Глава 10. На этот раз Данила не вышел – выкатился из телепорта

На этот раз Данила не вышел – выкатился из телепорта. Тут же вскочил и выставил ятаган. В помещении царила темнота, он не видел даже собственных рук.

– Это первая башня киллхауса, – проговорила Марина. – Улей не может следить за этим местом. Хамелеоны сюда вряд ли пожалуют.

Донесся голос Рэмбо:

– Нам нужно скоротать пару часов в безопасности. По-моему, это – в самый раз. В карантинном блоке полно хамелеонов, ты уверена, что сюда они не сунутся?

– Уверена.

– Я тут уже был, – проговорил Рэмбо из темноты, Данила прищурился и различил его силуэт. – Круглое здание, окон нет. Вдоль стен, – наемник постучал по стеклу, – цистерны с боевыми костюмами хамелеонов. Нам они вряд ли подойдут.

Данила молча принялся мерить комнату шагами.

И правда, круглая. Цистерны, внутри – панцири гигантских жуков. Жаль, оружия нет. Оружие просто жизненно необходимо. Данила поймал себя на мысли, что не нервничал так даже, когда его подставил Ротмистров. Даже в детстве перед экзаменами. Или это проснулся чувствительный Момент и нашептывает: «Пока вы тут отсиживаетесь, Земля погибает. Да, тут спокойно, можно отдышаться, но ведь потом вам бежать к шлюзу через карантинный блок, кишащий хамелеонами. Что сам помрешь, фиг бы с ним. Главное – открыть портал на Землю и принять взрывчатку!»

Глаза понемногу привыкли к темноте, и Данила принялся метаться от цистерны к цистерне. Надо что-то придумать. Без оружия их растерзают в карантинном блоке.

– Давайте попытаемся добыть доспехи? Вдруг Маринке и пацану подойдут? – предложил Рэмбо и, не дожидаясь одобрения, долбанул обухом топора по одной из цистерн.

Стекло даже не треснуло, но наемник не сдался и, приговаривая: «Терпение и труд все перетрут», бил снова и снова. Марина обшаривала стены в поисках панелей, которые открыли бы цистерны.

– Марина, так ты знаешь, как открываются эти емкости? – спросил Данила.

– Нет.

Из темноты между цистернами вышел Маугли, коснулся руки Астрахана и уставился в глаза. Данила покачал головой и оперся о стену. Отдыхая, Рэмбо говорил:

– Если ничего не получится, останемся тут жить. Вполне себе крепость.

Данила представил их последние дни: они заперты в темноте день, два, три. Постоянно хочется есть, но, чтобы утолить голод, надо делать вылазки в карантинный отсек, где поджидают хамелеоны. Вчера не вернулся Рэмбо. Они с Маугли отправились искать его труп. Чтобы съесть. Потому что все съестное уничтожили хамелеоны…

Зазвенело разбитое стекло. Данила встрепенулся и понял, что он заснул стоя. Издав победный вопль, Рэмбо принялся крушить цистерну. Запахло машинным маслом – по полу разлился консервант.

Данила подошел поближе, склонился над добычей: хитиновая оболочка насекомого. Части тела примерно как у людей: две руки, две ноги. Хитиновые пластины, заменяющие ребра, сходились в районе грудины, вместо мышц пресса были кольца. Руки (или лапы) согнуты, пальцы сжаты.

– И что ты с ним делать будешь? – спросил Астрахан. – Он даже тебе велик.

Рэмбо его не слушал, обшаривал грудную клетку костюма. Что-то хрустнуло – она будто переломилась надвое, и теперь внутрь вполне можно было залезть.

– Марина, Маугли? – позвал Рэмбо и поднял костюм. – Кто испробует неземные технологии? Давай ты, малой.

Мальчишка закрутил головой и попятился. Данила решил испытать на себе. Он, конечно, не измененный, но вдруг?

Наверное, так же себя чувствует человек, залезающий в рыцарский доспех, который на четыре размера больше. Нет, скорее, это ощущения заживо погребенного в саркофаге, разве что голова снаружи.

Защелкнулась грудная клетка. Данила не доставал до подошв даже пальцами стоп. Коленные и локтевые сгибы были ниже, чем положено. Ни одно сочленение экзоскелета не двигалось. Совершенно бесполезная вещь! Астрахан даже не смог шевельнуть рукой и надавить на грудную клетку, чтобы она раскрылась.

– Вытащите меня отсюда! – взмолился он. – Руки не гнутся, в паху жмет!

Освободившись от костюма, он пробежался по комнате и вздохнул:

– Бесполезно, бро.

Марина его не послушала. Коснулась пластин на груди, и костюм вздрогнул. Когда она залезла внутрь, экзоскелет с едва слышимым свистом стал сжиматься, принимая форму ее тела. Трансформация завершилась, и девушка пошевелила рукой в хитиновой перчатке, согнула-разогнула ноги:

– Никогда я не чувствовала себя такой защищенной!

– Не жмет? – осторожно поинтересовался Рэмбо. Девушка помотала головой:

– Я его не чувствую. Стукните меня кто-нибудь. Он должен быть прочным.

Данила ударил ее ногой по бедру. Потом ударил сильнее – Марина даже не пошатнулась.

– Слабак, – бросила она игриво. – Попробуй ножом.

Теперь испытания проводил Рэмбо – сначала осторожно полоснул клинком по груди. Звук был, как если вести ножом по жести. Потом нанес колющий удар в бедро – клинок соскользнул и даже не оцарапал доспех.

Данила возликовал:

– Во здорово, бро! Теперь надо добыть такой костюм малому, и телохранители этим двоим больше не нужны.

Маугли осмелел, обошел цистерны и выбрал себе «шестилапого жука». Данила понимал его выбор: интересно посмотреть, куда денутся две пары дополнительных рук.

Около получаса долбали цистерну. Рэмбо отбил руки, и его сменил Астрахан. Вскоре их старания увенчались успехом, и Маугли подхватил экзоскелет – первую в своей жизни игрушку, и торопливо в него влез. Ко всеобщему удивлению, лапы никуда не делись. Они повторяли движения рук. С визгом мальчишка налетел на Марину, подхватил шестью руками и подбросил до потолка. Она сгруппировалась и плавно приземлилась. Вот только ноги мальчишки остались незащищенными, а добывать еще экзоскелет не было времени.

– Ну, что, – Данила похлопал в ладоши, – пора в карантинный блок. Где-то час нам ползти к шлюзу, а если не повезет и нас заметят хамелеоны – то и пробиваться с боем. Сами понимаете, что в некоторых случаях лучше прийти раньше, чем опоздать. В путь. И да поможет нам великий Джа!

* * *

Что творится за броней эмтэхи, Росс не знал. В люк вылезать категорически запрещалось, и он вставал, чтоб поглядеть в водительское окно. На кузове дежурили братья-мангусты. Потом их должны сменить Альфа и Бета, и лишь затем страховать проводника будет он, Росс.

Квадроцикл проводника то появлялся в поле зрения, то исчезал. Двигался он по непредсказуемой траектории – объезжал искажения. В детстве Росс мечтал обрести дар следопыта и прислушивался к себе, но опасности не чувствовал.

По внутренней связи поступило предупреждение, что на пути попадаются заминированные участки. Сволочи измененные быстро очеловечились и обратили оружие людей против своих хозяев. Помедли командование со штурмом, так просто сюда не доехали бы.

В кузове тряслись часа три. Когда тревога Росса ослабла, и он уже решился подремать, уверенный в победе человечества, окружающий мир начал меняться. Он наполнился едва различимым звоном, который проникал в кишки и закручивал их в узел, а башка трещала так, что перед глазами расплывались разноцветные круги. Росс вцепился в сиденье, чтобы не свалиться на пол. Он ничего не видел, кроме помех, какие бывают у барахлящего телевизора. Кого-то вывернуло наизнанку, кто-то захрипел и упал. Машину трясло и водило из стороны в сторону – Бистро вырубился, и эмтэха потеряла управление.

Росс ощутил себя на родео – усмири взбешенную эмтэху! И ведь не видно ни черта, башка вот-вот взорвется. Только бы не вырубиться! Держись, Савельев!

Бистро валялся на полу и даже не шевельнулся, когда Росс на него наступил. Заняв место мехвода, он выровнял руль, заглушил мотор и уперся лбом в руки, сложенные на приборной панели.

В горле стоял ком, но Росс блевать не любил еще больше, чем ходить к стоматологу, и сдержался. Постепенно боль утихла, он вытер текущую из носу кровь и сквозь мелькающие перед глазами мушки глянул в окно.

Квадроцикл проводника врезался в сосну, сам Мегафон бежал к эмтэхе, подволакивая ногу, а из лесу сплошной стеной перли какие-то твари.

Выругавшись, Росс расчехлил парочку РПГ, превозмогая головокружение, вылез на кузов и дал залп по тварям с воплем:

– Получайте с-суки! За нами Москва!

Дернуло отдачей. В голове помутилось от боли, но Росс удержался, не упал. Гранатой разворотило сосну, она вспыхнула, и полчища отвратительных лысых горилл с собачьими мордами ломанулись к эмтэхе. Застрочил пулемет – очухался кто-то из экипажа. Росс схватил второй гранатомет и выпустил заряд в стаю уродов. Взрывом их раскидало в стороны.

Мегафон доковылял до машины и вскарабкался на кузов:

– Спасибо, брат! Эй, Бистро! – крикнул он в люк. – Заводи мотор – поехали!

Росс вспомнил, что на кузове были дозорные – братья. Когда начался Всплеск, они попадали, и теперь их надо спасать. Но где они?

Эмтэху со всех сторон окружал лес. Уроды безмолвно прошли уже половину поляны. Донесся душераздирающий вопль. Твари нашли жертву и терзали, склонив головы. Крик стих. Где второй парень?

– Огнемет! – заорал Росс. – Дайте мне чертов огнемет!

Из салона проблеял Бистро:

– Мотор… заглох. Машина дальше не едет.

Закричал второй парень в гуще тварей, его крик оборвался хрипом. Росс уже расчехлил огнемет, но понял, что его использовать нельзя: лето выдалось жаркое, сухое, и если загорится лес, они поджарятся. Уехать-то не на чем. Во Втором поясе опасности часто моторы глохнут.

А эти твари словно ждали Всплеска.

– Ребята! – крикнул Бистро. – В кабину прячьтесь! Мы их из пулеметов покосим, а потом пешком пойдем. Ведь пойдем, да?

Альфа и Бета заняли пулеметные точки и приступили к делу. Их трепало отдачей. Матерились курсанты виртуозно.

– Конечно, пойдем, – кивнул Росс. – Что нам остается?

– Ох ты ж блин! – Бистро протянул руку, указывая за окно. – Их пуля не берет. Падают и снова встают.

– Хамелеоны, фиг ли, – заговорил гоповатый проводник. – Ты, паря, – он обратился к Россу, – рожу-то вытри, да? А то вся в кровищи ваще. Упырь, реально.

Росс отмахнулся. Придется подпустить их ближе и поджаривать из огнемета. Или закупориться в кабине и ждать, пока сами уйдут. Только ведь не уйдут, караулить будут…

Следом за лысыми обезьянами начали выходить измененные с автоматами. Двигались они синхронно, одновременно вскинули автоматы и открыли огонь. Хорошо, подствольников у них не было.

– Людей косите! – скомандовал Росс. – Они тоже хамелеоны и дохнут не сразу, но все же подыхают пули с десятой. Блин, да что ж ты творишь!

Росс оттащил Бету от пулемета. Глаза у него были совершенно сумасшедшие.

– Измененные работают семерками. Один ведущий, шесть «шатунов». Ищем лидера. Они ведут себя как люди, ходят плавно, будто танцуют, – Росс поймал в прицел одного из вожаков (он прятался за спинами шатунов) и выстрелил ему в голову. – И снимаем ведущего. Некоторое время шестерка деморализована.

Будто по команде измененные потянулись к поясу. Сняли гранаты.

– Ёж твою дрожь! – завопил Бистро.

Росс толкнул Бету к автомату:

– Работай, сонная муха! Черный, будешь мне заряжать РПГ!

Сам он бросился в салон. Схватил подствольник. Откинул люк и пальнул наугад как раз, когда враги выдернули чеку и замахнулись. Смотреть на результат времени не было.

Бросить этот гранатомет. Взять другой. Высунуться. Выстрелить. Измененные падали и взрывались на собственных гранатах, но часть снарядов они все же успели бросить. Цели их гранаты не достигли. Одна разорвалась в двух метрах от эмтэхи, вторая не долетела, три других проредили ряды самих хамелеонов.

Повторной атаки Росс ждать не стал и добил измененных из РПГ, благо, было их штук тридцать. Хамелеоны тоже пострадали, некоторых разорвало, и они уползали, волоча оторванные конечности. Остальные попрятались в лесу.

Посеченные осколками измененные поднимались, делали пару шагов и падали уже навсегда.

Отдышавшись, Росс лег на кузов. Рядом сел Игорь и протянул флягу:

– Умойся. А то действительно как упырь. Давай, я тебе полью.

Росс умывался, отфыркиваясь, хлебал теплую воду и косился в лес. На юге грохнул взрыв. Еще и еще один. Росс встрепенулся, поворачиваясь на звук. Застрочил пулемет. Ему ответил ствол на севере. На севере же, километрах в четырех, к небу поднимался черный столб дыма.

– Началось, – вздохнул Росс. – А я обрадовался, что все так просто. Сколько до Глуби осталось? Километров пятнадцать?

– Где-то так.

– Что ты думаешь по этому поводу? Вперед? Назад? Представь, что никто не станет прорываться. Продлят себе жизнь дня на два.

Игорь грустно посмотрел на Росса и сказал:

– Откуда ты взялся, такой… харизматичный?

– Пассионарный, командир. Пас-си-о-нар-ный.

Игорь нырнул в люк, донесся его голос:

– Дальше идем пешком… Паршин? Спишь, что ли? Парни, разбудите Паршина. Черт! Что с ним такое?

Росс спустился в салон и захлопнул люк. Паршин валялся на полу и не подавал признаков жизни. Над ним склонился курсант Альфа (вот кто самый харизматичный в команде) и щупал пульс. Покачал головой и сказал:

– Умер. Сердце не бьется. Всплеск убил Паршина.

Росс вспомнил анкету. Видимо, Паршин скрыл, что болен. Если бы носом не хлынула кровь, Росса ждала бы такая же участь.

Игорь курсанту не поверил, убедился сам и оглядел подразделение. Латышский богатырь Бистро. Проводник Мегафон. Курсанты Альфа и Бета. Таджикский плотник. Семь человек…

– Надеваем кевларовый жилет. Вещмешок со взрывчаткой цепляем вперед. Вот так. У каждого есть рюкзак. Набиваем его боеприпасами. Да, тяжело, но чем ближе к Глуби, тем он будет легче. Бистро, попробуй еще раз завести двигатель, вдруг повезет. Фляги с водой не забываем. Не забываем, что самый важный член команды кто? Проводник.

Пока собирались, царило молчание. За рулем ругался Бистро. Лязгал металл. Тихонько икал таджик. Броня эмтэхи глушила внешние звуки.

Зато когда Росс выбрался на кузов, то услышал хлопки далеких взрывов и стрекот пулеметов; ему даже казалось, что ветер доносит крики. Росс прицелился во враждебный лес, сверкающий глазами кишащих там хамелеонов.

Из люка ему подали рюкзак, Росс спрыгнул и нацепил его. Тяжелый, зараза, килограммов тридцать. Пойди побегай с таким по лесу! А по болоту, так вообще. Вот, оказывается, зачем бойцов по горам гоняют в тяжеленном бронике и с оружием. Привыкшим к таким нагрузкам курсантам, наверное, легче будет.

Если под защитой брони Росс был более-менее защищенным, то теперь ощутил себя голым младенцем. Странно, но больше всего нервировала взрывчатка. Понятно, что сама она не сдетонирует, но все же… Двух килограммов хватает, чтобы разрушить пятиэтажный дом. Вот ка-ак грохнет, даже кишок не останется.

Последним выходил Игорь и тянул неподъемный на вид рюкзак.

– У меня лодка, – сказал он. – Если я подохну, вы обязаны ее спасти.

Солнце сместилось к западу, и по поляне протянулись длинные черные тени. За стволами мелькали голые спины хамелеонов. Метаморфы сосредоточились на юге, но нападать не спешили. Альфа не выдержал и выпустил по ним очередь. Игорь заорал:

– Без необходимости не стрелять! Мегафон, веди!

Проводника перекосило, он нервно захихикал, водя автоматом из стороны в сторону:

– Ёпта, стремно. Опасность, она, блин, повсюду. Я к Глуби не ходил еще.

Шел он медленно, озираясь с открытым ртом. Хамелеоны шуршали опавшей хвоей, но держались на расстоянии. Росс целился в колышущийся папоротник, а левую руку держал на подствольнике.

Хамелеоны перекочевали на стволы сосен, которые вздымались к небу мачтами гигантских кораблей. Твари прыгали со ствола на ствол, цеплялись цепкими когтями. Сейчас они напоминали бескрылых летучих мышей.

Проводник поводил плечами и говорил:

– Не могу, когда они пялятся.

Путь преградила вырубка. Вездеходом по ней ехать – одно удовольствие, а пешком сквозь заросли продираться опасно: не видно, что в двух метрах.

Решили обойти и двинулись на север. Хамелеоны не отставали, прыгая со ствола на ствол. Мегафон сделал стойку, ноздри у него затрепетали, взгляд затуманился.

– Впереди стремно, – прошептал он, пятясь. – Сюда ползет. Что за хрень – хэзэ.

Двинулись обратно. Росс с недоверием косился в малинник. Никакой опасности он не чувствовал. Мегафон снова замер, раскинув руки. Коленки у него задрожали.

– Пипец, мужики, и там тоже. Валим в вырубку, а то хана!

– Стой! – крикнул Игорь. – Один не лезь. Стань между мной и Россом. Мы – первая тройка!

Командир отстегнул от пояса тесак и оскалился. Росс сделал так же. Мегафон дергался, как лошадь, почуявшая волка.

– Пля… Да скорее же! Оно уже рядом!

Игорь устремился в малинник. Росс старался идти так, чтобы Мегафон был между ними. Следом шли курсанты, Бистро и таджик замыкали.

Ветви малины цеплялись за штаны, стегали по рукам, но особого вреда не причиняли, а вот когда начался осинник с колючим подлеском, пришлось пустить в ход тесаки. Больше всего мешал рюкзак – постоянно застревал в колючках.

– Не лоза, ёпт, – бормотал Мегафон. – Только не надо лозы. Пожалуйста! Ай, черт… Не лоза!

Бахнул подствольник, кто-то открыл огонь из автомата.

– Мужики, скорее, монстры прут! – крикнул Бистро.

Грохнул взрыв. Еще один. Росс закинул автомат за спину и начал работать тесаком интенсивнее, но быстро все равно не получалось. Вокруг двигались и шуршали кусты.

– Шокер! – скомандовал Игорь, но Росс уже и сам догадался.

Правой он рубил кусты, в левой сжимал шокер. Движение справа – рубануть наугад. Еще раз. Клацнула зубами уродливая морда с вывернутыми ноздрями. На тебе! И разряд получи! Тварь упала. Росс ногой перевернул парализованного урода, рассек грудную клетку, вонзил тесак между ребер, повернул – тварь затихла.

Переступив через нее, он двинулся дальше. Сзади кто-то заорал. Некогда оборачиваться. Только на восток! Надо скорее выбираться из ловушки.

Следующая тварь набросилась со спины. Спас рюкзак. С уродом разобрался Игорь. Еще несколько шагов, и кусты поредели, Росс ступил на поросшую черникой поляну и прицелился в кусты.

Хватая воздух ртом, вывалился Игорь, вытащил Мегафона. Следом вылез Альфа в разодранных штанах, с перекошенной рожей. Бистро. Таджик.

– Пашку… убили… – прохрипел Альфа.

Он нес огнемет, и с диким воплем принялся поливать вырубку. Малинник тотчас занялся, и ветер погнал огонь к хамелеонам.

– Сдохните, падлы! А-а-а! Это вам за Пашку!

Курсант отцепил гранату и швырнул в кусты. Игорь бросился на него, повалил.

– Хватит, Женя, пожар нам не нужен. Успокоился? – Игорь отпустил его и с трудом поднялся. – Валим отсюда. Мегафон… Мегафон!

Проводник дернулся, кивнул и потрусил в лес.

По лесу двигались цепью. Альфа шумно дышал и всхлипывал. Вроде было чисто, но Росс все равно ощущал чей-то пристальный взгляд.

Мегафон почуял искажение, пришлось обходить. Еще одно искажение. Хамелеонов вроде нет.

В нескольких километрах стреляли, взрывались гранаты. Значит, еще есть выжившие. По земле стелился едкий дым.

Совсем рядом кто-то пронзительно заорал, будто его резали живьем. Крик сменился стоном и возобновился – теперь громче и ближе. Мегафон втянул голову в плечи и заткнул уши.

– Деморализует, падла, – сказал он. – Это искажение, не раненый.

Крик все длился и длился. Росс перестал его замечать. Зато его внимание привлекала смутная тень, плывущая в десятке метров. Когда она рассыпалась пеплом, крик оборвался.

– Никого не слушаем, – бормотал Игорь, глядя себе под ноги. – Никому не помогаем.

Мегафон сделал стойку и вынул из кармана беруши.

Все заткнули уши и направились за ним. Петляя по странной траектории, обошли мертвого военного и замерли перед полупрозрачной серебряной стеной, простирающейся без конца и края. Мегафон вынул беруши и махнул рукой – вперед, мол.

– Не смертельно, – комментировал он. – Какой-то морок. Не верьте тому, что будет, и все ништяк.

Сам он тем не менее топтался возле марева и не рисковал сунуться туда первым. Это сделал таджик. Бормоча молитву, сунул руку и зажмурился. Все с замирающим сердцем за ним следили, но ничего не произошло. Альфа вздохнул с облегчением. Таджик разлепил веки, его глаза полезли на лоб, он принялся трясти рукой и орать.

Мегафон среагировал вовремя и заехал ему в ухо. Это отрезвило гостя из Средней Азии, он проморгался и всхлипнул:

– Чэрви! Под кожей был огромный чэрви!

Мегафон похлопал его по плечу и проговорил ласково:

– Нэ было чэрви. Сектор показывает тебе кино, а ты веришь. Мы никак не обойдем эту фигню. Будет страшно, чё. Но то просто мультик. В натуре, смари.

Раскинув руки, он шагнул в серебристое марево и проговорил:

– Больно. Страшно, но взаправду со мной ниче ужасного.

Росс последовал за ним. Начала чесаться рука. Некоторое время он терпел, но не выдержал, поскреб кожу… и содрал ее. Сочилась сукровица, обнажились бурые мышцы, которые начали сморщиваться и отпадать. Росс ускорил шаг. Кожа на лице тоже повисла лоскутами. «Иллюзия. Обман», – твердил он себе, а впереди терял куски плоти Мегафон. Дрожащим голосом он напевал себе под нос.

– Ох ты ж блин! – пробормотал сзади Бистро.

– Отставить истерику! – скомандовал Игорь, и латыш замолчал.

Искажение закончилось, а иллюзия продолжалась. Скелет Мегафона остановился и клацнул зубами. Росс схватился за лицо и нащупал кости черепа, зубы… Игорь ударил его по руке, и морок рассеялся.

Чернеющий впереди лес преодолели без приключений, даже хамелеоны куда-то подевались. Судя по выстрелам, они расправлялись с менее удачливыми подразделениями. Впрочем, в удачу Росс не верил. Наверняка возле Глуби их ждет смертельный сюрприз.

Солнце не считалось с людьми, опускалось все ниже. Скоро наступит пора серых сумерек, а потом и вовсе стемнеет. Команда торопилась, чтобы добраться к Глуби засветло, но быстро идти не получалось из-за искажений, которых встречалось все больше. К счастью, бродячих не было – обычные микроволновки и гравицапы.

Мегафон становился все более нервным. Может, потому, что под ногами стелился белый туман, густой, как молоко. Может, потому, что небо сделалось серым. Чем ближе подходили к Глуби, тем больше лес напоминал декорацию к фильму ужасов. Здесь не было ужасных монстров и призраков – тут поселилась смерть. Плотный и тягучий воздух будто дрожал от помех. В ушах стоял постоянный изматывающий звон, ныла голова и рассеивалось внимание.

– Если сейчас Всплеск долбанет, – говорил Мегафон, потирая висок, – у нас мозги спекутся.

Его слова будто застревали в вате. Тело Росса отяжелело. Каждый шаг давался с трудом. Чем дальше, тем труднее приходилось. Будто тут была повышена гравитация.

– Что-то мы долго идем, – тяжело дыша, сказал Игорь и снял рюкзак с лодкой.

– Посмотрите, – прошептал Альфа и поковырял мох носком ботинка. – Следы. Да это же мой след! Мы тут уже шли!

– Заблудились? – осторожно поинтересовался Бистро и тоже снял рюкзак.

Мегафон помотал головой:

– Хрена! Глубь не пускает, кругами водит.

Навалилось отчаянье. Росс провел ладонью по лицу. Он ненавидел ситуации, когда не мог ничего изменить. Хоть в лепешку расшибись – от тебя ничего не зависит. Твоя жизнь всецело в руках людей на корабле. А если они погибли? Тогда некому открыть шлюз, и придется ползти назад. Да какой там – сразу топиться.

Земля под ногами качнулась. Альфа упал на четвереньки и выругался. Мегафон схватился за таджика и ойкнул. Игорь всплеснул руками и провалился по пояс. Росс метнулся к нему и схватил за руку. Лицо командира исказила гримаса боли, он дернулся и погрузился под землю по грудь, увлекая Росса за собой.

– Держит. Лодку… спасайте, – прохрипел он, вытянулся, его пальцы разжались, рука выскользнула из ладони Росса, и Игорь исчез под землей.

Альфа заорал и выстрелил из подствольника туда, где земля ходила волнами. Росс бросил свой рюкзак, нацепил рюкзак с лодкой и оглянулся. Взрыв разворотил почву.

– Не двигаемся, – прошептал он. – И даже не дышим.

Альфа, стоящий чуть в стороне, не слушал его и, задыхаясь, перезаряжал подствольник. Воронка вздрогнула, и от нее протянулся бугор, двигаясь в направлении курсанта. Казалось, ожил корень и пополз к жертве.

Альфа рванул к деревьям, на бегу стреляя в подземного врага, но хамелеон изменил направление и устремился за ним. Курсант добежал до сосны и принялся на нее карабкаться, но из-под земли вырвалась тварь – то ли червь, то ли крот, – и, заглотив его по бедра, сорвала с дерева и поволокла в нору.

Курсант молча отстегнул гранату от пояса и вырывал чеку. Взорвалась она под землей, взметнув буро-зеленый фонтан из обрывков мха и почвы.

– Реагируют на движение, – сказал Росс, поднимая огнемет Альфы. – Надо устроить им землетрясение и мчать в сторону Дубны, где все должны встречаться. Н-нате, уроды!

Он жахнул из подствольника наугад.

– Делайте так же, чтоб они не слышали, как мы топаем. Глуши их!

В грохоте взрывов Росс не слышал, что там, куда он бежит, тоже ведется бой с хамелеонами. Вскоре он увидел полуразваленный дом – каморка четыре на четыре без окон и дверей, под прохудившейся крышей. В ней укрылись бойцы и отстреливались от атакующих с воздуха огромных ворон, которых было штук десять.

Мегафон ускорился и рванул к ним, но словил шальную пулю и рухнул ничком.

– Ёпт, Мегафон! – заорал Росс, но проводник не шевелился. Пришлось, срывая связки, благодарить стрелявших: – Вы чё там, охренели, своих валите?!

– Не стреляй! – разобрал команду он. – Это свои. Мужики, давайте к нам!

Вороны увидели новых жертв и устремились к отряду Росса.

– Стоять! – скомандовал он, расчехлил огнемет и угостил тварей горячим.

Перья тотчас вспыхнули, и вороны попадали на землю огненными клубками. Пока Бистро и таджик мчали в укрытие, Росс метнулся к Мегафону. Ему попали в грудь, в область сердца. Вот же проклятье! Остались без проводника!

Поглядывая назад, Росс закрыл Мегафону глаза, срезал взрывчатку и рванул к дому.

Там прятались шестеро бойцов, у одного на бедре была окровавленная повязка.

– Кому в рожу двинуть за проводника? – вызверился Росс.

Грузный плечистый мужчина с бельмом на правом глазу примирительно вскинул руки:

– Мужик, ша! Ты ж видишь, какая мясорубка, а вы прямо под пули бросились.

Росс вдохнул, выдохнул и продолжил спокойнее:

– Что у вас?

Одноглазый продолжил:

– Мы из трех экипажей. Десять кэгэ пластита, полтора проводника и ни одной лодки.

Трое бойцов выглядывали из окон, смотрели на ворон, но те пока не нападали.

– Лодка у нас есть, – успокоил Росс. – Дружно надеемся, что Глубь нас пустит. Иначе – сами понимаете. Как вообще определить, открыта она или нет?

– Звон слышишь? – проговорил раненый проводник. – Если он стихнет, значит, можно идти. Полуостров, с которого мы должны стартовать, прямо по курсу.

Росс выглянул в окно и заметил трех «кротов», движущихся к укрытию.

* * *

Выйдя из телепорта, Данила упал на землю, так же сделали остальные.

– Вот и настала пора открывать шлюз. Главное, чтобы нас не заметили, – шепнул он. – Иначе сбегутся все хамелеоны, и мы по-любому туда не прорвемся. Марина, сколько до шлюза?

– Чуть больше километра. На полпути – деревня, где мы были.

– Тогда – в путь. В деревне передохнем, и я расскажу, что делать дальше.

Короткими перебежками двигались от укрытия к укрытию. Замирали, едва услышав шорох. Один раз невдалеке прополз паук, щелкая жвалами. «Прощелкал нас», – с азартом подумал Данила и собрался уже метнуться к зарослям папоротника, но Рэмбо схватил его за ногу:

– Стой! Горыныч наверху.

Проклятая тварь будто чувствовала людей и долго кружила над поляной. Охваченный чисто моментовским азартом, Астрахан наблюдал за безголовым драконом и все гадал, где же у него глаза. Покружив над укрытием, горыныч взмахнул крыльями и скрылся за деревьями джунглей.

В лесу проще прятаться, до него метров тридцать осталось, а там ползком, и до деревни недолго. Раз, два, три, первый пошел! Быстрее, еще быстрее, шевели поршнями, развалина! Вон, Марина тебя обгоняет!

Девушка в экзоскелете рыбкой нырнула под сень широких листьев. Вот тебе и инопланетные технологии на службе человечества! Данила рухнул рядом, ткнулся носом в мох, чтобы не так громко дышать. Рядом упали Маугли и Рэмбо.

Здравствуй, спасительный лес!

По джунглям шли, пригнувшись. Замирали от каждого подозрительного шороха. Вот и тропа змееглазых, их частокол, ворота. Команда затихла. Астрахан и Рэмбо вглядывались в деревья, где мог таиться враг.

– Вроде чисто, – шепнул Рэмбо и рванул к воротам.

Даже в деревне нельзя было расслабляться, потому что горынычи наблюдали с воздуха. Если засекут, все пропало. Перепрыгивая через вздувшиеся трупы змееглазых, помчались к домам.

Передохну́ть решили в одной из каменных юрт. Марина захлопнула дверь, и помещение погрузилось во тьму. Свет давали лишь три маленьких окошка размером с кирпич.

Отдышавшись, Данила сел на пол, застеленный ковром из мха.

– Значит, так. Нам придется разделиться. Мы с Мариной идем открывать шлюз и если не возвращаемся через час, значит, мы мертвы, и ты, Маугли, повторишь нашу попытку.

Мальчишка потупился, в его глазах заблестели слезы.

– Я с тобой.

Данила схватил его за плечи, встряхнул:

– Нет. Ты – с Рэмбо. Понял меня? Не надо показывать характер. Не здесь.

Маугли кивнул, сел и сжал кулаки, комкая мох.

– Разумно, – кивнул наемник и уставился на пол. – Ну-ка, мальчик, встань. Смотрите!

Он нагнулся и поднял с пола ковер, сотканный из мха.

– Маскхалат! – просиял Данила. Он приоткрыл дверь, выглянул. – Надо каждому такой раздобыть, это увеличит наши шансы.

Спустя полчаса он и Марина, обернувшись коврами, ползли по влажным джунглям, где каждый звук означал приближение врага. Иногда приходилось неподвижно лежать бесконечно долгие минуты.

– Долго еще? – шепнул он на ухо Марины, распластавшейся на земле.

– Где-то рядом. Точно, рядом, – ответила она с отчаяньем.

– Как оно выглядит?

– Серый камень со спиралью, как на панцире улитки.

Данила вспомнил. Этот камень – первое, что он здесь увидел. Теперь уж не забудет никогда. Шлюз не похож на телепорт с аркой и «монетой» – обычный камень, напоминающий надгробье.

Ползли еще минут пятнадцать. Данила начал подозревать, что Марина сбилась с курса, развернулся и взял правее. И еще десять минут. Десять драгоценных минут – это полчаса на Земле.

«Держитесь там, – обращался он к невидимым людям, штурмующим Глубь. – Шейх, бро, старый скот, и ты держись!» Разыгравшееся воображение рисовало батальные сцены: танки, гибнущие в огневках, солдаты, разрываемые хамелеонами-пауками. Заглохшие моторы. Дающие осечку автоматы. Огненные цветки взрывов. Крики раненых…

Он так увлекся, что чуть не прополз мимо камня. Серого. Плоского. С отпечатком улиткиного панциря. Марина улыбнулась и приложила к нему ладонь.

Вздрогнула земля. Вокруг камня разверзлась черная дыра, метра три в диаметре, из нее хлынул воздух, пахнущий хвоей, бросил в лицо сухие листья. Вот как выглядит открытый шлюз!

Поднялся такой ветер, что Данила ухватился за камень и уставился в дыры, соединяющие Землю с Кораблем. Вот, сейчас шагнет навстречу Шейх с РПГ через плечо, а за ним повалят солдаты, груженные взрывчаткой.

Шли минуты. Марина лежала возле камня. Из дыр летели ветки, мох, засохшая хвоя и капли воды. Уверенность таяла. Данила кусал губы и молился Джа. Марина пыталась его успокоить:

– Не волнуйся, людям нужно преодолеть несколько километров – Глубь же просто так никого не подпускает, тем более сейчас. Вспомни, мы только море переплывали минут пятнадцать.

Данила соглашался с ней, но его одолевали сомнения. А вдруг люди еще не на месте? Ерунда! Телепорт можно открыть еще раз, а вот если они погибли…

Поднятый ураганом мелкий мусор танцевал в воздухе. В свисте ветра Данила сразу не различил паучье щелканье и увидел хамелеона, когда он подполз совсем близко – метров на десять.

– Твою мать! – воскликнул он и вынул ятаган из ножен. – Марина, не убирай руку. Я попытаюсь его задержать.

Данила встал и шагнул навстречу опасности. Но паук не нападал, наоборот, попятился. Астрахан почти воочию увидел свое отражение в тысячах паучьих глаз и услышал команду: «Чужак в карантинном блоке! Опасность! Чужак в карантинном блоке! Уничтожить!»

* * *

Росс пальнул из подствольника по ближнему холму, где полз крот, и как раз собрался поджарить второго хамелеона, как с двух сторон из лесу выбежали военные, без рюкзаков, увешанные вещмешками со взрывчаткой.

– Гранату мне! – скомандовал Росс и перед тем, как выдернуть чеку, крикнул подоспевшим ребятам: – Я бросаю гранату! Ложитесь! А потом – сразу же бегите!

Выдернул чеку, бросил. Грохнуло так, что с потолка отвалился кусок штукатурки. Зато люди были спасены. Две пары. Совсем молодые ребята, тоже, наверное, курсанты. Они были не в кепках – в зеленых касках.

– Вы чё медлите? Глубь открыта! – воскликнул один из них. – Идти надо, а тут эти проклятые черви! Дайте мне гранату, хоть одного глушану!

В голове звенело, да, но это было последствие близких взрывов. Росс нацепил рюкзак с лодкой, сунул одному из военных огнемет:

– От ворон хорошо.

Будто услышав его слова, вспорхнули на деревья три вороны, отрастивших новые перья.

– Значит так, – проговорил он, облизывая пересохшие губы. – Кротов – глушим и бежим туда, на полуостров. Лодка у нас есть. Грузимся и едем. Ворон поливаем огнем. Всем все ясно? Приступаем!

Запустив несколько гранат, Росс рванул к черной стене леса. За ним побежали остальные. Чей-то хриплый голос затянул «Ура-а-а!», но захлебнулся – неудобно вопить, когда ты задыхаешься.

Замыкающие глушили гранатами кротов, Росс пальнул из подствольника направо и налево – чтоб с флангов не подползли. Черное облако ворон взмыло в небо и летело прямо над головами, поджидая удобный момент для атаки. Из леса стали выползать обезьянособаки. Бежать становилось все труднее и труднее, но рвались из последних сил, обливаясь потом, задыхаясь…

Наконец впереди блеснула стальная поверхность Московского моря. Ноги увязли в золотом прибрежном песке, Росс рухнул на колени, снял рюкзак и непослушными руками вытащил лодку и коробку с мотором. В боковом отделении хранился насос.

Пока Росс колдовал над лодкой, его товарищи держали оборону, стреляя по хамелеонам. Видимо, гигантские вороны решили, что настала пора атаковать, и спикировали всей стаей. Парень с огнеметом упал на спину, язык огня лизнул волосы Росса, они затрещали, но не вспыхнули. Посыпались пылающие тела ворон.

– Идиоты! – заорал Росс. – Пластит спасайте! Он возгорается!

Сняв камуфляжную куртку, он принялся сбивать огонь с вещмешков, сваленных кучей. Отвернувшись, сразу не заметил, как на резиновую лодку (их единственную лодку!) упала туша вороны и прожгла дыру.

Росс вцепился в обгоревшие волосы и сел наземь. Происходящее напоминало замедленное кино: вороны рвут незнакомого парня, он орет, Бистро с разодранной спиной крошит хамелеонов тесаком. В ход идет огнемет. А со стороны леса плотной стеной, бок к боку, движутся другие хамелеоны. Им некуда спешить, они придут добивать раненых.

Росс взял себя в руки и скомандовал:

– Отступаем к воде!

Его не слышали и не слушали. Бал правил инстинкт самосохранения. Над головой захлопали крылья, Росс пригнулся и отрубил вороне лапу – хамелеон взмыл, готовясь к новой атаке. Росс остановил его из подствольника. Перья разлетелись в стороны и, кружась, осели на воду.

Все кончено, подумал он. Теперь главное – даже не выжить, а спасти взрывчатку. Может, те, кто наступал с востока, выжили и сумеют ею воспользоваться.

Атака хамелеонов прекратилась. Сначала Росс не понял, в чем дело, выпрямился и расслышал команду:

– Всем лечь! Открываем шквальный огонь!

Прежде чем рухнуть ничком, он увидел людей в камуфляже, движущихся цепью со стороны леса.

Кучей сваленная взрывчатка уже не дымила. Невдалеке корчился Бистро с расцарапанным плечом. Кто-то всхлипывал, кто-то стонал. Вода, просочившаяся в «берцы», холодила ноги.

Теперь бой велся у кромки леса, люди побеждали, а поверженные твари изредка атаковали с флангов. Росс отряхнул песок с футболки, помог подняться Бистро. Закрыл глаза парню с разорванным горлом.

Людей было человек тридцать. Трое с огромными рюкзаками покинули строй и спешили к Московскому морю. В одном из них Росс узнал полковника Мансурова.

Все трое, как по команде, стянули рюкзаки, и спустя пару минут на воде покачивались резиновые лодки на шестерых человек каждая. Та, что посередине, напоминала катамаран. Мансуров закончил с лодкой, придерживая раненую руку, высыпал боеприпасы из валяющегося рядом рюкзака и принялся набивать его взрывчаткой.

Вскоре подоспели остальные, и на песчаном полуострове стало тесно. Росс оглядел поле боя: из тех, кто наступал с запада, выжило пять человек, включая его и Бистро. Таджикский плотник лежал ничком, песок под ним напитался алым. А над островом Могилевский крутилась воронка смерча.

Кто-то похлопал Росса по плечу, он обернулся: это был Мансуров.

– Парни, спасибо вам. Вы настоящие герои.

– По-моему, лодки слишком хлипкие, – невпопад сказал Росс.

– Не знаю, – Мансуров приложился к горлышку фляги и протянул ее Россу. – Может быть.

Горло обожгло отличным ирландским виски, Росс собрался вернуть флягу, но Мансуров уже расхаживал между своими бойцами и командовал:

– У нас полцентнера и еще пять килограммов взрывчатки. Простите, и семь килограммов. Один рюкзак, этот, черно-красный, оставляем тут. Если нас сожрут, вы сделаете плот и повторите наш подвиг. Кто на лодках, кто здесь?

Не дожидаясь ответа, он принялся отбирать людей на лодки. Росс так вымотался, что больше ничего не чувствовал и не хотел. Мансуров подошел к нему, забрал флягу и сказал:

– Ты тоже пойдешь с нами.

* * *

Садясь в лодку, Шейх уставился на остров Могилевский, на смерч и понял, что у него билет в один конец. Остальные могут вернуться, он – нет, его путь пройден. Сотни раз он должен был умереть, но судьба щадила его. Наверное, для того, чтобы он возглавил этот поход. Теперь не пощадит. Жаль, что не удалось ничего узнать о Тамиле. И вряд ли уже удастся.

По стальной поверхности Московского моря к острову бежали остроконечные волны. Ветер тоже дул в ту сторону.

Как Шейх и предполагал, мотор не заработал, и гребцы взяли по два складных весла, с хлюпаньем ударили по воде. Первая лодка отчалила. Посудина Шейха, похожая на катамаран, была второй.

Кряхтели мужики на веслах, рвали жилы из последних сил. Когда Шейх пересекал Московское море в прошлый раз, нападали странные организмы. Сейчас хамелеоны очистили территорию Сектора от всех форм жизни и невольно сослужили людям добрую службу.

На берегу перекрикивались, стреляли в хамелеонов, но они интересовались лодками. Все хамелеоны Сектора устремились на сигнал бедствия: остановить, стереть в порошок. Лысые обезьяны кидались в воду, огромные черве кроты выбрасывались из нор, вороны летели черной стеной. Хорошо, что перли они с востока – их из подствольников сбивали добровольцы, что остались на берегу. Тех, что прорывались, сбивали люди Шейха. Сам он поглядывал по сторонам, опасаясь атаки с воздуха. Но по другим направлениям было чисто.

Ветер усилился, и лодка пошла быстрее. «Давай, родимая! – мысленно подгонял ее Шейх. – Астрахан, держитесь там! Продержитесь хотя бы пару минут. Нам этого хватит».

Лодка ткнулась носом в песчаный берег. Шейх выскочил первым и, нацепив рюкзак, захромал к воронке, куда, вращаясь и теряя перья, летели гигантские вороны. Мансуров схватил автомат обеими руками. Он пригодится там, внутри.

Ревел ветер, в глаза набивался песок. Когда его оторвало от земли, Шейх скупо улыбнулся своим бойцам и зажмурился, позволяя межпространственному шлюзу перенести себя в недра Ковчега.

Легкий толчок. Под ногами – что-то мягкое. Сыро. Тянет гнилью. Перед глазами – белый свет. Шейх хотел потереть веки, но передумал: для этого надо выпустить автомат.

– Шейх, твою мать! – орали голосом Астрахана. – Не тупи, он тебя сожрет!

Но, как и в прошлый раз после телепортации, Мансуров был слеп и беспомощен.

– Точно слева враг! – крикнул Данила. Шейх вскинул руку с автоматом и жахнул из подствольника.

В ушах зазвенело. Зрение вернулось, и он увидел струйку дыма, уносящуюся прочь, вихри из поднятых листьев и стоящего на четвереньках Астрахана. Прямо по курсу, справа и слева, вспыхивали алые шары, растекались, и появлялись люди, будто обтянутые серебристой пленкой. Пленка быстро таяла, и бойцы вскакивали, сбиваясь в кучу. Всего их было семь.

– Со мной было вдвое больше людей. Где остальные? – обратился Шейх к Марине, и только потом вытаращил глаза, разглядев странные доспехи.

Он узнал их – это экзоскелет из цистерны, что в башне киллхауса. Надо же, он подошел измененной!

– Тут три входа, – сказала Марина.

Астрахан подтвердил:

– В прошлый раз, когда мы с Маугли, Пряниным и Картографом гнались за вами, тоже очутились в разных местах.

– Уже все тут, или еще держать портал? – спросила Марина.

Шейх качнул головой:

– Нет, спасибо. Сигналка у кого-нибудь есть?

Бойцы помотали головами. Ну и ладно, подумал Шейх и выстрелил в воздух. Над джунглями прокатилось эхо, умноженное стальными стенами корабля. Если вторая часть команды цела, то люди услышат и прибегут сюда.

Шейх вспомнил о патлатом наемнике и сжал зубы. Если его нет, значит, погиб толковый парень Рэмбо. И дикий мальчонка тоже погиб. А вот Астрахан выжил, как всегда. У него талант выживать.

Мансуров обратился к нему:

– Как тут обстановка? Опасно?

На его вопрос ответил пикирующий горыныч. Падая, Шейх прошил его очередью. Упал он на раненую руку, скривился и протянул автомат Даниле:

– На вот, вижу, по оружию стосковался, – Астрахан взял автомат и погладил его, как любимую женщину. – А вообще, не думал, что когда-нибудь тебе обрадуюсь.

– Надо уходить, – сказала Марина, вставая. – С минуты на минуту тут будут все хамелеоны.

В джунглях на отряд никто не напал, хотя шумел он знатно – Астрахан устал цыкать. Спустя пару минут после выстрела Шейх услышал: «Эй, вы где?»

– Идите на звук! – крикнул он, отодвигая красный лист в человеческий рост. Конечно, здорово, что хамелеоны не нападают, но ведь это не значит, что их нет вообще. Они управляются Ульем, вероятно, он, как и на Земле, собирает их в одном месте. И Мансуров даже догадывался, где именно.

Когда вышли на тропу змееглазых, он поначалу оглядывался, выискивая врагов. Уж больно место удобное для засады, люди как на ладони. Но Улей решил, что пока не время атаковать.

Зашуршала, задвигалась трава. Астрахан, шедший рядом с Мансуроым, уже собрался разрядить обойму, но Шейх опустил ствол его автомата и спросил:

– Кто там?

– Свои, не стреляй.

Толпа оборванных мужчин с рюкзаками высыпала на тропу. Среди них был и Росс – парень с лицом, испачканным засохшей кровью.

– Отлично! – Шейх хлопнул в ладоши. – Вся взрывчатка в сборе! Теперь слушайтесь аборигенов.

Росс вскинул бровь и равнодушно спросил:

– Не понял, это и есть корабль?! Думал, продолжение Сектора.

– Бро, мы тоже так думали, когда попали сюда первый раз, – объяснил Астрахан. – А это – карантинный блок, сам корабль огромен. Но из отсека в отсек нас может провести только эта девушка. Так что берегите ее.

Шейх остолбенел, когда из распахнутых ворот вышел дикий пацан Маугли, следом – Рэмбо. Наемник воскликнул:

– Командир! Живой! Я верил, что ты справишься!

Обнялись, похлопали друг друга по спине, а потом Рэмбо сказал:

– Ну, что, остался последний рывок. Взрывчатка здесь?

Шейх указал на рюкзак:

– Интуиция подсказывает, что донести ее до цели будет сложнее, чем доставить сюда.

– Да поможет нам великий Джа, – проговорил Астрахан менторским тоном.

Следуя по тропе за Рэмбо, Шейх думал. Говорят, люди не меняются. А вот Астрахан за несколько лет в совершенно другого человека превратился. Или это его в Секторе так торкнуло? Или от дружка-наркомана нахватался? Трудно поверить, что он внушаемый.

Идти старались тихо, хотя Шейх знал: в этом нет смысла. Все хамелеоны стерегут телепорт. Там же, наверное, роботы охранной системы, и скоро подтянется живая сила из других отсеков. «Да они нас массой задавят, – подумал он. – Не паниковать, полковник Мансуров! Время все расставит на места».

В просвете между листьями появилась хорошо освещенная поляна с «монетой» телепорта и аркой, выполненной в виде гигантских деревьев, сросшихся стволами.

Ни единого гада на пути не попалось.

– Ничего не понимаю, – пробормотал он. – Все хамелеоны должны быть здесь.

– А они и так здесь, – шепнул Данила, оперся на плечо Шейха и указал на стену джунглей, чернеющую за телепортом. – Рассчитывают напасть внезапно на нас, довольных и расслабленных. Посмотри на деревья. Внимательно посмотри. Они облеплены. Скорее всего, нас уже засекли, и надо срочно решать, что делать.

– Хватит тянуть кота за яйца! – проговорил Шейх. – Лучшая защита – нападение. Все приготовили подствольники. Стреляем по команде. Побежали к середине поляны. За нами – Земля!

* * *

Колонна уходила в распахнутые ворота, а Яна с тоской смотрела вослед машинам. Ей тоже хотелось в Сектор. Хотелось действовать, а не маяться ожиданием. Вчерашний день переломил ее жизнь напополам. Сегодняшняя, новая Яна иначе смотрела на вещи, иначе думала и чувствовала. У нее ничего не осталось, кроме надежды. Ожидание скорой гибели придавало яркость краскам, неповторимый вкус – подгоревшей пшенке, тягучесть и томность – душному июльскому дню.

Она слонялась по двору и молилась, чтобы Росс вернулся живым. Мужчина, которого она знает сутки и, конечно, не любит. Потому что невозможно полюбить человека за такое короткое время. Просто пусть он уцелеет. Если есть кто-нибудь там, наверху. Она задрала голову в синее небо и заметила черные точки вертолетов.

С ревом и грохотом пронеслись истребители, перечеркнув небо белыми полосами.

Началось.

А через полчаса начали доставлять раненых, и Яне стало не до размышлений. Посреди плаца расстелили синие казенные одеяла, накрыли их простынями. Пострадавших складывали штабелями – обгорелых, с пулевыми и осколочными ранениями. Все были ранены легко, тяжелых увозили в госпиталь.

Видимо, вскоре в больницах не осталось места, и сюда стали привозить всех. Правда, на подмогу приехали три «скорых помощи» с оборудованием. Со слов медиков Яна узнала, что больница Красной горы тоже забита.

Раненые рассказали, что враги научились обращаться с бронетехникой и даже стрелять. Сначала стреляли наобум, потом стали прицеливаться, и началась мясорубка. Все сходились во мнении, что еще пара часов – и форпосты падут, никакая стратегия с тактикой не помогут, враги массой задавят. А тогда час-два, и они будут здесь.

Засуетилось командование, забегало, начало готовить вертолеты. Яна думала, генерал собирается эвакуироваться, но нет, отправил экипажи в горячие точки, а сам остался.

Изнеженный Димка, который панически боялся крови, делал перевязки вместе с Яной, держал лоток и отворачивался. Бледнел, зеленел, но, молодец, крепился.

К вечеру поток раненых иссяк и поступили сведения, что измененные отступили. Они уверенно одерживали верх, и вдруг повернули назад. Яне хотелось верить в неземную логику захватчиков. Вечерело, в темноте хуже видно, вот они и уехали, чтобы с новыми силами напасть завтра с утра.

Нет, на самом деле измененные нашли более эффективный способ устранения противника – ракетный удар. Не обязательно использовать ядерные боеголовки, человечество изобрело сотни более экологичных способов самоуничтожения.

Теперь каждый раз, когда над головой проносились истребители, Яна вздрагивала и до рези в глазах всматривалась в сереющее небо.

«Если у Росса все получилось, пусть они успеют взорвать корабль раньше, чем измененные ударят по Питеру ракетами!» – мысленно молилась она.

* * *

Шейх бежал в авангарде. Вот джунгли ожили, деревья зашевелились, и навстречу хлынула черно-желтая волна хамелеонов. Мансуров закричал:

– Из подствольников, минуя арку! Три! – он остановился. – Два! – прицелился. – Один! Пли!

Со свистом вырвались гранаты, Шейх понесся за ними. Упал, когда они взорвались, расшвыривая ошметки хамелеонов, перезарядил гранатомет, вскочил и рванул к телепорту. Взрывы остановили тварей лишь на время. Перелезая через останки своих собратьев, хлынула волна огромных черных пауков. Шейх скомандовал:

– Три! Два! Раз! Огонь!

И снова тварей отбросило назад. Главное, выиграть время. Черт! Пауки, что были за аркой, уцелели, переползли «монету» и ринулись в атаку.

– Огнеметы к бою! Гранаты не использовать – рядом телепорт.

Два огненных языка лизнули наступающих пауков, но те продолжали двигаться, объятые пламенем. Один хамелеон пронзил жалом солдата с огнеметом, второй боец бросил свое оружие и убежал, паук резко развернулся и ударил жалом Марину. Все произошло молниеносно, Шейх даже вскрикнуть не успел. Девушка схватила тварь за хвост, сжала пальцы, усиленные экзоскелетом, и сломала хитин, как ветку. В это время хамелеона парализовали шокером.

Мансуров добежал до телепорта, лег за «монетой» и принялся бить из подствольника по хамелеонам. Рядом улегся Росс и поддержал огнем.

Астрахан закричал:

– Опасность с неба!

Шейх едва успел прошить очередью здоровенного безголового дракона, потом ударил из подствольника – в лицо брызнуло липкой желтоватой жижей. Краем глаза он наблюдал, как Марина активировала телепорт.

Небо над лесом потемнело от драконьих крыльев. Шейх перезарядил подствольник и сказал:

– Сейчас начнется бойня. Снимаем рюкзаки со взрывчаткой, ставим на белую плиту. Остальные, вашу мать, не спим, стреляем в воздух!

Гранаты полетели в небо, достигли целей и взорвались – брызнули в стороны внутренности драконов, тех, что позади, посекло осколками.

Шейх, Росс и Астрахан сдерживали пауков. На поляне вырос целый холм из их трупов, но они не заканчивались, мало того, со стороны деревни змееглазых вылезли мохнатые многорукие твари.

К этому времени в середине красного глаза возник зрачок, сначала – Марина, за ней Астрахан исчез в черноте портала. За ним – Рэмбо. Потом уже – солдаты с рюкзаками. Шейху некогда было следить за бойцами, его задача – прикрывать тыл.

Людей на поляне становилось все меньше. Хамелеоны перли все агрессивнее. Шейх последним нырнул в сужающийся зрачок.

Здесь было жарко. Грохали выстрелы. На миг ослепший, Мансуров приник к полу, разлепил веки и вскочил, прижимаясь к стене. Его чудом не растоптали свои же. Люди толпились у входа и палили по тварям, которые сыпались с потолка. Было их несметное множество, и падали они прямо на головы. Судя по хрипам, среди людей были тяжело раненные. Кто пострадал, Шейх не видел за спинами.

Запахло паленой шерстью – задействовали огнемет. Стрелять из подствольника в замкнутом помещении самоубийственно – тебя же взрывной волной и расплющит, потому приходилось работать шокерами и тесаками. К счастью, у этих тварей не было ядовитых жал, только когти, от которых спасали кевларовые жилеты.

Где кто находится, сколько раненых и убитых, Шейх не знал. Возле телепорта погибли двое, здесь – неизвестно. Вскоре ругань стихла – перебили всех тварей и, переступая через трупы хамелеонов, двинулись по коридору к просвету, сияющему красным. Выяснилось, что погиб один молодой парень. Шейх нагнулся, вынул паспорт из его нагрудного кармана и по узкому душному коридору зашагал вперед, откуда доносился мерный рокот. Мансуров предположил, что там – огромный зал.

Так оно и оказалось. Люди рассредоточились по узкому козырьку и замерли, впечатленные увиденным. Зал, озаренный алым светом, напоминал огромное круглое сердце, оплетенное трубками сосудов. В его середине, зажатый овальными металлическими пластинами, висел красный шар. Ну, точно звезда класса красный карлик, вокруг которой, с едва различимым гудением, вращались светящиеся белым сферы.

Данила Астрахан уже нацепил рюкзак со взрывчаткой и на четвереньках полз по узкой черной трубе, тянущейся к пластине.

Рэмбо протиснулся к Шейху и объяснил:

– Это генератор.

Мансуров повернулся назад и прикоснулся к стеклянным трубкам, по которым струилась полупрозрачная алая субстанция.

– Мы хотели стекло раздолбать, – продолжил Рэмбо. – А оно противоударным оказалось.

– Ничего. Сейчас тут все взлетит на воздух. Ты лучше не трепись, а второй рюкзак подай Астрахану. А вы, – полковник обратился к остальным бойцам, – следите, чтобы ничего не вылезло из телепорта.

Пока наемник по стеночке пробирался к рюкзаку, подвиг Астрахана повторил один из военных. Данила уже распотрошил первый рюкзак и прилаживал к детонатору часовой механизм. Диверсант. Настоящий профессионал.

Вот и второй рюкзак на месте. Военный, обливаясь потом, на четвереньках вернулся за третьим. Данила крикнул, привлекая к себе внимание:

– Полчаса нам хватит, чтобы убраться?

– Должно хватить, – кивнул Шейх и уже хотел выдохнуть, довольный проделанной работой, но Астрахан воскликнул: – Черт! Часовой механизм не пашет. Сейчас попробую второй.

Шейх сжал кулаки и переспросил:

– Точно? Мы все проверяли, они исправны.

– Да блин, точно, бро!

Мансуров закрыл глаза и только сейчас ощутил, какое здесь пекло. Наверняка и излучение есть. Вполне возможно, что тут не заработает ни один механизм. Надежда подыхать отказывалась и твердила, что просто таймер повредился при транспортировке. Ничего. Минута, и все будет ясно.

* * *

В это время Альфред Готфилд, законопослушный афроамериканец сорока лет от роду, набрал код на круглой бронированной двери. Потянул за ручку, напоминающую руль. Дверь не поддалась. Тогда он послал сигнал сообщности и получил картинку: повернуть руль три раза. Так он и сделал. Точнее, сделало его тело. Личность Альфреда перестала существовать в тот момент, когда его измененный биотином организм отреагировал на Зов.

Дверь поддалась, приоткрылась, Готфилд протиснулся в узкий лаз и двинулся мимо приборных панелей. Два его отражения плыли в стеклах справа и слева.

Он никогда не имел доступа к красной кнопке, которая усиленно охранялась, но теперь это было неважно. Все, что знает один, доступно всем. Даже если бы Альфред очень захотел и проник сюда, когда царило человечество, ему не удалось бы стереть с лица земли русский Санк-Петербург, на который были нацелены ракеты. Его действия одновременно должен повторить еще один человек, иначе ракеты не полетят.

Миновав широкий коридор без окон, Готфилд очутился в небольшой рубке, где за стеклом был рычаг, похожий на вентиль газового баллона, а чуть ниже – кнопка, скрытая черной коробкой.

Тело Альфреда подало сигнал сообщности: «Отключить питание. Обеспечить доступ». Он стал глазами и ушами членов сообщности, что заполнили кабинет этажом выше. Пока они не выполнят его просьбу, Альфреду делать нечего.

* * *

И второй, и третий часовой механизм отказывались работать. Бойцы, охраняющие телепорт, открыли огонь – видимо, сюда повалили хамелеоны.

Данила сел на горячую пластину, сжал виски. К нему пробрался Шейх, попытался починить таймеры – безуспешно. Астрахан посмотрел на изможденное лицо старого врага, на его жалкие потуги все исправить, улыбнулся и сказал:

– Уходите все. Слышите? У тебя дочка есть, у меня – никого. Убирайтесь отсюда, я взорву генератор вручную.

Он встал и уставился на обращенные к нему лица – сосредоточенные, забрызганные грязью и кровью, молодые и не очень. Выделил Марину, мысленно погладил ее по голове, вытер слезы на возмущенной мордахе Маугли.

– Кто-то должен это сделать. В конце концов, один раз я уже пытался… Так что уходите. Я дам вам столько времени, сколько смогу. Может, пять минут, а может, и час. Шнур, капсюль-детонатор, все это есть?

Шейх кивнул и сказал:

– В металлическом контейнере, в боковом кармане каждого рюкзака… Данила. Я постараюсь сделать так, чтобы тебя запомнили.

– Вали уже, – Астрахан пожал протянутую руку. – Стой! Спички или зажигалку дай мне, и сигарету. Это моя предсмертная просьба.

Шейх вынул из нагрудного кармана смятую пачку сигарет, зажигалку, коробок спичек. Данила тотчас щелкнул зажигалкой – затрепетало пламя. Хорошо. Работает.

Мансуров по трубе отправился к своим, встал на козырек, обернулся. Данила поймал себя на мысли, что его от этих людей отделяет бездна – в прямом и переносном смысле.

– Время пошло! – крикнул он. – Если не успеете, то взорветесь вместе со мной.

Они уходили по одному. Маугли сопротивлялся, и его несли за руки и за ноги. Марина у выхода замешкалась, повернулась, шевельнула губами, будто хотела что-то сказать, но Рэмбо вытолкал ее в спину, и она исчезла в коридоре.

Не глупи, девочка! Только ты способна их вывести.

Данила прикурил и, выпуская дым, принялся прилаживать бигфордов шнур к капсюль-детонатору. Так, готово. Делов-то! Затягиваясь, он представил, как его боевые товарищи бегут по поляне к Шлюзу, палят по хамелеонам из всех стволов. Давайте, живее!

Похоже, все хамелеоны рванули за ними.

Сколько времени прошло? Пять минут? Десять? Астрахан принялся про себя считать. Докурив, выщелкнул окурок, тот упал на металлическую (похоже, медную) пластину, рассыпав черный пепел.

Люди ушли. Лишь рокотал генератор, гоняя прозрачную кровь по артериям корабля. Коробок пластита способен разворотить грузовик. Хватит ли пятидесяти килограммов, чтобы остановить алое сердце?

На всякий случай, да и чтобы не было времени думать, жалеть себя, Данила приладил два других капсюль-детонатора, концы шнуров связал. Закурил вторую сигарету, досчитал до пятисот, потом забыл, что надо считать, и начал заново.

Он будет сидеть так, пока не появятся хамелеоны.

* * *

Альфред Готфильд вздрогнул, получив сигнал. Осторожно отодвинул стеклянную панель и сжал пальцами красный рычаг.

Точно так же сделал другой человек, законопослушный Чарльз Чен, американец китайского происхождения.

Когда поступил сигнал, они синхронно повернули рычаги. Потом Альфред отодвинул черную защитную панель и надавил на кнопку. Тотчас бархатный женский голос известил:

– Внимание всем! Программа активирована, до старта остается пять минут. Все это время будет вестись посекундный обратный отсчет. Вы можете отменить программу повторным нажатием кнопки.

Ожили, задвигались ракетные шахты, со вздохом раскрылись, будто цветки лилии, и начали поворачиваться на массивной станине.

– Две минуты до старта. Сто девятнадцать, сто восемнадцать, – считала женщина, на таймере красным мигали секунды.

Программа начала пересчитывать траекторию полета ракеты.

– Шестьдесят. Пятьдесят девять…

Альфред безразлично смотрел на таймер, будто не он только что развязал ядерную войну.

* * *

Астрахан терзался сомнениями, меряя шагами пластину. А если Улей не взорвется? Практика показала, что против лома приемы есть, и даже не один. Все равно Данила обязан попробовать. Если не он, то кто? Выбора-то нет, что так помирать, что эдак.

По расчетам Данилы прошло чуть больше двадцати минут. Целая вечность. Целое море драгоценных минут! Вытерев пот, Астрахан закурил третью сигарету и вспомнил, как отец пугал его раком легких, когда нашел в его школьной сумке сигареты. Ошибся ты, папаша!..

В коридоре затопали, и на козырек высыпали шестилапы. На некоторых из них обгорела шерсть – отряд Мансурова постарался, не иначе. Данила присел, поджег бигфордов шнур зажигалкой. Тот заискрил, по веревке потек огонек, разделился на три части.

Астрахан сглотнул, подавил желание бежать прочь от смерти. Пожелал Шейху, Марине и Маугли удачного путешествия домой и выстрелил в тварь, ползущую по трубе.

Бигфордов шнур догорел. Огонь нырнул в капсюль. Последнее, что видел Данила – белое, ослепительно-белое пламя…