Повесть временных лет. И когда пришел, повелел повергнуть идолы – одни изрубить, а другие сжечь

И когда пришел, повелел повергнуть идолы – одни изрубить, а другие сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы по Боричеву к Ручью и приставил двенадцать мужей колотить его палками. Делалось это не потому, что дерево что‑нибудь чувствует, но для поругания беса, который обманывал людей в этом образе, – чтобы принял он возмездие от людей. «Велик ты, Господи, и чудны дела твои!» Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем. Когда влекли Перуна по Ручью к Днепру, оплакивали его неверные, так как не приняли они еще святого крещения. И, приволочив, кинули его в Днепр. И поручил Владимир <людям>, сказав: «Если пристанет где к берегу, отпихивайте его, пока не пройдет пороги, тогда только оставьте его». Они же исполнили повеленное. И когда пустили Перуна и прошел он пороги, выбросило его ветром на отмель, которая и до сих пор зовется Перунья отмель. Затем разослал Владимир посланцев своих по всему городу сказать: «Если не придет кто завтра на реку – будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, – будет мне врагом». Услышав это, с радостью пошли люди, ликуя и говоря: «Если бы не было это хорошим, не приняли бы этого князь наш и бояре». На следующий же день вышел Владимир с попами царицыными и корсунскими на Днепр, и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни, погрузившись до шеи, другие по грудь, молодые же у берега по грудь, некоторые держали младенцев, а взрослые бродили, попы же, стоя, совершали молитвы. И была видна радость великая на небе и на земле по поводу стольких спасаемых душ; а дьявол говорил, стеная: «Увы мне! Прогнан я отсюда! Здесь думал я обрести себе жилище, ибо здесь не было учения апостольского, не знали здесь Бога, но радовался я служению тех, кто служил мне. И вот уже побежден я невеждой этим, а не апостолами и не мучениками; не смогу уже царствовать более в этих странах». Люди же, крестившись, разошлись по домам. Владимир же был рад, что познал Бога сам и люди его, возвел глаза на небо и сказал: «Боже великий, сотворивший небо и землю! Взгляни на новых людей этих и дай им, Господи, познать тебя, истинного Бога, как познали тебя христианские страны. Утверди в них правую и неуклонную веру и мне помоги, Господи, против дьявола, да одолею козни его, надеясь на тебя и на твою силу». И, сказав это, приказал рубить церкви и ставить их по тем местам, где прежде стояли кумиры. И поставил церковь во имя святого Василия на холме, где стоял идол Перуна и другие и где приносили им жертвы князь и люди. И по другим городам стал ставить церкви и определять в них попов и приводить людей на крещение по всем городам и селам. Посылал он собирать у лучших людей детей и отдавать их в обучение книжное. Матери же детей этих плакали о них, ибо не утвердились еще они в вере и плакали о них, как о мертвых.

В северных землях, которыми от имени князя управлял его дядя по матери Добрыня, крещение вызвало бунты, но Добрыня усмирил бунтовщиков, а идолов и кумиров сбросил в реку Волхов.

В годы правления Владимира освящается церковь Успения Богородицы, которой князь отдает «десятую часть от богатств своих и своих городов».

С самим Владимиром после крещения произошла удивительная перемена, поскольку, как говорит летописец, до этого события «был же Владимир побежден похотью. Были у него жены: Рогнеда, которую поселил на Лыбеди, где ныне находится сельцо Предславино, от нее имел он четырех сыновей: Изяслава, Мстислава, Ярослава, Всеволода и двух дочерей; от гречанки (вдовы Ярополка. – Ред.) имел он Святополка, от чехини – Вышеслава, а еще от одной жены – Святослава и Мстислава, а от болгарыни – Бориса и Глеба, и наложниц было у него триста в Вышгороде, триста в Белгороде и двести в Берестове, в сельце, котороеназывают сейчас Берестовое. И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растлевая девиц. Был он такой же женолюбец, как и Соломон, ибо говорят, что у Соломона было семьсот жен и триста наложниц». Зато крестившийся князь сделался примерным семьянином.

Владимир завершил удельное дробление Руси, окончательно заменив племенных князей своими сыновьями. Но, увы, его сыновья еще при жизни отца конфликтовали друг с другом, а пасынок Святополк даже устроил заговор против Владимира при поддержке католических священников. Заговор раскрыли, Святополка сослали в город Туров, но в 1015 году возмутился Ярослав, правивший в Новгороде, отказавшись платить Киеву дань; когда стало известно, что Владимир собирает войско, чтобы усмирить сына, Ярослав бежал к варягам. Между тем к границе Руси подступили печенеги, и воевать с ними отправили Бориса, князя ростовского, которого сам Владимир видел своим преемником на престоле (если следовать старшинству, первым претендентом на трон являлся Святополк).

В том же 1015 году Владимир скончался, и из всех его сыновей в ту пору ближе к Киеву оказался Святополк, который и объявил себя киевским князем – и приказал подручным устранить Бориса, Глеба и Ярослава как наиболее опасных соперников. Так началась «окаянная война», вылившаяся в три года усобиц.