Бруклин, Нью‑Йорк

20:12

Здание было возведено в 1929 году. Восемь этажей. Шестьдесят четыре тысячи квадратных футов площади. Когда‑то здесь размещалась фабрика по производству детских игрушек. Компания прославилась тем, что первой выпустила на рынок игру «Футбол». В наши дни лофты[17]дома «Игрушечная фабрика» славятся потолками высотой одиннадцать футов и окнами от стены до стены восемь футов высотой.

Дуглас Нельсон неохотно плелся за женой и управляющим зданием по коридору четвертого этажа. Нужная дверь оказалась последней справа.

– Удивительно, что владелец дома не выбросил вещи задолжавшего квартирную плату солдата, – мрачно пошутил он.

Джо Эдди Браун, которого обитатели дома в шутку прозвали Коричневым Человеком, перебирал связку ключей и не мог найти нужный.

– Большинство квартир в этом доме – кондоминиумы, – объяснил он. – Мистер Шеперд выкупил свою еще в 2001 году.

– А что его бывшая жена? Она здесь появляется?

Браун помедлил, примеряясь, пока не вставил нужный ключ в замочную скважину. Затем он почесал сухонькой рукой по гладко выбритому подбородку.

– Я давно уже не видал его миссис. А жаль! Ладная бабенка была, что ни говори. В любом случае, я всегда говорил: «Лучше любить и потерять, чем не любить вообще».

– Это слова Теннисона, – сказал Дуглас. – Этот человек большую часть жизни бедствовал, а жизнь закончил в доме престарелых.

Ли бросила на мужа убийственный взгляд.

Квартира как для лофта оказалась маленькой, всего 600 квадратных футов жилой площади.[18]Кроме этого, здесь были ванная, несколько встроенных шкафов для одежды и современная кухня, выходившая окнами на Вильямсбургский мост. Односпальная кровать размером полтора на два метра стояла в одном углу, а матрас лежал на полу в другом. Одеяла и простыни валялись в беспорядке. На стенах ни фотографий, ни картин – ничего. Создавалось впечатление, что живший здесь человек никогда не считал эту квартиру своим настоящим домом.

– Я знаю, о чем вы думаете, – сказал Браун. – Здесь не на что смотреть. Мистер Шеперд предпочитал проводить время вне стен своей квартиры. Целыми днями он шатался по улицам, а домой возвращался поздно ночью. Я несколько раз видел его пьяным вдрызг. Обычно мы не миримся с подобным поведением в нашем доме, но мистер Шеперд как‑никак герой войны… Если он захочет вернуться и жить…

– Мистер Шеперд даже не помнит, что у него есть квартира, – прервала управляющего Ли. – Я пришла сюда только потому, что нашла этот адрес в его деле.

– А я здесь только потому, что жена потащила меня сюда в субботу вечером, – вставил Дуглас и храбро встретил рассерженный взгляд Ли.

– Еще десять минут, Дуглас. Не будь эгоистом.

– Это я‑то эгоист?

Мужчина взял с журнального столика старый номер «Спортс иллюстрейтед».

– Скажешь, когда закончишь. Я в ванную.

Управляющий подошел к зеркальной стене и стукнул двумя пальцами у края зеркала. Магнитный замок открылся, и Браун толкнул дверь, за которой обнаружился встроенный в стену платяной шкаф.

На плечиках висело несколько рубашек с воротничками и мундир морского пехотинца. Внизу лежали кипы грязного белья и одежды. Запахло потом и пролитым алкоголем.

Сбоку она заметила гору картонных коробок.

– Мистер Браун! Мне понадобится несколько минут, чтобы спокойно все осмотреть.

– Хорошо. Только, когда будете уходить, прикройте дверь. Я потом закрою ее на замок.

– Спасибо.

Ли Нельсон подождала, пока за управляющим закроется дверь. В верхних картонных коробках она обнаружила бейсбольный инвентарь и форму: шиповки с пятнами от травы, тренировочные свитера, ворох совершенно новых футболок с надписью «БОСТОНСКИЙ ДУШИТЕЛЬ» поперек груди… Она пересмотрела содержимое еще трех коробок, прежде чем обнаружила солдатский сундучок под кучей курток.

Опустившись на пол на одно колено, Ли Нельсон открыла стальные защелки и подняла крышку.

Из давно не открывавшегося ящика повеяло спертым воздухом и давно забытыми воспоминаниями. Она вытащила из солдатского сундучка женскую розовую спортивную куртку с капюшоном и логотипом университета Ратджерса, одежду годовалого ребенка, форму игрока «Нью‑Йорк янкиз», затем большую по размеру футболку «Бостон ред сокс». Три университетских учебника по европейской литературе со множеством пометок и подчеркиваний. Почерк – округлый, разборчивый, явно женский. Ли тщетно искала имя владелицы учебников, но вместо него нашла фотографию в рамке. Снимок был сделан на фоне университетского общежития.

Девушке едва ли за двадцать. Красивая, как модель. На голове – роскошная шевелюра длинных волнистых светлых волос. Парень обнимал блондинку сзади. По‑юношески красив. Улыбка – излишне дерзкая, но приятная. Ли с любопытством рассматривала лицо юного Патрика Шеперда.

«Посмотри на себя! С помощью мяча ты завоевал мир, а потом отказался от всего ради путешествия в ад».

– Ли! Тебе надо на это взглянуть.

С фотографией в руке женщина пошла в ванную комнату.

Дуглас указал пальцем на висящую там аптечку:

– Я предупреждал тебя, что у этого парня серьезные проблемы.

К зеркальной дверце скотчем была прилеплена пожелтевшая от времени записка.

ШЕП!

ГОЛОС, УБЕЖДАЮЩИЙ ТЕБЯ УБИТЬ СЕБЯ, ПРИНАДЛЕЖИТ САТАНЕ. САМОУБИЙСТВО – СМЕРТНЫЙ ГРЕХ.

РАДИ ВАШЕЙ СЕМЬИ СМИРИСЬ И ПРИМИ СВОЕ НАКАЗАНИЕ. ЖИВИ РАДИ НИХ.

«У него куда больше проблем, чем я думала…»

Доктор Нельсон открыла дверцу аптечки.

– Амоксапин… Торазин… Халдол… Трифлуоперазин… Триавил… Мобан… В этой аптечке столько антидепрессантов и транквилизаторов, что хватит на весь дом.

– Похоже, твой пациент был предрасположен к самоубийству задолго до того, как потерял руку. Держу пари, что он держит заряженный пистолет под подушкой.

Дуглас пошел в спальню и стащил плоскую, словно блин, подушку с кровати.

– А это что?

– Нашел пистолет? – спросила Ли.

– Нет, но…

Муж поднял книгу в кожаном переплете – «Божественная комедия» Данте.

«Рейндж ровер» катил на запад по 34‑й улице. Дуглас рассчитывал добраться в Нью‑Джерси через тоннель Линкольна.

– Ты хочешь знать, почему я злюсь? – наконец произнес он. – Ты проводишь больше времени с этим пациентом, чем со своей семьей.

– Это неправда.

– Почему с ним, Ли? Что особенного в этом ветеране? Это из‑за того, что раньше он играл в бейсбол?

– Нет, – ответила доктор Нельсон.

– Тогда почему?

– Я не знаю.

Женщина выглянула в окно, стараясь не вдыхать угарный газ, которым был наполнен воздух тоннеля.

– Сначала я боялась, что он может снова покончить жизнь самоубийством. А потом… потом я поняла, как он скучает по своей жене. Боюсь, он слишком торопит события…

– Томас Стансбери номер два, – хмыкнул Дуглас. – Ли, мы уже проходили это… и не раз… У него были ночные кошмары. Ты ничем не смогла бы ему помочь.

– Томас ушел от жены, а потом совершил суицид. Это я выписала его из госпиталя.

«Рейндж ровер» выехал из тоннеля в ночь, под звездное небо Нью‑Джерси.

Муж молчал, обдумывая, что ответить.

– Пригласи его к нам на обед.

– Кого? Шепа? Зачем?

– Рано или поздно вам придется его выписать, – сказал Дуглас. – Я думаю, что немного обычной жизни ему не помешает. Мы угостим твоего пациента домашней кухней. Если он захочет, то сможет поиграть с детьми. Кстати, а как насчет твоей сестры? Давай пригласим ее на обед.

– Мою сестру?

– А почему бы нет? Я не предлагаю свидания вслепую. Просто общество твоей сестры будет ему приятно. К тому же, ты и сама знаешь, как несладко Бриджитте в последнее время.

– Неудивительно. Она ведь разводится, а не…

– Вот именно, – воскликнул Дуглас.

– Нет, – возразила ему жена. – Я считаю, что это будет выглядеть немного странно. К тому же Шеп может обидеться. Он до сих пор по уши влюблен в свою жену.

– Тогда скажи, что это семейный обед и посмотрим, что из этого выйдет.

– Хорошо. Я согласна.

– А теперь ответь на вопрос: почему ты проявляешь столько заботы именно об этом пациенте?

Брюнетка склонила голову на плечо мужа.

– Ты когда‑нибудь встречал человека, который кажется таким потерянным, который так нуждается в посторонней помощи, но в то же время остается яркой личностью? Да, это выглядит немного странным, но когда общаешься с Шепом, то кажется, что перед тобой умудренный жизнью человек, который сбился с пути и нуждается в твоей помощи. Я просто обязана ему помочь. Это ведь не так глупо?

– Не знаю, как насчет умудренного жизнью человека, но люди, которые подобно Шеперду прошли войну, имеют склонность к саморазрушению. Я знаю, Ли, что ты его лечащий врач, но некоторые люди просто не хотят, чтобы их спасали.

Date: 2015-09-25; view: 280; Нарушение авторских прав