Народ Красного Облака 1 page

Дж. Хайд

[-нет 1-3 глав-]

ГЛАВА IV.

ГОДЫ ДВИЖЕНИЯ.

1842-1851.

Сразу после смерти Бычьего Медведя Оглала столкнулись с новым положением, вызванным приходом поселенцев. Сначала вверх по Платт проползли несколько набитых белыми фургонов, затем их стало намного больше. Потом появился поток странных белых людей, которые все шли на запад. Оглала обычно относились к торговцам и трапперам, как к удобным компаньонам, но эти новые белые были другими. С ними находились женщины и дети, которые относились к индейцам с недоверием или со страхом. Сиу заметили, что вновь прибывшие плохо относились к белым, давно находившимся здесь. Они, казалось, не доверяли тем, кого обнаружили живущими среди индейцев, а торговцы, в свою очередь, ругали людей, ехавших с караванами, которые прибыли, чтобы испортить страну. Появление белых переселенцев привело Оглала в замешательство. Они не понимали этого движения на запад, но постепенно заметили, что белые портят долину реки Платт, уничтожают траву и лес, разгоняют дичь и превращают долину в территорию белого человека, где индейцев терпят как нежелательных гостей, которые должны подчиняться законам и правилам белого человека, не понимая их.

Неразумно винить переселенцев за враждебность к белым в начале 1840-х. Документы показывают, что эта враждебность сначала была направлена на белых трапперов. Индейцы атаковали трапперов за несколько лет до прихода переселенцев в количестве, способном привлечь к ним их внимание. Что касается Оглала, то растущее чувство враждебности к белым было в большей степени вызвано деморализацией племени, причиной которой была торговля спиртным. Кроме того, в начале 1840-х годов многие торговцы жили среди Снейков и Кроу, в это время Оглала активно нападали на эти племена и торговцам было непросто оставаться в стороне; они иногда помогали Снейкам и Кроу, а Оглала часто уводили лошадей трапперов.

В 1841 году к западу от Индепенденс Рок, Оглала и Шайены остановили караван переселенцев доктора Э.Уайта, который вел Томас Фитцпатрик. Индейцы совещались всю ночь атаковать переселенцев или нет. Большинство воинов были за нападение. Наконец, вожди сообщили Фитцпатрику, что его отряд может продолжать движение, но предупредили его, что больше не позволят караванам проходить через свою страну. Этим же летом на Баттл-Крик, около границы Колорадо/Вайоминг, к западу от равнин Ларами, около пятисот воинов Сиу, Шайенов и Арапахо атаковали большой отряд трапперов Фраеба. В яростной схватке погибли сам Фраеб и четверо его людей. Потери в этом бою разозлили индейцев и зимой они разослали трубки войны.

Когда в июле 1842 года Фремонт добрался до форта Джон, его предупредили о растущей враждебности индейцев, и сказали, что 600 палаток Оглала, Шайенов и Арапахо поднялись по Северному Платт, не скрывая своего намерения "обчистить" лагерь трапперов и Снейков на Свитвотер в отместку за убийство нескольких индейцев трапперами в 1841 году. Находившиеся в форте Джон вожди пытались задержать Фремонта. Скорее всего, они не могли контролировать своих людей и боялись, что на белых будет совершено нападение. Фремонт, однако, отправился дальше на запад. Скоро он встретил много угрюмых Оглала, возвращавшихся к Ларами Форк. Они заявили, что большой лагерь Оглала, Шайенов и Арапахо, перессорился. Некоторые воины хотели атаковать переселенцев около Индепенденс Рок, другие придерживались иной точки зрения и после того, как ссора едва не переросла в побоище, они перешли к югу от Платт около устья Свитвотер и теперь охотились на равнинах Ларами.

К тому моменту со дня смерти Бычьего Медведя прошло всего несколько месяцев, однако, Оглала уже раскололись на две ссорящиеся фракции и демонстрировали потерю твердого руководства. Невозможно проследить эти события в деталях, поскольку свидетельства очень скудны, но мы имеем достаточно информации (от Фремонта, Сейджа, Паркмана и др.), чтобы понять, что часть Оглала охотилась и ставила лагеря к западу и юго-западу от форта Джон вместе с Северными Шайенами и частью Арапахо, а другие общины Оглала охотились и (ставили лагеря к востоку и юго-востоку от форта вместе с Брюле и частью Миннеконжу из Черных Холмов. В июле 1843 года около Бижу-Крик на Южной Платт, Фремонт встретил индейца Оглала, который сказал, что его община двигается на юг, намереваясь посетить Арапахо, охотившихся в верховьях Бижу-Крик. В августе этого года Сейдж обнаружил около тысячи палаток индейцев, стоявших лагерем на Южной Платт, где проходили Шайенские церемонии Священной Палатки. По его словам, там присутствовало много Сиу.

Когда в 1845 году Фремонт снова поднялся по Платт, он обнаружил, что Сиу находятся в плохих отношениях с переселенцами, которые прогнали бизонов с Северного Платт, вынудив индейцев идти охотиться за Горы Ларами. Переселенцы также жаловались, что Сиу угрожают им и грабят их. Этим же летом вверх по Платт был послан полковник С. В. Керни с драгунами, чтобы успокоить племена, продемонстрировав им силу США. На Ларами-Форк он провел совет с Сиу и строго предупредил их, что если они будут беспокоить переселенцев, то будут строго наказаны. На этом совете от лица Сиу говорил старик Бычий Хвост, вождь Брюле. Здесь нужно отметить, что, как и на Совете 1851 года, главную роль играли Брюле, хотя оба Совета проводились на землях Оглала. Можно подозревать, что Брюле, которые до 1825 года, вероятно, считались истинными Тетонами, и обычно назывались Тетонами, а не Брюле, считались индейцами Оглала более старшей, возможно, родительской группой. На этот факт указывает много намеков, но реального доказательства нет.

Оглала Дыма, вероятно, присутствовали на Совете с Корни, так как Красное Облако всегда утверждал, что он был там и видел парад драгун, а жил он с Народом Дыма. Группа Бычьего Медведя, возглавляемая теперь Вихрем,

охотилась на равнинах Ларами и не присутствовала на Совете. Возвращаясь обратно, они остановились у подножий Гор Ларами, чтобы срезать новые шесты для палаток. Сын Вихря, Самец Вороны, вместе с военным отрядом ушел из этого лагеря в набег на Снейков. Никто из них не вернулся, потому что в стране Снейков они были атакованы превосходящими силами и перебиты. Американский Конь зафиксировал это событие зимой 1844-1845 г.г., но Облачный Щит, принадлежавший к фракции Дыма, просто записал "Бешеный Конь молится и идет воевать". Этот человек, вероятно, был отцом известного Бешеного Коня, потому что Франк Гроуэр утверждал, что имя Бешеный Конь передавалось в семье этого лидера от отца к сыну в течение нескольких поколений. Паркман сообщал, что, опасаясь мести Сиу, Снейки убедили Васкисса принести Вихрю скальп его сына, Самца Вороны, с подарком, но Вихрь не принял их и этой же зимой послал военную трубку до р. Миссури, приглашая Тетонов совершить крестовый поход на Снейков. Следующим летом (1846г.), чтобы принять участие в большой экспедиции в страну Снейков, прибыли две деревни Миннеконжу, но Вихрь к тому времени уже позволил торговцу Бордо отговорить себя от задуманного. Он созвал этих воинов, а теперь не мог вести их. Похоже, он не мог контролировать своих собственных людей, так как в июле, когда был поднят вопрос об уходе на бизонью охоту в равнины Ларами, Вихрь был полностью против этого, однако люди ушли охотиться за горы, оставив обиженного вождя с полдюжиной палаток заниматься тем, чем хотят. Этим летом маленький лагерь Вихря и семья Бычьего Медведя едва не умерли с голоду, так, как на Хорс-Крик, где они стояли лагерем, не было бизонов.

Народ Дыма и некоторое количество Шайенов в конце концов, выступили в страну Снейков, но, вероятно, они перессорились, как и в 1842 году, и экспедиция закончилась

ничем. Эдвин Брайан обнаружил около форта Джон шестьсот палаток трех тысяч Сиу. Это была экспедиция, готовившаяся выступить против Снейков. Позднее этим летом Дон Уайт, двигавшийся к востоку из Орегона, наткнулся на селение из двухсот пятидесяти палаток Сиу и Шайенов. Это были остатки большой экспедиции на Снейков. В этом селении находились люди Дыма. Галпин, который был среди индейцев, рассказал доктору Уайту, что воины Сиу и Шайенов отсутствовали, рыскав в поисках белых и Снейков, намереваясь убить всех, кого смогут найти, и тем самым отомстить за убийство семи Сиу, которые, как полагалось, были атакованы Снейками и белыми.

Это лето 1846 года Фрэнсис Паркман провел среди Оглала, в результате чего была написана книга "Калифорния и Орегонская Тропа". Паркман инстинктивно понимал индейцев они для него не были ни благородными краснокожими, ни гнусными дикарями - они были для него человеческими существами, каждый из которых имел свои недостатки и достоинства. Рассматривая в целом, трудно найти другую современником работу, которая бы так полно и правдиво изображала старый Запад: индейцев, торговцев, трапперов и переселенцев. Паркман провел часть лета с группой Оглала Бычьего Медведя, охотившейся на равнинах Ларами. Другого изображения дикой, свободной жизни тех людей, которое могло бы сравниться с этой книгой, нет.

Летом 1931 года доктор Скаддер Мекил из Института Человеческих Отношений Йельского Университета взял копию книги Паркмана в Пайн-Ридж и прочитал нескольким старикам выдержки об Оглала. Они очень заинтересовались и долго обсуждали индейцев и белых, которые были упомянуты в книге. Сначала они решили, что Паркман был человеком, который женился на Медвежьей Накидке, Дочери

Бычьего Медведя. Они называли его Желтый Белый Человек, но, в конце концов, пришли к выводу, что им был Генри Шатильон, проводник Паркмана. Здесь мы вновь испытываем индейскую память. В 1931 году эти люди имели лишь весьма туманное воспоминание о больших людях собственного племени, живших в дни Паркмана всего 75 лет назад. Однажды к Мекилу пришел человек по имени Франк Человек-Боящийся-Своих-Лошадей, и попросил его, если возможно, помочь установить, кто был его белым дедом. После беседы стало абсолютно ясно, что Франк был внуком Генри Шатильона. Его мать, дочь Желтого Белого Человека и Медвежьей Накидки, стала женой Молодого-Человека-Боящегося-Своих-Лошадей, кто был его белым дедом. После беседы стало абсолютно ясно, что Франк был внуком Генри Шатильона. Его мать, дочь Желтого Белого Человека и Медвежьей Накидки, стала женой Молодого-Человека-Боящегося-Своих-Лошадей, и Франк был ребенком от этого союза. У Молодого-Человека-Боящегося-Своих-Лошадей была еще одна жена, чистокровная женщина Оглала, и она была матерью Амоса Человека-Боящегося-Своих-Лошадей, современного главы знаменитой семьи. Франк Человек-Боящийся-Своих-Лошадей женат на одной из самых молодых дочерей Красного Облака.

Счет зим Американского Коня говорит, что в 1845- 1846 г.г. Белый Бык и 30 Оглала были убиты Кроу и Снейками. В счете зим Убийцы Белой Коровы а тот предводитель назван Бык Белого Бизона и говорится, что он и его отряд были убиты Кроу; Облачный Щит утверждает, что Снейками, а в счете Брюле указывается, что 38 Оглала были убиты Кроу.

Летом 1847 года Тетоны предприняли свое ежегодное нападение на многострадальных Пауни. 400 конных Сиу атаковали охотничий лагерь из 216 Пауни и убили 83

человека. Счет зим Американского Коня за этот год регистрирует просто великое пиршество, устроенное Большой Вороной и Завоевывающим Медведем, на котором было роздано много лошадей и других подарков. Облачный Щит регистрирует, что индеец Сиу по имени Длинная Трубка был убит другим Сиу. Не считая резни Пауни, этот год на Верхней Платт, казалось, был спокоен.

Но поток переселенцев продолжал двигаться на Запад. В этом же 1847 году, было начато новое движение. Кимбелл и 143 мормона с 73 женщинами поднялись той весной вверх по Платт, в июле достигли Соленого Озера (Солт-Лайк) и начали заниматься земледелием. Следующим летом Бригхэм Янг прошел по Плат? с 397 фургонами, в которых находилось 1200 человек, а за ним последовали два других обоза, включавшие 395 фургонов и 1188 человек. Вред, нанесенный ордами переселенцев, становился к этому времени очевидным даже для самых ненаблюдательных индейцев. Отчеты по индейским делам были в те годы полны недобрых предчувствий. Агенты и суперинтенданты осознавали, что исчезновение стад бизонов означает кризис на равнинах, но правительство думало только об удержании переселенческого пути открытым.

Переселенцы на Плат? и сами доставляли достаточно хлопот Сиу и их соседям, но, кроме того, негативные чувства к ним сильно подогревались многими торговцами, винившими переселенцев за все зло, от которого страдали и они, и индейцы. Так как путь переселенцев коснулся бизоньей страны на Платт только на одну сотню миль, разговоры торговцев об истреблении ими дичи были абсурдны. У этих людей не было либо ума, либо честности, чтобы отметить, что истощение огромных стад началось задолго до появления на Платт первых переселенцев. Торговцы сами были во многом виноваты в безрассудном

уничтожении бизонов. В 1832 году Кэтлин видел стадо из 1500 бизонов, убитое индейцами около форта Пирр на Верхней Миссури только из-за того, что торговец хотел отправить на рынок Сент-Луиса судно, груженное солеными языками. Кэтлин утверждает, что были взяты лишь языки, а мясо и шкуры остались волкам. Эти глупые индейцы в обмен на языки получили только спиртное.

В 1832 году на Миссури было очень мало бизонов, и индейцы долго ходили полуголодными; затем стада на время вернулись к реке. Принц Максимилиан отметил, что Тетоны, стоявшие лагерем около форта Пирр зимой 1833 года, чуть не умерли с голоду, так как поблизости не было бизонов. В 1841 году, и в течение нескольких последующих лет, на р. Найобрера и р. Уайт бизоны были в изобилии. Однако после 1843 года бизоны вдоль Платт, от окрестностей Гранд-Айленддо развилок, где их тревожили переселенцы, начали исчезать; но огромные стада найти еще было нетрудно - они находились и к северу, и к югу от переселенческого пути. Этот факт объясняет происхождение географических терминов Оглала - Бизоний Север и Бизоний Юг. Страна к северу от Платт для этих индейцев была Бизоньим Севером.

Когда мы смотрим на цифры, отражающие количество бизоньих шкур, проданных в 1840-х годах меховым компаниям, то количество животных, убитых для пропитания двигавшимися вдоль Платт переселенцами, кажется незначительной частью великой бойни, происходившей в то время. Фремонт подсчитал, что меховые компании за 8-10 лет до 1843 года ежегодно доставляли на рынок около 90.000 бизоньих шкур. Все они были зимними шкурами телок, снятыми с ноября по март, потому что летние шкуры не годились. За шкуры быков не торговали. В 1847 году в Сент-Луис было доставлено 110.000 шкур телок. Если принять во внимание, что, как подсчитано,

белые люди (торговцы, трапперы и переселенцы) в 1850-е годы убивали всего около 5.000 бизонов в год, то становится, очевидно, что подстрекаемые торговцами индейцы сами были виновниками в истреблении стад. Надо помнить, что продаваемые шкуры были лишь часть бизонов, уничтожаемых каждый год. Индейцы должны были обеспечивать себя кожами, одеждой, покрышками для палаток и огромным количеством других вещей, изготовляемых из бизоньих шкур.

Написано много ерунды о том, что дикий индеец заботился о том, чтобы не растратить впустую ни одной частицы убитого бизона. Эту версию выдвинули резервационные индейцы после того, как последние стада бизонов были уничтожены белыми охотниками. Люди, видевшие диких индейцев, охотившихся на бизонов, так не заблуждались. В 1850 году капитан Х. Стенбери и его отряд видели общину Оглала, убивающих бизонов на Ларами Форк и поразились, что эти люди взяли лишь отборные куски мяса и оставили огромные ошкуренные туши на съедение волкам. И в это же время Оглала злобно жаловались на истребление дичи переселенцами.

В этот период (с 1840 по 1885 г.г.) племя Оглала дрейфовало подобно кораблю с испорченным рулем. Большинство этих индейцев ненавидело переселенцев, однако, странная сила влекла их в долину р. Платт каждый сезон, чтобы встать лагерем на Орегонской Тропе, посмотреть на проходящие караваны, под страхом нападения заставить более слабых, давать им подарки, и нищенствовать перед теми, кого запугать не могли. Бычий Медведь, который внял совету торговцев и привел свой народ от Черных Холмов, считая, что ведет их в лучшую страну, на самом деле привел их в ловушку, но эту ловушку ни он, ни торговцы не могли предвидеть. То, что Оглала не извлекали выгоды из своей связи с белыми, шедшими по переселенческому пути очевидно даже для многих индейцев; однако, не имея сильного руководства, они не могли разорвать чары, удерживающие их на Плато, где они переходили с места наместо и с каждым годом все более запутывались в паутине событий, которую Судьба плела на их погибель.

В начале лета 1849 года в поток белых переселенцев, двигавшихся вверх по Платт, влилось большое пополнение. К орегонским переселенцам и мормонам прибавились тысячи людей, ринувшихся в Калифорнию и к новым золотоносным участкам. В США вспыхнула азиатская холера; болезнь переносилась на пароходах, которые везли переселенцев вверх по Миссури, а они распространяли заразу вверх по Платт, где она тотчас передалась индейцам. "Многие умерли от коликов" - эта зловещая запись в счетах зим за тот год. Отряд капитана Стенсбери этим летом поднялся вверх по Платт и обнаружил холеру во всех лагерях Сиу. Часть этих индейцев была поражена болезнью находясь на Южной Платт и бежала к Северной Развилке. Болезнь убивала их во время бегства на север. Затем они вставали лагерями вдоль Орегонской Тропы, выпрашивая лекарства и не получая внимания от грубых переселенцев. Сиу видели, что белые наслали на них несчастье каким-то таинственным образом, но они были слишком больны и напуганы. Около Ясеневой Пустоты Стенсбери видел пять заброшенных палаток, наполненных мертвыми Сиу. Чуть дальше он встретил маленький лагерь, люди в котором выздоравливали от холеры, но смертельно боялись ее возвращения; а на некотором расстоянии далее по пути он наткнулся на большой лагерь Сиу, среди которых свирепствовала холера. Он послал на помощь индейцам своего врача, так как большинство из них твердо верило, что он сможет им помочь.

Во время этой эпидемии Оглала подразделения Дыма бежали на север к реке Уайт. Говорят, что когда они стояли там лагерем, около местоположения их современного агентства Пайн-Ридж, Красное Облако пытался изобрести лекарство от холеры. Наконец, он приготовил отвар из кедровых листьев, который считался полезным для больных. Этот случай цитировался некоторыми авторами, как доказательство того, что Красное Облако был лекарем. В действительности, все Сиу были ужасно напуганы, и многие мужчины и женщины пытались найти что-нибудь такое, что могло бы облегчить их страдания.

Рапорта индейских агентов показывают, что холера свирепствовала среди Западных Сиу более года, а за ней последовали сильные эпидемии оспы и кори. Большинство индейцев верило, что эти болезни были магией, которую белые использовали против них, поэтому увеличивалось негодование, вызванное потоком двигавшихся вверх по Платт переселенцев. Правительство США полностью осознавало, что среди индейцев Верней Платт растет враждебность; оно купило старый торговый пост на Ларами Форк и поставило в него военный гарнизон. Таким образом, 1849 год свидетельствует об окончании периода торговли мехами в этом регионе. На южном берегу Платт, сразу к западу от Хорс-Крик, АМК построила маленький торговый дом и возложила ответственность за него на Эндрю Дрипса. Это место стало новым центром торговли Брюле и Оглала. С этими племенами, также, торговал Джозеф Бисонетт. В этом районе было еще несколько других торговцев, которые вели дела и с индейцами, и с переселенцами, так как в то время торговля с белыми была в некоторых отношениях более выгодной, чем с индейцами.

В течение нескольких лет, до 1850 года, суперинтендант по делам индейцев в Сент-Луисе, Т. Х. Харвей, убеждал правительство провести на Верхней Платт большой совет

с северными племенами, чтобы успокоить индейцев, так как из-за толп переселенцев, они становились враждебными, и предпринять первые шаги по установлению над этими племенами правительственного контроля. Мистер Харвей каждый год повторял в своих рапортах, что бизоны исчезают и предупреждал правительство, что уничтожение стад приведет к великому кризису среди равнинных и горных племен. Д. Д. Митчелл, наследовавший должность суперинтенданта в Сеет-Луисе, продолжал просить о созыве совета на Верхней Плато' и, наконец, в феврале 1851 года Конгресс выделил на него ассигнования.

В начале 1851 года Индейское Бюро послало вверх по Арканзасу, Платт, Миссури и Йеллоустону людей, которые должны были информировать племена о великом совете, который будет на Верхней Плато', и убедить их послать делегации. Но индейцы, вероятно, не слишком заинтересовались даже после того, как им красочно описали подарки, которые собирались раздавать на совете. Пауни, Снейки, Кроу и другие враги Сиу считали, что ради заключения мира с белыми глупо находиться среди мстительных людей и рисковать своими жизням, но агенты и торговцы уговаривали и льстили, и, в конце концов, добились прибытия к форту Ларами нескольких делегаций, включая отряд Снейков, некоторое количество Кроу, и других индейцев Йеллоустона. Пауни не пришли. Присутствовало все племя Оглала, совет проходил на их земле), а также большая часть Брюле и несколько лагерей Шайенов и Арапахо. Это огромное количество индейцев в течение двух недель стояло на Хорс-Крик, в нескольких милях восточнее форта Ларами, где они объедались продовольствием белых, посещали лагеря друг друга, и под убеждением чиновников, поклялись вечно жить в мире между собой. Наконец, они подписали договор, получили свои подарки и отправились по домам.

Авторы, такие как Де Смет, потратили много счастливых сантиментов по поводу этого совета на Хорс-Крик - Они объявляли его "рассветом нового дня мира и братства среди западных племен". В действительности, мир продолжался не дольше двух недель, в течение которых индейцы стояли лагерем вместе с войсками, обеспечивавшими предотвращение осложнений. Но в течение нескольких лет после этого собрания, агенты Сиу в своих ежегодных рапортах повторно утверждали, что их индейцы, верно, следуют мирной клятве, данной во время совета на Хорс-Крик. В этих словах не было правды. Сиу, как и прежде, также активно воевали с Кроу, Паули и другими врагами, но агенты извлекали выгоду из ежегодного распределения подарков, предусмотренных договором, и старались показать, что потраченные правительством деньги принесли хорошие плоды. На самом деле. Сиу Верхней Миссури через год открыто отвергли договор и просили этих нечестных агентов передать Великому Отцу, что они не желают получать ежегодные товары, которые считали взяткой, предложенной им, чтобы ограничить их свободу действий. К тому же, они настойчиво утверждали, что намереваются продолжать войну с Кроу. Скрывая эти факты, агенты каждую весну поднимали ежегодные товары вверх по реке на пароходе и присваивали Большую их часть себе, убеждая нескольких ручных вождей, шатавшихся возле товарных постов, подписывать расписки в получении всех товаров.

Агенты могли бы избавиться от хлопот с выдумыванием множества фальшивых рапортов, если бы читали договор немного более внимательно: так как вашингтонские чиновники, вероятно, не были слишком заинтересованы в межплеменном мире и братстве. Когда эти искушенные джентльмены обеспечивали 100.000 долларов для совета и дальнейшие суммы каждый год для приведения договора в исполнение, они делали это с практической целью уменьшения озлобленности живших на Платт индейцев, охраны пути по Плато от атак индейцев и получению по договору права основания в стране Сиу военных постов. Прекрасная схема мира среди племен была принята вследствие стараний определенных классов добрых людей в Вашингтоне, которые верили в такие невозможные вещи, как вечный мир среди воинственных племен диких индейцев.

На совете у Хорс-Крик вожди и наиболее опытные торговцы подробно обсуждали границы между несколькими племенами, и земли каждого племени были в договоре заботливо очерчены. Таким образом, мы узнаем, что в 1851 году Сиу не притязали на земли к югу от Платт, граница шла от развилок реки вверх по Северной Платт и Ред-Бьютс около устья Свитвотер. Страна реки Паудер, вскоре ставшая домом для северных общин Оглала, была записана в договоре, как часть территории Кроу.

В подписании договора Сиу, вероятно, рассматривались, как одна нация, и лишь несколько вождей, которых торговцы выбрали, как наиболее важных людей, получили разрешение поставить свои знаки под договором. Список подписавшихся возглавлял Храбрый Медведь из Брюле, другими вождями были Брюле и Сиу реки Миссури. В более поздние годы Оглала говорили об этом договоре, как о первом и последнем деле Оглала. Однако, договор не был подписан ни одним из их вождей. Во время этого совета Храбрый Медведь, вождь общины Брюле Важажа, был назначен верховным вождем всех Тетон Сиу. Почему обошли Вихря, Дыма и Красную Воду из Оглала, мы не знаем. Храбрый Медведь являлся вождем, который был близок с торговцами. В 1841 году АМК наняла его досаждать конкурентам в зимних лагерях Брюле на р. Уайт. Он добросовестно выполнял это, воруя табуны

лошадей у этих торговцев, терроризируя их лагерь стрельбой, и, даже, пытаясь убить их. Однако, десятью годами позднее, этот человек принял на себя ответственность. Он стал отличным вождем типа Бычьего Медведя, контролирующим своих диких последователей, рыча на них и проворно используя оружие, когда кто-либо смел, противостоять его воле.

Наша информация, касающаяся вождей Оглала между холерой 1849 года и схваткой с Граттаном 1854 года так скудна, что мы не можем сказать, когда или как изменилось лидерство в племени. Вихрь и Красная Вода, вероятно, выдвинулись во время холеры, так как мы находим их имена в списке вождей Скулкрафта. Этот список, датированный 1850 годом, показывает четырех вождей, шесть общин и всего четыреста палаток. Вихрь

первый вождь, а старик Красная Вода, которому в это время было больше 85 лет, - второй. Имени Дыма в списке нет, возможно, племенем управляли его соперники из фракции Бычьего Медведя; однако лишь через четыре года после составления этого списка мы видим, что Человек-Боящийся-Своих-Лошадей, молодой вождь из подразделения Дыма, признан всеми главой Оглала. Это внезапное изменение в лидерстве озадачивает. Вихрь и Красная Вода, вероятно, умерли вскоре после 1850 года. Дым тогда остался единственным из старых вождей; он еще был силен физически и популярен и среди индейцев, и среди торговцев. Почему его обошли и выбрали одного из молодых вождей его лагеря? И почему обошли племянника Дыма, Красного Облака, который был всего на пять лет моложе Человека-Боящегося-Своих-Лошадей? Старейшие из ныне живущих Оглала ничего не знают об этих событиях, но они очень серьезно настаивают на том, что белые никогда не понимали их системы племенного правительства, рангов вождей и других лидеров; они

утверждают, что до 1850 года у них никогда не было верховного вождя, а потом белые убедили их выбрать вождя, с которым правительство сможет иметь дела, как с главой племени. Это, вероятно, правда. Человек-Боящийся-Своих-Лошадей, считавшийся белыми верховным вождем, самими Оглала назывался просто "Наш Храбрый Человек". И в этом титуле мы видим причину того, почему он, а ни один из более старых вождей, считался главой племени - так как он, как и Храбрый Медведь, Брюле, был признанным лидером всемогущего класса воинов.

Этот знаменитый вождь родился около 1815 года и, как утверждает Пес, первоначально принадлежал к маленькому лагерю, вождем которого был отец Красного Облака. В письменных источниках он впервые упомянут в 1845 году, когда, будучи главой маленького лагеря Оглала на Северной Платт, он расписался за некоторое количество ежегодных товаров. В этой расписке его имя написано как Человек-Боящийся-Собаки (Та-СЬопсе-Ко-К1-Те), а имя второго вождя этого лагеря написано, как Белый Тополь (*а91-Еп5-Са). В следующий раз он упоминается в 1854 году, как верховный вождь всех Оглала. Его семья, подобно семьям многих других знаменитых вождей, пыталась доказать, что он получил свое имя уже после того, как стал большим человеком, и что это титул чести. Они объясняют, что оно означает не человека, который боится свою лошадь, но относится к тому, что этот человек был так храбр, что враги дрожали, едва увидев его лошадь "Они-Боятся-Его-Лошадь" или "Даже-Его-Лошадь-Боятся". Эта точка зрения принята большинством наших авторов, которые, похоже верят всему, чтобы ни говорили им индейцы. Можно отметить, однако, что у Сиу не было обычая давать своим вождям новые имена, когда они становились знаменитыми, а также, что по утверждению семьи Человека-Боящегося-Своих-Лощадей, это имя

передавалось от отца к сыну в течение нескольких поколений. В действительности, оно относится к периоду около 1760 года, когда Сиу получали своих первых лошадей и с трудом обучались езде на этих странных животных.

Говорят, что Человек-Боящийся-Своих-Лошадей первоначально принаддежал к Кигокса, но к 1865 году он был главой общины, известной как Хункпатила, или Те-Кто-Стоит-Лагерем-У-Рога (рог или конец лагерного круга являлся позицией чести). После того, как правительственные чиновники отобрали у него титул вождя и передали его Красному Облаку, община Человека-Боящегося-Своих-Лошадей называлась Пайабья, что означает Столкнуться. Это имя, вероятно, произошло из-за того, что вождь был лишен титула главы племени.

ГЛАВА V.

КРОВЬ НА ЗЕМЛЕ.

1852-1856

Покупка правительством форта Ларами и оснащение его войсками (1849 г.) открыло новую эру в отношениях между Оглалами и белыми. Сначала индейцы, вероятно, приветствовали приход солдат, которые, как им было сказано, должны были защитить их страну от того опустошения, что несли переселенцы. Но они очень быстро узнали, что, посылая солдат, Великий Отец думал о жалобах переселенцев и что целью белых был не контроль над переселенцами, а доминирование над членами племен.

Date: 2015-09-05; view: 589; Нарушение авторских прав