Глава 2. Улкжар Охотник за Головами ударил норскийца по шее обоими мечами, справа и слева

Улкжар Охотник за Головами ударил норскийца по шее обоими мечами, справа и слева. Лезвия встретились, и голова покатилась наземь. Он вытер мечи о плащ поверженного врага, поднял голову за волосы и повернулся, демонстрируя трофей.

– Я – Улкжар из рода Скелингов! – проревел он, переводя холодные голубые глаза с одного лица на другое. – Я – Охотник за Головами! Я ваш вождь! Так будет со всяким, кто посмеет пойти против меня!

Высокий норскиец шел, проталкиваясь сквозь медленно редеющую толпу. Он сел на большой камень, положил трофей рядом и достал из кожаного мешочка тонкую иглу из китовой кости и нить из медвежьего сухожилия. Смочив кончик нити слюной, он продел ее в игольное ушко и принялся зашивать рану на боку. Когда нить прошла сквозь живую плоть, он задержал дыхание, потом повторил движение снова и снова, пока не закончил. Он аккуратно завязал узел, откусил остаток нитки и стер кровь кусочком мягкого меха.

Оставалось честно признать, что после поражения, нанесенного Хротом, на него постоянно покушались соплеменники, прежде твердо уверенные в его непобедимости. Он тоже когда‑то в это верил и вот теперь потерял авторитет, и на него смотрели просто как на человека, которого можно превзойти. Он себе постоянно напоминал, что принадлежит к рангу избранных. И как только они могли подумать, что смогут с ним справиться? Но все же они могли…

За последние несколько недель Улкжар прирезал не меньше пяти скелингов, претендующих на его место. И когда это только закончится? Неужели с его гибелью? Во всяком случае, нескоро. Он был сильнее любого из них, но годы давали о себе знать. Через несколько лет он должен был достигнуть возраста, в котором его собственный отец погиб от его же руки. В Норске у Улкжара осталось двое детей. Через пару лет Бьорн должен будет присоединиться к нему в военных походах. Не повторится ли история? Почему бы и нет – умереть, зная, что твой сын стал могучим воином? Всяко лучше, чем пасть от чьей‑то еще руки. Но Князь Демонов, полководец Хрот сам претендовал на его череп, и Улкжар чувствовал, что так и будет. Скверно, ведь тогда кто‑то другой займет его место, а его семья будет уничтожена новым вождем. Но таковы законы скелингов.

Улкжар потер бок, помотал головой и принялся вытягивать нить, зажав ее зубами. На коже остался ровный шрам, но более никаких следов. Вообще‑то не было особой необходимости накладывать шов – и так зажило бы, но неровно, а он знал за собой некоторое тщеславие. Сунув иголку с ниткой обратно в мешочек, он встал и потянулся. В боку немного саднило, но он знал, что это скоро пройдет. Его сын Бьорн унаследовал способность к быстрой регенерации. Как‑то мальчик в поисках съедобных раковин упал на камни и глубоко порезал руку. К гордости отца, ребенок не плакал, и за час рана полностью зажила, на ладони остался только неровный шрам. Улкжар хлопнул паренька по плечу.

– Ты действительно мой сын. Однажды ты станешь вождем скелингов, и все будут бояться твоего имени.

Улкжар подобрал отрубленную голову и зашагал по снегу туда, где его ждали Хрот со своими кьязаками и другие вожди. Приближаясь к собранию, он разглядел Хрота Кровавого, стоящего в середине и возвышающегося надо всеми. Князь Демонов кивнул тяжелой головой, приветствуя его. Присутствовали около тридцати вождей, колдун Судобаал и еще три низенькие фигуры в капюшонах. «Скейвены», – с отвращением подумал Улкжар.

Проходя, он грубо отпихнул в сторону несколько вождей. Они обернулись и машинально потянулись к мечам, но сделать ничего не посмели. Он поглядел на них сверху вниз – все, кроме Хрота, были, по крайней мере, на голову ниже его. Рядом с Хротом лежала кучка черепов, и он бросил туда же голову норскийца.

– Череп для тебя, полководец, и для великого Карлота, Кровавого Бога.

Демон усмехнулся.

– Очередной бунтовщик?

– Да, полководец. Мои люди – могучие воины, но далеко не самые умные.

Колдун стукнул посохом, призывая всех к тишине. Вожди перестали переговариваться и повернулись к Судобаалу, который стоял рядом с Князем Демонов. Он казался еще более согбенным, чем всегда, изможденное лицо выражало безграничную ненависть. Да, он – орудие в руках демона, но все еще могущественный чародей.

– Наших разведчиков сегодня уничтожили, – сказал Судобаал. Вожди нервно переступали с ноги на ногу. – Это было колдовство. Наш друг Слепой, – тут один из скейвенов поклонился, – сообщил, что нашего союзника на западе убили. Он умер, не успев исполнить свой долг до конца. Хотя…

– Я займусь его душой в Царстве Хаоса, – пробормотал Хрот.

– Хотя он смог распространить чуму и раздоры повсюду, не без помощи Слепого и его союзников, и расчистил путь на юг, но город занять не сумел и к нашему прибытию не подготовился.

– Чего еще ожидать от полудохлых почитателей Нургла, – сказал один из вождей.

Другой выругался и сердито посмотрел на оратора.

– Довольно! – рявкнул Хрот, и они затихли.

– Также от людей Слепого мы знаем, что убийца нашего союзника занят укреплением Ока Леса.

Вожди зашептались, и Улкжар озвучил их мысли:

– Наш союзник не смог войти в город, и там окапывается, готовясь к атаке, его убийца. Так почему нам не изменить планы, повелитель Хрот? Мы могли бы оставить в покое Око Леса и ударить по другой цели, так? Разнести города на юге, не знавшие еще ярости нашего народа? Или пойти на восток и взять город Белого Волка?

– Город Белого Волка однажды падет, но атаку на него поведу не я, – сказал Хрот.

– Если в Оке Леса достаточно воинов, его почти невозможно взять, полководец, – заметил кто‑то из вождей.

– Мы сокрушим его и вырежем всех мужчин, женщин и детей, – прогремел демон, сверкая огненными глазами.

– Что скажет Слепой? Вы поможете нам взять Око Леса? – прошипел Судобаал.

Один из скейвенов вытянул руку из‑под плаща. Рука была покрыта серым, поеденным молью, запаршивевшим мехом. Бледные пальцы отвели капюшон с изрытой оспой морды. Из молочно‑белых глаз тек гной, колючие усы казались обгрызанными. Раскрылась пасть с большими желтыми зубами. За этим последовало несколько резких выдохов – очевидно, нечто вроде смеха. Скейвен кивнул Судобаалу и Хроту, выказывая согласие и поддержку.

– Глупая авантюра, – начал один из вождей.

Хроту это основательно надоело, и он двинулся к говорившему. Остальные расступились. Он схватил человека красными ручищами, оторвал ему голову и кинул останки на землю.

– Довольно разговоров. Я жажду битвы. Мы пойдем в атаку. Вожди, немедленно ведите свои племена к городу, к Оку Леса. Я хочу увидеть его падение.

Стефан фон Кессель внимательно осмотрел оборонительные сооружения, пока вел армию Остермарка через огромные ворота крепости, по обе стороны от которых стояли исполинские статуи Ульрика, древнего бога битвы, зимы и волков, и его брата Таала, бога дикой природы. Крепость представляла из себя впечатляющее сооружение, выстроенное в склоне кратера. Она охраняла единственный вход в Талабхейм – туннель длиной полмили.

Инженер Маркус всматривался опытным глазом, но не мог найти, к чему бы придраться.

– Просто чудо фортификации, – восхищался он, разве что не дергая Стефана за рукав. – Видите, как расположены башни? А как углы направлены внутрь? Просто‑таки площадки для расстрела. Враг с неизбежностью попадет сюда, и тогда в него можно будет палить со всех сторон. А если вдруг стены будут заняты, сами башни могут служить маленькими крепостями – смотрите, как выстроены линии огня: укрыться негде. И никаких квадратных башен! Углы ведь уязвимы, так? И главное, как все просто и хорошо сделано…

– Пожалуй, да, инженер, – откликнулся Стефан.

Он поднял глаза и увидел острия прутьев решетки, которую, несомненно, опускали перед атакой. По обе стороны виднелись и бесчисленные отверстия, сквозь которые солдаты могли лить горячее масло и сыпать камни на нападающих.

Сразу за воротами начинался туннель сквозь стену кратера. Конца видно не было.

– Великая Верена! – кричал Маркус. И было отчего. Стефана тоже впечатлил туннель, достаточно широкий, чтобы могли свободно разъехаться две повозки, освещенный факелами через каждые двадцать шагов. – Его небось строили не один десяток лет.

– Штурмовать такое невероятно сложно. – Стефан оценивал туннель с позиций воина. – Но почему его называют Путем Волшебника? – спросил он одетого в красно‑белую форму местного сержанта, которого прислали встречать остермаркцев.

– Никто толком не знает. Некоторые считают, что туннель был создан с помощью магии, другие полагают, что название происходит от бесчисленных волшебников и колдунов, которых водили на суд в Талабхейм. Правду, наверно, мы никогда не узнаем. Впрочем, не так давно тут и на самом деле прошел волшебник… Точнее, волшебница. Эльфийка. Представьте себе, и кожа такая белая, как у мертвой. – Сержант даже вздрогнул. – Я ее боюсь. Говорят, должна помочь в обороне.

Стефан поднял брови.

– Аурелион. Не сомневаюсь, что ее искусство очень пригодится, – сказал он, все еще удивляясь. – Кстати, я думал, что барон лично выйдет встречать нас.

Сержант смущенно прокашлялся.

– Молодой барон болен, прикован к постели. Он уже не один месяц не покидает опочивальни.

Альбрехт встревоженно покосился на фон Кесселя.

– Говоришь, болен, – ответил капитан, – а чем именно?

– Не знаю. Некоторые считают, что это чума. Честно говоря, капитан, я рад, что вы прибыли. Может, теперь у нас появится шанс.

– Попробуем выстоять. Думаю, барон прекрасно знает здешние оборонительные сооружения.

Сержант рассмеялся.

– Этот зеленый дурачок? Ну, отец его был воином и полководцем, но молодой барон! Нет, просто запуганный юноша, которому страшно исполнить свой долг. Говорят, что с ним все время сидит жрец Морра. Парень боится в любую минуту помереть – что ему эта оборона Талабхейма?

– О господи, – выдохнул Альбрехт.

Они подошли к выходу из туннеля и увидели еще одну крепость, столь же хорошо укрепленную. Из бойниц выглядывали жерла пушек, направленные на туннель, виднелись еще одни крепкие ворота с подъемной решеткой.

Пройдя через открытые ворота, Стефан попал на еще одну «расстрельную площадку». С выступов, напоминающих балконы, защитники могли сеять смерть на любого, кто здесь появится, расстреливая его из пушек.

– Крупная картечь, – сказал инженер. – Эти пушки зарядят сотнями пуль, гвоздями и прочими металлическими штуковинами, завернутыми в холст. И все, кто сюда сумеет‑таки добраться, будут изорваны в клочья.

На свету Стефан заморгал и прикрыл глаза ладонью. До самого Талабхейма была еще не одна миля. Перед ним простирались промерзшие поля, на которых работали крестьяне, словно войны на свете и вовсе не было. Он вздохнул.

– Отведите меня к барону.

Date: 2015-09-22; view: 290; Нарушение авторских прав