Сила злобного навета, или Справедливость в веках

Слухи, сплетни и ложные обвинения существовали всегда. Как говаривали классики, клевета сильнее пистолета. И убивала она часто не в прямом смысле, но калечила доброе имя человека, навсегда мазала его черной краской. На годы, десятилетия и даже века обвиненный становился записным злодеем. Им пугали детей, о нем сочиняли кровавые трагедии. Помните, у Пушкина в «Моцарте и Сальери»: проклятый бездарь Сальери отравил гениального Моцарта? Между прочим, русский поэт не был одинок в своих обвинениях: легенда об отравителе Сальери просуществовала больше века.

Убийство в прекрасной Вене. Слухи об отравлении поползли сразу же, едва Моцарт умер. Болезнь его началась внезапно и развивалась стремительно. Сам композитор в бреду признался жене Констанце, что ему дали аква‑тофану (ведьмину воду). Это старинный яд на основе мышьяка, но без цвета и запаха. Действует медленно, не диагностируется. Назван в честь легендарной ведьмы XVII столетия Джулии Тофаны (Тофини). Композитор умер в ночь с 4 на 5 декабря 1791 года, а 31 декабря берлинская газета, сообщая о его смерти, написала: «Поскольку тело раздулось после смерти, некоторые считают, что его отравили». Друзья шепотом говорили, что это дело масонской ложи, членом которой композитор состоял. Враги кричали, что Моцарта отравил супруг очередной красотки, которому любвеобильный композитор наставил рога. Но в музыкальных кругах Вены появилась версия невероятная: Моцарта отравил композитор Сальери, ведь всем известно, что он страстно завидовал более талантливому коллеге. Слухи росли и множились. Сальери не находил нужным опровергать их. Более того, он каждый день отсылал на могилу Моцарта алую розу. И это сочли знаком покаяния в преступлении.

Однако, если разобраться в случившемся, сразу становится ясно: в реальной жизни у Сальери не было ни малейшего повода завидовать. Современники превозносили именно его произведения, а не моцартовские. Сальери был ведущим музыкантом Вены – мировой столицы музыки. Его заслуги ценились и морально, и, что еще более важно, материально, ведь он с гордостью носил титул придворного композитора. К тому же он был талантливейшим педагогом: Бетховен, Шуберт, Лист – его ученики. К нему же послала учиться своего сына и Констанца Моцарт. Неужели она поступила бы так, имей хоть малое подозрение в том, что именно Сальери отравил ее мужа?!

Однако в 1823 году о версии заговорили как об уверенности. Престарелый Сальери к тому времени находился в одной из пригородных венских клиник. И там якобы говорил посещавшим его людям о своей вине перед Моцартом. Этого хватило, чтобы людская молва рьяно обвинила старика в убийстве давнего друга‑соперника. Не помог даже обнародованный рассказ композитора Игнаца Мошелеса о его посещении Сальери в клинике в октябре 1823 года. Тогда Сальери еще не был в помутненном состоянии рассудка. И больше всего его мучила мысль о том, что именно его обвиняют в отравлении Моцарта. «Это гнусная клевета! – сказал он. – В этом абсурдном слухе нет ни слова правды!»

Увы, Сальери так и умер, «оклеветанный молвой». Но кто же все‑таки отравил гения? Современные исследователи сходятся на мысли, что Моцарт все‑таки умер естественной смертью. Уже в ХХ веке было предпринято несколько авторитетных медицинских расследований. Конечно, дело осложнялось тем, что тело Моцарта не сохранилось, ибо его похоронили в общей могиле как бедняка. Но врачи исследовали все самые малейшие симптомы болезни, благо врач Моцарта – Томас Франц Клоссе оставил подробные записи. На их основании известный швейцарский врач Карл Бэр в 1966 году выдвинул версию, что у Моцарта был суставный ревматизм – острое заболевание, сопровождающееся быстрым воспалением и распуханием. Другой врач – Питер Дж. Дэвис в 1984 году опубликовал еще более детальный анализ. По его мнению, Моцарт еще в детстве заразился инфекцией стрептококка, от которой и страдал всю жизнь. Именно она вызвала иммунную недостаточность, усиленную чрезмерной работой композитора. Отсюда бесконечная череда болезней: композитор переболел тифом и ветрянкой, бронхитом и гепатитом и еще много чем иным. В конце концов у Моцарта началась бронхопневмония, отказали почки и появилась гипераллергия. Все это и привело к кровоизлиянию в мозг. Отсюда депрессивность, изменение личности и измененные состояния сознания. И, следовательно, уверенность, что его кто‑то травит, – Моцарта убивал его собственный организм.

Но как же роковое обвинение Сальери в том, что он расправился с более талантливым соперником? Просто людская молва падка на такие «красочные» сюжеты. Ведь это же так романтично, ошеломляюще и таинственно – убийство на почве творческой зависти. И между прочим, обвинение друга‑соперника строилось по уже давно устоявшейся традиции. Еще за 300 лет до того по Европе гуляли слухи о том, что творческие люди никак не могут смириться с более талантливыми собратьями и убивают их.

Убийство в цветущей Флоренции. Первый такой случай «творческого убийства» описал знаменитый биограф мастеров Возрождения – итальянец Джорджо Вазари в своем эпохальном труде «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих». Правда, все описанное произошло в 1461 году, а Вазари писал свою книгу в 1550‑х годах, то есть почти 100 лет после случившегося. Но каков жуткий сюжет! Известнейший флорентийский художник Андреа дель Кастаньо сдружился с приехавшим из Венеции живописцем Доменико Венециано. Дружба казалась странной: Андреа вспыльчив, хмур и нелюдим, Доменико, напротив, робок, мягок и дружелюбен. Они стали работать вместе, сняли дом на двоих. Принимали гостей: Доменико играл на лютне, Андреа пел. Но тут, видно, дьявол подтолкнул завистливого Кастаньо под руку. Потому что трудно, отдав всю жизнь живописи, вдруг осознать, что кто‑то рисует лучше. И в припадке творческой зависти Андреа подстерег друга в темном переулке за домом. Вот как описал это убийство Вазари: «Андреа свинцовыми гирями пробил Доменико лютню, а вместе с тем и живот. Но этого ему показалось мало, и он той же гирей нанес ему смертельный удар по голове. И потекла кровь…» Немудрено, что после эдакого «жизнеописания» художник Андреа дель Кастаньо был предан общественной анафеме. Его окрестили живописцем дьявола, его фрески стали замазывать или стирать со стен. И более 300 лет, вплоть до конца XIX века, читатели и знатоки живописи роняли слезы над историей вероломной дружбы Андреа и Доменико. Это был первый исторический рассказ об «эффекте Моцарта – Сальери».

Злобный навет раскрылся только к началу ХХ века, когда искусствоведы нашли под слоем поздних записей старинные фрески малоизученного художника Кастаньо. И страстная, мощная монументальная живопись так поразила тех, кто увидел ее, что решено было изучить жизнь Андреа по архивам. И выяснилось поразительное. Кастаньо никак не мог убить друга, ибо скончался в 1457 году от чумы, пришедшей во Флоренцию. И между прочим, это случилось за четыре года до того, как в темном переулке какой‑то изверг убил Доменико. Так что это Венециано пришлось оплакать своего безвременно ушедшего друга Андреа и прожить еще четыре года.

ХХ век безоговорочно признал Андреа дель Кастаньо великим живописцем Раннего Возрождения. Его работы собрали в церкви Санта‑Аполлония, ставшей музеем гения. Но как забыть века клеветы? Да и вернуть картины и фрески Андреа, уничтоженные из‑за рокового обвинения, уже невозможно…

Венецианское убийство. Тициан Вечеллио еще при жизни был признан великим. Кроме того, художнику покровительствовали не только венецианские власти, но и сам Карл V – император Священной Римской империи. Может, поэтому Тициан сумел преодолеть обвинение, брошенное ему людской молвой. В 1539 году жители сразу двух городов Италии – Венеции и Феррары – обвинили Тициана в убийстве известного венецианского живописца Порденоне.

Джованни Антонио, прозываемый Порденоне по местечку, где он родился, был очень моден и любим в Венеции. Он с огромным успехом работал также и в других городах, даже в самом Риме. Например, в Кремоне он написал «Распятие», поразившее зрителей экспрессивным и совершенно необычным ракурсом, на котором Христос словно пытается вырваться с креста ценой неимоверного, почти нечеловеческого усилия. Слава Порденоне постепенно достигла таких высот, что современники начали превозносить его выше Тициана, сталкивая тем самым обоих мастеров. Конечно, это не нанесло Тициану большого урона как художнику, но весьма ударило по материальной стороне его жизни, поскольку многие заказы перешли к его сопернику. Однако и сам Порденоне оказался вымотан этим бурным творческим соревнованием, ведь ему приходилось создавать картины и фрески в самые короткие сроки, чтобы удовлетворить многочисленных заказчиков. Это вымотало художника, и он уехал в Феррару – город более спокойный, нежели вечно бурлящая Венеция.

Порденоне хотел отдохнуть, набраться новых сил. Однако буквально по приезде живописец скоропостижно скончался. Любопытные видели, как это произошло. Порденоне сидел в траттории, обильно закусывал и пил молодое вино. Вдруг он вскрикнул, захлебнулся вином и упал лицом в столешницу. Добрые люди понесли его наверх, в комнаты для гостей. Он пролежал пару дней и умер, не приходя в сознание. И все бы ничего, да вот доброхоты видели, как в миг, когда Порденоне захлебнулся вином, из траттории стремительно выбежал человек в черном плаще. И доброхоты утверждали, что этот закутанный в плащ человек весьма походил на соперника бедного живописца – Тициана Вечеллио. Выходит, этот завистник не стерпел чужой славы и ухитрился отравить вино, которое выпил Порденоне.

Обвинение было абсурдным. Мало того что Тициан в те дни не ездил в Феррару, но многие знали, что он выполнял срочный заказ, не выходя из мастерской. Но все равно слухи росли. И только вмешательство официальных властей их прекратило. Но и тут нашлись злобные языки. «Этого придворного маляра Тициана просто отмазали!» – утверждали они. Говорят, через почти 40 лет, умирая, бедняга Тициан божился, что не виноват в смерти Антонио Порденоне. Но ему мало кто поверил – впрочем, как и Антонио Сальери впоследствии.

А зря! Ведь был же прав наш поэт Пушкин. Не в том, что тоже обвинил Сальери в смерти Моцарта. А в том, что написал: «… гений и злодейство – две вещи несовместные». И это непреложная истина. Гениальные художники Кастаньо и Тициан не убивали своих соперников по творчеству. Может, потому, что действительно были гениями? Но и Сальери не травил Моцарта, хотя, говорят, что гением он не был. Впрочем, почему? Тоже был. Ведь только гению под силу продолжить нить великого искусства, воспитав гениев новых времен – Бетховена, Шуберта, Листа и других. Не будь педагога Сальери, порвалась бы связь времен.

Date: 2015-09-17; view: 330; Нарушение авторских прав