Глава 51. Дрю буквально сходил с ума, не зная, что делать и куда броситься

Дрю буквально сходил с ума, не зная, что делать и куда броситься. Он кулаками пробил дорогу к главному зданию, но когда ворвался внутрь и обыскал нижние и верхние помещения, где, по его соображениям, должен был найти Габриелу, оказалось, что во всем доме никого нет, кроме рыжеволосой особы, с раздраженным видом кидавшей одежду в сундук.

— Куда Лакросс увел женщину? — повелительно бросил Дрю.

Та мельком взглянула на него, прежде чем ответить:

— Я отпустила ее, когда началась стрельба. Надеюсь, у нее хватит ума спрятаться.

Дрю снова выбежал во двор и сразу определил, что у них прибавилось сторонников. Правда, они и без того почти одолели пиратов, но вновь прибывшие набросились на тех, кто еще имел глупость сопротивляться. Судя по виду, это были бывшие узники, которых кто‑то освободил из тюрьмы, и можно было даже не гадать, кто именно подобрал ключ к камере.

Оглядевшись, он заметил стоявшую в сторонке Габриелу и помчался к ней. Но и она, увидев Дрю, бросилась навстречу и повисла у него на шее. Он сжал ее так крепко, что оторвал от земли и стал целовать, целовать, целовать… и не мог остановиться.

— Господи, при одной мысли о том, что ты попала ему в лапы… — начал он.

— Я так испугалась, когда подумала, что тебя захватили в плен, — перебила она.

— Так и было, но потом Джеймс сумел освободиться и повернуть ситуацию в свою пользу…

— О Боже, Дрю, еще несколько минут…

— Он не касался тебя?

— Нет. Его отвлекли пистолетные выстрелы. И поскольку в зале никого не осталось, я выбралась во двор, нашла тюрьму и освободила отца, — выпалила она и, словно только сейчас осознав, что все кончилось, затряслась в ознобе. Дрю прижал ее к себе, пытаясь успокоить. Сам он уже успел прийти в себя, тем более что невредимая Габриела находилась в его надежных объятиях. Он снова поцеловал ее, пригладил растрепавшиеся черные как смоль пряди.

— Стоит поблагодарить Охра за трезвый расчет, — объяснил он. — Биксли показал мне и Джеймсу потайную калитку, но нас было только трое, и следовало действовать как можно осторожнее. Правда, Джеймсу приходилось меня сдерживать. Я рвался вперед, потому что к тому времени уже не мог думать связно: уж очень тревожился за тебя. Но тут к главным воротам подошли обе команды с наших кораблей под предводительством Охра, и мы сумели открыть им ворота до того, как из главного здания во двор высыпались основные силы пиратов. А где твой отец? Он не пострадал?

Габриела обернулась и отыскала глазами отца, который как раз в этот момент обломал найденную где‑то доску о спину… Неужели Пьера? Да‑да, именно его, и, похоже, Натан успел полностью овладеть ситуацией. Большая часть команды собралась вокруг своего капитана. Кое‑кто уже крутил руки усмиренным пиратам, остальные яростно колотили Пьера. Габриела даже успела заметить Эйвери, уже связанного и покорно стоявшего в компании пленных. Девушка с улыбкой оглянулась на Дрю:

— Не поверишь, но с ними неплохо обращались, хотя отнюдь не милостями Пьера. Просто и пленники, и тюремщики хорошо знали друг друга, поскольку много лет прожили рядом. На одном острове. Не друзья, конечно, но и не случайные знакомые.

— Знаешь, — нерешительно начал он, — я хочу просить у твоего отца позволения жениться на тебе.

Габриела замерла и ошеломленно уставилась на него. Что было в ее взгляде? Лукавство? Нежность? Веселость? Черт возьми, он не мог понять и неожиданно оробел. Ему просто стало не по себе, а ведь раньше он никогда не конфузился в присутствии женщин. Но ни к одной женщине, кроме нее, он не испытывал ничего подобного.

— Дрю, ты любишь меня?

— Господи, Габби, и ты еще спрашиваешь?!

— Но твоя сестра была так уверена, что ты никогда не женишься.

— Моя сестра не знает, через какой ад ты меня протащила, пока я решал, жениться или нет.

— Ад?! — возмущенно охнула она и попыталась вырваться из его объятий.

Но он легко одолел ее сопротивление и нежно погладил по щеке.

— Я знаю одно: сейчас самое главное в моей жизни — не потерять тебя. Знаю, что способен думать только о тебе, днями и ночами. Знаю, что немного помешался при мысли о том, что может сделать с тобой Пьер. Знаю, что ты сводишь меня с ума от желания обладать тобой… всегда обладать тобой. Знаю, что хочу защищать тебя, лелеять… и прекрасно понимаю, что все это означает. Габби, я так люблю тебя, что сердце болит.

Медленная ослепительная улыбка озарила ее лицо.

— Пойдем отыщем отца, чтобы ты смог перечислить все причины, по которым хочешь жениться на мне.

— Э… лучше ограничиться одной, если не возражаешь. Отцам не слишком нравится, когда мужчины просят руки их дочерей и при этом имеют несчастье упомянуть о похоти.

— Эту часть вполне можешь пропустить, — согласилась Габриела.

— Кстати, если подумать хорошенько, отец имеет право отказать жениху. Ты на самом деле собираешься заставить меня идти к нему?

— Я?! По‑моему, это ты заявил, что желаешь просить его разрешения, — напомнила она.

— Это была всего лишь мимолетная мысль. И вообще это я не всерьез. Я просто хотел дать тебе понять, что у меня на уме. Все, что мне необходимо, — твое согласие.

— Перестань волноваться. Он не слишком рассердится, узнав о том лондонском скандале.

Дрю застонал, но тут же заметил ее широкую улыбку, прежде чем она обняла его и притянула к себе его голову.

— Ты заслужил все уколы за то, что заставил меня так долго ждать, чтобы услышать это признание, — прошептала она ему в губы.

— Значит, ты выйдешь за меня?

— Я была готова выйти за тебя еще в Лондоне!

Тут он снова стал целовать ее, и они забыли обо всем, не обращая внимания даже на одобрительные вопли друзей, все это время следивших за ними. Джеймс тем временем отошел к баракам, где и обнаружил Натана, увлеченно связывавшего Пьера. Пират после всех побоев едва дышал и почти не держался на ногах. Команда Натана только сейчас закончила перебрасываться им, как мячиком. Каждый счел своим долгом приложиться к нему кулаком или ногой в отплату за гостеприимство.

— По‑моему, проще сломать ему шею, — заметил Джеймс.

— Джеймс Мэлори! — воскликнул Натан. — Габби упоминала, что ты поспешил мне на выручку! Знай я, что впутаю тебя в такое дельце, все эти недели места бы себе не находил!

— Надеюсь, эта веревка — верный признак того, что Лакросс будет повешен?

Натан оглянулся на пленника и покачал головой:

— Нет, он заслуживает куда худшей участи. Я отвезу его на Ангилью и передам английским властям. Пусть проведет в тюрьме остаток дней своих.

— В таком случае, надеюсь, ты не будешь возражать? — спросил Джеймс, после чего, нагнувшись, приподнял голову Пьера с земли и раскроил ему щеку кулаком. Тот наконец потерял сознание.

— Все тот же старина Мэлори, — ухмыльнулся Натан. — Черт возьми, как же я рад тебя видеть! Ты не только спас жизнь мне и моей команде, но, что важнее всего, спас Габриелу.

— По‑моему, Габриелу спас я, — возразил Дрю, подходя к ним вместе с девушкой.

Джеймс поднял золотистую бровь, но тут же величественно объявил:

— Признаю, что мой шурин достойно участвовал в сегодняшней схватке. Натан, это Дрю Андерсон, один из младших братьев моей жены.

— Рад знакомству, сэр, — кивнул Дрю, тепло пожимая руку Натана.

— А я‑то просто счастлив, — заверил Натан. — Но ты, Джеймс! Ты с лихвой заплатил свой долг! Я всего лишь просил помочь Габби найти…

— Думаю, мы спокойно можем сказать, что я выполнил все твои требования, — перебил Джеймс, показывая на Дрю, страстно целовавшего Габриелу.