Марк Аврелий. римский император с 161 г., покровитель науки и философии, философ‑стоик

(121—180 гг.)

римский император с 161 г., покровитель науки и философии, философ‑стоик

Не пошел я в общие школы, а учился дома у хороших учителей и понял, что на такие вещи надо тратиться не жалея.[1393]

Самая продолжительная жизнь ничем не отличается от самой краткой. Ведь настоящее для всех равно, а следовательно, равны и потери — и сводятся они всего‑навсего к мгновенью. Никто не может лишиться ни минувшего, ни грядущего. Ибо кто мог бы отнять у меня то, чего я не имею?[1394]

Все от века единообразно и вращается по кругу, и безразлично, наблюдать ли одно и то же сто лет, двести или бесконечно долго. (…) И долговечнейший, и тот, кому вот‑вот умирать, теряет ровно столько же.[1395]

Каждое дело исполняй как последнее в своей жизни.[1396]

Жизнь — борьба и странствие по чужбине; посмертная слава — забвение.[1397]

Кто чувствует и вдумывается поглубже, что происходит в мировом целом, тот вряд ли хоть в чем‑нибудь из сопутствующего природе не найдет, что оно как‑то приятно пристроено. (…) Своими здравомысленными глазами он сумеет увидеть красоту и некий расцвет старухи или старика, и прелесть новорожденного.[1398]

Не сделаешь ничего человеческого хорошо, не соотнеся это с божественным, и наоборот.[1399]

Жить, не рассчитывая на тысячи лет. Нависает неизбежность. Покуда жив, покуда можно — стань хорош.[1400]

Что же такое вечная слава? Сущая суета. (…) Все мимолетно: и тот, кто помнит, и то, о чем помнят.[1401]

Вот сказал бы тебе кто‑нибудь из богов, что завтра умрешь или уж точно послезавтра — не стал бы ты ломать голову, как умереть именно послезавтра, а не завтра, если ты, конечно, не малодушен до крайности. В самом деле, велик ли промежуток? Точно так же через много лет или завтра — не думай, что велика разница.[1402]

Несчастный я, такое со мной случилось! — Нет! Счастлив я, что со мной это случилось, а я по‑прежнему беспечален, настоящим не уязвлен, перед будущим не робею. Случиться‑то с каждым могло такое, но беспечальным остаться сумел бы не всякий.[1403]

Ни с кем не случается ничего, что не дано ему вынести.[1404]

Нет (…) ничего устойчивого, а рядом с нами безмерная бездна прошедшего и грядущего, в которой все исчезает.[1405]

Хоть бы и с трудом тебе давалось что‑нибудь — не признавай это невозможным для человека, а напротив, что возможно и свойственно человеку, то считай доступным и для себя.[1406]

Азия, Европа — закоулки мира. Целое море — для мира капля. (…) Всякое настоящее во времени — точка для вечности.[1407]

Нет, что они делают! — людей, живущих в одно с ними время и вместе с ними, они хвалить не желают, а сами тщатся снискать похвалу у потомков, которых они никогда не видели и не увидят. Отсюда совсем уже близко до огорчения, что предки не слагали тебе похвальных речей.[1408]

Кто видел настоящее, тот уже видел все, бывшее в течение вечности, и все, что еще будет в течение беспредельного времени.[1409]

Город и отечество мне, Антонину, Рим, а мне, человеку, мир.[1410]

Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет.[1411]

Скоро ты забудешь обо всем, и все, в свою очередь, забудет о тебе.[1412]

Лицо, искаженное гневом, есть нечто совершенно противоестественное. Если такое выражение повторяется часто, оно как бы умерщвляет человеческий облик, совершенно погашает его, так что никоим образом нельзя его восстановить. Из этого уже можно понять, что оно противоречит разуму.[1413]

О боли: что непереносимо, уводит из жизни, а что затянулось, переносимо.[1414]

Как морской песок ложится покровом поверх прежнего, так прежнее в жизни быстро заносится новым.[1415]

Безразлично, будешь ли ты наблюдать человеческую жизнь в течение сорока лет или же десяти тысяч лет. Ибо что увидишь ты нового?[1416]

Представь себе, что ты уже умер, что жил только до настоящего момента, и оставшееся время жизни, как доставшееся тебе сверх ожидания, проводи согласно с природой.[1417]

Люби только то, что случается с тобой и предопределено тебе. Ибо что могло бы более соответствовать тебе?[1418]

Искусство жизни более напоминает искусство борьбы, нежели танцев. Оно требует готовности и стойкости и в отношении к внезапному и непредвиденному.[1419]

Вполне возможно стать богоподобным человеком, оставаясь никому не известным.[1420]

Совершенство характера — (…) чтобы всякий день проводить как последний.[1421]

Боги бессмертны, а не сетуют, что уж придется им целую вечность терпеть вечно великое множество прескверных людей; более того, боги всячески о них заботятся; а ты, который вот‑вот прекратишься, зарекаешься.[1422]

Смешно, стараясь избежать чужой порочности — что невозможно, не стараться избежать своей собственной — что вполне возможно.[1423]

Ты сделал добро, другому — сделано добро. Что же ты, как безумный, ищешь что‑то третье сверх этого? чтобы еще и знали, как хорошо ты сделал, или чтобы получить что‑то взамен?[1424]

Люди будут делать одно и то же, как ты ни бейся.[1425]

Старайся расположить к себе современников. Те, кто предпочитает гнаться за славой у потомства, забывают, что грядущие поколения ничем не будут отличаться от настоящего, которым они тяготятся. И эти поколения тоже смертны.[1426]

Хочешь, чтобы тебя хвалил человек, который за один час трижды тебя обругает? хочешь нравиться тому, кто сам себе не нравится?[1427]

Люди рождены друг для друга. Значит, переучивай или переноси.[1428]

Либо боги ничего не могут, либо могут. Если не могут, зачем молишься? А если могут, почему бы не помолиться лучше о том, чтобы не бояться ничего такого, ни к чему такому не вожделеть и ни о чем таком не печалиться?[1429]

Погрешающий погрешает против себя; несправедливый, делая себя злым, делает себе зло.[1430]

Когда тебя возмутит чье‑то бесстыдство, тотчас же спроси себя: «Возможно ли, чтобы в мире не было людей без стыда?» Нет, невозможно. Не требуй же невозможного.[1431]

Если делаешь добро человеку, чего еще хочешь? мало тебе сделать нечто сообразное со своей природой — еще ты мзды себе ищешь? все равно как глаз требовал бы плату за то, что смотрит, или ноги — за то, что ходят.[1432]

Тот, кто во всем следует разуму, не суетлив и в то же время деятелен, весел и вместе с тем уравновешен.[1433]

Все происходящее ничем не отличается от происходившего ранее и имеющего произойти в будущем. (…) Повсюду одно и то же, только действующие лица другие.[1434]

Нет такого счастливца, чтобы по смерти его не стояли рядом люди, которым приятна случившаяся беда. Был он положителен, мудр — так разве не найдется кто‑нибудь, кто про себя скажет: «наконец‑то отдохну от этого воспитателя. Он, правда, никому не досаждал, но я‑то чувствовал, что втайне он нас осуждает».[1435]

Презирающие друг друга — друг другу угождают, а желающие превзойти друг друга — пресмыкаются друг перед другом.[1436]

Я часто дивился тому, что каждый, любя себя больше других, в то же время своему убеждению о себе придает меньшее значение, нежели убеждению других (…) Мы более стесняемся своих ближних — что‑то они подумают о нас, — нежели самих себя.[1437]

Ни на богов нельзя сетовать (они‑то не погрешают ни вольно, ни невольно), ни на людей (эти не иначе, как невольно). Сетовать, выходит, не на кого.[1438]

Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть человек, пора и стать им.

Люди рождены, чтобы помогать друг другу, как рука помогает руке, нога ноге и верхняя челюсть — нижней.

Не все ли равно, если твоя жизнь будет продолжаться триста или даже три тысячи лет? Ведь живешь только в настоящем мгновении и, кто бы ты ни был, утрачиваешь только настоящий миг. Нельзя отнять ни нашего прошлого, потому что его уже нет, ни будущего, потому что мы его еще не имеем.

Если бы ты хотел этого, ты не можешь отделить свою жизнь от человечества. Ты живешь в нем, им и для него. Мы все сотворены для взаимодействия, как ноги, руки, глаза.

Приставлять одно доброе дело к другому так плотно, чтобы между ними не оставалось ни малейшего промежутка, — вот что я называю наслаждаться жизнью.

Ни один человек не счастлив, пока он не считает себя счастливым.

Задача жизни не в том, чтобы быть на стороне большинства, а в том, чтобы жить согласно с внутренним, сознаваемым тобою законом.

Терпит вред тот, кто упорствует в заблуждении и невежестве.

Не довольствуйся поверхностным взглядом. От тебя не должны ускользнуть ни своеобразие каждой вещи, ни ее достоинство.

Несправедливость не всегда связана с каким‑нибудь действием; часто она состоит именно в бездействии.

Не делай того, что осуждает твоя совесть, и не говори того, что не согласно с правдой. Соблюдай это самое важное, и ты выполнишь всю задачу своей жизни.

Во‑первых, не делай ничего без причины и цели. Во‑вторых, не делай ничего, что бы не клонилось на пользу обществу.

Помни, что изменить свое мнение и следовать тому, что исправляет твою ошибку, более соответствует свободе, чем настойчивость в своей ошибке.

Человека хорошего, благожелательного и искреннего можно узнать и по его глазам.

Настоящий способ мстить врагу — это не походить на него.

Если кто меня оскорбил — это его дело, такова его наклонность, таков его нрав; у меня свой нрав, такой, какой мне дан от природы, и я останусь в своих поступках верен своей природе.

Совершенство нравов состоит в том, чтобы проводить каждый день так, как если б он должен был быть последним, без тревоги, без трусости, без притворства.

Измени отношение к вещам, которые тебя беспокоят, и ты будешь от них в безопасности.

Самый презренный вид малодушия — это жалость к самому себе.

Если бы ты ведал, из какого источника текут людские суждения и интересы, то перестал бы домогаться одобрения и похвалы людей.

Пусть дела твои будут такими, какими ты хотел бы их вспомнить на склоне жизни.

Если что‑либо тебе не по силам, то не решай еще, что оно вообще невозможно для человека. Но если что‑нибудь возможно для человека и свойственно ему, то считай, что оно доступно и тебе.

Для меня, как Антонина, град и отечество — Рим, как человека — мир. И только полезное этим двум градам есть благо для меня.

Боги или безвластны, или же властны. Если они безвластны, то зачем ты молишься им? Если же они властны, то не лучше ли молиться о том, чтобы не бояться ничего, не желать ничего, не огорчаться ничем, нежели о наличности или отсутствии чего‑либо?

Без соображения с божественным не сделаешь хорошо ничего человеческого, и наоборот.

Чем больше человек любит самого себя, тем больше он зависит от чужого мнения.

Date: 2015-09-25; view: 327; Нарушение авторских прав