Всё, что хочешь, есть на пляже: банки и бутылки даже. С удивленьем смотрят турки, как в песке лежат окурки

В Ялте на городской набережной кого только нет. И чего только нет. И люди, и целые экскурсии, и огромное количество ларьков.

Не заходя в гостиницу, Иван Пистолетов начал вживаться в город. Он заходил в каждое кафе, в каждый бар, всовывался в каждый ларек почти по пояс и, показывая фотографии ребят, спрашивал:

– Вам не знакомы эти ребята? Они должны появиться в Ялте.

– Нет, не знакомы. Наверное, еще не появились, – одинаково отвечали и ларечники, и бармены, и официантки.

Тогда он сообразил, что надо показывать фотографию Жаб Жабыча. Дело пошло веселее.

– Да у нас в налоговой инспекции один точь‑в‑точь такой сидит! – сказала первая же официантка.

Швейцар из гостиницы «Ялта» долго рассматривал фотографию, а потом произнес:

– Это же кандидат в городскую думу Пилипенко! Им у нас все стенки заклеены.

Только третий опрашиваемый – водитель экскурсионного автобуса – наконец дал правильный ответ:

– Да это чучело у нас на массандровском пляже тележку катает.

– Где этот массандровский пляж? – спросил Пистолетов.

– В Массандре, там, где детский санаторий. А иногда с ним на морском вокзале отдыхающие мужики фотографируются.

– Зачем?

– Чтобы жен успокаивать.

– Как успокаивать?

– А так. Фотограф надевает на эту лягушку женскую шляпу и всех желающих снимает. Мужики фотографируются и фотографию домой шлют. Вот, мол, смотри, дорогая жена, больше и погулять в этой Ялте не с кем, кроме как с этой чучелой в панаме. И все остальные тетки на набережной не лучше.

– И что?

– Жены сразу успокаиваются. Ясно, с такими подружками муж долго дружить не будет. Скоро домой вернется.

«Хорошая мысль, – подумал Пистолетов. – Надо будет мне мою Марусю тоже так успокоить. Я обязательно с этим суринамским пипом сфотографируюсь».

Где‑то в глубине души ему даже стало жалко Жаб Жабыча. Еще бы, только что ему выдали паспорт, сделали гражданином, а теперь он тележку катает.

«Ну и что? – думал про себя Иван. – Если ему так хочется, пусть катает».

Вот он бы, Иван Пистолетов, ни за что бы тележку катать не стал. Даже если бы его попросил об этом в форме приказа его любимый начальник Т. Т. Бронежилетов.

И он направился к массандровскому пляжу.

* * *

Наша великолепная троица в это время нашла Школьную улицу и разыскивала Вову Новикова – нового друга Жаб Жабыча. Дом номер один был очень большой, целых три этажа, а номер своей квартиры в письме Вова не указал.

Люба Кукарекова действовала не хуже Ивана Пистолетова. Она достала фотографию мальчика в объятиях Жаб Жабыча и стала опрашивать местную молодежь на предмет, не знают ли они этого юношу в синей куртке и сапожках.

Первая же девочка с лопаткой, которая трудилась в песочнице, дала показания, что этого мальчика знает. Что он живет в квартире номер четыре на втором этаже с балконом. К нему еще вот эту толстую лягушку приводят на поводке.

Все сходилось. Люба, Владик и Витя Верхотурцев направились в квартиру номер четыре.

Несмотря на ранний час, мальчик Вова оказался дома, а не в школе. На радость Владика, Любы и Вити, он прогуливал.

– Это твоя фотография? – спросила его Люба.

– Моя, – ответил толстый мальчик. – Да вы входите.

– Ты Вова?

– Вова.

– Почему ты не в школе? – спросил Владик.

– Мне мама утром сказала: «Пока все вот это не будет съедено, из дома не выходить!» – Мальчик показал на две котлеты в тарелке, холодную яичницу на сковороде и большую кружку молока на столе.

– Давай мы тебе поможем, – предложил Витя Верхотурцев.

И в три минуты проблема с выходом из дома была решена: все было съедено подчистую.

Вова рассказал им, что фотограф Стенькин безжалостно эксплуатирует Жаб Жабыча и что его надо спасать.

– А как? – спросил Владик.

– Надо его похитить из сарая. На ночь фотограф запирает его на большой замок.

– А где мы возьмем ключ? – спросила Люба.

– У него в пиджаке. Он же снимает комнату у нас в квартире. А пиджак на вешалке висит.

Несмотря на свою толстоту, этот мальчик был достаточно разумен.

Date: 2015-09-17; view: 313; Нарушение авторских прав