Глава вторая. Орки вернулись в лагерь, поделились радостной новостью с остальными, погалдели еще чуток и стали укладываться спать

Орки вернулись в лагерь, поделились радостной новостью с остальными, погалдели еще чуток и стали укладываться спать. Троих пленников, которые, к счастью, все еще не пришли в себя, они уложили рядом с костром, чтобы люди все время оставались на виду, а сами образовали вокруг них второе кольцо. Так что подобраться к своим товарищам я смог бы, только переступив через орка.

Зайдя с подветренной стороны, чтобы даже случайно не обнаружить своего присутствия, я сел на землю и стал размышлять.

Уже одно то, что я уцелел сегодня, причем дважды, можно отнести к невероятному везению. Да, Фрэвардин помог, не без этого. Но только тем, что вовремя предупредил. Хотя я и сам вряд ли стал бы орать с испугу, глядя в морду медведю. Опыта подобного общения у меня нет, но о том, что косолапые часто не трогают человека, лежащего неподвижно, слыхать доводилось. Правда, это относится только к бурым мишкам, да и то, если они раньше не пробовали человечины. Слышал еще, что медведи близоруки и оттого пугливы. Так что если бы зверь, вопреки первому варианту, все же решил попробовать меня на зуб, я мог бы попытаться устроить ему стресс. Вскочив и заорав со всей дури.

Но тут уже риск гораздо больше, чем в попытке отлежаться миром. Не факт, что медведь не отмахнулся бы от меня с испугу обеими лапами. Типа, чур меня! Изыди!.. А сдвоенного удара когтей такого исполина хватило бы любому лосю.

Вот и получается, спасибо Фрэвардину за помощь, но я бы точно не возражал, если б он объявился за шаг до того, как я провалился под землю. Было бы не столь эффектно, конечно, но тоже результативно.

Впрочем, может, я и тут не прав…

Не проделай своим весом отверстие в берлоге, куда бы свалилась Синяя Лента? Да и орки тогда не прекратили бы поиски. Значит, все, что ни происходит, пока – только к лучшему. Даже если я сам этого не понимаю.

Ну ладно. О том, что уже случилось, рассуждать занятно, но бесполезно. Лучше подумать о том, что еще предстоит сделать…

Напасть на дюжину отменных бойцов с одним мечом – безумие. Такое только в дешевых боевиках может прокатить. А в жизни, увы, все иначе. Пару‑тройку орков я, может, и срубил бы, пока они не прочухались ото сна, ну а потом… суп с котом. У мудреца Гулгадана стало бы на одного пленника больше.

Нет, тут в лоб не получится, надо какой‑то обходной маневр придумывать.

А для этого определимся с первоочередностью задач и проблем.

Вот что мне в данный момент больше всего мешает? Правильно, количество бойцов. Значит, будем сокращать поголовье орков. Уж на это моего умения, умноженного на сноровку Влада Твердилыча, должно хватить. Тем более сегодня, когда они настолько беспечные, что даже часового не выставили. Главное не торопиться. Дать врагам уснуть покрепче.

Очень осторожно, буквально по метру, я стал подкрадываться к лагерю. Сперва только пригибаясь. Но уже метрах в двадцати не стал рисковать, лег плашмя и пополз. Но не обыкновенной «ящерицей», как передвигаются солдаты, под обстрелом, а «крабом». Удерживая вес тела на руках и носках сапог. Это сложнее и труднее физически, но только так можно избежать лишнего шелеста и хруста. Каждый пересохший стебель с пути не уберешь, а в ночной тишине любой звук слышен очень далеко. Особенно «неправильный».

Мозг так устроен, что отсекает, фильтрует все привычное, иначе мы никогда бы не смогли заснуть, или просыпались от каждого, самого ничтожного шороха. Но он же, подчиняясь инстинкту самосохранения, сигнализирует обо всем, что выходит за рамки «нормы». Человек может крепко спать в зале ожидания аэропорта под рев двигателей и бесконечный гам пассажиров и мгновенно просыпаться, как только приятный женский голос объявит очередную посадку.

Да что там аэропорт, так, к слову пришлось. Рядом с нашим домом проложена трамвайная колея. И, начиная с шести утра и до поздней ночи, как только спаренные вагончики пробегут мимо, в серванте посуда дребезжит, а старинная люстра стеклянными сосульками позванивать начинает.

Первый месяц, как мы в новую квартиру вселились, никто вообще не то что спать – заснуть не мог. Родители ходили бледно‑зеленые, с красными глазами и постоянно зевали. Никакое снотворное не помогало. А потом – как рукой сняло. Наоборот, так привыкли к этому грохоту, что уехав на недельку в дом отдыха, через три дня вернулись. В тишине и без трамвайной «колыбельной» уснуть не могли…

Так и орки. В мирное время, да еще и в таком количестве – чувствуя себя в безопасности, они не обратили бы внимания на вой волчьей стаи, но от непонятного тихого шелеста и похрустывания сухих прошлогодних былинок проснулись бы непременно…

Время текло медленно, словно его тоже клонило ко сну, но тем не менее звезды над головой уже потихоньку начинали терять свою четкость, когда я подполз к ближайшему ко мне орку на расстояние вытянутой руки. Оставалось сделать буквально одно перемещение и нанести удар. И только теперь я понял, что сам себя загонял в ловушку. Убить всех орков и мечтать нечего. Это не перепившиеся до бесчувствия гоблины. Достаточно чтобы хоть кто‑то захрипел или в агонии засучил ногами… А один или несколько трупов уничтожат легенду о моей смерти в когтях медведя на корню. И с утра погоня опять пойдет по следу.

Уйти, наверное, смогу. Хотя бы к тому же Дарящему Деревни. Запаса сил и скорости хватит, но товарищам уже ничем помочь не удастся. Скорее всего, разъяренные смертью тех, кого я достану, орки сразу же убьют пленников. Из мести. И чтоб движения не сковывали…

Значит, первоначальный план никуда не годится. Но и уходить, ничего не сделав, тоже было выше моих сил. Вот засада!..

И тут взгляд зацепился за рукоять кинжала, вбитого в землю рядом со спящим орком. Разумная, надо отметить, предосторожность. На метровый ятаган, даже без ножен, во сне напороться проблематично. А засадить себе в живот собственный кинжал, оставив его заткнутым за пояс, ворочаясь с боку на бок, как два пальца об асфальт…

Я глядел на отполированную до блеска рукоять из желтоватой кости и ухмылялся. Именно этой детали мне и не хватало. Теперь я знал, что и как делать.

Кинжал не возражал против смены владельца.

Орк слева лежал ногами к ногам хозяина клинка. Справа – головой к голове. Но, как гласит народная мудрость, ближе не значит лучше. Хрипение умирающего, да и моя собственная возня, могут привлечь внимание быстрее, чем вероятное подергивание ногами. Значит, судьба… Сегодня умрет тот, что справа.

Я осторожно сместился правее. Занял удобную позицию, выждал немного, положившись на инстинкт. Потом быстро приподнялся, левой рукой зажал пасть орка, а правой – вогнал острие кинжала ему в глазницу. Не со всей дури, но чтоб мозг пробило наверняка.

Орк даже не дернулся, как лежал, так и замер неподвижно. Редкий случай, но бывает. Если смерть наступает в момент «быстрого» сна и мозг не успевает обработать последний полученный сигнал.

Оставив кинжал в ране, я еще с большей предосторожностью, поскольку пятился, заметая за собой следы, отполз от лагеря. Метров на пятнадцать… И только там развернулся и ускорил темп передвижения. Уползал, кстати, в южном направлении. Даже рассчитывая на то, что орки, опознав орудие убийства, не станут искать другого виновного, нельзя сбрасывать со счетов, что кому‑нибудь не взбредет в голову осмотреть следы вокруг. И вот тут в мою пользу должна сработать психология. Появления врага подсознательно ждешь с любой стороны, кроме ведущей к дому… Ну или хотя бы высматриваешь не так пристально.

* * *

Конечно, для придания пущего правдоподобия, стоило бы что‑то ценное украсть у убитого и подсунуть хозяину кинжала, но этот трюк я решил придержать на будущее. Один труп особых подозрений вызвать не должен. Характер у орков мягкостью не отличается, так что сойдет для начала и самый простой вариант… Мало ли какие у них там промежду собой обиды и счеты были? Вот и не сдержался…

Именно этот план сложился, пока я смотрел на кинжал орка. Мгновенно. Словно последний фрагмент пазла встал на место. Вспомнились слова Эммануила о том, что в мою память заложен невероятный объем информации, которым я пока не пользуюсь из‑за ненадобности. И тогда я спросил себя: какие и за что наказания предусмотрены для преступников законами орков?

Оказалось, уголовный кодекс у диких сынов степей простой, как палка. В том смысле, что различает всего два типа преступлений и соответственно практикует тоже только два вида наказаний.

Первый тип уголовно наказуемых злодеяний – трусость в бою, открытое неповиновение вождю, старейшине или полевому командиру. Наказание за проступок – немедленная казнь без права на помилование.

Второй тип – все другие преступления, направленные против членов племени или их имущества, повлекшие за собой смерть кого‑либо из них. Наказание – взыскание денежного штрафа в пользу семьи погибшего и поединок с таким же штрафником. Победитель считается прощенным Великим Духом и снова обретает все права члена племени. Месть или иное оскорбление, нанесенное очистившемуся орку кровниками, уже будет считаться новым преступлением.

Сложив два и два, я придумал, как, не вызывая подозрений, уменьшить количество орков их же руками. Поскольку для этого достаточно было столкнуть парочку камней, а уж лавину они сами устроят.

С первыми же лучами солнца подтвердилась пока еще только первая часть моих расчетов…

Держась в стороне от орков и за пределами прямой видимости, я тем не менее вполне отчетливо слышал большую часть их рева. Достаточно, чтобы иметь представление о происходящем в лагере. Ну а то, чего не разобрал, не так уж и сложно домыслить. Не бином Ньютона.

– Гулгадан! – заорал кто‑то. – Джегеба убили!

– Когда?! Кто?! – отозвалось сразу несколько голосов.

– Сам смотри! Видишь – у него в глазу кинжал!

– Это чей клинок?! – взревел Гулгадан. Его обертоны я уже немного отличал от остальных.

– Одарка!.. – Кто‑то из орков опознал орудие убийства.

– Одарка?.. – еще громче завопил Гулгадан. – Эй! Одарк! Иди сюда! Это твой кинжал?!

– Мой… – Голос неуверенный, а оттого едва различимый на таком расстоянии.

– Ты зачем Джегеба убил, сын бешеной суки? Что вы не поделили?

– Я не убивал его, Гулгадан. Клянусь.

– Не лги, отродье бешеного вепря! Кинжал твой?!

– Да…

– Ты кому‑то давал его или терял?

– Нет…

– Так почему он торчит у Джегеба из глаза? Ты трус, если напал на спящего родича! Имей же мужество хотя бы признаться в этом!

– Это не я!..

– А кто?! Может, я?! Или вот он?! Или Глемид?

– Я не знаю.

– А может, ты скажешь, что ночью в наш лагерь пробрались враги? И кто же это? Люди? Гномы? Или, может быть, длинноухие эльфы?

– Гулгадан, я не убивал.

– Повторяю: ты трус и лжец… но так и быть – я проверю. Глемид, ты был вчера с нами возле берлоги. Бери Каргисса и еще двоих. Хорошо осмотрите следы. Может, тот, кого мы искали, не угодил в ловушку и пошел дальше? А вчера хотел освободить пленников, но не смог? А ты, Одарк, проси Великого Духа, чтобы воины нашли следы чужака. Потому что я не посмотрю, что ты племянник моей третьей жены. Закон племени один для всех. Пролитая кровь требует отмщения.

– Позволь мне пойти с ними…

– Не доверяешь? Думаешь, Глемид не будет слишком усердствовать в поисках? Хорошо. Иди. Ищи сам свое оправдание. Каргисс, ты лучший лучник. Если Одарк побежит – убей его.

– Не сомневайся, Гулгадан. Джегеб был мне другом. Пусть эта свинья только шаг лишний сделает. Клянусь благословением Великого Духа, я всажу ему стрелу прямо в сердце. А потом отрежу голову и отнесу вдовам Одарка.

– Можешь… Теперь идите. Я все сказал! А вы чего столпились?! – Полевой командир переместил злость на остальных воинов. – И разбудите уже пленников!.. Пусть выроют могилу для покойника. Или хотите сами в земле копаться?

Похоже, желающих не нашлось. И через какое‑то время я услышал голос Тени.

– Забавно. Целитель Тим, похоже, мы славно поужинали. Садились к трапезе вчетвером, а проснулись…

– Ничего не понимаю, – отозвался Подорожник. – Как это могло случиться? Я же сам проверял все, что девчонка собрала… Каждую травинку, каждый корешок. Где же она хранила сонное зелье?

– Могу предположить…

– Не надо. И так блевать тянет…

– Надо было тщательнее жевать…

– Эй вы, свиньи! – заорал кто‑то из орков. – Хватит уже хрюкать! Начинайте рыть яму!

– Дядя Тим, это для нас? – Звонкий голосок Щека ни с чем не спутать, даже без «дяди».

– Нет, парень, не переживай… – первым ответил следопыт. – Вон мертвец валяется. Его хоронить будут. Да и вообще, если орки столько усилий потратили, чтобы живыми нас схватить – значит, наши могилы еще далеко.

– Это Влад Твердилыч… Ой!

– Ну какой же это Влад Твердилыч? Ты что, парень? Орк!

– Я понял, дядя Тень. Извините меня… Сглупил. Чуть не обмолвился.

– Ничего. Но ты правильно подметил. А значит, все не так печально… Пошли копать яму. Не будем злить орков. У них и без того настроение поганое. Что тоже не может не радовать…

– Мне послышалось или ты сказал, что чему‑то рад, навозный червь? – в разговор моих товарищей ворвался рев Гулгадана.

– Конечно… – подтвердил Тень. Наверное, чтобы проверить предположение о том, что пленники нужны целыми и невредимыми. – Ведь мы еще живы.

– Это ненадолго… – неожиданно успокоился орк. – Шевелитесь. Мы не будем ждать до ночи.

– Уже копаем…

– Э‑ге‑гей! – Полевой командир заорал так, что его голос наверняка было слышно километров на семь, как гудок парохода. – Ну что там?!

– Поверху берлоги следов нет! – прокричал в ответ кто‑то. Видимо, Глемид или Каргисс. – Только до ямы! Медведь ушел. Посмотреть внизу?

– Понятно… Нет, все равно ничего, кроме разгрызенных костей, вы там не найдете! Тащите Одарка сюда!

«Минус два!» – Я мысленно поздравил себя с удачным завершением и этого этапа. Теперь следовало подогнать ничего не понимающему Одарку достойного противника… Которого он либо убьет, либо от чьей руки погибнет сам. Но для воплощения в жизнь следующей части плана надо было дождаться ночи. А что орки останутся ночевать здесь же, я был уверен почти на все сто.

Уйти с места захоронения без тризны по усопшему воину они могли бы только преследуя его убийцу. Во всех остальных случаях – такой поступок смертельное оскорбление роду погибшего, да и сам дух мертвеца мог затаить обиду на бывшего командира и остальных товарищей. Ну а на какие каверзы и месть способен разъяренный призрак, суеверные орки даже думать не хотели.

Так что заупокойной тризны не миновать. Ну а какие поминки без хмельной чаши? То есть именно то, что мне и нужно. Главное, чтобы орки спьяну на пленниках злость не стали вымещать. Но – это вряд ли. Иначе зачем бы нас понадобилось усыплять? И к гадалке не ходи: кому‑то нужен «язык». И этот кто‑то вправе отдавать соответствующие приказы.

– Эй! Каргисс! – словно подслушав мои мысли, опять заорал на всю степь Гулгадан. – Глемид сам приведет Одарка! А ты – бери бойцов и подстрелите нам что‑нибудь вкусное! Будем поминать Джегеба!

– Хорошо! Я следы стада сайгаков видел. Скоро вернемся с добычей. Жгите костры…

«Ну вот – что и следовало доказать. А теперь и мне немного вздремнуть не помешает. Эй, Эммануил!»

«Что?»

«Как тебе приключение? Интересное?»

«Очень…»

«Тогда не в службу, а в дружбу – покарауль чуток? Мне ночью много сил понадобится. А я уже черт знает сколько не спал».

«Это невозможно, Влад! Я же смотрю на мир твоими глазами. Если ты зажмуришься – я тоже ничего не увижу!»

«А ты и не смотри. Просто прислушивайся. Заподозришь что‑то неладное – сразу буди…»

«Ну хорошо. Только это не совсем…»

Дальше я уже не слышал, потому что мгновенно провалился в сон. А и нефиг. Должна же, помимо всезнания, быть еще хоть какая‑то польза от бога. Не эфемерная, а ощутимая, я имею в виду.

* * *

Ближе к вечеру поминальная тризна перешла в ту завершающую стадию, после которой, собственно, и рождаются анекдоты из разряда: «Слышь, а Вася почему не пьет?» – «Ты, чё? Он же умер…» – «Типа так умер, что даже соточку с нами не опрокинет?!»

Сколько и чего было съедено и выпито друзьями почившего воина, я не видел, но догадывался, что немало. Пришлось даже обратиться в справочную с вопросом: «Откуда у орков с собой такой солидный запас спиртного?» Оказалось, что эту проблему сыновья степей решили довольно просто. У каждого воина как раз на такой случай имеется «прощальный кисет» с некой наркотической смесью из измельченных сухих трав и грибов. Зелье не такое сильное, как та гадость, которой Синяя Лента отключила моих товарищей, но тоже хорошенько отшибающее мозги. Его заваривают как чай, ну а дальнейшее всем известно… Может ли сегодня быть хорошо? Может, но за счет завтра.

Предоставив оркам провожать в последний путь безвременно почившего Джегеба, я отошел еще немного в сторону и занялся собственным обедом. Как говорится, война войной, а прием пищи по распорядку. На пустое брюхо много не навоюешь. Особенно если еще и недосыпать постоянно.

На серьезную охоту не было времени, да и нужды тоже. Высмотрел зайчишку, задремавшего на солнцепеке, им и ограничился…

Потом еще немножко вздремнул. Вынужденно…

Ждать – самая нервная и трудная часть любого дела. Вода в клепсидре, как назло, сразу же в какую‑то патоку превращается. Так тянется, что никакого терпения не хватает. А если еще подключить воображение и начать думать о том, что орки с дурных глаз могут сделать с пленниками – зубами землю грызть начнешь. И вместо отдыха только измотаешь себя. Так что лучше посчитать баранов и отключится…

Не скажу что выспался, но когда проснулся, чувствовал себя бодрее. А главное – над головой уже и звезды нарисовались, смеркалось. Можно было приступать ко второй части Марлезонского балета.

По‑прежнему соблюдая максимальную осторожность (мало ли что взбредет в голову Гулгадану, возьмет и выставит посты) да и вообще – береженого даже Бог бережет – я стал приближаться к притихшему лагерю.

Но когда подкрался достаточно близко, понял, что с таким же успехом мог передвигаться строевым шагом, бить в барабан и играть на гармошке. Все орки спали как убитые. При виде такой картины у меня даже сердце екнуло. Неужели так просто? А я еще говорил себе, что орки не гоблины. Счас! Похоже, вся нелюдь одним миром мазана… Хотя какой еще мир, они же тут все поголовно нехристи. То бишь, твари бездушные и в грехе погрязшие. Осталось только прирезать сволочей. Жаль, я не религиозный фанатик из прошлых столетий.

Ладно, разберемся. В данной ситуации совершенно не обязательно устилать путь трупами. Можно и просто так уйти…

Больше не скрываясь, я вошел в лагерь, по дороге даже пнув для интереса одного из одурманенных отваром воинов. Тот проворчал в мой адрес что‑то нелицеприятное, но даже с места не сдвинулся.

– Эй, други, вы как? Живы? Потерпите еще чуть‑чуть. Сейчас освобожу… А потом вместе решим: прикончить этих тварей или отпустить.

Я подошел к лежащим у костра товарищам, вытащил кинжал и наклонился над целителем Тимом, намереваясь перерезать путы.

– Погоди, Влад Твердилыч! – неожиданно остановил меня Подорожник. – Не торопись.

– Не понял? Вам в плену понравилось?..

– Объясню сейчас, только не режь… Мы, пока тебя дожидались, о многом переговорить успели.

– И?

– Решили остаться.

– Ясно, похоже, вам тоже этой бурды наливали, – хмыкнул я, берясь за ремни, которыми были стянуты запястья целителя. – Ничего, небольшой марш‑бросок мигом организм от дурмана очистит.

– Стой! – Подорожник перевернулся на другой бок, пряча руки. – Влад, мы не шутим. Ты просто выслушай и сам все поймешь.

– Тень… – Я посмотрел на следопыта. – Вы серьезно?

– Вполне, командир, – кивнул тот. – Не спеши. Сперва послушай. Целитель Тим дело говорит.

– Ладно, излагайте…

– Судя по тому, что все мы до сих пор живы, нас кто‑то очень сильно видеть хочет. А если учесть, что засада была подготовлена заранее, то нашего появления еще и ждали. Как думаешь, Влад Твердилыч, не связано ли все это с тем самым Огненным посохом?

– Имеется такая мысль… – Я не стал отрицать. – И даже вполне разумная. Мне она тоже в голову пришла. Хотели бы следы замести, перебили бы стрелами из засады, а не заморачивались подсылом рабыни. Но зачем вам в плену оставаться, я что‑то в толк не возьму?

– Потому что это самый короткий путь к тайне. Если нас ждал тот, кто завладел ключом от башни Пяти ветров, то к нему и отведут. А разве мы не за этим в степь пришли?

– Не совсем. – Я присел рядом с друзьями. – Мы хотели прийти к оркам свободными. Купцами… А то, что ты предлагаешь, целитель Тим, не только хитрый трюк, но еще и самый короткий путь к смерти. Скорее всего, весьма мучительной. Если себя не жаль, так о Щеке подумай. Парнишка и не пожил толком.

– Я не боюсь!

– Ну и зря… – проворчал я. – Твое бесстрашие говорит не о храбрости, а об отсутствии воображения. Проще говоря, ума не хватает последствия оценить. А вот когда тебе живот разрежут и начнут кишки наматывать…

– Командир, ты чего? – возмутился Тень.

– Извините. Прости, Щек. Я просто дурость терпеть ненавижу. Особенно бессмысленную.

– Ты сейчас горячишься, а потому неверно оцениваешь ситуацию, – перебил меня целитель Тим. – А еще ты обещал выслушать.

– Да. Говори…

– До тех пор, пока нас не приведут в стойбище, нам ничего не угрожает. Орки уже несколько раз намеревались сорвать злость, но их полевой командир строго‑настрого запретил трогать пленников. Именем Богморны. И, как видишь, до сих пор это работает. Мы ведь даже, когда могилу рыли, не пытались убежать.

– Днем это глупо. Вас все равно догнали бы… Чтоб уйти от орков пешком, надо хоть на четверть дня опережать преследователей.

– Это неважно. Пока все уверены, что тебя медведь задрал, они поберегут нас…

– Да, а как ты все это так ловко подстроил, командир? – не сдержал любопытства Тень. – Среди них есть парочка толковых следопытов. Но даже они поверили!..

– Долго объяснять. Потом… давай, Тим, говори дальше. Время уходит…

– Я хочу сказать, что надо подождать, пока нас не отведут в стойбище. А вот там, Влад Твердилыч, ты уже поступай, как сам посчитаешь нужным. Не думаю, что подходящий случай не подвернется. Дома орки ведут себя еще беспечнее, чем в степи.

– Твои слова – да Создателю в уши.

– Будем надеяться. Зато мы сразу разузнаем столько, что никаким «купцам» и не снилось. Которые, кстати, оказавшись в стойбище, очень быстро из свободных людей могли бы в пленников превратиться. Стоит только, по мнению вождя, чересчур цену заломить. Но в этом случае выручать нас уже будет некому.

– Я понял.

– Вот поэтому мы и остаемся. Нельзя иначе. К тому же после побега орки поймут, что ты жив и сообразят, кто убил Джегеба. Значит, будут сторожить посох пуще зеницы ока. И нам придется возвращаться, так ничего и не разузнав.

– В общем‑то логично. Но как‑то…

– Понимаю, командир. – На лице Тени плясали багровые отблески костра, из‑за чего следопыт казался видением из снов, а не живым человеком. – Ответственность на плечи давит. Мы в опасности, а ты как бы бездействуешь, да?

– Вроде того…

– Глупость. Мы‑то как раз в безопасности. Рисковать и действовать предстоит только тебе. Когда уже по‑настоящему спасать нас полезешь. Так что ты, пожалуйста, будь осторожен. Поскольку потом нам больше не на кого будет надеяться.

– Ладно, парни. Вы молодцы… Держитесь. Я не подведу… А чтоб вы не скучали, небольшой спектакль под занавес.

– Эй, Влад, ты что задумал? – забеспокоился Подорожник. – Может, не надо, а то Гулгадан неладное заподозрит. Действительно он слишком умен для орка.

– Ничего особенного, но просто так уйти – выше моих сил. В общем, смотрите сами, завтра, надеюсь, забавно получится.

Я подошел сзади к воину, дремавшему сидя лицом к костру. Похоже, полевой командир все‑таки оставил часового, но забыл запретить ему пить со всеми. Понадобилось совсем незначительное усилие, чтобы орк нырнул лицом в тлеющие угли.

Воспользовавшись мгновенно сгустившейся темнотой, я рванул прочь со всех ног, и душераздирающий вопль боли догнал меня уже метрах в сорока от лагеря. Я остановился, присел, чтоб не отсвечивать на фоне звезд, и приготовился наблюдать.

Да, насчет барабанного боя, с которым якобы можно было пройтись по лагерю орков, я перегнул палку. От криков обожженного товарища те хоть и постепенно, но начали приходить в себя…