ГЛАВА 8. На протяжении следующих двух недель наш повседневный распорядок претерпел изменения

На протяжении следующих двух недель наш повседневный распорядок претерпел изменения. Вместо сидения снаружи в рядах для даршана мы шли прямо в дом Бабы и садились вместе с другими, которых Он пригласил для интервью. В некоторые дни мы, фактически, меньше видели Его, чем если бы мы все еще сидели снаружи, где Он ходил по рядам мужчин и женщин, часто по полчаса за один раз. По четвергам и воскресеньям, которые были днями бхаджанов, Он иногда оставался снаружи в течение часа.

Тем не менее, я была рада предоставленной возможности разобраться в моих впечатлениях и, что даже более важно, продолжать анализировать в себе то, к чему бы прожектор Бабы ни привлек мое внимание. Поэтому я мысленно благодарила Его за предоставленный мне шанс сосредоточиться с наименьшим рассеянием внимания по сторонам. Однако, находясь однажды в доме, я поразилась тому, что чем ближе мы были к Бабе и Его огромной энергии, тем сильнее и быстрее росло напряжение. Это было похоже на то, как если бы мы находились в котле под давлением.

Когда Баба физически не присутствовал в комнате, мы обычно разговаривали друг с другом тихими голосами, чтобы легче переносить длительные периоды сидения на полу со скрещенными ногами. Вскоре я поняла, что в доме ежедневно разыгрывается меньшая, но более напряженная сцена, чем снаружи, поскольку преданные реагировали друг на друга и на Бабу. Действие было более сдержанным, что лишь усиливало эмоции. Где были мир и покой, любовь и сострадание, которые я надеялась найти и которые мы испытали в Ашраме Ананды? Как бы в ответ на мой вопрос пришла мысль о том, что бесполезно подслащивать бурлящие эмоции. Конечно, в конце концов, гораздо полезнее встать лицом к лицу с нашими неосознанными недостатками и слабостями, пока мы находимся здесь, в присутствии Бабы. Здесь мы могли мысленно искать Его помощи и впитывать Его энергию, помогающую нам приобрести мудрость и силу, посредством которых мы преодолеем их. Таким внезапные догадки вспыхивали спонтанно в моей душе в ответ на некоторые из моих вопросов, но они не уменьшали беспокойство и депрессию, обусловленные ежедневной рентгеноскопией себя, столь близкой к анализу, который проводил Баба.

Именно в этот период многочасового сидения в доме на мена набрасывались разнообразные сомнения.

Как я уже упоминала, на протяжении многих лет до того, как я услыхала о Бабе, я руководствовалась внутренними побуждениями. Самым важным аспектом этого учения было научиться освобождению от зависимости от людей, предметов, мест, фактически, от всего, что служит символом надежности и мешает поиску надежности исключительно в пребывающем в душе Боге или в высшем "Я". Я применяла этот метод многие годы, как некое лечение, помогающее людям достичь такой независимости. Многие из них говорили о свободе, которую они получили, разорвав связи с преходящими символами надежности, которые в силу самой своей природы должны вызывать разочарование.

Поэтому я была потрясена, когда осознала, что здесь я быстро привязываюсь к Бабе, индийскому учителю. Хотя Он сам провозгласил себя божественным Аватаром, Он являлся в образе очень реального и жизнеспособного человеческого тела. Когда я вспоминала все предостережения, которые слышала столь много лет, во мне начинала бушевать настоящая битва между доверием ко всему неоценимому учению, полученному мною в медитации, и несомненно сильной привязанностью к Бабе, которая у меня быстро разрасталась. А как насчет предостережения, которое я получила во время жизни на Тибете?

Как если бы этого было недостаточно, я чувствовала абсолютную уверенность в том, что Баба наблюдал мое внутреннее смятение. В то же время я отчетливо сознавала, что Он не может решить эту конкретную проблему за меня. Сама ее природа требовала, чтобы я нашла собственное решение помимо Него, так как Он был причиной. Когда я сидела в Его доме, скорчившись на твердом полу, я умоляла помочь мне решить мою проблему смятения. Не помогало и тогда, когда я вспоминала, как сама просила Бабу подать знак, указывающий на то, что Он должен быть моим учителем.

Когда Он ходил взад и вперед по дому, отдавая свое время и внимание выполнению сотен требований, Он часто останавливался, чтобы сказать кому-нибудь слово. Иногда Он садился поговорить с группой мужчин — в основном руководителей центров Саи Бабы, влиятельных глав индийских предприятий, с учителями и студентами из Его Колледжа для мальчиков. Эти разговоры и беседы велись обычно на телугу, но в более общих беседах, в которых мы все могли участвовать, Он либо говорил по-английски, либо просил одного из своих переводчиков переводить Его.

Он часто говорил, что редко выбирает конкретную тему для беседы, предпочитая отвечать на невысказанные вопросы и нужды отдельных лиц в группе, к которой Он обращается. В то время я не слышал об этом Его методе приспособления своих речей к аудитории. Поэтому меня обычно заставало врасплох, когда Он вплетал в свою беседу сообщение или ответ на какой-нибудь из вопросов, с которыми я боролась, а потом посматривал на меня, как бы говоря: "Помогает ли тебе это понять?"

Одна тема, которую Он часто подчеркивал, начала оказывать на меня влияние и, в конце концов, вывела меня из затруднительного положения, в котором я оказалась. Он недвусмысленно заявлял, что мы—не тело, и поэтому не должны отождествляться с ним. Он неоднократно подчеркивал, что наше истинное "Я" просто занимает тело, в котором мы рождаемся. Эти тела подобны жилищам или оболочкам, позволяющим нам жить в материальном мире. Далее Он объяснял, что нас притягивает к другому телу каждый раз, как мы входим в земную сферу, в соответствии с нашими кармическими потребностями, и что каждое тело — преходяще, тогда как наши истинные "Я" бессмертны. Кроме того, Он упоминал другой очень интересный момент. Он говорил, что все наши проблемы вызваны нашими желаниями, которые непосредственно связаны с нашими личными или телесными потребностями, а не проистекают из нашего истинного "Я". Он обещал, что, если мы захотим лишь попытаться понять эту истину, мы сможем лучше укрощать свои желания и освобождаться от их господства, что является необходимой предпосылкой к окончательному достижению просвещенности.

Однажды Он сел на пол на мужской стороне комнаты, что служило знаком того, что Он собирается побеседовать неофициально или положить начало вопросам и ответам. В этот день Он начал говорить по-английски: "Некоторые из вас ссылаются на меня, как на Бога, но вам не удается закончить ссылку. Я тоже говорю, что каждый из вас — также Бог, но вы еще не знаете этого". Чтобы проиллюстрировать это мнение, Он часто объявляет, что расскажет маленькую историю. Рассказывать эту историю Он начинал на телугу с последующим переводом. Он начинал с того, что уподоблял людей электрическим лампочкам разной мощности в Ваттах. Затем, показывая на Себя, пояснял, что Его можно уподобить лампочке в тысячу Ватт, которая может давать большую энергию, а мы подобны лампочкам в двадцать, сорок шестьдесят и сто Ватт в соответствии со своим индивидуальным развитием. Затем он обратил внимание на тот факт, что все мы должны помнить важную вещь: все эти лампочки питаются одним и тем же электричеством независимо от их индивидуальной мощности. Иначе говоря, свет внутри каждого из нас — это Бог, но все мы проявляем этот свет с разной интенсивностью. Далее Он расширял эту тему, убеждая нас остерегаться поклонения Его физической форме или любой другой, как единственной форме Бога. Вместо этого Он советовал всем нам признать Бога как "Я" в каждом независимо от того, насколько оно скрытое или тайное. Высказав свое мнение, Он сказал снова по-английски, улыбаясь одной из своих ослепительных улыбок: "Именно это я пришел сообщить миру".

Мне была знакома эта концепция благодаря чтению и обучению, которое я прошла в прошлом с помощью медитации. Я была твердо уверена в том, что понимаю ее смысл. Однако что-то в том, как Баба изложил эту концепцию, заставило меня сосредоточиться на ней, так что она приобрела новый смысл. Спокойно и без усилий, как я почувствовала, разрозненные кусочки мозаики становились на место, раскрывая постепенно всю картину. В результате я смогла яснее понять, что Баба означал для меня. Он был внешним и видимым проявлением или воплощением моего собственного Бога-"Я" или Атмана. Поэтому Он был осязаемым напоминанием Его внутренней вечной реальности в противоположность физическому телу со всеми его аппетитами, слабостями и конечным превращением в пепел.

Ламаистский монах в той тибетской жизни не знал этой истины, поэтому в силу своего невежества он доверился учителю-человеку, обманувшему его ожидания, когда он больше всего нуждался в нем. Поскольку он не знал никакого высшего авторитета, к которому можно обратить за помощью, когда смертный обманывает его ожидания, его одолели те самые желания, которые он с таким трудом пытался искоренить и которые он не мог контролировать только своей собственной волей.

Поток облегчения омыл меня и смыл все мои оставшиеся сомнения. На еще более глубоком уровне своего сознания я поняла, что Баба, действительно, является воплощением Бога в человеческом облике внутри нас. Как таковой, Он никогда не покинет и не обманет нас, как учителя-люди, склонные поступать так по самой своей природе.

Когда разгадка этой загадки, над которой я билась, ослабила напряжение, я по-новому посмотрела на Бабу. Когда я повела себя так, Он повернул голову и взглянул на меня своим испытующим взглядом. Понимающая улыбка осветила Его лицо и он кивнул головой, как бы говоря: "Теперь ты начинаешь понимать". Вскоре после этого Он вышел из комнаты, чтобы заняться своими многочисленными повседневными делами, и это дало нам возможность поразмыслить надо всем, чем Он учил нас.

С тех пор я без принуждения и с большой отдачей участвовала в повседневном ритуале. Кроме того, я с большой открытостью воспринимала то, что бы ни хотел дать нам Баба то ли в Своих неофициальных разговорах, то ли на более высоком уровне Своей любви и энергии, которые Он излучал так трепетно и постоянно.

Когда я оглядываюсь на это первое посещение, то сомневаюсь, что полностью отдавала себе отчет в том, насколько счастливы мы были тем, что нам была дана возможность находиться в Его присутствии каждый день и впитывать все, что мы могли вместить, вместить из Его любви и благословений. В последние годы Он все больше занимался выполнением своей миссии, в основном в Индии. В результате у Него оставалось все меньше времени на личные встречи и индивидуальные беседы.

Как только я освободилась с помощью Бабы от своих сомнений и начала понимать и принимать Его значение в моей жизни, меня стала приводить в восторг возможность наблюдать за Ним. Бесчисленные перемены выражения — от чрезмерной суровости до трогательной нежности в полной гамме — были удивительными. Я видела, как Он подтягивался, казался выше, чем был на самом деле, и положительно выглядел богоподобно — в своем подобии Шивы, как Он сам называет это. Иной раз он был похож на проказливого маленького мальчика, когда смеялся и поддразнивал, ободряя всех нас своим шутливым способом, точно так, как, должно быть, делал юный Кришна.

Я поражалась также Его неутомимой активности. Но, возможно, что меня изумляло больше всего, так это Его осведомленность буквально обо всех и обо всем, которая создавала впечатление, что Он был постоянно настроен на весь мир и на каждого в нем.

Я наблюдала также, что, когда Он говорил с кем-нибудь, то отдавал тому человеку все Свое безраздельное внимание, так что каждый чувствовал в тот момент, что он или она — единственный человек в мире для Него. Затем чары рассеиваются, и Он идет дальше, чтобы снова так же точно заняться еще кем-нибудь.

Временами, слегка наклонив голову, Он, казалось, прислушивался к слышимым голосам, а иной раз можно было видеть, как Он рисует какие-то знаки рукой или указательным пальцем в воздухе, как будто общается с невидимыми существами.

Время от времени прибывали другие посетители с Запада. Джек и Виктория Хислопы, который были преданными Бабы в течение нескольких лет, вошли в Его дом однажды утром вместе с другой американской супружеской парой. Как только Баба вошел в комнату, Джек начал, почти задыхаясь, говорить Ему: "Мы хотим поблагодарить тебя, Свами, за спасение наших жизней прошлой ночью". Баба улыбнулся и ответил: "Да, то было своевременно. Вы были все настолько потрясены, что никто из вас не позвал Свами. что никто из вас не позвал Свами. Но Свами спас вас все равно". Баба часто называет себя Свами. Затем Он обернулся к мужчинам, уже сидевшим в комнате, в основном — индийцам, и стал оживленно рассказывать на телугу об этом происшествии.

Позже в тот же день мы также услышали эту историю от обеих пар. Оказалось, что в какой-то момент они все ожидали лобового столкновения с быстро движущейся машиной, которая, как они видели, приближалась к ним. Как раз тогда, как все все они пристегнули ремни и приготовились к аварии, каким-то таинственным образом машина уже была позади них. Позже они решили, что это было абсолютно невозможно, так как там не было достаточно места, чтобы машины могли разминуться, поскольку мешал большой автобус.

Вcе они выглядели пристыженными, когда поняли, что Баба прав и что они были слишком потрясены, чтобы сделать что-нибудь, кроме как ждать аварии, которая, все они были в этом уверены, должны была произойти.

Каким-то странным образом замечание Бабы произвело на меня несоразмерно глубокое впечатление, как будто Его слова были выжжены в моем мозгу. Мгновенно я мысленно дала обет постараться вспомнить и позвать Его, если бы мне когда-либо потребовалось помощь. Я вспомню эту сцену и слова Бабы, неизгладимо запечатлевшиеся в моей памяти, лишь год спустя после нашего следующего визита, когда был угнан самолет, на котором мы летели из Бомбея в Лондон.

Почему я так сильно прореагировала на слова Бабы? Могло бы быть так, что Он предупреждает меня о том, чтобы я не забыла позвать Его на помощь, подчеркивая, что, в отличие от учителя в тибетской жизни, Он не обманет меня? Знаю только, что это произвело на меня столь глубокое впечатление, что я не позабыла позвать Его на помощь в нескольких случаях. И каждый раз помощь приходила.

На протяжении того времени, когда Баба был в Мадрасе, а мы посещали другие ашрамы, у меня были очень сильные головные боли и тошнота, которые я относила тогда за свет жары и влажности. Но по возвращении в Бангалор на несколько дней, где погода была более мягкая, случился другой, поистине ужасный приступ. В то утро мы пошли, как обычно, в дом Бабы, несмотря на головную боль. Я надеялась, что Он как-то избавит меня от мучительной боли. Как только Он увидел меня, то быстро материализовал какие-то большие белые пилюли и велел мне съесть их. Затем Он позвал Нанду, одну из женщин, живших в Его доме. Когда она спешно прибежала, Он велел ей уложить меня в одной из комнат и остаться при мне. Головная боль стала даже еще более сильной, так что я совершенно не осознавала, что Баба время от времени входил и растирал мой лоб рукой. Я услыхала об этом позже, когда выздоровела. По-видимому, я была настолько больна, что Нанда забеспокоилась. Позже она рассказала мне, что Баба увещевал ее, говоря: "Не волнуйся. Она не умрет. Она проживет долго". Следуя распоряжениям Бабы, я оставалась на ее заботливом попечении весь день, не возвращаясь в гостиницу на ланч. Вечером, когда настало время всем уйти, мы вернулись в гостиницу.

На следующее утро мы вернулись в дом, и как только Баба увидел меня, сидящую вместе с другими женщинами, то сказал: "Итак, ты все еще воюешь со мной!" Я пришла в ужас и выпалила, не подумав: "О, нет, Баба, я не воюю с тобой", на что Он ответил: "Нет, не ты, болезнь. Тебя там даже не было вчера".

Между тем, я поняла причину этих головных болей. У меня всегда была чрезвычайно сильная аллергия на мононатрийглутамат, вкусовую добавку, которая подается в США под фирменным названием "Акцент" и щедро употребляется в китайских ресторанах. Мы ели китайскую пищу в Мангалоре, а потом — в Бангалоре накануне этого последнего приступа. Без сомнения, это было причиной обоих приступов головной боли.

На следующее утро Баба вручил мне маленький пакетик бетельного ореха, когда проходил мимо меня к мужской стороне комнаты. Когда Он делал это, то сказал: "Нарушение пищеварения; не Индра Деви". Это замечание приводило меня в недоумение многие годы, пока я не начала понимать, что нарушение пищеварения — это противодействие принятию пищи. Мое тело, конечно, сопротивлялось мононатрийглутамату, но теперь я видела, что противодействие, о котором Он упоминал, имело более глубокий смысл. Я — единственный ребенок чрезвычайно властной матери, которая так боялась, что меня избалуют, что мешала исполнению любого желания, которое у меня могло возникнуть. Единственным выходом для меня было сопротивляться ей, чтобы сохранить свою индивидуальность. Но вместо того, чтобы защищаться, я ушла в себя и умышленно старалась быть по возможности более незаметной, чтобы не привлекать ненужного внимания с ее стороны. Впоследствии я всегда избегала быть в центре внимания и ужасно боялась совершить какую-нибудь ошибку, которая заставила бы ее обрушить свой гнев на мою голову.

Индра Деви не проявляла такой нерешительности в разговорах или в том, чтобы быть на виду. Она отзывчива и полна энтузиазма и способствовала представлению Бабы тысячам людей, как только появлялась возможность. Когда я, наконец, поняла значения замечания Бабы, я поразилась Его проницательности и смогла лучше понять Его метод постоянного побуждения меня к тому, чтобы предлагать свои услуги, разговаривать и стараться быть на виду, обучения меня сохранению равновесия между сопротивлением и защитой.

За несколько дней до того, как мы запланировали вернуться домой, Баба спросил нас, когда вылетает наш самолет. Когда мы сообщили Ему, что запланировано вылететь утренним рейсом в Бомбей в определенный день, Он велел нам упаковать багаж, погрузить его в такси и приехать в Его дом на прощальную беседу. Мы уже знали, что это — одна из Его любимых маленьких забав, который индийцы называют лилами. Это доставляло Его преданным много часов беспокойства, пока они не выучили урок, который Он намеревался преподать им — терпение и доверие, когда Он даст достаточно времени, чтобы успеть на самолет. Однако, это был наш первый опыт в этом испытании, и мы оказались совершенно неподготовленными к последовавшему напряжению. В утро нашего отъезда мы сделали, как Он сказал, и подъехали к Его дому на такси, загроможденном всем нашим багажом.

Я столкнулась с дополнительной и типично женской проблемой, что надеть! Как могла я надеть тонкое сари для беседы, все же это недостаточно теплая одежда для полета с предстоящими остановками в местах с холодным климатом? Наконец, я решила надеть сари поверх моей одежды и снять его позже либо в такси, либо в самолете. Оказалось, что это решение не было мудрым, так как в это время года наступала сильная жара.

Баба приветствовал каждого из нас, когда вошел в комнату в то утро, и, улыбаясь, снова спросил, когда вылетает наш самолет. Когда мой муж сказал Ему, Он ответил: "Это — поздний рейс. Увидимся". С этим загадочным замечанием Он вышел из комнаты. В течение следующих двух часов каждый раз, как Он появлялся, мы ожидали, что Он позовет нас на беседу, но Он даже не глядел ни на кого из нас. Нам дали возможность поволноваться и помучиться, и мы все больше расстраивались и беспокоились по мере того, как утекали минуты, и боялись, что опоздаем на самолет. Вдобавок к моему беспокойству, мне было жарко от лишней, которая была под сари. Наконец, когда мы покорились тому, что, вероятно, пропустим наш рейс, Баба быстро вошел в комнату и кивком подозвал нас обоих с самым невинным выражением на лице, как будто не имел никакого представления о том, в каком напряжении мы были. Мы были уверены в том, что Он не только знает о нашем беспокойстве, но и намеренно провел это испытание этой веры и доверия. Боюсь, мы не слишком хорошо проявили себя на этом первом испытании. Когда мы последовали за Ним в комнату для бесед, Он подбадривающе улыбнулся, чтобы дать нам возможность почувствовать себя непринужденно после пережитого напряжения.

В тот день моему мужу подарили исключительно привлекательную фотографию Бабы, сделанную Сохан Лалом, старым преданным из Нью-Дели, с которым Он сидел и разговаривал на протяжении прошлых нескольких дней. Он держал ее в руке, когда Баба увидел эту фотографию, Он взял ее и написал на ней: "С любовью и благословениями" и подписался "Сатья Саи Баба". Затем Он продолжил беседу.

Помимо прочего, мы спросили Его, когда мы должны вернуться. Прежде, чем ответить, Он направил указательный палец прямо на меня, подобно школьному учителю, собирающемуся задать вопрос. Затем Он сказал: "Сначала пойми, что тебе нет необходимости возвращаться, чтобы увидеть незначительное тело", указывая на себя. После минутной паузы, Он добавил: "Найди меня в своем сердце". Он наблюдал, какой эффект произвели эти слова на меня. Я знала, что Он напоминает о моей недавней борьбе с идеей иметь учителем человека, с которой я, наконец, справилась с Его мысленной помощью. Подтверждал ли Он теперь решение, которое я, наконец, нашла, что Он символизирует Бога внутри каждого из нас? Когда Он увидел, что я поняла Его замечание, то добавил со Своей ослепительной улыбкой: "Но ты возвратишься, чтобы возродиться". Потом Он объяснил, что Его физическое присутствие позволяет последователям зарядиться Его энергией. Прошло много лет прежде, чем я поняла, что этим предостережением не привязываться в Его физическому облику Он подготавливал почву для особого обучения меня в будущем.

Мы ушли с Его благословениями, звучащими в наших ушах, и с большим конвертом, заполненном маленькими пакетиками с вибхути. Мы поспешили к ожидавшему такси, надеясь, что водитель сумеет доставить нас в аэропорт вовремя, чтобы поспеть на самолет.

Когда я сняла свое сари и осталась в одежде западного стиля, которую я носила под ним, я почувствовала, что этот простой акт символизирует изменение отношения, уже происходящее при подготовке к нашему возвращению на Запад и в земной мир самолетов самолетов и календарных планов.

Естественно, мы прибыли в аэропорт с достаточным запасом времени, чтобы зарегистрироваться прежде, чем объявили наш рейс!

Наше короткое, но богатое событиями пребывание с Бабой подошло к концу, но я знала, что я уже не тот человек, который приехал увидеть Его не так давно в первый раз. Слишком много я получила от Него и от Индии, чтобы остаться без изменения. Но больше всего я попала под Его влияние. Я была совершенно уверена, что это влияние будет воздействовать на меня в той степени, в какой я допущу это, вспоминая Его наставление поддерживать контакт с Его двойником в моем собственном сердце.

Мы обещали нашим друзьям в Бомбее остановиться на несколько дней по пути домой. Когда они услыхали, что мы посетили ашрамы вдобавок к тому, что видели Бабу, они решили, что мне, возможно, было бы приятно встретиться с Ананда Майа Ма, которая, оказывается, находилась в то время в городе с некоторыми своими учениками.

Я была в восторге от возможности познакомиться с другой духовно развитой женщиной. Наша хозяйка повела нас в дом, где жила Ананда Майи Ма. Когда мы вошли ворота, к нам подошли несколько очень дружелюбных индийцев. Когда мы вошли в ворота, к нам подошли несколько очень дружелюбных индийцев Они сказали, что Матушка принимает посетителей, и, если мы хотим получить ее благословение, то можем присоединиться к веренице людей, которые гуськом входили в дом, где она находилась. Когда мы дюйм за дюймом двигались в очереди, мой первый взгляд на нее через открытую дверь принес мне потрясение. Она показалась старой и изможденной, с нечесаными волосами и худым, похожим на скелет, телом, завернутым в серовато-белое хлопчатобумажное сари. Когда же я подошла к ней ближе и она посмотрела вверх, чтобы приветствовать меня, ее беззубая, но лучистая улыбка осветила все лицо. Я мельком представила, какой же красавицей, должно быть, она была в молодости. Казалось, она обволакивает меня своим взглядом, и я почувствовала, что она может видеть меня насквозь, проникая в самую мою суть, но без осуждения, как поступил так недавно Баба. Она просто кивнула головой, приветствуя меня и вручая цветок, который держала, и снова улыбнулась, когда я пошла дальше, освобождая место для других, пришедших получить ее благословение. Итак, я познакомилась с тремя духовной развитыми женщинами Индии, очень отличающимися друг от друга. Я почувствовала энергию, исходящую от каждой из них, но ни одна не притягивала меня так, как Баба. При осознании этого что-то успокоилось внутри меня, и я поняла, что мои поиски завершились. Я нашла того, кто может дать мне то, в чем я нуждаюсь.

На следующий день мы отправились домой. Когда я распаковывала багаж, то нашла листки с записями, которые я сделала во время чтения Книги Бхригу. Я собиралась бросить их в корзину для ненужных бумаг, но что-то остановило меня, и я решила прочесть их прежде, чем выбросить. Я обратилась к той части, которая предположительно касалась меня, и прочла, что я собираюсь посетить учителя, на изображениях которого иногда образуется зола. Когда я продолжила чтение, то была поражена, просмотрев перечень вещей, которые он, как сообщалось, даст мне, потому что они были именно теми, которые Баба так недавно дал мне: кольцо, вибхути, лекарство, свое изображение и свои любовь и благословения. Кольцо, которое Он материализовал, чтобы вылечить головную боль одного типа; немного вибхути, чтобы вылечить головную боль другого типа; Его изображение на оловянном диске, чтобы помочь мне сосредоточиться на центральной точке Его лба; Его любовь и благословения — надпись на фотографии, которую дал нам Сохан Лал.

Это новое доказательство того, что так много в небесах и на земле выходящего за пределы человеческого понимания, произвело на меня огромное впечатление.

Я с пренебрежением отнеслась к посланию из Книги Бхригу, но теперь, когда Баба подтвердил по меньшей мере часть его, я решительно покорилась. Но все же хотела бы я знать, как человек, живший тысячи лет назад, смог заглянуть в будущее и предсказать, что два человека с Запада приедут в Индию и остановятся в Бомбее по пути к Саи Бабе, чтобы проконсультироваться с этой книгой. И что еще более странно, как он смог точно предугадать, что Баба даст одному из них? В тот момент у меня было больше вопросов, чем ответов.