Франческо да Колло

Если основными сведениями о Киевской Руси мы обязаны летописям и арабским источникам, то в более поздние времена появились и многочисленные путевые заметки и очерки европейцев, совершавших путешествие в Россию «по торговым или иным делам», – о России стали писать итальянцы, немцы, шведы, поляки, англичане, голландцы и французы. К подобным запискам относятся «Рассказ о путешествии в Московию» Амброджо Контарини, знаменитые «Записки о московских делах» посла Сигизмунда фон Герберштейна, позднее мемуары Джерома Горсея, книги Жака Маржерета и Адама Олеария.

Одним из таких европейцев оказался итальянец Франческо да Колло, посланник императора Священной Римской империи Максимилиана, прибывший в Москву, чтобы попытаться примирить великого князя Василия с литовским королем Сигизмундом. Впоследствии да Колло составил для своего монарха «Донесение о Московии».

Престол сего великого господина Василия, императора и государя всея Руси и великого князя находится в городе Московии, окружность которого – три с половиной лиги и который по большей части расположен в болотах, так что значительную часть приходится проходить по деревянным настилам, в коем городе имеется каменный кремль, построенный тому уже лет пятьдесят некоторыми итальянцами, присланными в угоду сему князю сиятельнейшим Лодовико, герцогом Миланским, или построен по образцу Кастелло Рокка в городе Милане. Он весьма укреплен и надежен, а внутри его есть дворец, тоже каменный, жилье и местопребывание князя. Там есть также каменная церковь, в коей совершаются богослужения. Во всем государстве, при том что оно столь обширно, найдется разве что еще одна каменная церковь, да четыре‑пять домов [каменных], все теми же итальянцами построенных. Есть в этом городе река судоходная, называемая Московия, которая его омывает, как и значительную часть страны, много большей, чем Италия, – от коей получает князь титул великого князя, в отличие от многих других князей, его вассалов, которые находятся под его властью. [Город] имеет стены не каменные, но из дерева, столь хорошо спаянные между собою, что их поистине можно назвать укреплениями; разделен на районы со своими разгородками: так что войти из одного в другой вовсе не легко для всех; и еще того менее разрешено кому бы то ни было переходить из одного города в другой, или с одного места на другое без разрешения князя или его служителей. Покидать страну запрещено кому бы то ни было и в особенности чужеземцам, поскольку все выходы строжайше охраняются, и нарушителей подвергают суровейшим наказаниям. Чужеземцам из любой страны свободно разрешено въезжать в страну, и того более – их не только принимают, но и осыпают милостями; князь немедленно повелевает одеть их в лучшие одежды и благоустроить их; если это ремесленники, им надлежит заниматься соответственным искусством, если же солдаты – эти особенно дороги; итальянцев же прежде всех уважают и любят. Нет здесь никакого писаного закона, но князь старательно следует собственным обычаям. Его воля, однако, единственно почитается за закон, и настолько ему все подчинены, что если он прикажет кому пойти и повеситься, бедняга не усомнится немедленно подвергнуть себя таковому наказанию. Не видно ни у кого и такой смелости, чтобы кто‑то решился сказать – это имущество мое; но говорит – по милости великого государя приобрел я сие имущество. И, если сказать правду, все имущество, не только общественное, но и частное, каково бы оно ни было, принадлежит сему князю, и он сегодня дает одному и отнимает от другого завтра, и крайне часто в одно мгновение возвышает одного до самых высших степеней и положения и опускает другого до самого низа и нищенских условий. И тот, кто низложен или от коего отнято что‑то, не только не жалуется или печалится, но, простершись ниц, бьет челом о землю и возносит хвалу государю, что тот его низложил или же отнял у него то имущество, коим он владел столько времени по его милости. Дела духовные отправляются и для князя и для народа его епископами, священниками и монахами согласно порядку и обряду греческому; высшее священство избирается князем, рукоположение же и воздвижение в сан принимают от патриарха константинопольского или же от его наместников в этой стране. Отказываются подчиняться папе римскому, не потому что не почитают его за наместника Христова и преемника Петра, но потому – говорят – что отклонился от порядка Христова и обычаев Петра.

Сей князь весьма силен, даже всемогущественен благодаря деньгам, серебру и золоту, ибо постоянно накопляет и мало тратит на войны и охрану своих городов, так как получает ежегодную дань из областей – о которых затем будет идти речь – в огромных размерах, но не в золоте или серебре или деньгами, кои во многих областях неизвестны, но шкурами таких зверей, как соболи, куницы, снежные барсы, волки, горностаи, барсуки, собаки, и других животных разных видов, медом и воском; равным образом получает не только десятину злаками и плодами земли, но такую часть, сколько он хочет и сколько ему нравится, ибо не позволено противиться его воле... Меда же и воска великое изобилие; из меда приготовляется особый напиток под названием медовуха, каковой используется в качестве пития всем благородным населением страны. Смею сказать, что видел леса в сто и более миль, полные пчел, которые сами по себе, без помощи людей, производят мед. Этот мед, смешанный с разными фруктами и ягодами, особенно с земляникой – которая в огромном количестве и в больших размерах произрастает, – делает описываемый напиток столь приятным этим людям, что – как они говорят – он ни с чем не сравним; они почитают его столь приятным, что никогда не насыщаются вполне, и более того – пьют его, без всякой другой пищи, до полного опьянения. Но пить его дозволяется отнюдь не всем; более того – это запрещается всем, кроме как служителям князя, каковые по приказанию его светлости продают его и от сего извлекают великую прибыль. Что же касается рыб, сия страна имеет их в большом количестве и таких размеров и столь доброго качества, что я не видал и не пробовал ничего подобного ни в какой другой стране. Из костей же и зубов сих рыб производят наручия для оружия, украшения для седел, шахматы и иные изделия, каковые кажутся сделанными из натурального эбена. Имеют сии страны зерна и фуража безмерно, несмотря на то что земля покрыта снегом почти девять месяцев в году, и вследствие столь долгого снежного периода почти все парнокопытные звери и животные – и в особенности зайцы, лисы, медведи и птицы – все белые, как снег.

Сей князь может поставить под ружье около 400 тысяч конников, по большей части лучников, а также других – копьеносцев и владеющих саблями, при весьма малых расходах, ибо они воюют не по найму, но из любви, уважения, страха и подчинения, и обильное питание является для них единственной наградой. За два алтына можно получить большой мешок с зерном, а алтын, равный примерно шести венецианским сольдо. Из‑за великого изобилия зерна имеется здесь и великое изобилие пива – широко распространенный напиток в этой стране, который производится из зерна. Есть здесь и великое изобилие мяса вследствие большого числа волов; самая же большая цена, что платят за лучшего вола, не превышает золотого дуката.

Изобилуют здесь также и молочные продукты, птицы дикие и домашние, и звери лесные, кои при столь большом количестве практически ничего не стоят. <…>

Имеет сей князь под господством и полною властью своею одну и другую Русь целиком, то есть черную и белую, кои суть царства громаднейшие. Черная, которая именуется Русью Королевской, почти непрерывно ведет войну против Южной Ливонии и весьма часто ведет сражения на замерзшем море. Белая же Русь ведет войну против Ливонии Северной и весьма часто сражается в северном Ливонском море, иногда же на озере Пейбус (Чудском. – Ред.), замерзающем со стороны сей Белой Руси. И одна и другая Русь вместе ведут войну против Короля Польского и Великого Герцога Литовского и против самогитов, пруссов и курляндцев. <…>

Сей великий князь Василий – как мне рассказали – решил завести жену, чтобы иметь детей и обеспечить себя законным наследником и преемником государства; для этого повелел объявить во всех частях своего государства, чтобы – не взирая на благородство или кровь, но лишь на красоту – были найдены самые красивые девственницы, и во исполнение этого указа были выбраны более 500 девственниц и приведены в город; из них было выбрано 300, потом 200 и наконец сократилось до 10, каковые были осмотрены повивальными бабками со всяческим вниманием, дабы убедиться, действительно ли они девственницы, и способны ли рожать детей, и нет ли у них какого недостатка, – и наконец из этих десяти была избрана жена. В то время как я вел переговоры у его светлости по поводу вышеупомянутого соглашения о мире от имени его императорского величества, княгиня, к своему несчастью, не забеременела еще и потому не пользовалась тою репутациею и уважением, каковые ей полагались бы; и чтобы сделать ей приятное, мне пришлось вмешаться для освобождения ее брата, которого заключили в тюрьму за весьма легкие проступки. <...>

Княгиней, которую упоминал да Колло, была Соломония, первая супруга Василия, оказавшаяся бездетной. С согласия боярской думы и по разрешению митрополита великий князь развелся с Соломонией и в 1526 году взял в жены Елену, дочь литовского князя Василия Глинского. Спустя три года, 25 августа 1530 года, Елена Глинская родила Василию сына – будущего Ивана Грозного.