Глава 3. От лица Беллы После слов Джеймса, все мое тело сковал леденящий холод

От лица Беллы

После слов Джеймса, все мое тело сковал леденящий холод. Казалось, что воздух сгустился, и исчезли все окружающие звуки. Не было слышно ничего, кроме стука моего сердца. Ни приятного, шелестящего звука сочно зеленых листьев, ни далекого гула машин, доносящегося с трассы, ни переливистого пения птиц, кружащих высоко над землей и притаившихся в кустарниках можжевельника. Пропало все даже мое прерывистое дыхание. От услышанного я не могла произнести ни звука, дыхание сперло в груди. Казалось, из меня выбили весь воздух, и я едва смогла удержаться, и не упасть на землю.
Во время облокотившись плечом на ствол сосны, я попробовала сделать спасительный вдох, но он не принес мне должного облегчения, и я повернулась к Джеймсу.
Глядя на его лицо, я увидела, как по нему проносится тысяча эмоций, одна сменяет другую каждую долю секунды. Вот в его глазах загорелся огонь злости, и они почернели, словно перед бурей. Затем, они снова стали серыми, какими - то студенистыми и, казалось, из них вот-вот хлынут слезы, боль отразилась на его красивом, волевом лице, и мужчина решительно поджал губы, не давая волю слезам, собравшимся в уголках его глаз.
- Я вижу, ты этого не знала, - произнес он еле слышно и, тяжело вздохнув, облокотился на соседнее дерево.
Не в силах произнести ни звука, я лишь сухо кивнула, и он прикрыл глаза, словно собираясь с мыслями. Промелькнувшая на его лице тень отчаяния остро кольнула мое сердце, и перед моими глазами вновь встало лицо Чарли. Того человека, кто был для меня всем в этом сумасшедшем мире. Тем, на кого я могла полностью положиться и доверить свою душу, сердце и всю себя, зная, что он меня убережет от всех опасностей этого ужасного мира. Поможет в любую секунду и, что бы ни случилось, сделает все возможное, чтобы я снова улыбалась и была безмерно счастлива. Тот, кого я любила, тот, кого я потеряла безвозвратно и навсегда, утратила частичку своего сердца, став совершенно другим и холодным человеком. Прикосновение чьих-то теплых и нежных пальцев вернуло меня из мира грез и болезненных воспоминаний в реальность, и я вспомнила, что нахожусь на поляне вместе с Джеймсом, и именно он сейчас касается моей руки, даря мне так давно забытое тепло и спокойствие.
- Ты в порядке? - заботливо спросил мужчина и бережно сжал мои пальцы в своей горячей ладони.
- Да, - шепнула я в ответ, теряясь от непонятного мне чувства умиротворения исходящего от этого человека, который мне на первый взгляд показался опасным негодяем. И это чувство усилилось еще в стократ, когда меня на счет него предупредила Ирина и Эллис. Однако, в данный момент все это рассеялось, словно туман, и я, словно завороженная, ответно сжала его пальцы, и мужчина дернул меня на себя. - Пойдем, там есть, где посидеть, - пройдя через поляну, он увлек меня на тропинку, петляющую между деревьями, и уже через пару метров мы увидели небольшое поваленное дерево. Усевшись на крепкий ствол величественной сосны, я аккуратно высвободила свою ладонь из руки Джеймса, и он улыбнулся мне ободряющей улыбкой.
- Не переживай, я не сделаю тебе ничего плохого. Ты можешь доверять мне.
- Я знаю, - просто ответила я в ответ на его банальное предупреждение и сложила руки на коленях. - Вы хотите о чем-то со мной поговорить? Мне кажется, что это важно.
- Давай для начала перейдем на «ты», хорошо? - попросил меня собеседник и игриво подмигнул, становясь прежним мужчиной с непроницаемым лицом и обезоруживающим взглядом. - Я тебя буду звать Беллой, а ты меня Джеймсом. Договорились?
- Хорошо, Джеймс.
- Вот и отлично, - приободрил он, вызвав во мне ответную улыбку. - Я бы хотел рассказать тебе о прошлом и о Веронике, - неожиданно продолжил Джеймс, и моя улыбка мгновенно потухла. Услышав из его уст имя его погибшей сестры, во мне поднялась неприятная волна холода, и я удивленно взглянула на мужчину.
- Зачем? - спросила я, не понимая мотивов его решения.
- Потому что ты теперь часть семьи Каллен и имеешь право знать правду. Только они тебе об этом не расскажут, потому что не любят вспоминать эту историю. Наоборот, они постараются многое скрыть от тебя.
- Я не член их семьи, Эдвард всего лишь мой опекун, - возразила я Джеймсу, заметив на его лице промелькнувшую улыбку. - И знаешь, если честно, я не понимаю, как ты можешь об этом вспоминать и уж тем более рассказывать мне, незнакомому тебе человеку. Я думаю, что это слишком личная информация и я не имею к ней никакого отношения.
- Все очень просто, Белла. Я хочу уберечь тебя от того, от чего не смог уберечь Веронику, - ответил он, серьезным и слегка строгим голосом, и его глаза заволокла пелена грусти.
- От чего? - спросила я еле слышно, словно боясь, что нас могут подслушивать.
- От Эдварда и Эллис, - грозно произнес Джеймс. Честно признаться, я ожидала чего угодно, но только не этого.
- Белла, я понимаю, что тебе не по себе от моих слов, - оправдался передо мной мужчина и, протянув руку, мягко взял меня за подбородок, вынуждая смотреть прямо в его пронзительные омуты. - Но поверь мне, будет лучше, если ты будешь знать все от начала и до конца. Это поможет тебе принять правильное решение.
- Хорошо, я тебя выслушаю, - нехотя ответила я Джеймсу, хотя все внутри меня трепетало от нетерпения. - Но я не могу пообещать, что поверю твоему рассказу.
Мне было до безумия интересно узнать, что такого ужасного произошло пять лет назад. Но, в тоже время, меня одолевали сомнения, и я с содроганием ожидала начала истории, до ужаса боясь узнать то, что, возможно, навсегда перечеркнет мои отношения с Калленами. Но меньше всего я хотела жить во лжи.
Увидев, что я приготовилась слушать, Джеймс принялся за свой рассказ о темном и туманном прошлом.
- Все началось много лет назад. Тогда мы все дружили семьями, и начало этой дружбы положили наши родители, когда-то учившиеся все вместе в средней школе, а затем и в престижном университете. Получив высшее образование и имея нужные связи и большие суммы на банковских счетах, перешедших им от их родителей, они не нуждались абсолютно ни в чем. Мой отец открыл свою собственную архитектурную фирму, а Карлайл Каллен, отец Эдварда и Эллис, свою. Дела сначала шли не очень хорошо, сама понимаешь, как это сложно. Конкурентов много, а они были молоды, азартны и импульсивны, поэтому им не сразу все удалось, но, приложив усилия, они достигли успехов и помогли им в этом, конечно, их жены. Моя мать Сицилия и Эсми сблизились еще больше, старясь продвинуть компании своих мужей. И, что самое важное, они ни разу не соревновались между собой, а вместе шли к намеченной цели нога в ногу, ведь только так можно было добиться желаемого успеха, впрочем, что им и удалось, спустя год после открытия компаний.
А еще год спустя, когда фирмы наших отцов были на вершине популярности и пользовались большим спросом, наши матери забеременели с разницей всего лишь в два месяца. Первым родился, естественно, Эдвард, а спустя восемь недель и я. Наши родители были так счастливы, дела шли успешно, компании процветали, дети родились, все было просто замечательно. Мы, можно сказать, даже немного породнились, - усмехнулся Джеймс, и на его лице расплылась нежная улыбка. - Карлайл стал моим крестным отцом, а мой отец Ричард - крестным Эдварда.
- Такая идиллия и дружба. Просто удивительно, - не удержалась я от комментария, и Джеймс горько усмехнулся.
- Да, была и еще долго, - ответил он с тяжелым вздохом. - Мы с Эдом были «не разлей вода» с самого детства. Оба были неусидчивыми и постоянно придумывали какие-нибудь авантюры. Дрались со своими сверстниками и всегда стояли плечом к плечу, защищая и оберегая друг друга, словно настоящие братья. Наши родители радовались тому, что мы так же дружны, как и они, ну, а мы с Эдом были просто счастливы, что у нас была одна большая семья, и делали все возможное, чтобы ни на секунду не расставаться. За год до нашего поступления в первый класс наши мамы снова забеременели.
- Опять одновременно? - спросила я мужчину, не пытаясь сдержать улыбки. На что Джеймс лишь кивнул и продолжил свой рассказ. Но улыбка не тронула его губ.
- Можно и так сказать, только на этот раз родились девочки, и первой появилась моя сестренка Вероника, а спустя месяц родилась Эллис. Мы с Эдом сразу же полюбили наших младшеньких и поклялись, что будем защищать их от всего страшного и опасного. Так и было, все шло замечательно до тех пор, пока девочкам не исполнилось четырнадцать лет, вот тогда все и начало закручиваться.
- Что именно? - недоумевая, я невольно начала испытывать беспокойство.
- Водоворот тех событий, что в дальнейшем привел к трагедии, - прошептал он чуть слышно и взглянул на меня глазами полными боли и мучений.
- Когда Эллис исполнилось четырнадцать лет, ее словно подменили, нет, она конечно и до этого была очень активной и веселой - настоящей непоседой. Но что она начала делать потом, выбило всех из колеи. Этого сначала никто не заметил, лишь Вероника знала всю правду. Оказывается этот маленький эльф...
- Эльф? - удивилась я подобному прозвищу.
- Да, Эллис раньше так звали, - объяснил мне Джеймс. - Так вот, она начала уже в таком возрасте встречаться с мужчинами и не с теми, кому было пятнадцать или шестнадцать, она выбирала себе тех, кому было восемнадцать, двадцать и даже чуть больше.
- Встречаться? - спросила я, чуть замявшись, и мои щеки вспыхнули алым жаром. - То есть она с ними проводила ночи? - на что он лишь хмуро кивнул. - Но они разве не замечали что ей всего лишь четырнадцать? Неужели, им хотелось спать с неопытной и маленькой девочкой?
- Эллис всегда была красивой, даже тогда. А еще она умело пользовалась одеждой, косметикой, а это отлично маскирует возраст, все думали, что ей шестнадцать. У нее талант подчеркивать достоинства.
- А твоя сестра, как она узнала об этом?
- Они с Эллис, как и мы с Эдвардом, были дружны с самого детства, неразлучные подруги. Так что сама понимаешь, Эл доверяла ей все свои секреты. Вероника мне даже поначалу и не хотела ничего рассказывать, но потом произошел один случай, и ей пришлось это сделать даже против своей воли.
- Какой случай?
- Была вечеринка в доме девочки из их класса, и Эл стало очень плохо. Все безумно испугались, а родителей дома не было. Тогда Вероника позвонила мне. Я тут же примчался туда, все же Эллис была для меня, как сестра. Обнаружив ее в ванной, в невменяемом состоянии, я понял, что она приняла экстези. Наркотики, правда, легкие не такие как кокаин, - объяснил мне Джеймс, увидев, что я удивленно отреагировала на это название, которое ни о чем мне не говорило.
- Эллис и наркотики? - спросила я его, не в силах поверить в услышанное. - Но ее родители, Эдвард... Неужели, они не видели ее странного поведения?
- Нет, она их поначалу очень умело принимала, боялась, что ее осудят. Однако потом, узнав, что ее очередной парень изменил с девушкой чуть старше ее, она впала в депрессию и наглоталась этих таблеток в непозволительно большой дозе.
- Господи, бедная Эллис, - пожалела я девушку, поражаясь тому, что она испытала в таком юном возрасте. - Ты ее спас, ведь это была передозировка наркотиками?
- И да, и нет, просто после этих таблеток нужно пить очень много воды, а она этого не сделала, вот и вырубилась. Забрав ее и Веронику из дома, я отвез их в наш особняк, благо тогда родителей не было дома. Эл тогда проспала там у нас всю ночь, и я периодически поил ее водой, поэтому ближе к обеду она пришла в себя, а к вечеру я отвез ее домой к Калленам. А ее родителям и Эду сообщили, что она ночевала у нас дома после девичника с Вероникой.
- Это был единственный подобный случай?
- Нет, все только начиналось. Хотя, после него она немного остепенилась, стала меньше встречаться с мужчинами, таблетки не принимала. Но спустя две недели, она снова сорвалась и пустилась во все тяжкие грехи. Только теперь она начала еще и пить. Когда это скрывать было уже нельзя, а наркотики стали еще опаснее и тяжелее, мы с Вероникой обо всем рассказали Калленам. Эдвард тогда был в ярости, он был зол, что я не рассказал ему все с самого начала. Но потом, немного смягчился, однако отношения уже были подпорчены. Их было невозможно исправить.
Когда Эллис исполнилось пятнадцать лет, она стала проходить курс лечения от наркотической зависимости. Это продолжалось полгода и ей действительно помогло. Она стала сдержаннее, перестала нервничать, пить и, естественно, принимать наркотики. И так продолжалось до шестнадцати лет, пока в жуткой автокатастрофе не погибли Эсме и Карлайл.
Это подорвало и сломало Эллис, она замкнулась в себе, мало с кем общалась и снова подсела на наркотики. А на Эдварда разом свалился весь этот груз. Он едва окончил университет, а тут гибель родителей, срыв сестры, фирма отца, готовая развалиться из-за набросившихся на нее, словно пираньи, деловых партнеров, да и много еще чего другого, связанного все с тем же бизнесом. В общем, ему тогда было очень тяжело и из веселого, бесшабашного бабника и авантюриста он начал превращаться в черствого, циничного и бездушного монстра.
- Я и не знала обо всем этом, - пролепетала я чуть слышно, искреннее сочувствуя Калленам. - Эдварда и Эллис очень жаль, они много пережили, это страшно. Теперь это объясняет поведение Эдварда.
- Объясняет? - вкрадчиво спросил Джеймс, и его глаза налились жгучей ненавистью. - Не думаю, что это объясняет гибель моей сестры.
- Но причем тут они? - не выдержала я его внезапной вспышки гнева, едва мне стоило пожалеть Каленов и в особенности Эдварда, которого я стала понимать чуть лучше. Потому что сама очень сильно изменилась после смерти отца, и от меня прежней не осталось и следа. Потеря близких людей не могла пройти бесследно.
- При всем, - отчеканил Джеймс и снова сел рядом. - Спустя какое-то время, Эллис вошла в норму, снова перестала принимать наркотики, взялась за ум, достаточно неплохо окончила школу. А Эдвард за это время стал главой огромной компании, доставшейся ему от Карлайла. Он стал очень известен и, естественно, богат. Благодаря связям и обаянию он легко сходился с людьми и заводил полезные знакомства. Он стал женихом номер один во всем Сан-Франциско. За ним бегали толпы женщин, и он спал с этими толпами безо всякого промедления. Но все ограничивалось лишь одной ночью, потом он их выбрасывал за ненадобностью, будто надоевшие и старые вещи. И как назло именно в него влюбилась моя сестра Вероника.
- А он в нее?
- Тоже, - ответил он с горечью, - В нее было невозможно не влюбиться, - проговорил он с нежной улыбкой.- Вероника была полной противоположностью Эллис. Не пила, не употребляла наркотики, с мужчинами не встречалась. Она была очень домашней, ласковой, нежной, словно цветок. Да и сама она выглядела словно изысканная картина. У нее были прекрасные, длинные темно-каштановые волосы, переливающиеся на солнце всеми оттенками красного; потрясающие, пронзительные глаза серо - зеленого цвета; кожа, тронутая едва заметным персиковым загаром, румянец на щечках с маленькими ямочкам и самая добрая улыбка настоящего ангела, поражающая всех своей искренностью, - проговорил он на одном дыхании, рассказывая о ней, как о божестве, боясь упустить каждую черточку ее лика.
- Эдвард в нее влюбился сразу?
- Нет, он к ней сначала относился как к младшей сестре, но чем больше она проводила времени в доме Каленов, чем чаще видел ее Эдвард, тем сильнее понимал, что рядом с ним настоящее сокровище. Да и Эллис, конечно, этому поспособствовала. Ей хотелось, чтобы рядом с Эдом была хорошая, добрая девушка. Ему тогда было всего двадцать пять, ну а ей едва исполнилось девятнадцать, они идеально подходили друг другу по возрасту, да и по положению. Наши родители не были против их отношений, и даже я со временем смирился с тем, что моя любимая сестренка влюбилась в моего друга. Все было хорошо и продолжалось это полгода, за это время Эдвард изменился до неузнаваемости, он стал менее черствым и циничным, стал больше ценить семью, искренне улыбаться и радоваться жизни. Он стал почти таким же, каким был раньше. И все благодаря Веронике, она практически официально прописалась у них в доме, но она всегда имела отдельную спальню, хотя я знаю, что отношения у них были далеко не дружеские.
- Они были красивой парой? - спросила я непонятно для чего. Хотя где-то в глубине души мне было важно знать ответ на этот вопрос, поэтому я с замиранием сердца ждала вердикта Джеймса.
- Да, самой лучшей, - ответил он с тяжелым вздохом. - Но скоро все это рухнуло. Эд никогда не был обделен женским вниманием и никогда не отказывал себе в удовольствиях. В особенности, в сексе с красивыми и доступными женщинами, а Вероника была не такой, она была сдержанной, скромной, истинным ангелом. Возможно, ему чего-то не хватало в их отношениях, и он завел себе любовницу. Ирину, - ответил он с некой заминкой.
- А как же Вероника? - сочувствующе спросила я у мужчины. Искренне жалея бедную юную девушку, попавшую в сети соблазна Каллена, который еще секунду назад вызывал во мне жалость, а теперь снова злость и недоверие.
- Она ничего не знала. Наши родители тоже, потому что иначе он бы не сносил головы. Знали только я и Эллис. Мы не раз пытались образумить Эдварда бросить Ирину, но он был непреклонен, да и я сам пару раз беседовал с девушкой и говорил ей, что у Эда есть невеста, моя сестра. Но ей было все равно, она была и остается одной из этих безмозглых, белобрысых дур, - зло выплюнул Джеймс и ненавистно пнул поблизости лежащую ветку.- Они не хотели расставаться. Эд нагло обманывал мою сестру, а она продолжала жить у него в доме, радуясь тому, что рядом с ней ее любимый мужчина.
- Но неужели Эдварда ни разу не поймали с поличным папарацци? Ведь он известный человек.
- Нет, не поймали. Эд очень умен и скрытен. Если он хочет что-то сохранить в тайне, об этом никто ничего не узнает. До тех пор, пока он сам этого не захочет. А, как известно, свои тайны никто открывать не любит, особенно Эдвард Каллен. Мы с Эллис об Ирине и то с трудом узнали.
- А как это произошло, если ты говоришь, что он очень умен и скрытен? - с сомнением спросила я у Джеймса.
- В один из дней, сокурсница Эллис и Вероники устроила девичник, девочки поехали к ней с ночевкой, а мне нужно было кое-что узнать у Эда, он не брал трубку, тогда я поехал к нему домой и застал его в обнимку с Ириной в гостиной. Знаешь, - зло усмехнулся Джэй, - он даже оправдываться не стал. Попросил лишь об одном, чтобы я ничего не рассказывал Веронике, - с горечью в голосе проговорил Джеймс и зло усмехнулся. - Сказал, что Ирина уйдет из его жизни, как только они поженятся. А я ему, дурак, поверил. Зря я тогда на корню не пресек весь этот фарс и не рассказал всю правду Веронике, возможно, тогда все было бы иначе, и она была бы жива, - прикрыв глаза, он поднял голову вверх, словно обращаясь к небу. - Вероника узнала о его изменах уже спустя месяц. Все это время мы с Эллис хранили тайну, она была единственным человеком, которому я рассказал о связи Эдварда с этой блондинкой, - распахнув глаза, Джеймс взглянул на меня взглядом полным боли, и из его глаз выкатилась одинокая слезинка, вызвавшая во мне потребность прижать этого сильного, но чувствительного мужчину к себе и дать понять, что он не одинок в своем горе, и может мне рассказать все, что посчитает нужным.
Словно повинуясь какой-то магии притяжения и желания поддержать его перед рассказом самой грустной части, я ободряюще сжала его плечо и еле заметно улыбнулась.
- Если тебе трудно, то можешь мне не рассказывать, - сказала я чуть слышно, и он положил свою горячую ладонь поверх моей руки, крепко сжав пальцами.
- Спасибо, но я все же расскажу. Ты должна это знать, - с этими словами, он сделал глубокий вдох и опустил руки на колени.
- В один из дней, в компании отца отмечался юбилей одного большого проекта. На тот праздник съехались очень важные и именитые люди. Для отца это было очень важно и почтительно, поэтому для поддержки приехали и мы с Вероникой, а чуть позже Эллис. А вот Эдвард так и не появился. Объяснив это тем, что чувствует себя не очень хорошо, он остался дома. Честно, я даже на секунду задумался, что ему действительно нехорошо, и он заболел. Но потом, когда Вероника сказала, что он не захотел, чтобы она осталась с ним дома, сославшись на то, что ее присутствие важно для отца. Я понял, что дело здесь нечисто и, скорее всего, он где-нибудь кутит со своей Ириной, и я, к несчастью, оказался прав.
Ближе к полуночи, когда праздник был в самом разгаре, Вероника неожиданно покинула вечер, даже не предупредив об этом меня или родителей. Я не на шутку взволновался и решил позвонить ей на мобильный, но он не отвечал. Тогда я позвонил Эдварду, но его номер был занят. Недолго думая и словно предчувствуя беду, я сел в машину и поехал в особняк Калленов. Дверь мне отрыл перепуганный мажордом, а со второго этажа слышались крики и звуки тяжелой борьбы. Кинувшись наверх, я столкнулся с взлохмаченной, заспанной и разгневанной Ириной, наспех застегивающей на себе пиджак. Поняв в чем дело, я кинулся на голос Эдварда и увидел, как он пытается открыть дверь в спальню Вероники. Он кричал, бил по дереву, просил, чтобы она ему открыла, но все было впустую, из спальни не доносилось ни звука. Да еще и мажордом потерял ключ от спальни, нам пришлось выбивать ее своими силами. На это ушло много времени, - закончил он упавшим голосом и судорожно втянул в себя воздух. - Кода мы вломились в спальню, то услышали шум воды, доносящийся из ванной комнаты. Открыв дверь, я едва не сошел сума от увиденного. Вероника лежала в своем вечернем платье прямо в ванне, наполненной горячей водой перемешанной с ее кровью. Она вскрыла себе вены. Спасти ее уже не удалось, сестренка умерла от большой потери крови. Ей было всего около двадцати лет.
- Джеймс, я... - не в силах подобрать нужных слов сочувствия, я лишь снова положила руку на его плечо и сжала, что есть сил. - Мне очень жаль, что такое произошло. Твоя сестра была замечательным человеком.
- Да, и ее погубил Каллен, - перебил он меня грозным тоном. – Все, к чему он прикасается, умирает, - продолжил он еще более озлобленно и вскочил с дерева. - Если бы в тот вечер Вероника не застала его в постели с Ириной, все было бы хорошо. Но нет, ему нужно было притащить ее в свой дом. Как же я его ненавижу, - пнув поблизости растущий пенек, он неожиданно опустился передо мной на корточки и взял мои похолодевшие руки в свои ладони. - Белла, - прошептал он, вглядываясь мне в глаза своим горестным взглядом, полным отчаяния, не позволяющим мне отвести взгляд от его лица. - Пообещай мне, что будешь осторожна с Эдвардом. Он не так прост, как кажется, - предостерег меня Джеймс. - Да, он суров, принципиален и всегда стоит на своем. Но это не все, что ты о нем знаешь. Так же этот человек не любит, когда ему кто-то перечит и, если ты ему бросаешь вызов, он давит на тебя до тех пор, пока ты не ломаешься и становишься безвольной куклой в его руках. Но и это еще не все, - перебил меня Джеймс, заметив, что я хочу ответить на его слова, которые, насколько я могла убедиться на личном опыте, были сущей правдой, и от этого становилось еще страшнее. - Ему всегда нравились, нравятся и будут нравиться такие девушки, как Вероника, поэтому будь с ним осторожна. Ты, как уже поняла, входишь в их число.
- Но, почему?
- Потому что ты на нее чем-то похожа, - сжав мои ладони, он взглянул на меня с грустной улыбкой. - Рано или поздно Эдвард захочет и тебя, он будет всеми силами очаровывать, соблазнять, делать все, чтобы ты стала его. Поверь, он слишком опытен и легко сможет найти дорогу к твоему сердцу. Пока ты не сломишься и не начнешь делать то, что он хочет. А потом он тобой попользуется и вернется к своей любимой Ирине, а ты будешь страдать и, рано или поздно, закончишь так же, как и Вероника. И, чтобы этого не произошло, держись от него на расстоянии. Старайся, как можно меньше с ним общаться, лучше делай это с Эллис, но и ей не доверяй, не такой уж она и ангел, каким, вероятно, тебе кажется.
Еще раз, сжав мои руки и послав мне горестную улыбку, он поднялся на ноги и, не дав мне опомниться, исчез среди деревьев, оставляя меня с множеством пугающих мыслей и вопросов вихрем закрутившемся у меня голове. Ответы на которые я скорее всего не получу уже никогда, потому что спрашивать про них у Каленов нет смысла, да и желания.
- Джеймс, - крикнула я, что есть силы и на шатающихся ногах бросилась к тропинке, надеясь, что он вернется и ответит на интересующиеся меня вопросы. Но было поздно, его и след простыл. Лишь ветер играл между деревьев и кустарников, перебирая кроны сочно зеленых листьев, от которых вокруг образовывался леденящий душу шелест и завывание, словно при вьюге проносящейся низко над землей. Отчего на душе становилось неспокойно и хотелось покинуть это уединенное место как можно быстрее, потому что, казалось, оно вот-вот поглотит тебя своим отчаянием, и ты останешься здесь навечно. Я должна была уйти от одиночества и снова вернуться в привычный мир. Если, конечно, его можно было таковым назвать.
Обняв себя руками, от пробежавших по коже мурашек и все еще находясь под сильным впечатлением от рассказа Джеймса, я поспешила к дому.
Чем ближе я к нему подходила, тем сильнее ветер нагонял тучи, небо затягивало черной мглой, не было видно ни лучика света, казалось, что наступила ночь. Природа словно чувствовала мое состояние души, и идеально передавала все мои чувства, которые обострились до предела, и я слышала у себя в голове лишь барабанную дробь сердца.
С замирающим дыханием и дрожью, пробирающей меня до самых костей, словно от удушающего холода, я отворила дверь дома и прошла в холл.
Не обнаружив мажордома и другую прислугу, я поднялась на второй этаж. Пройдя в коридор, где располагались спальни и гостевые комнаты, я неожиданно увидело то, что моментально привлекло мое внимание, и я замерла на месте, практически не дыша.
Дверь, в самом конце коридора, то самое место из моего сна, так сильно похожего на реальность, была открыта настежь, а внутри спальни горел приглушенный свет.
И я, словно повинуясь чему-то невидимому, влекущему меня к неизведанному и таинственному, сделала несмелый шаг вперед, потом еще один и еще, пока не дошла до самого порога, который был словно чертой отделяющей меня от другой, пугающей реальности.
Поэтому, собрав всю волю в кулак, и надменно вскинув голову, как я всегда делала, когда хотела показать свою независимость и бесстрашие, сделала последний шаг.
Открывшаяся картина спальни предстала передо мной во всей красе и классической элегантности, поражая изысканным вкусом своего владельца. И я побоялась сделать еще один шаг вперед, любуясь спальней, словно видением. Внимательно обведя взглядом каждый уголок комнаты и осмотрев отделку декора, меня вдруг привлек портрет, висящий в глубине спальни, прямо напротив огромного шкафа в стиле модерн, и я, не удержавшись от соблазна, подошла к нему чуть ближе. На него с меня смотрела необыкновенно красивая молодая девушка. Ее кожа с легкими золотистым оттенком, больше напоминающим спелый персик, казалась произведением искусства. Густые, длинные волосы насыщенного каштанового цвета красиво обрамляли ее чудесный образ и ниспадали вниз на плечи. Пронзительные зеленые глаза с серым оттенком смотрели тебе прямо в душу и выражали нежность, а пухленькие губы в форме сердечка с розоватым тоном были сложены в радостную улыбку, словно солнце, освещающее все вокруг своим сиянием. Не сложно было догадаться, кто именно был изображен на этом портрете.
- Вероника, - шепнула я еле слышно.
Как меня неожиданно схватили за плечи чьи-то крепкие мужские руки.
- Что ты здесь делаешь? - вкрадчиво прошептал мне на ушко знакомый бархатный баритон и Эдвард резко развернул меня к себе лицом.
Весь его вид выражал злость и невысказанную ярость. Гнев так и полыхал в его изумрудных омутах, которые начали чернеть на моих глазах, словно перед штормом, а пальцы еще сильнее впились в мою кожу, не позволяя вырваться из его хватки и причиняя боль.
- Я... - пискнула я чуть слышно. - Я заблудилась, - сказав первое, что пришло мне голову, уже спустя секунду я поняла, какую совершила ошибку, лишь заметив, как в глазах Эдварда мелькнул недобрый огонек, чувственные губы сложились в дерзкую ухмылку, и он дернул меня на себя.
- Отлично, - сказал он, обдав меня жаром дыхания, и я оказалась прижатой к его мускулистой груди.
- Тогда я тебе устрою экскурсию, - с этими словами он отпустил мои плечи, болезненно схватил меня за запястье и потащил прочь из спальни.
Подобная экскурсия не могла предвещать для меня ничего хорошего.