Реформа центрального церковного управления

За исключением лишь четырех архиереев весь русский епископат требует восстановления патриаршества, упраздненного Петром I. Три из несогласных с общим мнением голоса (Парфений Подольский, Димитрий Балтский, викарный епископ Подольской епархии — II, 490–497 и Лаврентий Тульский — III, 381–382) боятся каких бы то ни было значительных реформ в условиях революционной атмосферы. Они выступают и против самой идеи собора. Четвертый (Паисий Туркестанский) выражает крайне противоположное настроение: он боится, что государству было бы легче осуществлять контроль над патриархом, чем над коллективным управлением Церковью, и выступает за коллегиальное и выборное руководство на всех уровнях церковной администрации (I, 50–52).

Большинство епископов, защищавших идею восстановления патриаршества, практически единодушны в критике существующего социального режима, который они считают неканоническим и противоречащим началам соборности. Избрание патриарха рассматривается ими как необходимое условие независимости Церкви — под руководством первосвятителя, ответственного за соборную форму правления, — от централизованной государственной бюрократии (см., в особенности, «Отзывы» из Уфы — II, 54–55; Пскова — II, 224; Киева II, 103; Москвы III, 253–256; Варшавы — II, 273–275; Рязани — III, 579; Волыни — III, 186–194; Оренбурга — II, 146–147; Холма — II, 466 и Америки — I, 530).

Наряду с этими основными аргументами — в которых консерваторы и либералы соглашаются, хотя и по несколько различным мотивам, — в некоторых «Отзывах» приводятся дополнительные доводы, особенно тот, что, согласно православной традиции, каждая поместная церковь должна быть руководима лично епископом главного города: среди православных Церквей–сестер русская, со времен Петра, единственная из всех, была лишена этого личного руководства.

Широкое единодушие авторов «Отзывов» в вопросе о восстановлении патриаршества не распространялось, однако, на определение роли и ответственности патриарха. Историк И. Соколов, специалист по истории Константинопольского патриархата, которого митрополит С. — Петербургский попросил высказаться о каноническом аспекте намечавшихся реформ, изложил обоснованное мнение, защищающее монархическую власть патриарха в Церкви, распространяющуюся и на собор (III, 128–130). Широкое большинство епископов, однако, характеризует патриарха лишь как «первого среди равных», так что собор всех епископов является в действительности высшей властью, и суду его может подлежать и сам патриарх (ср., например, «Отзывы» из С. — Петербурга — III, 86; Москвы — III, 256; Калуги — I, 29; Вятки — II, 509–510; Холма — II, 466; Ставрополя — II, 261; Финляндии — III, 269–270; Орла — I, 520–521; Оренбурга — II, 146–148; Иркутска — II, 227).

Много внимания уделяется в «Отзывах» вопросу о составе будущего собора: будет ли он чисто епископским собранием или будет включать и клир и мирян? Этот же вопрос будет обсуждаться в работе Предвыборной комиссии, а также в богословских и церковных журналах в период между 1905–1917 гг. Решение, которое будет в итоге принято на соборе 1917–1918 гг., явственно подтвердит принцип соборности: патриарх ответствен перед собором, а собор включает епископов, клириков и мирян. Но статут 1917 г. защитит также и особую роль епископов, предоставит им коллективное право veto на все соборные решения. Интересно, что именно эта система соборной работы и избрания патриарха предлагается в «Отзыве» будущего патриарха Сергия (Страгородского): три кандидата на патриаршество выделяются путем повторных голосований «палаты» епископов, «нижней палаты» клириков и мирян и решением царя. Затем патриарх избирается по жребию (III, 269–270). Именно так, по жребию, будет в октябре 1917 г. избран патриарх Тихон, после выдвижения кандидатов всем собором — епископами, клириками и мирянами (но уже не царем!).

Разумеется, никто из епископов не предвидит в 1905 г. ни конца монархии в России, ни отделения Церкви от государства. Во многих отзывах выражается уверенность, что будущая Россия станет либеральным государством, в котором восстановленный патриархат будет играть самостоятельную и социально влиятельную роль. Почти для всех архиереев естественной резиденцией патриарха представляется С. — Петербург. Только два епископа (Тамбовский — III, 318 и Финляндский — III, 269) считают, что Москва — исторический престол предшествующих русских митрополитов и патриархов — должна стать религиозной столицей России.