Беременность с повышенным риском — роды с повышенной ответственностью

Мне потребовалось два года, чтобы забеременеть. К этому моменту мне исполнилась тридцать девять, и мы пережили психологическую травму, когда мне поставили диагноз: бесплодие. В течение девяти месяцев я принимала кломид (стимулирующий овуляции препарат) — безрезультатно. Мы уже встали в очередь на усыновление ребенка. В рождество я решила еще месяц принимать кломид, а в январе посетить очередное медицинское светило, специализирующееся на лечении бесплодия. Зачатие произошло в декабре. Таким образом, когда в январе месяце я пришла на прием к врачу, он только улыбнулся и пожал плечами — я уже была беременна!

Следующие месяцы я пребывала на вершине блаженства. Я буквально купалась в счастье. У меня не было утреннего недомогания. Подруга фотографировала меня в обнаженном виде, запечатлевая растущий живот. Я делала все, что от меня требовалось, — здоровая диета, регулярный массаж и посещение хиропрактика, чай с малиной, массаж промежности оливковым маслом (чтобы избежать эпизиотомии), витаминные добавки, интенсивные занятия упражнениями Кегеля, растяжка из йоги. Я много лет представляла себе, как буду рожать ребенка — естественным путем, без всяких лекарств и эпизиотомии, в окружении неяркого света и тихой музыки. Я рисовала себе картину домашних родов: дома, с акушеркой, сидя на корточках в своей гостиной. Я хотела, чтобы ребенка положили мне на живот, хотела сразу же покормить его грудью. В конечном итоге по настоянию мужа мои мечты о домашних родах пришлось немного скорректировать — я согласилась на роды с акушеркой в альтернативном родильном центре.

На шестом месяце беременности акушерка сообщила мне, что из-за высокого давления (оно не снижалось с третьего месяца) она не сможет принимать у меня роды в родильном центре. Я не попадала «в диапазон ее практики» и была причислена к категории повышенного риска. Я была угнетена и подавлена необходимостью отказаться от акушерки и искать врача. Но когда на седьмом месяце я познакомилась с доктором П., он мне сразу понравился. Я поделилась с ним своими представлениями о родах, и он посоветовал пригласить в качестве ассистента Р.Н., которая имела частную практику. Она по-женски поддержала бы меня во время родов, выступала бы в качестве моего адвоката и освободила бы мужа от многих обязанностей, позволив ему держать меня за руку и помогать правильно дышать.

Через несколько недель ассистент пришла к нам домой, и мы побеседовали втроем. Хочет ли муж сам перерезать пуповину? Буду ли я кормить грудью? Хочу ли я, чтобы мне сделали эпидуральную анестезию? Она объяснила, чего следует ожидать, и помогла нам сделать выбор. Все вместе мы составили план родов, который мы с мужем потом обсудили с доктором П., и план был отправлен в больницу вместе с медицинской картой.

На протяжении следующих недель доктор П. рассказывал мне, что может произойти во время родов из-за моего высокого давления, но никто из нас не мог предвидеть того, что случится на самом деле. На седьмом месяце беременности из-за повышенного давления мне предписали находиться в постели не менее шести часов в день. К девятому месяцу меня перевели на строгий постельный режим. Я посещала врача два раза в неделю, принимала гомеопатические препараты и делала специальный массаж лимфатической системы, чтобы снизить давление. Все это время я лелеяла надежду на естественные, без применения медикаментов, роды.

На тридцать девятой неделе доктор П. проинформировал меня, что необходимо искусственно индуцировать роды. «Ваше кровяное давление становится слишком высоким, — сказал он. — Во время схваток оно повысится еще больше. Это становится опасным и для вас, и для ребенка. Я хочу, чтобы сегодня вечером мы встретились в больнице». Я была ошеломлена. У меня не лопнет плодный пузырь среди ночи. Я не разбужу мужа: «Вставай, милый! Пора!» Я позвонила своему ассистенту, и она посоветовала попросить доктора П., чтобы он нанес простагландиновый гель на шейку матки. Это, объяснила она, ускорит созревание шейки матки и повысит вероятность вагинальных родов. В противном случае, стимуляция родов вызывает схватки, в то время как шейка матки еще не размягчилась, и это может привести к кесареву сечению. Я начала наконец-то понимать всю серьезность ситуации.

В пятницу вечером доктор П. нанес простагландиновый гель мне на шейку матки, ввел внутривенно препарат магния, чтобы снизить кровяное давление, а затем небольшую дозу питоцина, чтобы инициировать схватки. Разрыв плодного пузыря произошел около пяти часов утра в субботу, и после этого начались естественные схватки. По мере усиления схваток я чувствовала все возрастающее желание ходить, садиться на корточки и пробовать все те положения, которым меня научили на курсах по подготовке к родам. Но, к моему разочарованию, даже попытка сесть приводила к тому, что давление подскакивало до опасных пределов. Препарат магния давал побочный эффект в виде слабости в ногах, и даже если бы давление позволило, я все равно не смогла бы стоять или ходить во время родов. Цифры кровяного давления резко увеличивались в любом положении, кроме лежачего, и поэтому мне пришлось оставаться в постели, а муж и ассистент, как могли, помогали мне правильно дышать, чтобы выдержать схватки.

Днем давление у меня вновь начало подниматься — как следствие боли, которую я испытывала. Врач сказал, что магний не дает желаемого эффекта, что давление опять приблизилось к опасной черте (207/119), и что он рекомендует эпидуральную анестезию, поскольку она, помимо всего прочего, существенно снижает кровяное давление. Моя голова была затуманена действием магния, и я не сразу поняла, что должна согласиться на эпидуральную анестезию, чтобы сохранить шансы на вагинальные роды. Если так пойдет и дальше, то высокое давление приведет меня к кесареву сечению.

Эпидуральная анестезия — именно этого я так надеялась избежать! Я плакала, когда мне вводили иглу и катетер, но не от боли, а от отчаяния и усталости. Во что превратилась нарисованная мной картина родов? Она стала еще более далекой после введения мочевого катетера, который потребовался потому, что эпидуральная анестезия заглушает позывы к мочеиспусканию. Ситуация усугублялась тем, что изменения в сердцебиении ребенка, регистрируемые фетальным монитором, стали почти неразличимыми. Частота сердцебиений уменьшилась, потому что из-за уменьшения количества жидкости пуповина при каждой схватке пережималась все сильнее. Для того, чтобы защитить и поддержать ребенка в оставшееся время родов, а также получить возможность точнее отслеживать показатели его жизнедеятельности, врач предложил сделать амниоинфузию. Для этого использовался вагинальный катетер, через который вводили воду в плодный пузырь. Кроме того, для точной оценки состояния ребенка к его голове требовалось присоединить электрод фетального монитора.

Представьте себе эту картину: в самый разгар родов я лежу на спине с иглами в двух руках и в спине, с двумя вагинальными катетерами, мочевым катетером и кислородной маской на лице (чтобы не сомневаться, что ребенок получает достаточно кислорода). Это было совсем не похоже на то, что я рисовала в своем воображении, и я плакала, никого не стыдясь. Муж и ассистент сочувственно помогали мне делать каждый следующий шаг. Врач оставался спокойным и уверенным в своих решениях и ни разу не сказал, что если я не последую его совету, кесарево сечение станет неизбежным.

В субботу ночью, когда схватки были в самом разгаре, у меня обнаружилась зона, на которую не действует эпидуральная анестезия. Боль в районе правого яичника была невыносимой, и у меня вновь стало подниматься давление. Мой муж и ассистент крепко спали, устав постоянно поддерживать меня на протяжении стольких часов. Я промучилась пару часов, пытаясь при помощи дыхательной техники приглушить боль, но затем «горячая зона» расширилась. Анестезиолог предложил повторную эпидуральную анестезию, и я согласилась.

Для полного раскрытия шейки матки мне потребовалось тридцать пять часов. В воскресенье, примерно в 4.30 утра, доктор П. сказал мне, что можно тужиться. Тужиться? Я подумала, что он шутит. Бессонница, туман в голове от препаратов магния, онемение нижней половины тела из-за эпидуральной анестезии — я не могла поверить, что все это позволит мне вытолкнуть ребенка. Врач проверил положение плода. «Высоко. Очень высоко. Этому малышу предстоит длинный путь», — скептически произнес он. В это момент я испугалась. Сколько времени, подумала я, мне предстоит тужиться? Сколько ждать момента, когда мне предложат кесарево сечение? «Теперь вы должны действительно обозлиться и вытолкнуть этого ребенка наружу», — сказал врач.

Ассистент и медсестра помогли мне сесть в регулируемой кровати для родов. Были установлены опоры для ног. Мне казалось, что всего через несколько потуг (прошло чуть больше часа) прорезалась головка ребенка. Я не поверила своим глазам, увидев в зеркале крошечное личико. Свет притушили, и звуки голосов заглушила тихая музыка. Через несколько секунд наш сын «вылетел в этот мир», как выразился мой муж.

Мне не делали эпизиотомии, и у меня не было даже маленького разрыва. Ребенка тут же приложили к моей груди. Медсестры подождали как можно дольше, а затем осмотрели и вымыли малыша. Я с удивлением смотрела на то, что передали мне в руки, — чудесного маленького мальчика с кожей и волосами цвета персика. Мы с мужем смеялись от радости.

На следующий день доктор П. пришел осмотреть меня. С неподдельным участием он спросил меня, расстроилась ли я, что роды оказались не такими, как я ожидала. Мои глаза наполнились слезами. Но эти слезы не были слезами разочарования. Никогда в жизни я не была так счастлива. Я почувствовала себя необыкновенно сильной, выталкивая моего ребенка в этот мир.

В последующие дни и недели я оценила многие уроки, которые преподнесли мне эти роды. Я многое узнала и сделала выбор на основе полученной информации, но затем мне пришлось отказаться от своего плана и довериться врачу, чтобы он помог мне в те моменты, когда я не могла помочь себе сама. Роды получились не такими, как я себе их представляла, но я благодарна врачу за его разумное применение всех возможных средств, которое помогло мне произвести на свет сына. В глубине души я не сомневаюсь, что у меня были лучшие из возможных родов — мои роды.

Наши комментарии. У Лии было достаточно медицинских показаний для хирургического вмешательства. Однако вместо того, чтобы превратиться в пассивного пациента из группы повышенного риска, она взяла на себя ответственность научиться всему, что поможет ей сделать роды такими, как она хочет. Она доверила врачам делать их часть работы, а они доверяли ей. Несмотря на неважное здоровье, эта женщина испытала ощущение силы, выталкивая ребенка в этот мир, и счастья, когда держала его в руках в первые мгновения его жизни.

Date: 2015-09-17; view: 320; Нарушение авторских прав