Социалистическое правосознание

В советской юридической науке социалистическое правосознание определялось как высший тип правового сознания, имеющий самую широкую социальную базу. Утверждалось, что впервые в истории в обществе сформировалась единая система правосознания, ведущими принципами которой становятся идеи законности, равноправия, справедливости, выступающие основой ценностно-нормативной ориентации общества в правовой сфере3.

При этом под социалистическим правосознанием имелись в виду взгляды, представления, настроения, чувства рабоче го класса (всего народа) относительно характера, сущности принципов права и законности. В духе морально-политическо го единства советского общества утверждалось, что в обще стве сформировалось единое социалистическое правосознание

Коллективистский подход к проблеме формирования сущности, роли правосознания складывался как идеологическая основа тоталитарного режима, нивелирующая человеческую личность, полностью подчинившая частные интересы общественным-

Идея общественного сознания имеет глубокие исторические корни. В немецкой философии, и прежде всего у Канта прослеживается рационалистическое определение личности Е ее общей и отвлеченной основе. Отсюда определение личное признаками не индивидуальными, а родовыми. Когда фРаН

1 Алексеев И. Народное право и задачи нашей правовой политики. С. 38,

2 Петражицкий Л. Теория права и государства в связи с теорией нра ственности. СПб., 1907. Т. 1. С. 92.

3 См.: Марксистско-ленинская общая теория права и государства. листическое право. М., 1973. С. 147—148.

iaBa 9. Правосознание, правовая культура и правовое воспитание 393

.узские мыслители XVIII столетия говорили о человеке, они имели в виду человека абстрактного, обладающего од-

0Й и той же природой, а следовательно, одними и теми же потребностями, желаниями и возможностями. Например, в теОрии Руссо приоритетное значение приобретает общественен воля. Будучи источником справедливости, общим разумом граждан, она представляет собой определенный и постоянный элемент, присущий воле отдельных лиц, обеспечивающий их равенство и свободу. Из такого понимания личности складывалось убеждение, что правильно найденная общая воля будет приемлемой для всех как общий закон каждого разумного существа.

Развивая теорию общей родовой сущности человека, материалисты и атеистические гуманисты (Фейербах, Маркс, Лассаль) рассматривали отдельную личность как общественное существо. "Если человек по природе своей общественное существо, то он, стало быть, только в обществе может развить свою истинную природу, и о силе его природы надо судить не по силе отдельных индивидуумов, а по силе всего общества"1. Лассаль утверждал, что личность не есть нечто единственное, незаменимое, не повторяющееся в других, "узел особенностей", а представляет собой единичное в ряде прочих таких же единиц в их общей сущности.

Таким образом, роль личности, по существу, сводилась к нулю. Все частное, своеобразное, особенное признавалось досадным противоречием общему разумному закону, источником общественного беспокойства и несовершенства.

Но в XIX в. получил развитие и другой подход к личности, рассматривавший ее во всем богатстве и разнообразии Духовных и творческих проявлений.

Так, В. С. Соловьев, раскрывая роль личности, писал, что каждый единичный человек обладает возможностью совершенна, или положительной бесконечности, именно способностью Все понимать своим разумом и все обнимать сердцем, входить в ивое единство со всем. "Эта двойная бесконечность — силы представления и силы стремления... есть непременная принадлежность каждого лица. В этом, собственно, состоит безуслов-"°е значение, достоинство и ценность человеческой личности и °снование ее неотъемлемых прав. В этом смысле можно ска-Зать, что общество есть дополненная или расширенная лич-"°сть, а личность — сжатое или сосредоточенное общество"2.

К., Энгельс Ф. Соч. Т. 2. С. 146.

В. С. Соч. Т. 1. М., 1988. С. 283—286.

Раздел V. Позитивное право: система и категори

Личность при этом понималась как единая сущность, и общая субстанция, разлитая во многих особях, а сосредоточенная в себе и отдельная от других, одаренная разумом ц волей.

Предупреждая об опасностях отрицания автономии личности, известный русский юрист И. И. Новгородцев задолго пс революции писал: "Если между этой общностью лиц и условиями их общественного и политического существования предполагается возможным полное и гармоничное слияние, то неудивительно, что при таком понимании личности индивидуализм легко переходит в социализм и государственный абсолютизм"1.

Формирование правосознания при социализме происходило на базе марксистско-ленинской идеологии, рассматривающей общество как целостное коллективное единство, в котором все составляющие его группы (социальные общности, трудовые коллективы, различного рода объединения и т. д.) имели единое связующее начало — общность интересов, детерминированную материальными условиями социалистического развития.

На коллективную субстанцию "среднего человека" было ориентировано правосознание народных масс. Отсюда общность взглядов, оценок, представлений о действующем праве. Большую роль в этом сыграла правовая пропаганда — процесс целенаправленного систематического внедрения в сознание людей идеи о справедливом, гуманистическом характере социалистического права. А между тем законы и практика их применения оборачивались дибо полным беззаконием (период сталинских репрессий), либо весьма "усеченной законностью" в более позднее время.

Так уж получается, что каждая отдельная личность застает в определенном виде исторически сложившуюся политическую, правовую, экономическую среду, которую она должна осознать и активно усвоить. При социализме реализовыва-лась модель "Я — Мы", когда интересы и цели личности поД влиянием идеологических, политических, материальных фак торов естественно совпадают с интересами господствующих Б обществе социальных сил. Отсюда действительно в основном единое правосознание. Особую группу составляли лица, пассивно наблюдавшие за происходящим в обществе, приспосабливавшиеся к жизненным обстоятельствам. Их правосозная отличалось некоторым своеобразием. Они оценивали полит ческие и правовые явления со значительной долей скепт

1 Новгородцев И. И. Кризис современного правосознания. М., 1909. С. 260—-

глава 9. Правосознание, правовая культура и правовое воспитание 395

ц11зма, но, боясь репрессий или в силу собственной инертнос-ТР1 пассивно наблюдали за событиями, происходившими в страде, и все равно подпали под общую схему "один — как все". В общую схему не вписывались отдельные личности, которые для достижения своих целей, реализации собственного «Л" вступали в открытый конфликт с властью. Они видели опасность социалистических идей и тоталитарного режима. Действия и решения государственных органов и должностных лиц в их сознании не просто воспринимались, но и интерпретиро-вались, соотносились с содержанием личностного "Я" и часто отторгались как чуждые.

И. Бердяев, раскрывая онтологические основы тоталитаризма, пришел к выводу, что именно претензии частичного и раздельного на всеобщность порождают тоталитаризм, объективным признаком которого являются всепоглощающие структуры властвования, принимающие самые причудливые формы — от жесткой тирании до "демократического" камуфляжа. В широком смысле тоталитаризм есть власть техники, механизация социальных отношений, технизация стиля мышления, "механизация" человека, особый способ управления людьми. Утрачивается духовность и религиозность. Им на смену приходит особая форма сознания — консервативная утопия. Господствующая идея стремится изменить все реально существующие жизненные и социальные ситуации, придавая им черты утопичности или мифа1.

Присущая социалистическому тоталитарному режиму ма-эриальная "уравниловка", утвердившаяся в результате обобществления средств производства и образования социалисти-еской собственности, также тормозила развитие человече-кой индивидуальности, препятствовала самовыражению лич-оети. Труд на общество, государство с мизерной оплатой превращался в добровольно-принудительное занятие, которое не огло удовлетворить естественное желание каждого челове-а улучшить свое экономическое положение.

А. Токвиль видел опасность в такой уравниловке, неиз-еЖно приводящей к деспотизму, не похожему на деспотизм Рогялых веков, но не менее страшному. Он представлял его 1 виде бесчисленной толпы людей, подобных и равных, кото-ые стремятся к тому, чтобы доставить себе мелкие и по-Редственные удовольствия, способные согреть их душу. Над т людьми возвышается огромная опекающая власть. С каж-

. Подробнее см.: Исаев И. А. Политико-правовая утопия в России. М., У91. С. 175—176.

Раздел V. Позитивное право: система и категопг,

дым днем она делает менее полезным и более редким прцце нение их свободной воли, заключает ее во все более тесны рамки и вскоре отнимает у гражданина саму возможность pacs полагать самим собой. Взяв таким образом в свои руки каждого человека и переделав его по-своему, верховная власть распространяет свое влияние на все общество. Она обволакивает общество сетью законов и мелких правил, сложных, подробных и однообразных, сквозь которые самые оригинальные умы и самые сильные характеры не могут пробиться, чтобы возвыситься над толпой. Такой вид рабства может сочетаться с некоторыми внешними формами свободы и устанавливаться даже под видом народного суверенитета1.

Действительно, в социалистическом государстве лжепередовые принципы в экономике сочетались с жестким произволом партийно-чиновничьего аппарата. Права человека, свобода личности, благоприятные материальные условия, возможность творческого и духовного развития — критерии, позволяющие оценить государство с точки зрения "человеческого измерения", были забыты.

Правовая система тоталитарного государства обеспечивала незыблемость социалистического строя, жестко контролировала и ограничивала социальную активность граждан, что в конечном счете привело к образованию усредненных групп, ранжированных по уровню и объему потребления в зависимости от занимаемой должности, социального происхождения, национальной принадлежности, партийности и т. д. Причем все это сопровождалось риторикой по поводу всеобщего равенства, верховенства закона, укрепления социалистической законности и правопорядка, повышения уровня правосознания и т. д.