Марк Фабий Квинтилиан

(ок. 35 — ок. 96 гг.)

ритор и писатель, учитель наследников императора Домициана

Тупые и неспособные к ученью умы — вещь столь же противоестественная, как чудовищные телесные уродства; но ведь и встречаются они редко. (…) Подавляющее множество детей подает добрые надежды; если все это с возрастом угасает, ясно, что повинна в этом не природа, а воспитание.[1309]

Невежество (…) вредит и нравам.[1310]

Я предпочел бы, чтобы ребенок начинал говорить по‑гречески, ибо латыни, на которой говорят все вокруг, он обучится даже в том случае, если бы мы этого не хотели.[1311]

Быстрые умы, подобно преждевременным плодам, почти никогда совершенно не дозревают.[1312]

Наказывать детей телесно (…) низко и свойственно только рабам. (…) Ребенок, которого не исправляют выговоры, привыкнет к побоям и будет переносить их с рабским упрямством.[1313]

Грамматик не может быть совершенным без некоторого понятия о музыке, поскольку он должен объяснять звуки и размеры.[1314]

Из новых слов лучше те, что постарше, а из старых — что поновей.[1315]

В грамматике вредно только то, что излишне.[1316]

[При чтении вслух] во всяком случае, необходимо одно предварительное условие: чтобы ученик понимал смысл.[1317]

Стихотворение не дулжно читать, как прозу, ибо оно есть «песнь» и поэты, по их собственному выражению, поют. Но чтение не должно переходить в доподлинное пение. (…) О таком роде чтения сохранилось меткое замечание Гая Цезаря, сделанное еще в бытность мальчиком: «Если это называется пением, то поешь ты скверно; а если чтение, зачем поешь?»[1318]

Музыка неотделима от вещей божественных.[1319]

Частое подражание становится собственным нравом.[1320]

Искусство [оратора] (…) прежде всего заключается в том, чтобы никто не замечал искусства.[1321]

Легче заниматься многими предметами [попеременно], нежели одним продолжительно.[1322]

Утомляет не столько сам труд, сколько мысли о нем.[1323]

Во многих рождается отвращение к учению оттого, что выговоры в устах иных учителей походят на явную ненависть.[1324]

Ученики должны искать одобрения учителя, а не учитель — одобрения учеников.[1325]

Переучивать несравненно трудней, чем учить. Поэтому Тимофей, знаменитый флейтист, требовал двойной платы с тех, кто приходил к нему от других учителей.[1326]

[Пусть бы] плохие учителя научили хоть не многому, да только не худому.[1327]

Кто хочет, тот и может.[1328]

Чем меньше ума, тем напыщенней речь; так малорослые тянутся вверх на цыпочках.[1329]

Учитель чем меньше имеет способностей, тем для ученика темнее.[1330]

Почти во всем помогают не столько правила, сколько опыт.[1331]

Люди с удовольствием слушают то, чего бы сами сказать не хотели.[1332]

Неученые кажутся богаче словами, ведь у них что на уме, то и на языке.[1333]

Кто, найдя лучшее, ищет иного, тот хочет худшего.[1334]

Судьи часто бывают неопытны, и только обманом их можно удержать от ошибок.[1335]

Кто сбился с прямой дороги, того вернуть на нее можно только окольным путем.[1336]

Искусство без материала ничто, материал даже без искусства имеет ценность; зато совершенное искусство прекрасней наилучшего материала.[1337]

Истинное часто неправдоподобно, и напротив, ложное нередко бывает правдоподобно.[1338]

Каждый судья охотнее подтверждает приговор другого судьи.[1339]

Обвинять легче, чем защищать: легче наносить раны, чем исцелять их.[1340]

Судья, который слушает нас с удовольствием, почти уже верит нам.[1341]

Стилистические фигуры должны украшать, а — не затмевать речь.[1342]

Лучшие выражения почти неразлучны с мыслями и находятся сами собой.[1343]

Есть даже такие, кто нарочно старается быть темным. (…) Отсюда родилась замечательная похвала: «Это прекрасно: я и сам ничего не понял».[1344]

Нужно стараться, чтобы нас не только понимали, но и не могли не понять.[1345]

Краткое известие (…) меньше трогает.[1346]

Вредить легко, помогать трудно.[1347]

Излишнее старание в выборе слов заставляет усомниться в искренности чувств: где избыток искусства, там подозревают недостаток истины.[1348]

Оратор не должен слепо подражать поэтам. (…) Поэзией можно только любоваться издали.[1349]

Необходимо быть свободным от предубеждения, что каждое слово великого писателя носит на себе печать совершенства. (…) Случается, (…) что те, кто считает законом для оратора все, что на ходят в великих писателях, подражают их ошибкам — что легче — и высшую степень сходства с великими людьми считают в том, что разделяют их недостатки.[1350]

Осуждают то, чего не могут понять.[1351]

История должна рассказывать, а не доказывать.[1352]

Кто идет следом, всегда должен отставать.[1353]

[О подражании:] Легче сделать более, нежели то же.[1354]

Сама природа не производит на свет быстро ничего великого. (…) Чем больше животное, тем дольше оно вынашивается.[1355]

Пиша быстро, нельзя научиться писать хорошо. Хорошо пиша — можно научиться писать скоро.[1356]

Неужели ты хочешь выражаться лучше, чем можешь?[1357]

Работа пера не менее серьезна, когда оно стирает написанное.[1358]

Ум (…) должен выражаться в том, чтобы расширить тесное (…), увеличить — малое, разнообразить — похожее, возбудить интерес к обыкновенному и красиво говорить о малом.[1359]

Как кормчий меняет курс, смотря по направлению ветра, так адвокат меняет свой план в процессе, смотря по переменам в ходе этого процесса.[1360]

Никогда не стану я восторгаться и стройной импровизацией, раз вижу, что этого не занимать стать даже у сварливых баб.[1361]

Кто любит выказывать свою ученость среди глупцов, того сочтут глупцом люди ученые.[1362]

Ничто так не укрепляется старанием и ничто так не слабеет от нерадения, как память.[1363]

Тверже запечатлевается в памяти то, над чем мы больше трудились.[1364]

Людей распознают по выговору, как монету по звуку.[1365]

Всякому приятно свое собственное пение.[1366]

Без содействия рук всякая речь слаба и недостаточна.[1367]

Притвориться философом можно, а оратором нет.[1368]

Лучше, чтобы одобрили дело, защищаемое оратором, нежели самого оратора.[1369]

Злоязычный от злодея отличается только тем, что первый не имеет случая злодействовать на самом деле.[1370]

Хорошо говорить и хорошо писать — одно и тоже.[1371]

Только то дело кажется долгим, которое делаешь без охоты.[1372]

И в старости можно научиться всему, была бы охота.[1373]

Счастливы были бы искусства, если бы о них судили одни художники.[1374]

Не для того я живу, чтобы есть, а ем для того, чтобы жить.

Практика без теории ценнее, чем теория без практики.

Правда, законность, добродетель, справедливость, кротость — все это может быть объединено в понятии «честность».

Силу нужно поддерживать постоянным упражнением.

Что может быть честнее и благороднее, как научить других тому, что сам наилучшим образом знаешь?

Отучить от чего‑нибудь — труд более тяжелый и первоочередной, чем научить чему‑то.

Учиться никогда не поздно.

Тот, кто быстро пишет, не научится писать хорошо; но тот, кто пишет хорошо, научился писать быстро.

Главное в ораторском искусстве состоит в том, чтобы не дать приметить искусства.

Слишком старательные поиски слов часто портят всю речь. Лучшие слова — это те, которые являются сами собой; они кажутся подсказанными самою правдой.

Сила духа и страсть делают людей красноречивыми.

Письменные упражнения шлифуют речь, а упражнения в речах оживляют письменный стиль.

Всякое слово где‑нибудь да оказывается подходящим.

Краткость речи не должна лишать ее изящества, иначе речь будет груба.

В языке нянек не должно быть погрешностей.

Что говорится в народе, то, не имея определенного автора, становится как бы общим достоянием.

Есть такие краткие изречения или пословицы, которые всеми приняты и употребляются. Такие изречения не переходили бы из века в век, если бы всем людям не казались истинными.

Только случай мешает человеку злоречивому стать злодеем.

От смеха недалеко до высмеивания.

Судят люди невежественные, и часто их нужно обманывать, чтобы они не заблуждались.

Свобода и распущенность — понятия одно другому совершенно противоположные.

То, что в одних случаях называется свободой, в других — называется распущенностью.

Совесть — тысяча свидетелей.

Если война причина зол, то мир будет их исцелением.

Уничтожь деньги — уничтожишь войны.

Лучше отказаться от острого словца, чем от друга.

Честолюбие само по себе, может быть, и порок, но оно часто является источником достоинства.

Лжец должен обладать хорошей памятью.

Кто ни с кем себя не сравнивает, тот, естественно, мнит о себе слишком много.

Ничто так не обязательно всему роду человеческому, как медицина.

Всему свойственна своя прелесть.

Ничто не сохнет легче слез.