом, по которому двигался Длинноволосый, чтобы напасть на него с двух сторон».

Убей Орла, вождь черноногих сиу, впоследствии говорил, что удар индейцев по колонне Кастера был «подобен урагану… Индейцы летели толпой, как пчелы роем». Горб, товарищ Ссадины и Бешеного Коня со времени схваток на реке Паудер, рассказывал, что первая массовая атака индейцев привела Длинноволосого и его людей в замешательство. «Во время первого натиска индейцев лошадь подо мной была убита, а я сам ранен — пуля вошла выше колена и вышла из бедра, я упал и остался лежать». Вороний Король, бывший с хункпапами, говорил: «Основная часть наших воинов пошла на передовую линию солдат; мы бросили на них своих коней. В то же время воины стали с двух сторон брать солдат в кольцо и окружили их». Тринадцатилетний Черный Лось, глядя через реку, мог видеть лишь большое облако пыли, поднимавшееся над холмом, а потом из этого облака стали выскакивать кони с пустыми седлами.

«Дым от выстрелов и пыль, поднятая лошадьми, застлали холм, рассказывала Пте-Сан, — и солдаты стреляли много раз, но сиу стреляли точнее, и солдаты падали. Женщины перешли через реку вслед за мужчинами нашего селения, и, когда мы подошли к холму, там уже не было живых солдат, а сам Длинноволосый лежал среди мертвых… Кровь индейцев была горяча, и сердца их ожесточены — они не взяли в этот день ни одного пленного».

Вороний Король говорил, что все солдаты спешились, когда индейцы окружили их. «Они пытались держаться за своих лошадей, но когда мы подошли ближе, они отпустили их. Толпой окружив солдат, мы привели их в наш главный лагерь и всех убили. Они соблюдали порядок и сражались, как подобает отважным воинам, пока оставался в живых хоть один из них».

По словам Красного Коня, к концу боя с Кастером «эти солдаты стали как безумные, многие бросали ружья и простирали руки, говоря: „Сиу, пожалейте нас, возьмите нас в плен“. Сиу не взяли в плен ни одного солдата, но всех убили. Никто из них не прожил и нескольких минут».

Много времени спустя после битвы Белый Бык из миннеконьоу изобразил себя в пиктограмме сражающимся и убивающим солдата, в котором опознавали Кастера. Среди утверждавших, что они Убили Кастера, были Дождь В Лицо, Гладкое Бедро и Храбрый Медведь. Красный Конь говорил, что неизвестный воин из индейцев санти убил Кастера. Большинство индейцев, рассказывающих об этой битве, говорили, что они ни разу не видели Кастера и не знают, кто его убил. «До окончания боя мы не знали, что он и есть белый вождь», — говорил Низкий Пес.

В интервью, данном в Канаде через год после битвы, Сидящий Бык сказал, что он ни разу не видел Кастера, но что другие индейцы видели и узнали его как раз перед тем, как он был убит. «Он больше не носил, как прежде, длинных волос, — рассказывал Сидящий Бык. — Его волосы были короткими, но они были цвета травы, когда ее покроет иней… На своей последней позиции Длинноволосый стоял, подобно снопу пшеницы, все колосья которого разбросаны вокруг». Но Сидящий Бык не сказал, кто убил Кастера.

Один воин из племени арапахо, атаковавший вместе с шайенами говорил, что Кастер был убит несколькими индейцами. «На нем была одежда из оленьей кожи — куртка и брюки, и он стоял на четвереньках. У него был прострелен бок, изо рта текла кровь. Казалось, он наблюдал за индейцами, окружавшими его. Четверо солдат сидело рядом с ним на земле, но все они были тяжело ранены. Остальные солдаты были мертвы. Индейцы сошлись вокруг Кастера, и больше я ничего не видел».

Независимо от того, кто убил его, Длинноволосый, пробивший Дорогу воров в Черные холмы, был мертв, и все люди его были мертвы. Однако солдаты Рено, поддержанные отрядом майора Фредерика Бентина, окопались на холме ниже по течению реки. Индейцы окружили целиком весь холм и наблюдали за солдатами в течение ночи, а на следующее утро вновь начали сражаться с ними. Днем разведчики, высланные вождями, вернулись и сообщили, что еще много солдат движется в направлении реки Литл-Биг-Хорн.

На совете было решено сняться с лагеря. Воины израсходовали почти все свои боеприпасы, и знали, что было бы глупо пытаться вступать в бой с таким количеством солдат, имея лишь луки и стрелы. Женщинам велели укладываться, и еще до заката индейцы двинулись вверх по долине в сторону гор Биг-Хорн; по дороге племена разделились, и каждое пошло своей дорогой.

Когда белые люди на Востоке услышали о поражении Длинноволосого, они назвали этот бой избиением и обезумели от гнева. Они желали покарать всех индейцев Запада. Не будучи в состоянии покарать Сидящего Быка и других боевых вождей, Великий совет в Вашингтоне решил покарать тех индейцев, которые были под рукой, — тех, кто остался в резервации и не принимал участия в боевых действиях.

22 июля Великий Воин Шерман получил полномочия осуществлять военный контроль над всеми резервациями в стране сиу и право обращаться с индейцами как с военнопленными. 15 августа Великий совет принял новый закон, требующий отказа индейцев от долины реки Паудер и Черных холмов. Великий совет сделал это, оставив без внимания договор 1868 г., ссылаясь на то, что индейцы сами нарушили этот договор, начав войну с Соединенными Штатами. Индейцам резерваций было трудно понять смысл происходящего, ибо они не нападали на солдат Соединенных Штатов, да и Сидящий Бык не нападал на них, пока Кастер не послал Рено на селение индейцев сиу.

Чтобы сохранить мир в индейских резервациях, Великий Отец в сентябре послал новую комиссию, которой было поручено с помощью уговоров и угроз получить от вождей подписи на юридических документах, передающих безмерные богатства Черных холмов в собственность белых. Несколько членов этой комиссии уже набили Руку в захватах индейских земель, в особенности Ньютон Эдмундс, епископ Генри Уиппл и священник Семюэль Хинман. В агентстве Красного Облака епископ открыл совещание молитвой, а затем председательствующий, Джордж Мэнипэнни, зачитал условия, поставленные конгрессом. Поскольку условия были изложены обычным туманным языком законодателей, епископ Уиппл попытался растолковать их фразами, которые могли быть использованы переводчиками:

«Много лет от всего сердца я тепло относился к людям с красной кожей. Мы прибыли сюда, чтобы передать вам послание от вашего Великого Отца, и вот что мы вам должны передать, не изменив ни единого его слова. Мы не можем изменить в его словах ни единой буквы… Когда Великий совет в этом году ассигновал деньги на дальнейшие поставки припасов для вас, он поставил три твердых условия, в случае невыполнения которых конгресс ничего вам больше не ассигнует. Эти условия таковы: первое — вы должны отказаться от страны Черных холмов и области, лежащей к северу от нее; второе — вы должны получать свое продовольствие на реке Миссури; и третье — вы должны позволить Великому Отцу провести три дороги от реки Миссури через резервацию на эти новые земли в Черных холмах… Великий Отец сказал, что сердце его полно нежности к его краснокожим детям и что он составил эту комиссию из друзей индейцев, чтобы она могла разработать под его руководством план спасения индейских племен, чтобы их не становилось все меньше и меньше до той поры, пока последний индеец не сойдет в могилу, но чтобы индейские племена могли стать, подобно белым людям, великим и могучим народом».

Слушателям епископа Уиппла и впрямь мог показаться странным такой способ спасения индейских племен, в результате которого у них отбирали Черные холмы и охотничьи угодья, а самих перемещали далеко к реке Миссури. Большинство вождей понимали, что уже слишком поздно спасать Черные холмы, однако они резко протестовали против перемещения их резервации на Миссури. «По моему мнению, если мой народ будет перемещен туда, — сказал Красное Облако, — он целиком будет истреблен. Там слишком много дурных людей и дурного виски; поэтому я не желаю идти туда».

Вовсе Нет Сердца сказал, что белые люди уже настолько разорили страну Миссури, что индейцы не смогут жить в ней. «Пройдите вверх и вниз по течению Миссури, и вы не увидите там больше лесов, — заявил он, — возможно, вы когда-нибудь видели те места, где были большие леса, но их свели люди Великого Отца».

«Всего шесть лет назад мы пришли к ручью, у которого мы живем сейчас, — сказал Красная Собака, — и ничего из того, что нам было обещано, не сделано». Другой вождь припомнил, что с тех пор, как Великий Отец пообещал, что их больше никогда не будут перемещать, их перегоняли с места на место пять раз. «Я думаю, вам стоит поставить индейцев на колеса, — язвительно заметил он, — и вы сможете катить их, куда вам будет угодно».

Пятнистый Хвост обвинил правительство и непосредственно членов комиссии в предательстве интересов индейцев, в нарушении обещаний и в лживых словах: «Эта война возникла не здесь, не на нашей земле; эту войну принесли нам дети Великого Отца, пришедшие отнять у нас землю, ничего не заплатив за нее, и сотворившие на нашей земле много зла… Эта война возникла из-за грабежа — из-за того, что у нас крали нашу землю». Что касается перемещения на Миссури, то Пятнистый Хвост был категорически против него, сказав членам комиссии, что он не подпишет договора о передаче Черных холмов до тех пор, пока не получит возможности отправиться в Вашингтон, чтобы говорить с Великим Отцом.

Члены комиссии дали индейцам неделю на обсуждение между собой поставленных условий, и скоро стало ясно, что индейцы не намерены ничего подписывать. Вожди указали на то, что внесение каких-либо изменений в договор 1868 г. требует подписи трех четвертей взрослых мужчин из племен сиу, а более половины воинов находится на севере с Сидящим Быком и Бешеным Конем. В ответ на это члены комиссии разъяснили, что отсутствующие в резервации индейцы являются враждебными индейцами, договор же распространяется лишь на дружественных индейцев. Большинство вождей не согласились с этим. Чтобы сломить их сопротивление, члены комиссии прозрачно намекнули на то, что, если индейцы не подпишут нового договора, Великий Отец, разгневавшись, немедленно прекратит выдачу продовольствия, переместит их на Индейскую территорию на юге, а солдаты отнимут у них все их ружья и всех лошадей.

Черные холмы были украдены, индейцы лишились земель на реке Паудер и тамошней крупной дичи. Без крупной дичи или продовольственных выдач народ умер бы с голоду. Мысль о перемещении в далекую незнакомую страну на юге была невыносима, а если солдаты отберут у них ружья и лошадей, они перестанут быть мужчинами.

Первыми подписались Красное Облако и подчиненные ему вожди. Затем подписался Пятнистый Хвост и его люди. После этого члены комиссии отправились в агентства, расположенные возле Стандинг-Рок, Шайен-Ривер, Кроу-Крик, Лоуэр-Брюль и на реку Санти, где посредством шантажа заставили остальные племена сиу подписаться под договором. Таким образом Пана-Сапа, их духи и их тайны, их бескрайние хвойные леса, а также их золото, стоившее миллионы долларов, навеки перешли из рук индейцев во владение Соединенных Штатов.

Через четыре недели после того, как Красное Облако и Пятнистый Хвост коснулись пером бумаги, девять рот кавалерии Соединенных Штатов под командой Трехпалого Маккензи (Орлиного Вождя, уничтожившего индейцев кайова и команчей в каньоне Пало-Дуро) выступили из форта Робинсон и направились к стоянкам агентств. По приказу военного министерства Маккензи пришел отбирать у индейцев резерваций ружья и лошадей. Все индейцы мужского пола были взяты под арест, вигвамы обыскивались и разбирались, ружья складывались в одно место, а все лошади были окружены солдатами. Маккензи разрешил женщинам использовать лошадей для перевозки своего скарба в форт Робинсон. Мужчин, включая Красное Облако и других вождей, силой заставили идти в форт пешком. Племя должно было жить в форте Робинсон под прицелом солдатских пушек.

На следующее утро, чтобы еще больше унизить своих пленников, Маккензи подарил роте наемников — разведчиков-пауни (тех самых пауни, которых индейцы сиу когда-то изгнали из долины реки Паудер) коней, отобранных солдатами у индейцев сиу.

Тем временем армия Соединенных Штатов, жаждавшая мести, прочесывала местность к северу и к западу от Черных холмов, убивая индейцев везде, где их удавалось обнаружить. Получившая подкрепление колонна Трехзвездного Вождя Крука, израсходовав продовольственные запасы, двинулись форсированным маршем на юг из страны близ реки Харт в Дакоте, чтобы получить припасы в лагерях старателей, разбитых в Черных холмах. 9 сентября неподалеку от Слим-Батс один из передовых отрядов под командой капитана Ансона Миллса наткнулся на селения индейцев оглала и миннеконьоу, вождем которых был Американский Конь. Эти индейцы за несколько дней до этого покинули лагерь Бешеного Коня на реке Гранд-Ривер и двигались зимовать на юг в свою резервацию. Капитан Миллс атаковал их, но индейцы сиу отбросили его, и, пока он ожидал подхода Трехзвездного Вождя, все индейцы бежали, кроме Американского Коня, четырех воинов и пятнадцати женщин и детей, попавших в ловушку в одной из пещер в конце небольшого каньона.

Когда подошел Крук с основной колонной, он приказал солдатам занять позиции, с которых их залпы могли бы достичь пещеры. Американский Конь со своими четырьмя воинами открыл ответный огонь, и после продолжавшейся несколько часов дуэли два «синих мундира» были убиты и девять ранены. Тогда Крук послал разведчика по имени Франк Гроард просить индейцев о сдаче. Гроард, живший когда-то среди индейцев сиу, говорил с ними на их языке. «Они сказали мне, что выйдут, если мы не убьем их, и, получив такое обещание, они вышли». Американский Конь, два воина, пять женщин и несколько детей ползком выбрались из пещеры; остальные были либо мертвы, либо слишком тяжело ранены, для того чтобы двинуться с места. Пах Американского Коня был разорван картечью. «Выходя, он держал свои внутренности в руках, рассказывает Гроард, — освободив одну из своих окровавленных рук, он протянул ее мне для рукопожатия».

Капитан Миллс нашел девочку трех-четырех лет, прятавшуюся в этом селении. «Она вскочила на ноги и помчалась прочь, как малая куропатка, рассказывал Миллс. — Солдаты поймали ее и привели ко мне». Миллс успокоил девочку и дал ей поесть, а затем попросил своего ординарца присмотреть за ней, пока он спустится в пещеру, откуда солдаты вытаскивали убитых и раненых индейцев. Среди убитых были две женщины, истекавшие кровью вследствие множества полученных ран. «Девочка стала пронзительно кричать и вырываться из рук ординарца, пока тот не опустил ее на землю, и тут она побежала и обняла одну из этих скво, оказавшуюся ее матерью. Я сказал своему адъютанту Лемли, что намерен удочерить эту девочку, раз я убил ее мать».

Хирург пришел осмотреть рану Американского Коня. Он объявил, что рана смертельна, а вождь сидел у костра, прикрывая одеялом свои разорванные внутренности, пока не потерял сознание и не умер.

Крук приказал капитану Миллсу готовить людей к продолжению марша в сторону Черных холмов. «Прежде чем мы выступили, — рассказывал Миллс, адъютант Лемли спросил меня, действительно ли я намерен взять с собою эту девочку. Я сказал ему, что я действительно собираюсь взять ее, на что он заметил: „Ну-ну, только, как по-вашему, по душе ли это будет миссис Миллс?“ Тут я впервые задумался над этой стороной дела и решил оставить девочку там, где я ее нашел».

Пока Трехзвездный Вождь уничтожал поселок Американского Коня, те сиу, которым удалось бежать, добрались до лагеря Сидящего Быка и рассказали ему о нападении. Сидящий Бык, Ссадина и с ними около шестисот воинов немедленно поспешили на помощь Американскому Коню, однако пришли слишком поздно. Сидящий Бык ринулся было на солдат Крука, но у его воинов было так мало боеприпасов, что «синим мундирам» удалось оттеснить индейцев в арьергардном бою, пока колонна шла маршем к Черным холмам.

Когда солдаты ушли, Сидящий Бык и его воины вошли в опустошенное селение Американского Коня, подобрали беспомощных и похоронили мертвых. «Что мы такое сделали? Отчего белые люди хотят стереть нас с лица земли? спросил Сидящий Бык. — Мы мечемся взад-вперед по этой стране, но они идут вслед за нами с одного места на другое».

Пытаясь уйти как можно дальше от солдат, Сидящий Бык повел своих людей вдоль реки Йеллоустон, где можно было найти бизонов В Месяце Падающих Листьев Ссадина с группой индейцев вышел на охоту и наскочил на армейский обоз, продвигавшийся по долине Йеллоустон. Солдаты везли провиант к новому форту, который они строили при впадении реки Тонг в реку Йеллоустон. (Форт Кью, названный в честь капитана Майлса Кью, убитого возле Литл-Биг-Хорн.)

Воины Ссадины напали на обоз из засады возле Глендайв-Крик и захватили шестьдесят мулов. Как только Сидящий Бык услышал об обозе и о новом форте, он послал за Джонни Брайером, метисом, прижившемся в его лагере. Брайер умел писать, и Сидящий Бык велел ему нанести на лист бумаги несколько слов, которые он, Сидящий Бык, должен сказать начальнику солдат:

Я хочу знать, что вы делаете на дороге, вы распугали всех бизонов. Я хочу охотиться в этих местах. Я хочу, чтобы вы ушли прочь отсюда. Если вы не уйдете, я вновь буду сражаться с вами. Я хочу, чтобы вы оставили все, что взяли здесь, и ушли прочь. Ваш друг.

Сидящий Бык

Получив это послание, полковник Элвелл Отис, командовавший обозом, отправил разведчика с ответом для Сидящего Быка. Отис сообщил, что солдаты направляются в форт Кью, а на соединение с ними идет еще гораздо больше солдат. Если Сидящий Бык хочет боя, солдаты дадут ему бой.

Сидящий Бык не хотел боя; он хотел только, чтобы его оставили в покое и дали ему возможность охотиться на бизонов. Он послал одного из воинов с белым флагом просить о переговорах с солдатским вождем. К этому времени полковник Нельсон Майлс с новым подразделением солдат нагнал обоз. Поскольку Майлс разыскивал Сидящего Быка с конца лета, он немедленно согласился на переговоры.

Они встретились 22 октября между шеренгой солдат и шеренгой воинов. Майлса сопровождал офицер и пять человек солдат. Сидящего Быка — один из подчиненных ему вождей и пять воинов. День был холодный, и на Майлсе был длинный мундир, отороченный медвежьим мехом. С момента его появления перед индейцами Майлс стал для них Медвежьим Мундиром.

Не было произнесено никаких вступительных речей, не раскуривалась дружественная трубка. Используя Джонни Брайера в качестве переводчика, Медвежий Мундир начал переговоры с обвинения Сидящего Быка в том, что тот-де всегда был против белого человека и его образа жизни. Сидящий Бык подтвердил, что он не был на стороне белых, но он и не враждовал с ними до тех пор, пока они не трогали его. Медвежий Мундир захотел узнать, что делает Сидящий Бык здесь, в долине Йеллоустон. Это был глупый вопрос, однако хункпап вежливо ответил на него, сказав, что он здесь охотится на бизонов, чтобы накормить и одеть свой народ. Затем Медвежий Мундир вскользь упомянул о резервации для хункпапов, но Сидящий Бык игнорировал это замечание. Он сказал, что будет зимовать в Черных холмах. Переговоры не привели ни к какому результату, однако Медвежий Мундир и Сидящий Бык согласились встретиться вновь на следующий день.

Date: 2015-09-22; view: 283; Нарушение авторских прав