Глава I. Понятие квалификации преступлений 4 page

По правилу однозначности терминов и понятий было бы целесообразнее употреблять единую формулировку о сопряженности деяния с причинением соответствующего вреда здоровью. В действующем УК, поскольку это требование не соблюдено, толковать надлежит исходя из категорийности преступления, совершенного с насилием. Правило квалификации: способ совершения преступления не может быть по категории равным, а тем более выше, чем соответствующее насильственно совершаемое преступление.

Многозначность, порождающая квалификационные ошибки, имеется при употреблении Кодексом терминов-понятий, которые разнообразны по грамматическому значению согласно словарям русского языка, этимологическому и толковому. В таких случаях целесообразно избегать их употребления в законе либо употреблять в общепринятом смысле. В этом отношении крайне неудачно сформулированы в той же ст. 282.1 "Организация экстремистского сообщества" мотивы экстремистских преступлений. Впервые в истории отечественного уголовного права названы мотивы идеологической и политической ненависти или вражды, мотивы ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы. Репрессии сталинского режима власти убедительно подтверждают, что с идеологической, политической, социальной враждебностью, которая не объективировалась в конкретных преступлениях, нельзя бороться уголовно-правовыми средствами. С антигосударственной идеологией надо сражаться идеологическими же средствами, с политической ненавистью - политическими мерами, но не уголовными репрессиями.

Современное российское общество расслоено по классам и социальным группам, подчас антагонистически противостоящим друг другу экономически, идеологически и политически. Антикоммунизм идеологически противостоит коммунистической идеологии, так называемые либеральные взгляды олигархов на роль государства в экономике не совпадают с преставлениями "державников", которые стоят за сильное государство во внутренней и внешней политике, и т.д. и т.п. Какую идеологию и политику имели в виду реформаторы УК РФ от 25 июля 2002 г., вводя ст. 282.1? Какую социальную группу? Преступники - тоже социальная группа, вражда и ненависть к которой присуща всяким нормальным обществу и государству, не говоря уже о правовом государстве. Ссылка на восемь статей УК, в которых якобы имеется такая мотивация, только плодит квалификационные ошибки <*>.

--------------------------------

<*> Статья 29 Конституции РФ гласит: "...каждый вправе искать, получать, передавать и распространять информацию любым законным способом".

В составе "Воспрепятствование осуществлению права на свободу совести и вероисповеданий" ст. 148 УК нет мотива идеологической или политической ненависти. В составе воспрепятствования проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия или участию в них (ст. 149) также отсутствует идеологический или политический мотив. Здесь мотив пренебрежения должностным лицом гарантированного Конституцией права граждан на свободу собраний, митингов и пр. Мотив в данном составе не является его обязательным элементом и потому вообще не должен устанавливаться при квалификации.

Мотив хулиганства (ст. 213 УК) - неуважение к обществу. Никакой идеологии и политики в нем нет. По таким же хулиганским мотивам совершается вандализм, разновидность хулиганства, когда оскверняются здания или надписями портится имущество на общественном транспорте или в иных общественных местах. Искать идеологические или политические мотивы в хулиганстве, признавая их тем самым экстремистскими преступлениями, - очевидная законодательная ошибка, которая может только породить соответствующие квалификационные ошибки.

Уничтожение или повреждение памятников истории и культуры (ст. 243) - хулиганский вандализм с соответствующей мотивацией. Идеологический, политический и иной мотивы в этом составе не являются обязательным элементом и потому не участвуют в квалификации.

Аналогичное положение с квалификацией надругательства над телами умерших и местами их захоронений (ст. 244). Мотив в качестве обязательного элемента состава законом не предусмотрен. Предлагать правоприменителю, чтобы он, смотря на ст. 282.1, этот мотив устанавливал, незаконно.

Наконец, ст. 282 "Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства" мотивацией считает расовую, половую, национальную, религиозную, социальную вражду и ненависть. Эти мотивы дублируют аналогичные мотивы по ст. 282.1. Правильно квалифицировать следует только по ст. 282 УК без ссылки на ст. 282.1.

Словом, во всех восьми преступлениях, перечисленных в ст. 282.1, собственные мотивы как обязательные либо факультативные элементы составов. Требовать устанавливать для их квалификации еще иные мотивы, перечисленные в ст. 282.1, - значит нарушать закон. Совокупность этих преступлений с деянием по ст. 282.1 тоже отсутствует, если следовать предписаниям ст. 17 "Совокупность преступлений".

Четко сформулированный в УК 1996 г. в первой редакции состав "публичные призывы к насильственному изменению конституционного строя Российской Федерации" заменила новая редакция ст. 280 на "публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности". В прежней редакции статья корреспондировала ст. 278 "Насильственный захват власти или насильственное удержание власти" и ст. 279 "Вооруженный мятеж" (в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации).

Была ли необходимость в нормах об экстремизме в Уголовном кодексе, которая нарушила правила законодательной техники о системности и ясности? Состоялись острые дебаты по законопроекту об экстремизме в Государственной Думе, где почти половина депутатов при первом чтении высказалась против изменений в УК и потому, что в Кодексе достаточно норм для преследования тех, кто готовит насильственный захват власти или публично призывает к этому, и потому что в кризисных условиях такие уголовно-правовые нормы могут быть использованы против оппозиции.

Мотивы идеологической ненависти либо вражды раскрываются как "неприятие идей, которых придерживаются потерпевшие. Эти идеи могут касаться различных сторон и форм социальной жизни общества, например, государственного устройства, положения в обществе социальных групп, необходимости существования и деятельности социальных учреждений" <*>. В действительности это не мотивы идеологической ненависти, а мотивы критики недостатков российского общества и государства. Такая критика в изобилии содержится в посланиях Президента РФ Федеральному Собранию, в ежегодно проводимых им пресс-конференциях с ответами на вопросы россиян. Об идеологических баталиях на заседаниях Госдумы наглядно говорят стенограммы ее заседаний, в частности при обсуждении вопроса о ратификации Конвенции ООН против коррупции <**>. Уместно напомнить, что в 1985 г. в УК РСФСР была включена ст. 139.1, устанавливающая ответственность за преследование за критику. Она почти не применялась (с 1990 по 1995 г. всего 6 уголовных дел) и вскоре была отменена <***>.

--------------------------------

<*> Тюнин В. Указ. соч. С. 53.

<**> Стенограмма заседания 17 февраля 2006 г. N 147 (861). С. 9 - 16.

<***> См. подробнее: Кудрявцев В.Н. Свобода слова. М., 2006.

По моему глубокому убеждению, всякая идеологизация и политизация уголовного закона, а тем более конъюнктурного свойства, недопустима. Это нарушает непреложный международно-правовой и конституционный принцип законности о ненаказуемости убеждений. Это способствует уходу от ответственности крупных экономических преступников под предлогом преследования их по политическим мотивам. Политические и идеологические мотивы не носят уголовно-правового характера. Неужели история с репрессиями 1930 - 1950-х годов в СССР за контрреволюционную, а позже за антисоветскую агитацию и пропаганду (ст. 58.10 УК РСФСР 1926 г. и ст. 70 УК РСФСР 1960 г.) ничему не научила?

И что показательно: именно пресловутые идеологические и политические мотивы подвигли разработчиков на проектирование законов об уголовной ответственности за экстремизм. Краткий экскурс в новейшую историю законов, которые внесли в УК новые виды преступлений с "составами-направленности", поможет уяснить квалификацию таких преступлений.

Главный разработчик проекта криминализации экстремизма и помощник Президента Б.Н. Ельцина политолог М.А. Краснов публично в "Российской газете" откровенничал: "Проблемой экстремизма я начал заниматься в 1991 г., когда были инициированы письмо, а затем встреча группы интеллигенции с Президентом Ельциным по поводу угрозы фашизма и вообще политического экстремизма в России. В феврале 1995 г. меня назначили помощником Президента. И практически первая крупная задача была такова - подготовить указ о противодействии политическому экстремизму". Как известно, Указ Президента N 1400 о запрете Коммунистической партии России был признан Конституционным Судом в 1993 г. антиконституционным. 4 октября того же года подвергся расстрелу Верховный Совет РСФСР, заседавший в здании ВС. Затем снят с поста Председатель Конституционного Суда В.Д. Зорькин.

"Когда я посылал Генеральному прокурору выдержки из выступления Зюганова на IV съезде КПРФ, - повествует далее М. Краснов, - где, на мой взгляд, содержались плохо замаскированные призывы к вооруженному свержению существующего режима, неизменно следовали ответы, что мы-де, не находим здесь никакого состава преступления. Два режима - фашистский и коммунистический - практически одно и то же. Но по фашизму есть Нюрнбергские документы, а по коммунизму таких документов нет.

...И слава Богу, что вслед за этим законом внесли изменения и дополнения в УК.

...Готов отдать жизнь за то, чтобы некоторые ВЗГЛЯДЫ БЫЛИ НАКАЗАНЫ" <*> (выделено мной. - Н.К.).

--------------------------------

<*> Экстремизм до востребования // Российская газета. 2002. 1 октября.

Председатель Комитета по гражданскому, процессуальному и уголовному законодательству Госдумы П.В. Крашенинников усмотрел достоинства уголовного закона об экстремизме в том, что "экстремисты еще не совершили, а только ВОЗНАМЕРИЛИСЬ СОВЕРШИТЬ подобное деяние - ЭТО УЖЕ СОСТАВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ" <*> (выделено мной. - Н.К.).

--------------------------------

<*> Российская газета. 2002. 30 июля; см. подробнее: Кузнецова Н.Ф. Наука российского уголовного права и законотворчество (историко-сравнительный очерк) // Ученые-юристы МГУ о современном праве. М., 2005.

Уголовную ответственность за взгляды и намерения отстаивают доктора юридических наук, отлично осведомленные, что еще древнеримское право провозглашало: "cogitationis poenam nemo patitur" ("мысли не наказуемы"). Антиконституционность приведенных доводов и выводов очевидна. Статья 13 Конституции РФ устанавливает: "1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. 2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 3. В Российской Федерации признается политическое многообразие, многопартийность". Часть 1 ст. 29 гласит: "Каждому гарантируется свобода мысли и слова", ч. 3 - "Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них".

Между тем квалификационных проблем прибавилось после принятия 27 июля 2006 г. ФЗ "О внесении изменений в статьи 1 и 15 Федерального закона "О противодействии экстремистской деятельности". К экстремистским отнесены документы, предназначенные для обнародования, либо информация на других носителях: а) призывающие к осуществлению экстремистской деятельности; б) обосновывающие или оправдывающие необходимость такой деятельности; в) труды руководителей национал-социалистической рабочей партии Германии, фашистской партии Италии; г) обосновывающие либо оправдывающие практику совершения военных или иных преступлений, направленных на полное или частичное уничтожение этнической, социальной, расовой, национальной или религиозной группы.

В июле 2006 г. ученые Института социологии РАН провели опрос россиян об экстремизме. Результаты показали, что признак экстремизма для большинства респондентов - вещь малопонятная. Несмотря на активное муссирование проблемы экстремизма в СМИ, ажиотаж вокруг этой тематики, 80% респондентов уверены, что приход экстремистов или фашистов к власти в России невозможен. При этом 52% признались, что точного определения экстремизма дать не могут, 38% какие-то знания проявили, 10% узнали об экстремизме при опросе.

Специалисты тоже к согласию не пришли, политологи называют "экстремизмом" приверженность к крайним взглядам в политике, правоведы - политически мотивированному насилию. При такой пестроте мнений граждане руководствуются "собственной логикой и здравым смыслом". Законодательная техника не допускает включения в кодексы столь неясных терминов и понятий. Они способны привести к квалификационным ошибкам.

Вся надежда на мудрость российского правоприменителя. Не будет он, как показывает практика, квалифицировать хулиганские выходки молодых нацболов, драку членов молодежных объединений разных идеологических и политических убеждений как участие в экстремистском сообществе. Административным проступком по ст. 20.3 КоАП РФ признается "демонстрация фашистской атрибутики или символики в целях пропаганды такой атрибутики или символики". Квалификация преступлений должна следовать закону, какое бы давление на правоприменителя ни оказывали политологи и СМИ.

Впрочем, сотрудникам СМИ теперь не позавидуешь. Им бы разобраться внутри своего журналистского сообщества с пониманием дополнений к ст. 15 ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности". А предписание жесткое: "Автор печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных ст. 1 настоящего Федерального закона, признается лицом, осуществляющим экстремистскую деятельность, и несет ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке". Нелегко будет "журналистам-экстремистам" найти нормы, "установленные законодательством РФ".

Мотив как элемент состава участвует в квалификации преступлений исключительно в случаях указания на него в диспозициях норм УК как обязательных. Факультативный, не обозначенный в диспозициях уголовно-правовых норм мотив может учитываться лишь при индивидуализации наказания в качестве отягчающего либо смягчающего обстоятельства. И это правило квалификации не должно нарушаться из-за ошибок законодателя в формулировании "экстремистских" норм.

Ошибочные идеолого-политические мотивы, внесенные в УК, не укрепляют доводы ряда исследователей о том, что теперь после их появления в Кодексе можно признать существование политической преступности. В Федеральном законе от 25 октября 1999 г. "О ратификации Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам и Дополнительного протокола к ней" при подписании Конвенции говорилось: "Российская Федерация исходит из того понимания, что законодательство Российской Федерации не содержит понятия "политические преступления". Во всех случаях при решении вопроса об оказании правовой помощи Российская Федерация не будет рассматривать в качестве "политических преступлений" или преступлений, связанных с политическими преступлениями, в частности, следующие деяния". Далее приводится перечень преступлений против мира и безопасности человечества, захват воздушных судов, преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, захват заложников, преступлений, связанных с использованием ядерных материалов, с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, иных сравнимых преступлений, предусмотренных в многосторонних международных договорах, участником которых является Российская Федерация. Все эти преступления не признаются политическими.

Помимо антиконституционности криминализации идеологических и политических мотивов их практически трудно доказать уголовно-процессуальными средствами.

Идеологизация и политизация уголовного законодательства противоречит принципу законности. Их субъективное толкование неизбежно множит квалификационные ошибки, поэтому УК нельзя дополнять нормами с многозначно идеологизированными или политизированными признаками составов преступлений. Так, статья в "Российской газете" от 17 октября 2004 г., озаглавленная "Одни под куст, другие в офис", послужила поводом возбуждения уголовного дела против юрисконсульта и религиозного деятеля в г. Нальчике Р. Нахушева. Он вместе с другими выступал в СМИ и Интернете в защиту боевиков, призывал молодежь "бороться с диктаторской властью". Прокуратура Кабардино-Балкарской Республики возбудила дело по статье о терроризме. Сам подследственный скрылся после первого допроса следователями УФСБ КБР <*>. Прежде в судах Республики дела о вдохновителях, идеологах и защитниках боевиков не проходили якобы из-за пробелов в УК. Необоснованно некоторые юристы предлагают внести в УК статью, предусматривающую уголовную ответственность за сепаратизм и призывы к выходу из состава Федерации. Однако вводить такую статью нельзя ввиду антиконституционности и неясности как уголовно-правового термина. Призывы к выходу из состава Российской Федерации не противоречат ст. 5 Конституции о праве народов на самоопределение.

--------------------------------

<*> Борисов Т. Адвокаты дьявола. Пробелы в Уголовном кодексе спасают от приговора защитников боевиков // Российская газета. 2005. 8 ноября.

29 июля 2006 г. вступил в силу ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона "О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма" и Федерального закона "О противодействии терроризму". Он внес в УК ст. 205.2 "Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма". Наибольшую сложность представляет квалификация публичного оправдания терроризма. Примечание к ст. 205.2 гласит: "В настоящей статье под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании". И тем не менее квалификация состава "оправдание терроризма" потребует от правоприменителей бдительности, дабы не смешивать публичное оправдание терроризма с проповедованием исламистских вероучений, которые в принципе исключают применение насилия, с публичным выражением своих мнений и убеждений. Общественная опасность деяния, как следует из примечания, заключается в психическом воздействии на лиц с целью привлечения их к оказанию помощи террористам и к участию в террористических актах. Норма не должна служить средством решения тех или иных политико-идеологических конфликтов.

Значимым для квалификации преступлений является

законодательно-техническое правило о системности УК, в частности,

рубрикации и цифровом обозначении его норм. Уголовный кодекс РФ вначале

перешел на современную систему цифрового обозначения статей. Вместо знаков,

стоящих справа над номером статьи, после точки за основным номером ставятся

цифры 1, 2, 3 и т.д. Например, 141.1, 199.2 и т.д. Однако выдерживается

единство формулированных номеров статей УК не всегда. Принятые в июле

2006 г. новые статьи по-прежнему обозначены значками сверху:

1 2

ст. 205 "Содействие террористической деятельности", ст. 205 "Публичные

призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное

оправдание терроризма". По состоянию на 1 сентября 2006 г. УК вернулся к

прежнему обозначению статей со значками над ними. Понятно, что правильной

квалификации, которая завершается указаниями на уголовно-правовые нормы,

такая "подвижность" цифрового обозначения статей не способствует.

Квалифицированные и особо квалифицированные составы кражи сформулированы в сочетании цифрового и буквенного обозначений. В ст. 158 в частях статьи еще перечислены альтернативные виды краж. Вопрос квалификации: возможна ли совокупность простых и квалифицированных составов, если они описаны в разных частях ст. 158 или в одной части, но альтернативно?

Нечастый вид рубрикации уголовно-правовых норм, когда используются только буквы. Так сконструирована ч. 2 ст. 105 о квалифицированных составах убийства: употреблены буквы от "а" до "м". Позиция законодателя при конструировании данной статьи понятна. Квалифицированных видов убийства много, разбивать их по частям, как это сделано в большинстве статей УК, громоздко и непривычно.

Во избежание квалификационных ошибок правоприменителю приходится решать вопрос о разграничении совокупности квалифицированных составов убийства с альтернативными их видами, обозначенными одной буквой.

Возникает квалификационный вопрос: сколько составов преступлений в ч. 2 ст. 105 УК? Если считать по буквам, то 12. Но это неточно, так как ряд буквенных обозначений охватывает не один, а два или более составов. Так, п. "к" предусматривает убийство: 1) с целью скрыть другое преступление; 2) с целью облегчить его совершение; 3) сопряженное с изнасилованием; 4) сопряженное с насильственными действиями сексуального характера. Если бы вместо букв стояли части, а части всегда предполагают самостоятельный состав с собственными санкциями, не было бы трудностей с квалификацией всех видов убийства по совокупности. Но тогда квалификация по совокупности покажется излишне громоздкой.

Выход из положения некоторые исследователи видят в разгруппировании ч. 2 ст. 105 на три части, в каждой из них следует предусмотреть несколько буквенно обозначенных квалифицированных составов убийства. В таком случае квалификация по составам по частям будет рассматриваться как совокупность <*>. Применительно к квалифицированным составам убийства проблем с назначением наказания не окажется, ибо они в данной норме максимальные. Для норм же с аналогичной конструкцией, например ст. 111 - умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, ст. 112 - умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью и других статей, вопрос о квалификации предусмотренных в буквенных пунктах частей статей решить не так просто.

--------------------------------

<*> См.: Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003.

Буквенная рубрикация нормы не должна затемнять главный вопрос квалификации: предусмотренные в них составы самостоятельны или они являются альтернативными квалифицирующими элементами составов, не имеющих статуса самостоятельных составов. Однако альтернативность предполагает равнохарактерные по содержанию элементы составов, чего нет в названных нормах. Если бы при рубрикации норм УК выдерживалось единство, то каждый состав преступления формулировался в самостоятельной части с соответствующей санкцией. Но опять возникает проблема громоздкости. Решение представляется в том, чтобы рассматривать каждый состав преступления: обозначен ли он в части или пункте, в том числе буквами, содержательно, а не по цифровой либо буквенной обрисовке. И тогда по общему правилу квалификации совокупности преступлений (ст. 17) признавать наличие совокупности составов преступлений. Наказание назначать по общей санкции за каждый состав преступления отдельно, а затем поглощать или складывать его согласно ст. 69 УК. Предлагаемое толкование уголовно-правовых норм необычно, но оно совпадает с предписаниями УК об основании уголовной ответственности (ст. 8), о совокупности преступлений (ст. 17) и позволяет избегать квалификационных ошибок вследствие несоответствия норм Кодекса правилам законодательной техники о единообразии рубрикации.

Однако при всей значимости пробелов в УК для квалификационных ошибок не следует их преувеличивать. В действующем Кодексе, как правило, достаточно норм, по которым, не прибегая к аналогии, допустима правильная квалификация деяний. Аргумент об отсутствии закона стал довольно распространенным в устах правоприменителей для оправдания неквалификации преступлений.

Например, мошенничество в фармацевтике обрело масштабы национального бедствия. "Фальштаблетки", заполонившие российские аптеки, подрывают здоровье населения, обеспечивают миллиардные прибыли их изготовителям. В среднем подделывается каждая десятая таблетка. 7 из 10 дорогостоящих зарубежных лекарств - фальсификат. Генералы МВД в СМИ уверяли, что бороться с этим злом мешает пробельность УК. Между тем закон о мошенничестве, о поставлении в опасность жизни и причинении вреда здоровью, о незаконном предпринимательстве и незаконной фармацевтической деятельности никто не отменял.

Аксиоматично правило криминализации деяний: при массовидности деяний небольшой тяжести объявление их преступлениями неизбежно приведет к выборочной квалификации и большой латентности, не говоря уже о злоупотреблениях правоохранных и контрольных органов. Так, еще в 1970-х гг. мною предлагалось декриминализировать обмеривание и обвешивание. Аргумент - простой арифметический подсчет. В СССР ежедневно совершалось более 400 тыс. покупок. Если даже в каждой двадцатой из них имел место обман покупателей, то ежедневно 20 тыс. работников торговли должны были осуждаться как преступники. Очевидно, что вскоре советская торговая система испытала бы коллапс, поэтому обоснованно реформой УК 8 декабря 2003 г. ст. 200 УК об обмеривании и обвешивании была исключена. Ответственность наступает как за административный проступок (ст. 14.7, 14.8 КоАП). Вместо введения в УК новой нормы о подделке лекарств Правительство вынесло Постановление, согласно которому сам факт обнаружения в аптеке или у оптовика неуничтоженного фальсификата может стать основанием для приостановления или аннулирования лицензии. Предпринимательство без лицензии - состав преступления (ст. 171 УК), изготовление и реализация лекарственных препаратов, опасных для здоровья людей, производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, - тоже составы (ст. 238), фармацевтика без признаков угрозы безопасности людей - состав незаконного занятия фармацевтической деятельностью (ст. 235).

Другим после погрешностей законодательства источником квалификационных ошибок служат недостатки деятельности правоохранительных и судебных органов. Именно они повинны в ошибке N 1 - неквалификации преступлений вследствие необоснованных отказов в возбуждении уголовных дел или их прекращении. Делают они это ввиду процентомании - не портить статистику, хотя уже несколько лет от органов досудебного производства не требуются хорошие показатели статистического состояния борьбы с преступностью. Главная же причина элементарна - нежелание обременять себя работой (зарплата у следователей якобы не сдельная и небольшая). О том же, что при этом грубо нарушается законность ее служителями и производится прямое укрывательство преступлений со стороны представителей власти, профессионально обязанных как раз наоборот - раскрывать преступления, думают далеко не все. Несмотря на издание совместного Приказа Генерального прокурора и Министра внутренних дел "О мерах по укреплению законности при вынесении постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел" количество необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел не сократилось. Число укрытых от регистрации преступлений путем необоснованного отказа в возбуждении уголовного дела также не уменьшилось. В 2005 г. на этот способ пришлось 138 тыс. укрытых от регистрации преступлений. За сокрытие преступлений от регистрации и учета к уголовной ответственности привлечены 1270 сотрудников милиции, что, конечно, только верхушка верхушки айсберга.

Уголовный кодекс РФ не содержит статьи об ответственности за укрывательство преступлений от учета, главным образом путем необоснованного отказа от возбуждения уголовного дела "ввиду отсутствия состава преступления". При этом, как отмечалось, наличие или отсутствие состава преступления никак не исследовалось, какой элемент и признак состава отсутствует, в постановлении не указывается. Так, в постановлении дознавателя Госпожнадзора Московской области от 1 февраля 2006 г. об отказе в возбуждении уголовного дела сказано, что в действиях подозреваемой Д. нет состава преступления, так как пожар на ее половине дома произошел из-за короткого замыкания электричества. Доказательства причины возгорания, в том числе из-за короткого замыкания, никто не устанавливал. Дознаватель не мог их взять даже с потолка, ибо по прибытии его на место пожара дом сгорел дотла. И это притом, что подпись заявителя с просьбой о возбуждении уголовного дела была достаточно солидной. Что происходит с заявлениями других пострадавших от преступлений, в том числе от резко участившихся поджогов дач в Московской области, догадаться нетрудно.

Установление наличия состава преступления или его отсутствия иногда оказывается "заказным". Сформировалась даже своего рода коррупционная такса: за возбуждение уголовного дела, к примеру (зависит от тяжести преступления и от "тяжеловесности" субъекта преступления и заказчика), минимум 500 долл., за прекращение - от 1000 долл. Возбуждение уголовного дела о несуществующем преступлении может выполнять роль экономического шантажа со стороны бизнесменов.

Date: 2015-09-17; view: 412; Нарушение авторских прав