Зимняя операция в Восточной Пруссии

(Схема 31)

Когда 10-я русская армия, имея своей задачей «прикрытие центральной группы армий фронта и обеспечение связи ее с глубоким тылом страны», после ряда успешных для нее осенних боев подошла к линии Мазурских озер, она увидела перед собой запорошенные снегом высоты, оплетенные многими рядами проволоки. Неудачные попытки прорыва укрепленной линии озер были объяснены данными частного случая — русские [350] не были знакомы со способами борьбы против сплошных укрепленных полос.

Сознав тщетность попыток прорваться открытой силой, армия приступила к постепенной атаке позиций противника. Слабая артиллерия, полная, из-за болотистости грунта, неуспешность саперных и минных работ приводили к тому, что войска, сидя в окопах, теряли веру в свои силы. Значительное по силе освещение германцами по ночам впереди лежащей местности прожекторами и светящимися ракетами свидетельствовало о полной бдительности врага; частые вылеты самолетов противника, которые сбрасывали бомбы по тылам и корректировали огонь своих батарей, вызывали у русских солдат чувство озлобления и недовольства против своих начальников, не предусмотревших нужных способов борьбы.

Окружавшая войска культурная по сравнению с Россией обстановка Восточной Пруссии, прекрасные селения, дороги, культивируемые леса, распаханные под озимь поля, — все это давало пищу солдатским разговорам о том, что «немцу незачем идти к нам — нищим, когда у него и своего добра много, а нам, в свою очередь, совсем не нужно проливать крови, чтоб отнять у них добро, нажитое трудом». При таких условиях боевое и моральное состояние войсковых частей, не знавших, за что они дерутся, конечно, не могло быть на должной высоте, что в полной мере и сказалось в описываемой операции, когда наряду с самыми высокими проявлениями воинской доблести и самоотверженного героизма были весьма часты случаи крайнего безразличия ко всему окружающему, что имело место по весьма понятным причинам, особенно во второочередных частях, из которых армия состояла более чем наполовину.

К середине января эта 10-я русская армия под командой Сиверса была расположена следующим образом: 1) так называемая Вержболовская группа в составе III армейского корпуса с 2½ кав. дивизиями на правом фланге армии от р. Неман до Даркемена исключительно; [351] 2) XX армейский корпус — от Даркемена до северной оконечности озера Даргаинер; 3) XXVI армейский корпус действовал с востока против Летцена; 4) III сибирский арм. корпус — южнее Летцена до озера Шпирдинг и 57-я пех. дивизия с кав. бригадой — далее на юг по р. Писса до государственной границы. На крайнем правом фланге у Таурогена на северный берег р. Неман был выдвинут отряд Апухтина силой в 1 бригаду из второочередных частей.

По сведениям штаба 10-й армии, против Вержболовской группы находилось около 2 дивизий пехоты с 1½ дивизиями конницы; против XX армейского корпуса — 2¼ дивизии пехоты; против XXVI армейского корпуса — 1 пех. дивизия в гарнизоне Летцена, и, наконец, против III сибирского армейского корпуса — около 1½ дивизий пехоты.

В общем против 11 пех. и кав. дивизий номинальной численностью в 170 тыс. человек германцы имели около 7 пех. дивизий с более чем 1½ äивизиями конницы, т. е. 100 тыс. человек, не считая ландштурмистских формирований Восточной Пруссии. Русские войска были вытянуты в одну линию на 170-километровом фронте, германцы находились на укрепленных позициях с флангами, которые были прикрыты обширными лесистыми пространствами. [352]

Полная неосведомленность о том, что делается в тылу у германцев, из-за того, что русская конница не могла проникнуть за фланги германского расположения, сильно развитая сеть железных дорог, обеспечивавшая тыл противника, растянутость 10-й армии и отсутствие резервов, связанные с полной потерей маневренной свободы, хотя и тревожили фронтовое командование, однако фронт считал 10-ю армию достаточно сильной для выполнения самостоятельной ответственной операции и требовал активности.

Принимая во внимание задачу армии, состоявшую в «прикрытии путей сообщения центральной группы армий фронта и обеспечении связи ее с глубоким тылом страны», нужно сказать, что пока фронт находился в выжидательном положении на правом берегу р. Висла, выдвижение 10-й армии в глубь Восточной Пруссии являлось нецелесообразным. Исходя из этого, нужно признать, что 10-я армия выполняла свою задачу вполне успешно, но план действий фронта предусматривал одновременное наступление 12-й и 10-й армий, а для этого последней необходимо было занять выгодное исходное положение. В связи с этим фронтом был выдвинут вопрос об очищении от противника лесистой полосы на левом фланге германского расположения, которая так связывала действия русской конницы Вержболовской группы. Эта так называемая Ласдененская операция, предпринятая недостаточными силами и не приведшая к успеху, совпала с обширной подготовкой к будущему наступлению 10-й германской армии. В этой операции русские имели все данные для раскрытия замысла германцев, но увлеченные подготовкой к будущему совместному наступлению с 12-й армией и шаблонными мерами по обеспечению возможного отхода в случае неудачи, прозевали ряд признаков, обнаруживавших намерение врага.

Ласдененская операция, как начальный этап действий 10-й русской армии, в ее конечном результате имела решающее значение. Неэнергично поставленные [353] расплывчатые задачи имели катастрофические последствия{63}. Во всяком случае, в течение этой операции были обнаружены несомненные признаки серьезной угрозы правому флангу 10-й русской армии со стороны закончивших свое развертывание XXXVIII, XXXIX и XXI корпусов 10-й германской армии, сосредоточившейся в этот период в районе к северо-востоку от Инстербурга, левым своим флангом на р. Неман у Ласденена.

Закончив свое развертывание, 10-я германская армия 8 февраля перешла в наступление в охват III армейского корпуса, т. е. правого фланга 10-й русской армии, а днем раньше, 7 февраля, против левого фланга русских перешла в наступление группа 8-й германской армии в составе XL резервного и I армейского корпуса с кав. бригадой. Русскому командованию лишь с 10 февраля стали ясны намерения германцев, когда III армейский корпус (Вержболовская группа) своим поспешным отходом в направлении на Ковно и Олиту обнажил правый фланг XX армейского корпуса. [354]

Продвижение корпусов 10-й германской армии в охват русского правого фланга происходило совершенно беспрепятственно, и к 10 февраля германцы вышли головами своих колонн на линию: Мариамполь — Людвинов — Кальвария — Любов — Вижайны — озеро Виштынец, в то время как фронт XX и XXVI русских корпусов, начавших свой отход, протянулся от Виштынецкого озера на юг через Маркграбово до Гонскена, т. е. бывшие на левом фланге немцев XXI, XXXVIII и XXXIX германские корпуса уже обошли правый фланг 10-й русской армии. Такое угрожающее положение на правом фланге принудило русское командование начать решительное отступление с задачей первоначально удержаться на линии Мариамполь — Лык: 11 февраля армии была указана линия Ковно — Лык, а 13 февраля, по мере получаемых сведений о продвижении противника, было приказано занять линию Ковно — Олита — Сопоцкин — Липск — Осовец.

Наступление в направлении на Райгород частей 8-й германской армии встретило упорное сопротивление частей III сибирского армейского корпуса, подкрепленных частями XXVI армейского корпуса как в районе Лыка, так и в районе Райгорода. Опасаясь возможного прорыва южной германской группы вдоль р. Бобр в направлении на Августов, в каковом случае 10-я русская армия была бы отрезана от своих путей отхода на Гродно и открывался тыл и сообщения русских армий на западном берегу р. Висла, Сивере в поддержку III сибирскому армейскому корпусу направил подкрепления из состава XXVI и XX армейских корпусов, образуя импровизированные отряды, которые под умелым руководством корпусного командования III сибирского армейского корпуса настолько успешно справились со своей задачей, что у Сиверса явилась мысль перейти здесь на левом фланге своей армии в общее контрнаступление. Но к 15 февраля от этой мысли пришлось отказаться, так как части северной группы 10-й германской армии уже вышли на линию Копциово — Сопоцкин — Гибы — Махарце, [355] т. е. фактически отрезали русским все пути на восток, пролегавшие севернее Липска.

К 15 же февраля XX армейский корпус был в пути на Сопоцкин, следуя туда через Махарце, так как не получил своевременно, за потерей связи, просимого разрешения отходить вслед за XXVI армейским корпусом на Гродно через Августов; XXVI армейский корпус в это время был в районе Августова. III сибирский армейский корпус совместно с приданными ему на усиление частями вел успешные бои к западу от Августова, имея в виду дальнейший отход на Штабин. Следствием такого положения было то, что XXVI армейский корпус был принужден искать путей отхода западнее шоссе на Липск, вдоль железной дороги на Гродно. К 26 февраля оба эти корпуса вышли на р. Бобр, перешли ее и заняли фронт от Липска до Августовского канала на южном берегу реки.

XX армейский корпус, будучи предоставлен своим собственным силам, ослабленный выделением своих [356] частей в помощь III сибирскому армейскому корпусу, был окружен германцами к северо-западу от Липска, в районе Богатыри — Волкуш, где после короткой героической борьбы принужден был 21 февраля положить оружие. Этим и ограничился успех Гинденбурга в Восточной Пруссии, так как 10-я русская армия, хотя и понесшая большие потери и измученная длинным и быстрым отходом в тяжелых условиях, в общем сохранилась, выйдя на линию р. Бобр. Подкрепленная XV и II армейскими корпусами, она 21 февраля, с целью выручить из окружения XX армейский корпус, перешла в контрнаступление, нанося свой главный удар в направлении от Гродно на Липск. Это наступление, спешно организованное, запоздало и окончилось неудачей.

Еще 20 февраля в штаб 10-й армии поступили сведения, что в районе Симно — Красна сосредоточиваются большие силы германцев и что в направлении на Мариамполь и Кальварию ими выдвинуты силы не менее 2 корпусов. На основании этих сведений 10-я армия получила задачу удержать район Гродно — Штабин — Соколка для прикрытия северного фланга и сообщений остальных армий Северо-западного фронта и «при малейшей возможности», в видах более надежного достижения той же цели, занять Сопоцкинские высоты; 21-го же армии было указано — впредь до окончания своего сосредоточения удерживать за собой течение р. Нарев. Сведения о наступлении на Мариамполь и Кальварию 2 германских корпусов в конечном счете оказались ложными, однако и возможность приступить к немедленной операции по занятию Сопоцкинских высот из-за предыдущих неудач и понесенных потерь была поставлена под сомнение, с чем согласилось и фронтовое командование. 10-я армия осталась в занятом ею положении, приводя себя в порядок для намечаемого в дальнейшем совместного наступления с 12-й и 1-й армиями, которое в результате вывело 10-ю армию к 9 марта в район Серее — Лоздзее — Сейны — Тартак — озера, что южнее Августова. [357]

Однако гибель русского XX корпуса не повлекла за собой дальнейшего развития маневра 8-й и 10-й германских армий. Переброшенный распоряжением Ставки из Гомеля XV корпус занял основную линию фортов Гродно. Это обстоятельство, а также удержание позиций на Верхнем Бобре XXVI и III сибирскими корпусами остановили германцев. Не удалась им также и попытка овладеть крепостью Осовец. Ее оборона, руководимая комендантом генералом Бржозовским и поддержанная действиями соседних полевых войск, стойко выдержала германские атаки{64}. В первых числах марта, когда оправившаяся 10-я армия перешла в наступление от Гродно, германцы стали отходить перед фронтом 10-й русской армии, прикрываясь арьергардами, в северо-западном направлении на укрепляемую ими позицию Августов — Сейны — Кальвария. Причина отступления заключалась в крайнем истощении германских сил к концу операции, выполнявшейся в самых тяжелых условиях местности и погоды. 10-я русская армия остановилась на линии восточнее Людвинов — Кальвария, западнее Лоздзее — Сейны — озера южнее Августова.

Подводя итоги описанной операции, прежде всего можно с несомненностью установить, что обе стороны задались непосильными для них задачами. Если русские замыслы могли возникнуть под давлением Антанты, то у германцев было насущной потребностью расширить кольцо блокады, всемерно улучшить политическую обстановку и экономическое положение, что особенно важно было для Германии — гегемона Центральных держав. Людендорф поставил себе целью разгром 10-й русской армии и форсирование р. Бобр на участке примерно Гродно — Белосток. Эта цель превышала имеющиеся средства. Несмотря на благоприятный [358] для германцев ход событий, русский XX армейский корпус, окруженный в Августовских лесах, заставил германцев потерять около 10 суток. Русские использовали это время для сосредоточения достаточных подкреплений. Начатая в начале марта операция 12-й русской армии стала складываться для германцев неудачно и поглотила все их подкрепления, в силу чего пришлось отказаться от первоначально поставленной цели и отойти на линию Августов — Сувалки.

Русские, в своих оперативных предположениях правильно поставив себе при намечаемом ударе на Берлин первоначальную цель — овладение Восточной Пруссией, но находясь в трудных условиях в смысле состояния материальной обеспеченности, не учли своей неготовности к операции крупного масштаба.

О плане германцев надо еще сказать, что в нем видна некоторая теоретичность. Безусловно, шлиффеновская рецептура здесь сыграла свою роль — тут были шлиффеновские клещи только по внешности, так как сил для зажима было недостаточно. Идея, воспринятая в своей внешности, не принесла германцам ожидаемых результатов, равно как не дала результатов та же идея, приведшая к Марнской развязке в 1914 г.

Какие же окончательные результаты осуществила эта операция для обеих сторон? Для германцев — надежда на осуществление широко поставленных целей отодвинулась на неопределенное время. Для русских — в результате неудач были расстроены их оперативные предположения, самое начало выполнения которых окончилось поражением.

Date: 2015-09-22; view: 337; Нарушение авторских прав