Древо Крови

От волнения Люк не спал всю ночь. Слишком много событий! Он устал, лег на постель, и совершенно расслабился. Но голова его работала без передышки. Как же много непонятного. Ясно лишь одно — теперь все будет хорошо. Но представить себе, в каком направлении пойдет его жизнь, он не мог. Он хотел быть рыцарем, но он не такой, как все.

Мальчик вздохнул. На горизонте первая полоска зари прогоняла ночь над горами. В теле все еще чувствовалась тяжесть. Постель была смята… Он даже не раздевался. На миг закрыл глаза и подумал о Гисхильде. Скоро Друстан разбудит ее и остальных. У нее всегда плохое настроение, когда ее будят. Но это никогда не длится долго. Скоро он увидит ее…

Он не мог дождаться, когда они останутся одни. Он хотел поцеловать ее. Но делать это перед другими ему всегда было немного стыдно. Он совершенно не стеснялся, когда они всем звеном шли купаться голышом. Но когда остальные смотрят, как он целует Гисхильду… Тут другое. В эти моменты ему хотелось быть с ней наедине.

Он подумал о запахе ее волос. Она носила с собой аромат леса. Она…

Дверь его комнаты открылась. Вошел Леон. Он был похож на стихию — бурю, белую, сильную. У старика под глазами залегли темные круги, но усталым он не выглядел совершенно. Примарх улыбнулся и опустился на постель к Люку.

— Сегодня особенный день — День Пробуждения новых послушников. День, когда все звенья твоего курса получат герб. Это будет великий день для ордена. Но я здесь не поэтому…

Люк сел. Ему стало неловко оттого, что он лежал на постели одетый и в сапогах. Быть рыцарем — это значит всегда вести себя примерно, изо дня в день напоминал им Друстан. Даже если ты один и знаешь, что на тебя никто не смотрит.

Мальчик расправил на себе одежду.

Леон склонил голову и взглянул на мальчика. Как мог человек, которого Люк смертельно боялся, внезапно показаться ему таким приветливым и добросердечным?

— Я обещал, что поделюсь с тобой великой тайной, Люк. Когда ты узнаешь ее, то станешь понимать все, что произошло, гораздо лучше. Ты поймешь, что я не хотел быть жестоким по отношению к тебе… Но должен был быть уверен в тебе. И должен был защищать орден от Других.

— Я знаю, что…

— Нет, Люк. Речь идет не о Новом Рыцарстве. Речь идет о другом ордене. Он является настолько тайным, что в настоящее время в Валлонкуре о нем знают только пятеро. Ты будешь принадлежать к этому ордену. В следующее новолуние мы примем тебя в Братство Святой Крови. Вчера открылось, что ты — один из нас.

Люк спросил себя, могут ли у честного рыцаря быть тайны, но Леон уже продолжал:

— На наши тайные встречи я смогу брать тебя только тогда, когда ты заслужишь рыцарские шпоры. Но твое образование здесь, в Валлонкуре, будет протекать иначе, чем у других послушников. У тебя появятся дополнительные обязанности. Тебе придется учиться гораздо больше. Наградой станет то, что ты сможешь лучше понять мир, созданный Тьюредом. В тебе течет особенная кровь, Люк де Ланцак, избранник божий. Боюсь, что обязанности часто будут угнетать тебя. Ты ни с кем не должен делиться своей тайной. Даже с Гисхильдой, даже если ты любишь ее всем сердцем. Она меньше всех должна знать о том, кто ты на самом деле. Не пойми меня превратно… Мое сердце радуется, когда узнает, что кто-то из наших послушников или братьев-рыцарей открыл для себя любовь. И в данном случае даже неважно, что втайне Гисхильда — язычница.

Люк испугался до глубины души оттого, что именно примарх знает тайну принцессы. Он был стражем веры. Он не потерпит еретиков в рядах Нового Рыцарства!

— Люк, мир не делится на черное и белое. Я рад твоей любви, и в то же время я беспокоюсь. Следи за собой, и за Гисхильдой тоже. Остальные послушники звена не должны узнать, насколько далека она от истинной веры. Она не должна молиться своим божкам, произносить еретические речи и оскорблять Тьюреда. Пожалуйста, защити ее от нее самой. Надеюсь, что со временем она найдет дорогу к Тьюреду. Будь ее стражем. Огради ее от зла!

— Да, господин, я сделаю это, — горячо произнес Люк. — Я благодарен тебе за твое снисхождение к ней, брат примарх. — Он хотел опуститься на колени и поцеловать руки Леона. Каково же старику терпеть язычницу в рядах рыцарства самого святого Ордена Церкви. Он всегда будет обязан Леону.

Примарх не позволил Люку осуществить его намерение.

— Не унижайся передо мной. Мы — братья. — Он тихонько рассмеялся. — Хотя я и брат, который выглядит как дедушка. Ты должен знать, что даже если бы Гисхильда не была тайной язычницей, ты не имел бы права ничего говорить ей о братстве. Мы — избранные Господом, а врагам нашим нет числа. Даже в церкви есть себялюбивые священники, лжесвятые, которые клянутся Господом, а на самом деле только сотрясают воздух! Мы должны остерегаться их. Но однажды мы откроем миру свою тайну. И с того времени он станет лучше, Люк. Нам предназначено защищать нашу Церковь. Никто не может сражаться за нее так, как можем это делать мы. А твоя сила целителя, Люк, она просто граничит с чудом. Когда простые люди увидят, на что ты способен, они сочтут тебя святым. — Он ухмыльнулся. — Не беспокойся, я не сделаю этого. Я знаю, что ты — мальчик с высокими целями, в голове у которого всякий вздор. Но однажды мы станем другими. Когда ты постигнешь мир и будешь готов отдать всего себя, ты действительно станешь святым.

Люк не мог этого себе представить, это было чересчур. Но найти нужные слова, чтобы объяснить Леону, что он не святой, юный Лев не мог. Потому что он им точно не был! Он — просто мальчик.

— Я…

— Нет, Люк. Доверься мне как старшему и мудрейшему из нас двоих. Я распознал тебя. Я видел твое сердце глубже, чем можешь это сделать ты. Ты — то, что я сказал тебе, хотя сейчас ты этого принять и не можешь. — Он вздохнул. — Я сам очень хорошо помню свои ощущения, когда брат Ален, бывший примархом до меня, открыл мне мою силу. У меня было такое ощущение, точно я, будучи мальчиком, должен надеть доспехи, выкованные для взрослого мужчины. Но он оказался прав во всем. Я знаю, какое бремя налагаю на тебя, Люк. Если ты будешь доверять мне, тебе будет легче нести его. Ты еще доверяешь мне после всего, что между нами произошло?

Люк ответил не сразу. Слишком свежо было воспоминание о тени меча. Если бы вчера он не оправдал все ожидания примарха, то гнил бы сейчас где-то в лесу в какой-нибудь безымянной могиле. И никто из его братьев и сестер по ордену никогда бы не узнал, что с ним произошло. Он долго смотрел на Леона. У него возникло ощущение, что старик боится его и опасается, что Люк откажется. Но может ли Лев поступить так, если Господь избрал его для особой цели? Не будет ли дерзостью пренебречь даром божьим? К тому же было похоже, что Леон действительно искренне хочет помириться с ним.

— Я буду доверять тебе, — сказал он.

— Тогда положи руку на сердце и поклянись, что никогда не выдашь тайны ордена Святой Крови.

Люк положил правую руку на сердце.

— Клянусь, — торжественно произнес он.

Старик громко вздохнул.

— Хорошо, брат мой. Что ты знаешь о Древе Крови, о гербе Нового Рыцарства?

Вопрос был настолько легким, что он показался Люку немного обидным. Он мог бы ответить на него даже еще до того, как впервые встретился с Мишель. Каждый ребенок знал, о чем говорят знаки Церкви.

— Когда Другие взяли в плен Гийома, они привязали его в Анискансе к большому дубу перед старой храмовой башней. Они хотели заставить его очернить Тьюреда. Поскольку тот не согласился, они стали пытать его. Их стрелы пронзали его руки и ноги до тех пор, пока дуб не обагрился кровью святого. Когда он устоял перед пытками, они сожгли его вместе с дубом. Итак, Древо Крови — это дуб, на котором Гийом принял страдания. Древо Праха — знак его смерти, за которую следовало отомстить.

Леон хлопнул в ладоши.

— Хорошо выучил, мальчик, я сам не сказал бы лучше. Но есть еще и другая, скрытая история. Она является тайной Братства Святой Крови. У Гийома был сын, Святой Жюль. Он был странником, обновившим Церковь Тьюреда и основавшим орден Древа Праха. Он хотел подарить Церкви меч, чтобы в будущем она не была беззащитна перед кровавыми злодеяниями Других. А еще Жюль был мужчиной с добрым сердцем, которому легко открывались сердца женщин. Никто не может сказать, сколько детей он зачал. Так же, как и Гийом, Жюль был сильным целителем. Он унаследовал дар от своего отца и передал его своим потомкам. До сих пор рождаются правнуки святого Гийома, у которых в крови данный ему Господом дар.

Леон выжидающе смотрел на него.

Прошло несколько мгновений, прежде чем Люк понял, что это может означать. Но это было настолько чудовищно, что он не мог решиться вымолвить это.

— Этого не может… Я не…

Старик схватил его за руки.

— Да, Люк. Ты — правнук Гийома, и в твоих жилах течет освященная Тьюредом кровь. Наш герб, Древо Крови, имеет два значения. Одно из них известно каждому ребенку, как ты уже говорил. Но второе, скрытое толкование, известно только Братству Святой Крови. Герб — это наше отражение. Отражение нашей родословной. Гийом и Жюль — это ствол. Потом дерево начало выпускать ветки. Мы и есть Древо Крови, Люк.

Мальчик почувствовал себя совершенно огорошенным. Леон, наверное, ошибается!

— Я всего лишь сын оружейника. Ты, должно быть, ошибаешься. Я…

Старик меланхолично улыбнулся.

— Нет, на этот раз — нет, Люк. Вчера я наконец-то распознал тебя.

Улыбка замерла. У Люка возникло ощущение, что Леон хотел что-то сказать ему, но потом все же решил промолчать.

— Тебе знакомо чувство, что ты не такой, как другие? Что с тобой что-то не так?

— Да, — выдавил он из себя. Господи, как же хорошо знакомо ему это чувство! Два года, с тех пор как рыцари в вороньих масках пришли в Ланцак, оно мучило его каждый день. Да и раньше он подозревал, что с ним что-то не в порядке.

— Ты — единственный, кто пережил чуму в своей родной деревне. Ты необычаен. Прости мне, что я считал тебя подкидышем. Но ведь и силы Тьмы мощны. И оружие их — подлость. Однако ты — избранный Господа. Но и это должно остаться тайной, потому что слишком многочисленны наши враги. Мы тоже сражаемся втайне. Даже наши братья и сестры не должны знать, кто мы. Ты увидишь, это самое тяжкое бремя из всех. Сможешь ли ты нести его?

Люк знал, что ничего не скажет. Он ведь поклялся. Но он немного побаивался Гисхильды. Она умела заглянуть ему прямо в сердце. Как же ему скрыть от нее эту тайну?

— Я буду верен Братству Святой Крови. И буду во всем слушаться тебя, брат Леон.

— Ничего другого я и не ожидал. — Примарх со вздохом поднялся. — Пусть тебе дадут в конюшнях лошадь, Люк. Менее чем через час твои Львы получат свой герб. И не отчаивайся. Позорное пятно тоже может привести к славе. Мы, Львы, никогда не ищем легких путей. Зато все нас знают, пусть даже не все любят.

Date: 2015-09-17; view: 405; Нарушение авторских прав