Бриллианты чужой игры, или Прелестная жертва

Историки до сих пор спорят об этой загадочной интриге, приведшей, ни много ни мало, к Французской буржуазной революции. Одни считают, что происшедшее – дело рук величайшей авантюристки XVIII века – блистательной красавицы Жанны де Ламотт. Другие же думают, что сколь бы изворотливый ум ни имела интриганка, но ей, не обладавшей никакими знаниями о раскладе в высших эшелонах власти тогдашней Франции, самой осуществить всю эту фантастическую историю было бы невозможно. Ну а историки ХХ века, получившие доступ к архивам революционного времени после того, как в 1950–1960‑х годах были сняты многие запреты и ограничения, вообще прочитывают всю эту волнующую историю несколько по‑иному. Впрочем, все сходятся во мнении: не будь обычного человеческого тщеславия и жадности, все могло бы обернуться иначе.

Итак, Париж начала 1780‑х годов, времена правления Людовика XVI. Главное действующее лицо – двадцатипятилетняя красотка Жанна де Ламотт, приехавшая в столицу с мужем Николя де Ламоттом. Прелестная и оборотистая Жанна жаждет богатства и признания в свете. Предпосылки для этого, конечно, имеются, но небольшие. Правда, сама Жанна, родившаяся в 1756 году, уверяет всех, что принадлежит к старинному королевскому роду Валуа, когда‑то правившему Францией. Действительно, ее фамилия по отцу – Валуа, вот только папаша был разорившимся дворянином, который женился на служанке, опустившейся чуть не до проституции. Так что Жанна и сама с 5 лет промышляла милостыней. Однажды она попалась на глаза маркизе Буленвилье, и та, добрая душа, поверила в легенду о Валуа и пристроила хорошенькую девчушку в монастырскую школу. Так Жанна получила весьма приличное образование и после окончания заведения подыскала себе неплохую партию – вышла замуж за офицера Николя де Ламотта. Тот тоже имел фамильную легенду – считал, что происходит из графского рода. Главное, чтобы окружающие верили! Вот только денег у него не было. Впрочем, новоиспеченная парочка быстро решила, откуда их взять, – Жанна решила воспользоваться своей красотой и начала обирать любовников. Словом, средств на приличную жизнь вполне хватало. Но графиня мечтала о большем – ей хотелось блистать при французском дворе.

Случай представился, когда Ламотты познакомились с кардиналом де Роганом, епископом Страсбургским, троюродным кузеном самого короля Людовика XVI. Жанна стала его любовницей, и кардинал помог милейшей чете перебраться в Париж. Там Жанна сначала наведывалась в Версаль – хлопотать о признании своей принадлежности к роду Валуа. Ей даже пришлось устроить целое представление. Однажды на глазах у придворных она упала в обморок. Кругом зашептались: «Какой позор – представительница дома Валуа умирает от голода во дворце Бурбонов!» Об инциденте донесли королеве Марии‑Антуанетте. И эта добрая душа распорядилась признать Жанну истинной Валуа и назначить пенсион. Небольшой, конечно, но главное, королева написала приказ собственноручно. Ловкая Жанна повесила его на стену у себя в гостиной и теперь каждый день рассказывала приятельницам о том, как они с королевой познакомились, подружились, как тайком (только вдвоем!) откушивают кофей с пирожными. И окружающие поверили: Жанна действительно доверенная подружка самой королевы Франции.

Впрочем, и для подружки королевы жизнь в Париже – дорогое удовольствие. И Жанна решила выкачать побольше денег с кардинала де Рогана. У того были две слабости. Во‑первых, он мечтал стать первым министром, как его предшественники Ришелье и Мазарини. А во‑вторых, был влюблен. И в кого! В саму Марию‑Антуанетту. Вот только сама она терпеть его не могла.

Жанна заявила, что поможет кардиналу. Ему всего лишь надо написать письмо королеве, а она, Жанна, его передаст. И точно – через пару дней красотка принесла ответ. Конечно, де Роган и не подозревал, что письмо было подложным, написанным приятелем Ламоттов – Рето де Вийеттом, умеющим виртуозно подделывать почерки. Ну а состряпать письмо королевы особого труда не стоило – тем более что почерк можно было скопировать с приказа о даровании пенсиона Жанне Валуа. Да и подпись ту же поставить: «Мария‑Антуанетта Французская».

Впрочем, одна лишь переписка влюбленного кардинала не удовлетворила, и Жанна взялась устроить краткое тайное свидание с королевой. И вот 11 августа 1784 года в 11 часов вечера в темном уголке Версальского парка Роган встретился с королевой. «Прошлое забыто! – прошептала она. – Думайте о будущем!» И в это время послышался голос: «Сюда идут! Немедленно уходите!» Кто‑то подхватил плохо соображающего кардинала за руку и потащил прочь. Свидание закончилось. Но надежды влюбленного кардинальского сердца вспыхнули ярким пламенем. Ну а на «верную Жанну» пролился золотой дождь.

Надо ли говорить, что никакая королева с Роганом не встречалась. Ее роль исполнила приятельница Жанны – Николь Лаге, внешне похожая на Марию‑Антуанетту.

Между тем кардинал, зная, что королевская казна пуста, решил засыпать Марию‑Антуанетту подарками, которые отсылал через верную Жанну. И однажды та поведала Рогану, что королева мечтает купить уникальное ожерелье, созданное королевскими ювелирами Бюммером и Бассанжем еще для прежнего короля Людовика XV. Тот мечтал подарить ожерелье своей фаворитке мадам Дюбарри, но не успел – умер. С тех пор оно так и осталось у создателей. Слишком уж баснословную сумму они запрашивали – 1 миллион 800 тысяч ливров. Но ведь это – чудо ювелирного искусства: 647 бриллиантов общим весом две с половиной тысячи карат, из них 17 камней чистейшей огранки размером с грецкий орех. Мария‑Антуанетта давно уже мечтала об ожерелье, но муж отказывался от такой дорогой покупки. И вот, как сообщила кардиналу Жанна, королева сама решила ее приобрести. По ее просьбе она, Жанна, ездила к ювелирам, с которыми договорилась о продаже в рассрочку. Однако королеве нужен солидный поручитель.

Кардинал ухватился за эту идею. Правда, решил написать подробное письмо королеве. Вскоре Жанна принесла ответ: «Мария‑Антуанетта Французская» рассыпалась в благодарностях и уверяла, что поручительство – просто формальность, ибо деньги у нее имеются. 1 февраля 1785 года де Роган отправился к ювелирам и даже уговорил их сбавить цену до 1 миллиона 600 тысяч, которые должны быть выплачены в четыре приема. Кардинал получил от ювелиров уникальное ожерелье в бархатном футляре и тут же передал его Жанне, дабы та переправила Марии‑Антуанетте. Уж теперь‑то Роган был уверен, что за такую услугу получит сердце королевы, равно как и пост первого министра.

Жанна же принесла ожерелье домой. Она понимала, что продать его невозможно, но камни можно вынуть и сбыть за рубежом. И потому через несколько дней Николя с драгоценностями уехал в Лондон. Между тем приближалось время платежа. Королева конечно же ничего ювелирам не прислала. А бедняга кардинал обнаружил, что 400 тысяч наличными у него не имеется. Словом, платеж просрочили. Жанна полагала, что ювелиры начнут осаждать кардинала, но те обратились напрямую к Марии‑Антуанетте.

Естественно, выяснилось, что никакого ожерелья королева не собиралась приобретать да и вообще в глаза не видывала. В гневе она потребовала публичного судебного разбирательства. Все участники истории, кроме Николя де Ламотта, оказались в тюрьме. Это была роковая ошибка! Народ терпеть не мог королевскую чету. Никто не поверил, что Мария‑Антуанетта не взяла ожерелье себе. Решили, что она просто не хочет платить и потому спихнула все на невиновных. В мае 1786 года суд оправдал и Рогана, и Николь Лаге. Кардинала вообще вынесли из зала суда на руках под восторженные вопли толпы. Королевская власть пала в глазах народа ниже некуда. Недаром Гёте назвал дело об ожерелье прологом Французской революции. Властям удалось отыграться только на Жанне. Ее приговорили к наказанию кнутом, клеймению как воровку и пожизненному заключению. Однако каким‑то образом ей удалось бежать из тюрьмы в Лондон к мужу. Правда, власти преследовали ее и там, так что все вздохнули спокойно, когда пришло известие о ее смерти 23 августа 1791 года.

Да, непредсказуемы повороты истории. Два с четвертью века прошло, как ювелиры отдали ожерелье де Рогану, но вопросов к происшедшему не уменьшается. Во‑первых, неужели кардинал (троюродный кузен короля, служивший еженедельно мессу в Версале) не знал настоящего почерка королевы? Ну хорошо, пусть подделыватель почерков был гением, но ведь кардинал не мог не знать, что в жизни (а не в официальных бумагах) королева подписывается только именем и никогда не прибавляет «Французская»! К тому же, свой человек в Версале, он обязан был знать, что никакой подругой королевы Жанна в действительности не является. Хотя бы потому, что в связи с мерами безопасности подруги королевы были наперечет. Так, может, кардинал просто играл с честолюбивой и жадной дурочкой Жанной де Ламотт в какую‑то свою игру? И даже можно предположить – в какую. Желающих сместить Людовика XVI и Марию‑Антуанетту было множество даже при дворе. Там всегда плелись интриги, составлялись различные партии. Политика – дело тонкое. Тут ищи – кому выгодно. И найдется быстро. Знаете, кем стал «герой народа, славный кардинал Роган» после своего «всенародного» освобождения в зале суда? Сначала министром, потом – депутатом Национального собрания Франции. Да и после революции он тоже никак не пострадал. Не за прежние ли заслуги по свержению монархии? Так что получается: Жанна де Ламотт оказалась не «самой отъявленной авантюристкой осьмнадцатого столетия», как ее величали, а скорее «первой прелестной жертвой революции», игрушкой в чужих руках. В руках тех, кто рвался к новой власти.

Date: 2015-09-17; view: 375; Нарушение авторских прав