Эльф ходит в гости по утрам

Андрей

Завтракаю. Никого себе не трогаю. В дверь стучат.

Живу я в трехкомнатной хрущевке. Досталась от бабушки. Бабулю родители себе, еще когда я только в универ поступил, забрали, и отселили меня, так сказать, от семейного быта. Собственно, я в ту пору был всеми конечностями «за», да и сейчас не жалуюсь. Отдельное жилье – это вещь! Так вот…

Утро. Под окнами мусоровоз пыхтит соляркой и ждет, когда жильцы близлежащих домов снесут ему в кузов аккуратные и не очень пакетики с мусором, кто-то даже ведра целиком по старинке тащит. До этих прогресс в виде мусорных пакетов, видимо, еще не дошел. В дверь стучат снова. Значит, уже проснулся и не ловлю глюки после вчерашних безрадостных событий. Приятно, однако, а то после того телефонного звонка я было начал думать, что крыша у меня в неполные двадцать четыре начала съезжать не по-детски.

Встаю и топаю к входной двери. Выглядываю в «глазок». И минут пять решаю, открывать или пойти порыться в дверце холодильника и заглотить что-нибудь для поддержания мозговой деятельности. Я не уверен, что в моей нехитрой аптечке есть таблетки для вправления съехавших набекрень мозгов, но поискать все же, наверное, стоит.

В дверь больше не стучат. Галлюцинация знает, что я на нее смотрю. Ну, по крайней мере, ведет себя так, словно знает. Вздыхаю. Чутье молчит, но, если не выгляну в коридор, никогда не смогу убедиться, что меня на самом деле всего лишь приглючило. Поэтому, плюнув на всякую осторожность, проворачиваю ключ в замке и решительно открываю дверь внутрь.

На пороге стоит парень с холодным взглядом, военной выправкой, темно-красными волосами, спускающимися куда-то далеко ниже плеч, и ушами, каждое из которых, если мерить от мочки до острого кончика, добрых тридцать сантиметров. Хлопаю глазами и тупо пялюсь на пришельца.

– Я могу войти?

Вздыхаю и отхожу в сторону. Пропускаю чуду-юду в квартиру. Нафига я это делаю? Глюк, он хоть и глюк, но все же свой, домашний. Раз пришел, чего уж его теперь на пороге держать?

Теперь я куда лучше могу рассмотреть красноволосого и длинноухого. Одежда у него под стать внешности. Высокие сапоги-ботфорты до середины бедра, кафтан – или эта часть мужского гардероба камзолом называется? – не так важно. Кафтан этот весь в серебряном шитье, а сам темно-синий. На шее у парня цепочка, на ней висит медальон с непонятными символами. В правом ухе пять или шесть сережек. Та, которая на самом кончике, с большим красным камнем. Волосы у него не такие длинные, какими показались вначале. Всего-то лопатки прикрывают. А на плечах какие-то нашивки. Похоже, этот мужик – военный или кто-то типа того. Ладно, не пора бы уже спросить, чем обязан визиту.

Он тем временем изучает меня. Увиденное, судя по всему, ему не нравится. Мне, в принципе, по барабану. Но ничего, сейчас я этого красавца с девчачьей мордашкой просвещу.

– Если нечего сказать, проваливай, – выходит грубо, знаю. А что он хотел? С глюками так и надо, чтобы потом неповадно было.

Парень едва уловимо морщится, но с непередаваемой миной на породистом лице заявляет:

– Я по поручению ректора Ви'Хольма.

– И кто это?

– Он связывался с вами вчера.

– Тот, кто про ушастиков спрашивал?

– Каких ушастиков? – В первый момент тушуется красноволосый.

О, похоже, кто-то себя в зеркале давно не видел!

– Ну, таких же, как ты.

У него в лице что-то меняется. Нет, честно. У меня даже появилось ощущение, что этот напыщенный эльф – или под кого он там косит – сейчас мне прямо в морду зарычит что-то типа: «Ты кого ушастиком назвал?!» Но нужно отдать парню должное, сдержался. Зато на «ты» тут же перешел без всяких проблем.

– Если ты такое скажешь кому-нибудь из темных, больше уже ничего сказать в этой жизни не сможешь! – прошипел он, прожигая меня взглядом. Ой, боюсь-боюсь!

– Что, такие вредные родственнички? – невинно полюбопытствовал я и развернулся в сторону кухни. И, пока он придумывал, что мне на это ответить, даже успел спросить, – Ты что будешь, чай или кофе? Только у меня кофе – растворимый. Бурда бурдой.

– Ты что, лишен инстинкта самосохранения? – спросил меня гость, застыв на пороге кухни.

Я почесал тыковку и честно попытался сложить два плюс два. Я, вообще, далеко не так туп, как обо мне некоторые думают. Просто у наших преподов учиться мне не нравится. Они ведь у нас в последнее время выучили только ту часть, которую им по учебному плану знать полагается, а если вопросы начинаешь задавать по теме, но умные, сразу ты, значит, дурак и незачет по тебе плачет. Короче, я с вопросами своими завязал еще на первом курсе, когда первая сессия мне крылышки хорошо так обломала. Но с логикой у меня всегда было все в порядке. Значит, если этот приперся по поручению того, я все-таки своим ответом произвел неизгладимое впечатление. А что мне успел сказать первый? Что нужен ему психолог, и не куда-нибудь, а в школу или еще какое-то учебное заведение. То есть с детьми работать предстоит. А потом был этот идиотский вопрос про эльфов. И вот теперь передо мной, если мне глаза не изменяют и чутье не подводит, стоит один из этих самых эльфов, только не маленький, а большой. Наверное, тоже сотрудник их фирмы.

Завариваю каркаде на двоих. Ничего. Откажется, его проблемы. Парень терпеливо ждет в дверях, сложив руки на груди. Ставлю на стол две чашки и объявляю, плюхнувшись на стул:

– А что? Думаю, будь я другим, мне бы не предложили сунуться в лапки к вашим деткам, – поднимаю глаза от кружки и жду его реакции.

– Кто тебе сказал, что… – начинает мой странный гость и обрывает себя. Долго испытующе смотрит. – Наверное, в тебе на самом деле что-то есть. Просто так ректор бы тебя не выбрал.

– Но… – тяну я, понимая, что оно тут так и напрашивается.

Он вздыхает и чинно усаживается на второй и последний в моей кухне стул.

– Мне приказано проводить тебя на новое место работы. Разумеется, если сейчас ты скажешь мне «да».

– Андрей, – помедлив, говорю я и протягиваю эльфу руку через стол.

Он недоуменно на нее смотрит. Хмыкаю и поясняю, как трехлетнему ребенку.

– Её пожать нужно, в знак дружественности намерений.

– А если не пожму?

– Обидишь.

Эльф презрительно фыркает. Я четко читаю по его глазам – «Можно подумать, меня волнует, кого я там обижу и за что». Мне не нравится такое отношение. Ой, как не нравится. Зато парень он интересный. Это я могу, как ценитель, сказать. Жду. Эльф, помедлив, кривится, но руку жмет. И очень быстро отпускает.

– А имя? – напоминаю, похоже, он забыл.

– Чье?

– Твое.

– Так это ты так представился, – после паузы тянет он, озаренный догадкой.

Теперь настала моя пора фыркать. Он смотрит на меня и снова морщится.

– Короткое какое-то.

Вы только посмотрите, ему, понимаешь ли, имя мое не понравилось! Возмущаюсь про себя, но внешне я спокоен. Абсолютно спокоен, аки удав после сытного ужина.

– А я полное и не называл. Просто для друзей я Андрей.

– Мы не друзья.

– Но еще подружимся.

– Нет.

– Посмотрим.

– Ты… странный и дерзкий. Наши, как ты выразился, детки, сожрут тебя живьем.

Жму плечами. А что мне остается? Я уже настолько заинтригован, что даже подобные перспективы меня не пугают. Хвататься за голову и орать, что с ума схожу, я тоже не собираюсь. Я, конечно, не могу сказать, что уверен в своей адекватности на все сто процентов. Но пока совсем сбрендившим себя на ощущаю. Значит, можно пока в «дурку» не звонить и в припадках самобичевания не биться. Книжки я от безделья разные читал. Попадались и про всяких там, которые в другие миры по собственной глупости загремели. Так что, подождем, посмотрим, как там все дальше обернется. Думаю, это самый верный вариант. Да и чутье вроде как спит сном младенца и не квакает под руку.

– Так как тебя зовут? – напоминаю, прихлебывая чай.

Он медлит, но потом церемонно встает и кланяется. Да, чего-то подобного я и ожидал. Сразу начинаешь чувствовать себя ущербным. Манеры, прикид, фэйс с глазами цвета ликера Блю Курасо, разведенного с мартини. В общем, эльф, он, как оказалось, и в заштатной «хрущевке» эльф.

– Тарэль Барсим Огненный, – тянет он, и тонкие губы кривятся в усмешке. Презрительной такой. Сразу хочется в морду дать, чтобы не зарывался. Но я открыто улыбаюсь и просто киваю. Вот еще, на поводу у всяких там идти. Он ведь, чует мое сердце и прочий ливер, специально меня разозлить надумал. Обойдется! Когда сам захочу, тогда и разозлюсь. К тому же, я сам себе хоть и враг, порой, но при такой выправке, как у этого красноволосого, я бы с ним связываться не стал ни с голыми руками, ни с пистолетом в обнимку.

– Будем знакомы, – роняю так небрежно, почти ласково, и добавляю, – Барсик. – нет, на самом деле, как-то случайно в голову пришло. Как он там сказал – «Барсим», ну так Барсик и есть, или мне только кажется?

– Что значит это слово? – спрашивает эльф и хмурится.

– Вежливое обращение к старшему по положению и возрасту, – я всегда был скорым на язык, и вот, снова пригодилось умение быстро придумывать подходящую отмазку.

Эльф, расслабившись и, что еще веселей, поверив, коротко кивает. И больше, похоже, не думает садиться. Так и стоит, возвышаясь надо мной.

– Так ты идешь? – спрашивает он и, помедлив, называет по имени, – Андрей.

Хмыкаю. С легким сожалением отставляю в сторону чай. Интересно, а у них там есть что-нибудь подобное? Я не кофеман, кофе мне как раз по барабану, а вот чай, особенно красненький, я люблю.

– Только после Вас, – роняю и склоняюсь в шутливом поклоне.

Он удостаивает меня еще одной презрительной ухмылкой и поворачивается в сторону выхода. Стараясь не особо мандражировать, тащусь за ним в коридор. Тут он молча распахивает входную дверь и выходит, точнее, входит вовсе не в подъезд, на нашу обшарпанную лестничную площадку, а в ярко освещенную комнату, просторную и скупо обставленную какой-то замысловатой, можно даже сказать, старинной мебелью.

Нервно сглатываю. Неужели так просто? Это что же получается, если я за ним, то прямо сразу?

Эльф поворачивается ко мне лицом.

– Сейчас ты все еще можешь сказать «нет».

– А тебе, я смотрю, именно этого хочется?

– Те, кто были до тебя, нас разочаровали, – бросает он беззлобно, но я все еще слышу в его голосе презрение. Обидно даже как-то за весь наш род людской.

– И куда их? На ближайшее кладбище?

– Зачем? Наш мир населяют цивилизованные народы. Ваших, – он снова кривится на этом слове, – просто отправляли обратно. Живыми.

– Психически здоровыми?

Он медлит с ответом. Потом роняет.

– Не поручусь.

Вздыхаю и шагаю за ним в льющийся со стороны огромных окон солнечный свет. Мы теперь с ним ой как близко. Его это напрягает, по глазам вижу. А мне прикольно! Недотрога он, оказывается, какой.

– Тогда я говорю «да», – улыбаюсь и сам захлопываю за нами дверь.

Хотел ты, Андрюшка, работу интересную, и чтобы прямо ух! Получи, распишись. Главное теперь разобраться, во что это я ввязался.