Я беременна!

Ириль Флевелей Рассветная он же Ирирган Шутвик

Он меня подозревает! И после этого этот человек рассуждает перед всеми о толерантности, о терпимости, о том, что не стоит судить о ком-то по словам других, да? Ведь именно этому он пытается учить колокольчиков и меня с ними заодно. Ненавижу! И как так можно? Сначала прикинулся хорошеньким, почти идеальным. Я проникся, я почти готов был ему открыться. Только ему. Даже Карлу я не стал объяснять истинные причины своего ухода, но ему, Андрею, я был готов все объяснить. Подробно, с доказательствами, даже с наглядной демонстрацией того, чего мне уже удалось достигнуть. Но он… он… Двуличная сволочь. Так и знал, что он догадается. Не знаю как, но, видимо, в отличие от меня, тот поцелуй у него мозги не отшиб. Это, значит, я тут мучаюсь тем, что постоянно вспоминаю, как он меня целовал, а ему хоть бы хны – это раз. И два – он понял, что подозрения Лучистого были оправданны. Как? Не знаю. Раньше я с парнями не целовался. Мне не с чем сравнить. Но от поцелуев с женщинами ноги у меня точно не подгибались. Наверное, с тем опытом, на который намекал Андрей еще в нашу первую встречу, ему куда проще было определить, парень я или девчонка. Вот вам и природная способность к мерцанию. Не спасла она меня. Не спасла.

Только его поведение с Гарри немного реабилитировало нашего так называемого психолога в моих глазах. Девочку он буквально спас. В отличие от остальных, я-то знаю, что она скрывает. И понимаю, что будь я на её месте, от Ульки – тьфу, ты! – Пауля, я бы бежал дальше, чем видел. К слову, мне его прозвища даже понравились. Так не то чтобы удобнее, но интимнее, поэтому сблизиться помогает. Но теперь мне противно стало ребят его кличками называть. Не хочу уподобляться ему. Обойдется! Я к нему со всей душой, а он…

– Так куда ты там собрался? – пропела Иля.

Ну, вот, опять! Разумеется, Илюизмена, только так. До чего же его клички привязчивы. Мне, к слову сказать, тоже любопытно, с какой это стати он отдыхать намылился, когда у нас тут революция, не меньше, назревает. Не зря же Фрондю прискакал сразу же после пары. Конечно, я тоже отличился. Илька бы так элегантно без моей подсказки блок со своей стороны не внедрила. Но я был слишком окрылен в тот момент. Как увидел, что она ко мне садится, а остальные, как нас Андрей распределил, рассаживаются, не поверил своим глазам. Да если бы это мог видеть Карл, у него бы челюсть на полу осталась. Точно говорю. Я ведь не понаслышке знаю, как он радеет за объединение народов. Ведь только благодарю ему, в этом университете разрешили совместное обучение. Правда, Ученый Совет, та его часть, что считается бывалыми консерваторами, до сих пор вставляют ему палки в колеса, но ничего, теперь, когда на нашей стороне Андрей с его нетрадиционными методами, думаю… Опять я о нем! Что за засада?!

– С друзьями в клуб. Развлечься, отдохнуть.

– А клуб – это что? – оживился Машк… Машмул и сел на ковре, на котором до этого лежал.

Вот уж кому не терпится лапки на Андрея наложить. Три ха-ха, тот даже после поцелуя со мной не растаял. Хотя я в тот момент и не был на высоте, но мое мерцание на этот раз было более чем привлекательным. Он должен был запасть на меня, это очевидно. Но нет, сказал, что это только взаимопомощь. И я ведь отчетливо почувствовал, что он мне не соврал. И, не подумав, даже обиделся. Лишь потом, спохватившись, и осознав, что желал внимания от мужчины, одернул себя. Это что еще такое? Похоже, на меня так общение с Машкой повлияло. Тьфу! Хотя, ладно, раз уже прицепились эти клички, буду хотя бы про себя ребят так называть. Это потом вслух можно будет выказать Андрею все мое презрение, когда стану обращаться к остальным по полным именам.

– Это место, – принялся разъяснять психолог, – В котором люди моего мира собираются вместе, чтобы посидеть за столиком, выпить чего-нибудь алкогольного и потанцевать. В клубах обычно есть отдельная площадка – танцпол, где в толпе танцуют люди.

– И ты туда пойдешь? – заинтересовалась Лия, сидящая рядом с Каром. Вот кому я не завидую, так это им. Любовь между светлой и темным – это зло. Всем известно, что ничем хорошим такие союзы не заканчиваются, хоть и имеют место в нашем мире.

– Пойду. Меня друг пригласил, – принялся оправдываться Андрей, что-то мне его тон не нравится. Похоже, заболтать нас хочет. Но я уже все для себя решил, раз его дома сегодня не будет, схожу посмотрю, как этот выскочка живет, чем занимается в своей так называемой квартире. По рассказам Машки она такая крохотная, что вообще непонятно, где он там помещается. А он тем временем продолжает. – У него жена недавно родила, поэтому они никуда не выбирались, а теперь оставили сынишку бабушке и решили всю нашу компанию собрать.

– Бабушке? – удивилась Лия.

– Ну, да. У нас такое практикуется, – отмахнулся Андрей. – Так что завтра приду к вам с красными глазами и не выспавшийся.

– То есть ты ставишь свои развлечения выше работы? – спросил я и с радостью отметил, как он нахмурился. А вот нечего было меня в предательстве обвинять. Лояльность ему моя, видите ли, не понравилась. Да знал бы, что я тут лояльнее их всех вместе взятых! Постеснялся бы чушь молоть.

– Ира, вот скажи, что я сделал? Я извинюсь, честно. Просто все понять не могу, за что ты на меня крысишься?

Ах, значит, крысюсь!

– Иль, – зову самым обиженным голосочком, на который только способен в этом мерцании. – Я что, правда, на крысу похожа?

– Разумеется, нет, – отрезает темная, конечно, она не могла сказать иначе, ведь как любой будущей Владычице одного из Высоких Домов, ей претит, когда мужчины, пусть и исподволь, но почти открыто оскорбляют женщин.

– Я вас прошу, – роняет Андрей, – Ну, не надо, а? – и в его голосе появляются совсем не мужские, на мой взгляд, просительные нотки. Это кто же тебя так замучил, голубчик, что ты до просьб опустился?

– Что, командоры достали? – раздается сзади голос Рутберга.

А ведь он прав. Барсим, то есть, по-андреевски, Барсик как раз вместе с ним из квартиры его пришел. Чем они там занимались? Не верю, что этот прохвост психолог успел соблазнить нашего светлого командора. Хотя… нет, не может быть! И сам не замечаю, как прищуриваюсь. Я, возможно, и дальше бы не обращал на это внимание, но Андрей ловит мой взгляд и спрашивает в лоб. Меня бесит эта его показная откровенность. Если такой откровенный, то вместо того, что намекать тут не пойми на что, подошел бы, отвел в сторонку и прямо спросил. Он ведь про Гарри и Фаля прямо объявил, а меня втихаря подкусывать вздумал. Сволочь!

– Ир, не надо меня взглядом есть. Я ничего тебе не сделал.

– Ира, он ведь прав, – говорит Лия.

Мы с ней вроде как лучшие подружки. Мне положено прислушиваться к её словам. Точнее, было положено. Но Андрей меня так разозлил, что я почти выпрыгнул из своего мерцания. И теперь не так-то просто вернуться в избранный мной образ. Вздыхаю. Мне хочется отомстить. Мое желание понятно и, я считаю, оправдано. Возвращаться к мерцанию трудно, особенно, когда уже вспомнил, каков ты на самом деле. Тем более, когда мое мерцание так разительно отличается от меня. Ира не такая, как я. И дело не в том, что она девушка, а в том, что она мягче и терпимее. Не зря Лучистый меня высокомерным перед Андреем выставил.

Разумеется, я не такой заносчивый, как Алый, хотя, меня когда-то в чем-то подобном обвиняли. Но это ведь не моя вина, что в большинстве своем они все такие ограниченные. Андрей вот меня впечатлил, но он стал лишь тем исключением, которое, к моему сожалению, подтверждает правило. Ну и еще колокольчики. В мерцании я как-то настолько с ними сжился и привык, что не могу никого из них опустить ниже плинтуса, как делал когда-то, когда сам еще был студентом.

– Я просто переживаю, – говорю я, наспех сочиняя оправдания.

– Из-за чего? – тут же спрашивает Андрей. И у него на лице столько участия. Ага, как же. Тогда какого он меня в лицемерии подозревал?

Сочиняю дальше.

– Все происходит слишком быстро. Ты только появился, а уже столько всего изменилось… – я делаю многозначительную паузу и демонстративно отвожу глаза. Да, будь я еще в полном мерцании, Ира сделала бы именно так. – А потом, мы так и не придумали имена котятам, а вечером уже должны на чужую половину идти…

– Почему же сразу сегодня вечером? – запротестовал Андрей. – Я просто предложил, так сказать, с перспективой на будущее. А если с котятами так трудно, могу и сам назвать.

– И как бы ты их назвал? – спросил с предпоследней парты Фа. Ну, еще бы. У них там в пустыне, говорят, тоже есть домашние любимцы. Огнебелки называются. Вот только нам, из плоти и крови, таких в своих домах не завести.

– Ну, – Андрей демонстративно чешет в затылке, а потом улыбается. Бесхитростно и открыто. Бесит. В этот момент особенно. Добреньким прикидывается. Думает, снова обманусь? Не на того напал. – Раз Барсик и Мурка у нас уже есть, то можно было бы девочку, эта та, что серая с белыми пятнами и рыжей полоской вдоль спины, назвать Барсютой, а черного мальчика – Мурзиком.

Оглядываюсь и вижу, что все улыбаются. У меня тоже улыбка непроизвольно на лицо наползает. Конечно, намек настолько очевиден, что только слепой бы его не заметил. Созвучие с командорами. Думаю, звучит не просто весело, но и самую малость провокационно.

– Как вам? – спрашивает Андрей, уже видя, что все в восторге. Даже я. Как бы мне не хотелось обратного. – Тогда голосуем.

– Это как? – спрашивает Машка, подходя и садясь вместе с котятами на свое место. Пушистых он сажает на стол перед собой. Черный сразу перебирается на парту к Алому, они же у них теперь сдвинуты. Андрей принимается объяснять.

– Те, кто за мое предложение, поднимите руки. Да не две руки, одной вполне достаточно.

– У нас обычно магические фитильки при этом зажигают, – объясняет Андрею Кар.

А я сижу и обдумываю, как бы мне точно узнать, когда он к друзьям своим уходит. Хотя, чего я думаю, спросить напрямую и все.

– Андрей, а когда… – начинаю я, но меня перебивают.

– А что там с обещанной экскурсией, её ты тоже перенесешь на неопределенный срок? – это Машка. О чем это он?

– Что за экскурсия? – тут же спрашивает у сородича Иля.

– По моей квартире, – с ощутимой неохотой признается Андрей. А вот это интересно.

– А что, ты и на это успел напроситься? – шипит в сторону Машки Алый, его рука замирает над спинкой котенка, так и не дотронувшись.

– Радуйся, что я на приватную экскурсию в постель не напросился, а то ты ж, бедняжка, совсем бы ядом изошел, – шипит в его сторону Машка.

И никогда и не скажешь, что в начале семестра, он основательно глаз на нашего светлого клал. Но тот быстро отучил его на себя, любимого, засматриваться. Причем, так и не поняв, почему у Машки первое время, при одном взгляде на него, глаза начинали светиться. Это называется, обломал на взлете. Крылья обломал. А теперь еще с чем-то лезет. Алого я изначально недолюбливаю. Хотя, что-то мне подсказывает, что, если бы Андрей знал меня настоящего, он непременно нас бы с ним сравнивать начал. Нет, я в себе уверен. На этого светлого я нисколечко не похож. У светлого размах не тот. Но все равно неприятно.

– Чего ты все время нарываешься? – возмущается Алый. – Я тебя даже не отшивал, раз уж на то пошло.

– Спасибо, не надо. Мне всего остального, что ты делал, хватило по самую маковку!

– Так, хватит, – вмешивается в их перепалку Андрей. – Дождетесь, целоваться заставлю. И отчего-то мне кажется, Алый, что счет будет не в твою пользу.

– Да, я вообще ничего не делаю, молчу, а этот, – светлый тыкает в сторону соседа. – Все время сам так и нарывается!

– А нечего было ко мне раньше цепляться!

– Ну, конечно, – бросает Алый. – Я ведь смолчал, когда ты меня на лопатки уложил, смолчал, правда? Тогда что же ты… – шипит он и осекается, осознав, что выдал свою самую великую тайну, о которой уже полобщаги знает.

Машка его в поединке победил. Причем, так как была задета честь темного, он был в праве убить. Конечно, его бы за такое из универа выперли, но Алого ведь в таком случае вообще бы не стало. Машка глупости делать не стал, светлого отпустил живым и относительно здоровым. И вот теперь Алый во всеуслышание в этом признался. А ведь раньше, хоть и судачили всякое, достоверно никто не знал.

– Машка, Алый прав, – неожиданно говорит Андрей. – Не знаю, как там у вас раньше было, но сейчас к нему цепляешься ты. Так что попридержи коней.

– Ладно, – с неохотой бросает темный и отворачивается к стене. Алый демонстративно смотрит в окно. Такие дети.

– В общем, так, – подводит итог Андрей, – Все свободны до завтра. Котиков я покормлю. На дежурных осталась посуда, – он кивает в сторону раковины, только сегодня выпрошенной у джинна. – Терапию с обоюдными визитами будем практиковать чуть позже. Все? Или я что-то забыл?

Мне хочется ему подгадить, да и всем остальным тоже. Просто из вредности, чтобы не расслаблялись. Я ведь уже договорился, что меня этот вопрос больше не коснется, если я Андрею мага-мелиоратора найду.

– Родительский день, – роняю я небрежно, и на этот раз даже Иля смотрит на меня, как на врага народа.

– О! Точно, – восклицает Андрей, трет пальцами лоб. – Ладно. Я об этом подумаю. Как только что-нибудь придумается, вам сообщу.

– Ты настаиваешь, чтобы все родители прибыли, так? – снова подстегиваю я.

Он кивает, наблюдая за тем, как меняются лица ребят. Ничего. Они что думали, в сказку попали? Конечно, никому не хочется видеть здесь родителей. Я их понимаю. Но есть такие вещи, как надо и плюсом к этому моя вредность. Никогда не понимал, почему её принято стыдиться?

– Мои не смогут прийти, – вдруг говорит Гарри. Ну, кто бы сомневался!

– И мои, – поддерживает её Фаль.

– Разберемся, – пресекает все разговоры Андрей и прощается с нами.

Желает успехов и говорит, что будет ждать завтра. Я так и не узнал, когда он отдыхать уходит. Ладно, приду попозже. Думаю, после полуночи дома его уже не будет. Он ведь сам открыто намекнул, что собирается прийти под утро. Думаю, пары часов мне вполне хватит.

Андрей

Вечер удался. Определенно. С ребятами посидели просто отлично. Я уже и забыл, когда мы собирались почти в полном составе. То да се, я поперся танцевать и там заметил парнишку. К нему клеился чуть ли не весь танцпол. Почему? Просто танцевал он необыкновенно. У меня сразу же началось повышенное слюноотделение, и не у меня одного. К нему подходили и парни и девчонки. Но он всех отшивал. Ненавязчиво так. Например, когда к нему начинали тянуть руки, он их отталкивал и, не сбиваясь с ритмичного танца, отодвигался в сторону. Я не удержался и тоже решил рискнуть. Меня он не оттолкнул. Честно скажу, самооценку мне это подняло изрядно. Насмотревшись на красавцев эльфов из другого мира, я изрядно приуныл. Раньше я себе казался симпатичным, но, по сравнению с ними, конечно, не котировался. А тут такое счастье привалило. И мальчик, главное, был не против продолжить наши с ним танцы в более уединенном месте.

Конечно, можно было бы отправиться куда-нибудь еще, но я повел его к себе. А почему нет? Я парень одинокий, чего мне стесняться? Точнее, кого. С ребятами я попрощался быстро и без лишнего официоза. Акцентировать на том, что ухожу не с девушкой, а с парнем, не стал. А то были в нашей компании и те, которые еще порывались наставить меня на пусть истинный, как они говорили. Мне было плевать. Я так изголодался по ласке, что готов был наброситься на него уже в такси.

Парень представился Никитой. Мне было по боку, как его зовут. Я хотел его до звезд перед глазами. Точнее, не сколько его, а субтильное, гибкое тело, так похожее местами на светлоэльфийское. Подобные ассоциации я от себя гнал всеми силами. Мне что, реальных эльфов в жизни мало? Не хватало еще воображаемых завести.

Целоваться мы начали уже в подъезде, дверь я открывал на ощупь. Никитка висел на мне чуть ли не всем телом. Благо, парнем он был хрупким, на голову ниже меня. И так и норовил закинуть ногу мне на бедро. Возбуждены были уже оба, так что меня это не только не смущало, но и вынуждало в три раза активнее ковырять ключом в замке.

Когда замок щелкнул и дверь поддалась, я издал победный вопль, который благополучно потонул в очередной жадном поцелуе, которыми меня щедро награждал Никитка, такой же нетерпеливый и изголодавшийся, как я. Мы ввалились в квартиру, дверь хлопнула, я вжал податливое и разгоряченное тело парня в нее спиной и попытался, не разрывая поцелуя, стянуть с него пеструю футболку, но он неожиданно неловко застыл и, оторвавшись, я обнаружил, что смотрит он через мое плечо куда-то за спину. Подстегиваемый самыми нехорошими опасениями, я обернулся.

– Э, – вырвалось у меня, – Ира?

Её можно было бы и не узнать, в джинсах и свободной футболке, без эльфийских ушей, но все с теми же темными, почти черными глазами. Я узнал даже не их, а сам взгляд. Так она прожигала глазами того гада, Лучистого, когда я её спасал от него. Я сначала панически подумал, – 'За что?!', а потому спохватился и задал самому себе совсем другой вопрос. – 'Что она тут делает?!'

– Андрей, это кто? – спросил меня Никитка, все еще не выпуская из объятий. – Твоя девушка?

– Нет, – решительно отрезал я. – Сестра.

И, высвободившись из его хватки, повернулся в Ире.

– Ты что тут делаешь? – и почему я сразу не сообразил, как у меня в прихожей свет мог оказаться включен. Не сообразил, потому что был занят. Я и сейчас был не прочь продолжить наше с Никитой занятие, но надо было сначала избавиться от назойливой девчонки из другого мира.

Она прожгла меня еще одним злым взглядом, который лично у меня ну совершенно не вязался с образом хрупкой девушки, которой она внешне и являлась. И тут глаза её посмотрели не на меня, а на Никиту. И взгляд полностью, как по волшебству, изменился.

– Простите, – пролепетала она и еще тише добавила, – Я сейчас уйду… – И принялась демонстративно искать обувь. Стояла она перед нами босиком.

Никитка занервничал. Я, признаться, тоже. Что это вообще за спектакль?

– Андрей, может, случилось, что? – зашептал мне на ухо Никита.

Я сдался.

– Ир, ты чего пришла хоть?

Она перестала возиться у шкафчика с обувью и отвела глаза. Обхватила себя руками. Ну, просто девочка-ромашка, не иначе. Такое её поведение меня начало откровенно пугать. Что она задумала?

– Я думала, ты мне поможешь… посоветуешь… я… не знаю, – заикаясь и искусно изображая готовые вот-вот прорваться рыдания, пробормотала она.

Никитка рядом со мной смотрел на нее во все глаза. На лице парня медленно проступала паника. Я, откровенно признаюсь, тоже паниковал. Только по несколько иной причине. Я ведь понимал, что она хитрит. Специально что-то задумала, и вот теперь изображает из себя невинную овечку. Но, когда она всхлипнула, вскинула на меня глаза, и я рассмотрел заблестевшие в них неподдельные слезы, усомнился. А вдруг это я дурак, и у нее на самом деле беда приключилась? Поддавшись порыву, я шагнул к ней и попытался обнять. Она прижалась ко мне, как к родному. Ничего себе, какая она маленькая! Мне как-то казалось, что она выше. А тут она так удобно спрятала лицо у меня на груди.

– Ну ты чего? – Не зная, что могло довести её до такого, и от этого страшась еще сильней, пролепетал я, но, когда она ответила, я понял. Она меня обдурила. Как есть обдурила. Вот засранка, точнее… а, ладно. Я сегодня спать не лягу, пока всю правду из нее не вытрясу.

Ирирган Шутвик

– Я беременна! – изображая из себя несчастную, обманутую каким-то козлом младшую сестренку, объявил я и по тому, как Андрей, уже рассыпавшийся было в утешениях, замер, все еще прижимая меня к себе, понял – не поверил. Интересно, интересно. Значит, я был прав, и он догадался еще во время поцелуя. Хорош, гусь! А сразу на прямой разговор вызвать было нельзя?

И еще парня какого-то приволок! Нет, где это вообще видано, чтобы… я что, ревную? Нет, нет и еще раз нет. Меня просто бесит это тощее создание, хлопающее своими серыми глазищами. Ни рожи, ни кожи, а все туда же, любви ему подавай. Пусть поищет где-нибудь еще. Андрей нужен нашему миру и личные привязанности на стороне заводить ему не следует. А то так, глядишь, и упорхнет. А ректор на него столько надежд возлагает. Я ведь специально по своим каналам навел справки. Оказывается, Карлу уже донесли, что у нас с колокольчиками наметился явный прогресс.

– Что? – выдыхает он мне куда-то в область плеча. Неприятно. Мурашки по коже. Но ничего, потерплю. Знал бы Карл, на какие унизительные жертвы я тут иду.

– Так, давайте все успокоимся, – неожиданно вмешался это ходячее недоразумение, которое Андрей с собой притащил. А психолог наш и обрадовался, знакомый голос услышав. Выпустил меня из объятий, даже попытался ненавязчиво отстранить. Ну, уж нет. Пусть это чудо в перьях видит, что ты сегодня только мной занят будешь и ни до каких парней тебе дела точно нет, Андрей.

Я вцепился в него так, что ему только и осталось повернуться к этому парню вместе со мной, обнимая уже только одной рукой. Я, как преданная сестренка, прижался щекой к его груди и заплаканными глазами уставился на его гостя. Когда же тот поймет, что тут ему не рады? Может, магией его? Нельзя. Меня засечь кто-нибудь может. Придется терпеть.

– Она точно твоя сестра? – с сомнением протянул этот парень.

Андрей тяжко вздохнул, опустил на меня глаза. Я тоже на него посмотрел. Точнее, Ира посмотрела. Он тяжко вздохнул и кивнул.

Парень замялся. Отвел глаза.

– Ну, может, тогда ты мне телефончик свой оставишь, я позвоню завтра…

– Конечно! – Андрей так обрадовался, что я попытался врезать ему локтем по ребрам, но не успел. Он высвободился, отскочил в сторону и вытащил из заднего кармана какое-то устройство. Я глянул на его гостя и увидел, что тот уже держит в руках что-то подобное. Андрей быстро назвал список цифр, большой палец парня забегал по передней части устройства. Потом он замер и то, что было в руках у Андрея, издало мелодичный звук.

– Отлично! – просиял Андрей. Его гость широко улыбнулся ему в ответ, потом покосился на меня. Психолог обернулся. Пришлось изображать на лице вселенскую тоску и одиночество. Но на этот раз Андрея было так просто не купить, я это уже понял. И он у меня еще получит за то представление, что он потом затеял.

Андрей

Ежу понятно, что Ира не просто так тут появилась. Любопытство заело, да? Разберемся. Но так просто идти у нее на поводу не хотелось. И, когда мы с Никиткой обменялись телефонами, и он посмотрел в её сторону, словно спрашивая – 'Девочка, может, ты выйдешь на минутку?', я не стал и дальше играть роль примерного брата. Притянул его к себе и, не стесняясь Иркиного взгляда, поцеловал. Никитка сразу же ответил. Да, ему тоже хотелось, чтобы этот вечер закончился совсем иначе. Но ничего. Размышлял я, поглаживая парня по бедру, я еще отыграюсь на этой зазнайке. Будет знать, как в мою личную жизнь лезть!

Я закрыл дверь за Никиткой, который отказался, чтобы я ему такси вызвал и убежал до того, как я что-то еще успел предпринять. У меня на губах все еще горел его поцелуй. А в душе все кипело от нереализованного возбуждения и злости.

– Вот объясни, пожалуйста, – спокойно, пока спокойно, спросил я у Иры, – Кто тебе дал право лезть в мою личную жизнь? Что было так сложно, раз уж попалась с поличным, разыграть из себя примерную младшую сестру и отправиться спать в другую комнату? Какая еще беременность?

– А ты так уверен, что я не способна забеременеть, да?

– Ир, может хватит? Довожу до твоего сведения, что в отличие от некоторых, я с мужиками не только целоваться не чураюсь, но и спать. И уж поверь мне, распознать, кого целую, парня или девчонку могу и с закрытыми глазами. Чутье у меня срабатывает, ясно?

– Абсолютно, – произнесла она чужим, мужским голосом и неожиданно мелькнула, как в телевизоре.

Как мерцающая помеха по всему телу прошлась. И передо мной уже стоял парень чуть ниже меня, с длинными черными волосами, прямыми и гладкими. Одежда тоже поменялась. Расстегнутый черный сюртук, кружевной воротник рубашки, одетой под него, струящиеся по ногам элегантные брюки из какой-то темно-серой переливающейся ткани. К слову сказать, линия бедер у этого парня была просто умопомрачительная. Если бы столкнулся с ним где-нибудь на улице, засмотрелся бы. Я сначала подумал, что он светлый эльф. Но потом как-то засомневался, уши какие-то слишком короткие для эльфа, хоть и заостренные на конце. Но за не имением опровержения, решил считать его все же эльфом.

– Прекрасно, – сказал я, оглядев его с ног до головы под его насмешливым взглядом.

У меня появилась просто гениальная идея. По крайней мере, в тот момент она показалась мне гениальной. Я схватил опешившего парня за руку и потащил в свою комнату.

– Если ты думаешь, что сможешь заменить это твое серенькое недоразумение мной… – зашипел он грозно, но я его осадил.

– Не льсти себе. Я просто пытаюсь обеспечить себе хотя бы спокойный сон, раз уже развлечься не дали.

Подведя его к компьютеру, я включил процессор и сказал:

– Я так понимаю, ты такой же любитель, как твой Лучистый?

– Он не мой! – взвился парень, вырвав у меня руку.

– Да? То-то он с тобой так рвался поцеловаться.

– Он просто до сих пор мне простить не может, что я предпочел защищаться по факультету классической магии, а не экспериментальной!

– Все с тобой ясно. То есть до того, как меня к каждому столбу ревновать, ты парнями не интересовался? – уточнил я, видя, что компьютер загрузился и можно начинать работу.

– Я парней не ревную, тем более, к таким же парням, – с разделением прорычал он.

Я хмыкнул и толкнул его в сторону компьютерного кресла.

– Садись, не ревнивый ты наш.

Он подчинился, но посмотрел зло. Я даже подумал, может, а ну его нафиг. Делать мне больше нечего, как всяких тут эльфов просвещать. Но я трезво понимал, что этот парень с меня так просто уже не слезет, раз уж снизошел до того, чтобы открыться. Так что я схватил мышку и посредствам ряда привычных манипуляций – таких, как отрыть проводник и найти нужный файл, запустил 'Акробат' и почти сразу, с секундной задержкой, на весь экран распахнулась картинка обложки.

– Это что? – почти священным шепотом выдохнул Ир.

Я улыбнулся и принялся вращать колесико мышки.

– Это электронный вариант одной книжки. Просвещайся. Чтобы пролистывать, вертишь вот это колесико. Думаю, с текстом разберешься, переводчик у тебя есть.

– Тогда дай мне еще и твой, – вдруг потребовал парень.

– Зачем это?

– Синхронизирую со свом и смогу перенять все то, что твой успел от тебя нахватать.

– В каком смысле?

Он демонстративно закатил глаза. Вот зазнайка!

– Если ты не в курсе, то переводчики – это симбиотические животные организмы. Они подстраиваются под нас и перенимают наши знания о языке, стилистике, жаргонизмах тех же и все такое прочее.

– Симбиотические? – на всякий случай уточнил я. Меня наградили уничижительным взглядом. Парня захотелось стукнуть. Но я сдержался.

Пусть корчит из себя умного, пока дают. Завтра утро посмотрим, кто тут главный. Решив так, я молча снял с уха сережку, о которой уже и думать забыл, такой привычной она для меня стала. Примечательно, что мои друзья её не заметили. Я даже заподозрил, что она невидима для посторонних. Но решил, что потом как-нибудь спрошу об этом ректора или командоров. Не суть важно. Оставив Ира изучать одну занимательную книжку, которую я как-то скачал и долго читал, просвещаясь и местами подхихикивая. Ему она, конечно, смешной не покажется. Но в принципе, почитать там есть что, так что пусть начинает избавляться от своих ханжеских замашек уже сейчас. Тоже мне, моралист нашелся. Увидел, что я парня в дом привел, и сразу в позу. Обойдется! От такого отучать надо сразу, а то потом заколебешься мозги вправлять.

Оставив его обниматься с монитором, я ушел в душ. Вернулся. Обнаружил, что Ир на меня даже не обернулся, так был увлечен. На странице большого формата, до которой он успел дочитать, целовались двое парней. Рисунок был выполнен в интересной технике. Графикой. Черно-белый, но очень выразительный. И что мне нравилось в этой версии камасутры для геев, парни тут были изображены самые нормальные, а не как бывает, одни нормальный мужик, а второй что-то непонятное. Я сам люблю таких вот мальчиков, с которыми не поймешь, кто с тобой, но все же в картинках предпочитаю смотреть на нормальные тела. К тому же, в этой книжке не только о позах рассказывалось, но и о массе других любопытных вещей. Поэтому я ей когда-то даже проникся. В принципе, если мне не изменяет память, та картинка, которая сейчас висела перед самым носом Ира, была чуть ли не самой невинной из всех, так что все самое вкусное ему еще только предстоит увидеть. Усмехнувшись, я забрался под одеяло и отвернулся лицом к стене. Под мерное жужжание компьютера и заснул.

А утром мне пришлось будить Ира поцелуем. Что поделать, не удержался. Нечего было некоторым новоявленным ханжам ко мне под бок пристраиваться и спать сном младенца.

Date: 2015-09-27; view: 254; Нарушение авторских прав