Глава десятая. Грубая тесемка на вороте ночной рубашки сдавила Джеми горло, и она опомнилась

Грубая тесемка на вороте ночной рубашки сдавила Джеми горло, и она опомнилась. Господи, что же это? Она лежит в постели с лордом Хардингом, который считает ее служанкой и мошенницей?! Граф намерен овладеть ею. Не из любви, а из похоти. И не имеет значения, что она сама его завлекла, что, если уж быть честной до конца, она хочет его так же сильно, как он ее. Все равно это дурно, грешно, низко. Этого нельзя допустить, иначе она ему... и себе... никогда не простит случившегося.

Джеми схватила его руку и оттолкнула со всей силой, которая у нее оставалась.

– Не надо, прошу, милорд, умоляю. Пустите меня. Это невозможно.

Ричард резко сел, отрезвленный нотками страха, звучавшими в ее голосе. Он был не слишком высокого мнения о женщинах, но никогда в жизни не навязывался ни одной из них против ее воли. Но Джеми... разве не она сама соблазняла его, поощряла, а теперь смеет отталкивать? Да уже за одно это он вправе ее не слушать.

– Не надо, умоляю вас, – повторила Джеми со слезами в голосе. – Вы никогда себе этого не простите. Я еще не знала мужчины. – Она не выдержала и расплакалась.

Вид ее залитого слезами лица окончательно привел его в чувство. Он потер пальцами лоб, стараясь успокоиться.

– Господи, что я делаю? – пробормотал Ричард расстроенно. Он встал. – Спи, Джеми. Даю слово, я тебя больше не трону. Спи. – Он взял свечу, отпер дверь и вышел, оставив Джеми в полной темноте.

Девушка лежала, не в силах ни пошевелиться, ни проверить, запер ли он ее опять. Не вытирая слез, которые безостановочно текли из ее глаз, она пыталась понять, что между ними произошло... и почему она оттолкнула его, хотя так сильно хотела. Она вспомнила, как его губы вжимались в ее рот, и снова кровь в жилах словно закипела и по телу пробежала дрожь. Неутоленное желание терзало ее.

Умом она понимала, что вовсе не любовь руководила Хардиигом. Он считал ее податливой служанкой, и не более того. Возможно, после этого он сдал бы ее констеблю или даже отправил в тюрьму.

Однако, хотя Джеми понимала все это и проклинала собственную слабость, она знала, что, если бы граф ее не послушался, она бы сдалась. Ее спасло только то, что он внял ее мольбам. Если бы он поцеловал ее еще раз, спасения не было бы.

Ричард стоял, держась за дверную ручку, и пытался понять, как он дошел до такой низости. Да, она всего лишь служанка, ну и что с того? Разве это оправдывает его безобразное поведение? Рука, державшая свечу, подрагивала, и пламя бросало на стены странные движущиеся тени.

– Милорд? Я могу вам чем-то помочь?

Ричард резко повернулся. Из темноты коридора выплыла домоправительница. Ричард выругался себе под нос. Мало того, что темперамент, с которым весьма трудно справиться, завел его туда, куда непозволительно заходить, так еще его застали на месте преступления. Пусть он и не соблазнил девушку, все равно все подумают обратное. Черт, черт, черт!

– Милорд? – повторила миссис Петерс. Ричард окинул домоправительницу высокомерным взглядом и строго проговорил:

– Эта молодая женщина заперта в комнате по моему приказанию. Пусть она тут и остается. Ни в коем случае не позволяйте ей встретиться со Смидерс. Я понятно выражаюсь? – Ричард вытащил из кармана ключ и запер дверь.

Оказавшись в своем кабинете, он выпил залпом один за другим четыре бокала бренди и налил пятый. Он никак не пог понять, что на него нашло. Прежде такое никогда не случалось. Эта девушка... Джеми... не иначе как ведьма.

Хотя где найдешь такую ведьму, у которой глаза словно тропические озера, а губы – как спелый плод, ожидающий, когда его сорвут.

Ричард одним глотком осушил бокал и со стуком поставил его на стол. Лучше не размышлять, а действовать. Он сел за письменный стол и еще раз прочел документ, найденный в комнате Смидерс. Решительно кивнув головой, Ричард положил перед собой чистый лист бумаги и начал писать. Запечатав письмо сургучом, он указал адрес, сделал пометку «Оплачено вперед» и подписался.

После этого, не медля, дабы не задумываться о правильности того, что он делает, Ричард поднялся из-за стола, покинул кабинет и бросил письмо на поднос в холле. Утром слуги отправят почту. Чувствуя, что его клонит в сон, он пошел в спальню.

На следующий день Ричард проснулся очень поздно. Как ни странно, чувствовал он себя бодро, и первое, что с удовлетворением вспомнил, так это то, что он решился отправить письмо. Потом ему вспомнилась Джеми и что произошло там, в комнате. Удовлетворение сменилось чувством вины. Ему ни под каким видом не хотелось встречаться с нею вновь и допрашивать, разве что возникнет крайняя необходимость. Он не мог не признаться самому себе, что просто не знает, как ему себя с нею вести.

Граф вызвал Смидерс. Она пришла бледная и осунувшаяся.

– Ты неважно выглядишь, Смидерс, – холодно сказал Ричард. – Плохо спала?

– Какая разница, даже если и так? – сердито заговорила камеристка. – Вот голод – это уже хуже.

– Что?

– Меня выпустили из комнаты пять минут назад, милорд. С прошлого вечера ко мне никто не заходил. Думаю, они боялись. – В голосе Смидерс звучали злость и горечь, которые, судя по всему, она и не собиралась скрывать.

– А Джеми?

– Не знаю. Только если вы не отдали ясного приказания...

Как же он забыл? Ричарду стало стыдно.

– Прости, Смидерс. Пойди на кухню и поешь. Увидимся через полчаса. И надо отнести что-нибудь Джеми в комнату.

Смидерс посмотрела на него, удивленная столь резкой сменой настроения. Это длилось недолго.

– Минуту, Смидерс. Надеюсь, ты понимаешь, что поднос Джеми отнесешь не ты?

– Понимаю, – отчеканила она и скрылась за дверью.

Полчаса спустя разговор возобновился, да только ни к чему не привел. Смидерс отказалась отвечать на вопросы его светлости, даже когда он пригрозил, что выгонит ее вон без всякой рекомендации.

– Окончишь свои дни в приходском приюте или того хуже! – закричал, распалившись, Ричард. – Ради бога, женщина, скажи правду!

Смидерс помотала головой. Ее губы были упрямо сжаты – точно так же, как вчера у Джеми.

– Не мне об эюм говорить, – был ее единственный ответ. – Спросите у Джеми. Ей решать. А я не могу вам помочь.

Ричард пригладил рукой волосы.

– Иди в свою комнату. Я разберусь с тобой позже, поговорю сначала с Джеми.

По всему выходило, что встречу с Джеми откладывать дальше нельзя, как бы она ни была неприятна. В ожидании, пока ее приведут, Ричард повторил про себя принятые им решения. Он до нее не дотронется и пальцем. Он не даст ей вывести его из равновесия... в конце концов, пока она не появилась, он всегда гордился своим умением сохранять самообладание в любой ситуации. И еще – он не станет ее запугивать. Он вспомнил глаза девушки, наполненные страхом, и ему стало стыдно. Лучше не вспоминать.

На сей раз он будет спокойным и настойчивым, он добьется правды. Никаких угроз, никакой злости, никакого насилия.

Однако не успела Джеми войти в кабинет, как все его решения были забыты.

– Боже милосердный, как тебе не стыдно? – почти прокричал Ричард. – Как ты посмела явиться в таком виде? – Он смерил ее взглядом и остановился на бедрах, туго обтянутых бриджами.

Джеми возмущенно вскинула голову.

– Вы не оставили мне выбора, милорд. Все мои вещи, кроме ночной рубашки, находятся в комнате Энни. Я знала, что вы будете недовольны, увидев меня в этой одежде. Так что, пойти переодеться?

Ричард не ответил, пытаясь взять себя в руки и делая вид, будто не заметил ее дерзости. Да, девчонка умна и не лезет за словом в карман; если он не будет держать себя в руках, она его запросто переиграет. Он через силу улыбнулся.

– Не надо, Джеми. Как ты сама понимаешь, это привело бы лишь к тому, что ты смогла бы переговорить со Смидерс. Нет уж, оставайся здесь.

Джеми продолжала смотреть па него в упор, не выказывая ни малейшего признака какого-либо беспокойства. Одного его слова достаточно, чтобы отправить ее в тюрьму. Она не может этого не понимать, однако – никакого страха. Отважная девица, ничего не скажешь. Или просто круглая дура.

Ричард опустился обратно в кресло, несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться.

– Давай начнем с того, что случилось вчера утром, если ты не против, Джеми. Расскажи мне подробно.

– Я весь день думала об этом, милорд. Да мне ничего и не оставалось, кроме как думать, по правде говоря. – Укол не остался незамеченным, Ричард сжал зубы. Нет, ну как он мог так с ней обойтись? Стыдно.

Ричард подался вперед, пристально глядя на Джеми. Ее открытое лицо говорило о том, что она не собирается лгать, и все же он решил быть начеку.

– Должна вам сказать, Калеб угрожал простаку Джеми с самого первого дня, – начала девушка. – Не могу понять, какую опасность для себя он увидел в этом подростке, только решил во что бы то ни стало от меня избавиться. Вы еще на прошлой неделе, увидев у меня па шее синяки, заподозрили, что это не несчастный случай. Так вот, вы были правы. Это Калеб. Ну, а вчера... – Джеми запнулась. – Вчера, – голос ее слегка дрогнул, – я пошла срезать нарциссы для ее светлости, как это делала каждое утро. Там, среди нарциссов, я вдруг увидела несколько подснежников. Мне потом пришло в голову, что, может быть, это Калеб их посадил. Ну и вот, я решила выкопать подснежники для леди Хардинг. Я как раз очищала луковички от земли, чтобы сложить цветы в горшок, когда на меня напал Калеб. Остальное вы знаете, милорд. – Она сидела, сложив руки на коленях и напряженно глядя в глаза Ричарду.

Под этим прямым взглядом графу стало ужасно неловко. Как же он ничего не заметил в поведении Калеба? Причина ясна: он никого не видел, кроме Джеми. Почему это так, он решил не задумываться, вместо этого сказав:

– Я должным образом поговорю с ним. Уверен, ему есть за что ответить и помимо нападений на тебя, о которых я сожалею.

После этих слов напряженность в ее взгляде как будто ослабела. Хорошо. Пора выяснить, кто она такая.

– А сейчас, Джеми, давай вернемся к другим делам. Я жду объяснений. Как ты оказалась здесь и почему пошла на этот обман? – Ричард показал на ее одежду. – И еще я хотел бы получить разъяснения в связи вот с этим, – резко произнес он, беря со стола лист бумаги.

Джеми хватило одного взгляда, чтобы понять, что это.

– Как оно попало к вам?! – растерянно закричала она.

Ричард удовлетворенно улыбнулся. Он вывел ее из равновесия, остается продолжать в том же духе.

– Неважно. Я жду объяснений.

Девушка решительно сжала губы, и ему на миг показалось, что она сейчас выбежит, не сказав ни слова.

– Считайте, что это рекомендательное письмо от моей прежней хозяйку мисс Джесмины Кэлдервуд. Вы могли убедиться собственными глазами, что она высоко отзывается обо мне.

Ричард поднял бровь.

– Она высоко отзывается о некоей мисс Джемайме Крейн, – сказал он, многозначительно глядя на ее бриджи.

– Я и есть Джемайма Крейн, – твердо произнесла Джеми.

Вторая бровь поднялась тоже.

– Правда? Тогда почему ты этого не сказала вчера? И зачем весь этот недостойный маскарад? Как получилось, что такая женщина, «честная, порядочная, хорошо воспитанная», пошла на мошенничество?

– Мне пришлось уехать, потому что мисс Кэл-дервуд отправилась за границу для поправки здоровья. Я не могла остаться. Дело в том, что один дальний родственник леди Кэлдервуд – его фамилия Грейвз – настойчиво преследовал меня своим вниманием. Его намерения были далеки от порядочных. Он дал мне понять, что не колеблясь последует за мной повсюду, чтобы завладеть мною, возможно даже силой. Признаюсь, я была очень напугана.

Джеми вздрогнула. Очень правдоподобно, подумал Ричард.

– Леди Кэлдервуд не могла мне помочь, но мисс Джесмина – само воплощение доброты. Она снабдила меня мужской одеждой и помогла спланировать побег. Мы подумали, что, если я на несколько месяцев скроюсь, Ральф Грейвз утихомирится. Вот почему я никому не могла сказать правду. Я собиралась бежать одна, но тут, как раз после вашего визита, ее милость уволила Смидерс, и мисс Джесмина решила, что будет неплохо, если мы уедем вдвоем. Ну а Смидерс по доброте душевной согласилась. И вот какой бедой для нее это обернулось!

– Бедой? – Ричард сунул руку в ящик стола, вытащил жемчужное ожерелье и аккуратно положил его перед Джеми. – Может, и беда, но уж никак не бедность. Что ты па это скажешь?

Джеми побледнела.

– Этот жемчуг мой, милорд, не Энни.

– А могу я спросить, откуда он у тебя? – ехидно поинтересовался он.

– Мне его подарили, – произнесла Джеми, смешавшись.

Ричард сверлил ее взглядом, ожидая объяснений. Ему показалось, что у нее виноватый вид.

– Это ожерелье мисс Джесмины, ее прощальный подарок перед тем, как я покинула Кэлдервуд-холл.

– Понятно. Надо же, какая щедрая леди и, скажем так, несколько эксцентричная по отношению к прислуге. – Было ясно, что слова Джеми не убедили Хардинга, и он открыто давал ей это понять. Неожиданно он улыбнулся. – Леди Кэлдервуд, без сомнения, сможет подтвердить ваш рассказ. Я со дня на день ожидаю от нее ответа на мое письмо. Вот тогда и вернемся к этому еще раз.

Ричард с удовлетворением наблюдал, как лицо Джеми покрывается смертельной бледностью. Значит, она лгала! Про ожерелье и, возможно, про все остальное. Его тактика сработала. А пока пусть поразмышляет о своих грехах, главное – не дать ей убежать.

Он подался вперед.

– Пока все, Джемайма. Можешь идти.

Она была уже в дверях, когда он сказал ей вдогонку:

– И больше не хочу видеть тебя в столь неподобающем виде. Возвращайся в свою комнату и переоденься. Вы со Смидерс можете пока свободно передвигаться по дому, но и только. Я намерен выяснить всю подноготную и наказать виновного, а до тех пор вам запрещено покидать Хардинг.

Джеми выскочила в коридор.

Date: 2015-09-05; view: 252; Нарушение авторских прав