Конец шестой книги

Ульяна Соболева

Любовь за гранью VI.

Исчадие ада

Аннотация: Ее жизнь - тьма и порок, ее сердце чернее самой адской бездны. Она сеет смерть всем мужчинам, кто имел несчастье приблизиться к ней. Дочь самого короля вампиров - красива, как смертных грех, и умна, как дьявол. Она нарушает все законы братства и бросает вызов своей семье. Но никто не знает, какие тайны хранятся там, в глубине ее души, истекающей кровью от предательства единственного, кого она любила.

А он - Ангел, и им явно не по пути. Но он единственный, кто будет бороться за ее душу и сердце до последней капли крови, не рассчитывая на взаимность и ничего не требуя взамен.

ПРОЛОГ

Кристина открыла глаза и снова закрыла. Она по-прежнему в этом страшном месте. Кошмар не кончался. Невыносимо хотелось пить и есть. ОН кормил ее, но редко, специально истощая ее и превращая в зверя. Она нравилась ему такая: голодная и обезумевшая, готовая пожирать все живое. Только сегодня в этом проклятом месте слишком тихо. ОН ушел. Наконец-то ушел. Пленница долго ждала этого момента, когда останется одна и сможет набраться хоть немного сил, сможет исследовать свою страшную темницу и, возможно, выбраться из нее. Кристина приподнялась на постели, и цепь звякнула. Массивные браслеты на ногах, начищенные до зеркального блеска. Она посмотрела на свои исцарапанные руки, обломанные до мяса ногти, на стертые в кровь лодыжки. Да, иногда от ЕГО ласк она лезла на стены в прямом смысле этого слова, пытаясь просочиться сквозь камни, лишь бы прекратить невыносимую пытку, но ее Палач лишь смеялся. Его хохот стоял у нее в ушах и отражался эхом в каменных стенах. Первое время она еще надеялась, строила планы побега, лихорадочно искала выход, а теперь лишь скулила от отчаянья. Надежда умирала, и с каждым днем сил на сопротивление Палачу оставалось все меньше. Возможно, в самом начале, когда Миха похитил Кристину, он хотел просто отомстить ее семье, но постепенно его начала забавлять новая игрушка. О, он был изобретателен, как никто другой. Он играл с ней всегда в новую игру, которая непременно заканчивалась ее обмороком от болевого шока. Он вываливал ее в грязи и погружал в болото все глубже и глубже, его извращенной фантазии не было предела. Кто сказал, что кастрат ни на что не способен? Да, у Михи свои страшные секреты. Увидев его голым в первый вечер, когда Палач пришел к ней в темницу, Кристина обрадовалась, она даже оскорбила его, наивно полагая, что он ей не страшен. Но Миха показал ей, что можно насиловать душу и тело иначе, и ему не нужен был для этого член. Ему хватало его костлявых пальцев, хлыста, плети с шипами и многих других игрушек, которые он приносил с собой и любовно раскладывал на железном столе, видя, как она холодеет от ужаса. Кристина сопротивлялась. Всегда. Проклятому ублюдку доставалось с лихвой, она драла его когтями и клыками, она оставляла на его теле шрамы, уродовала его лицо. Конечно, он превращал ее в кусок кровавого мяса, но к утру она уже снова могла драться. Только каждый раз шрамы, исчезавшие с ее тела, оставались в ее душе, на ее сердце. Рубец за рубцом. Когда Палач уходил с рассветом, оставив ей в награду пакетик крови - она хотела умереть.

Потрескавшиеся губы, искусанные им до крови, едва шевелились, избитое, истерзанное тело бил озноб, из ран от его клыков сочилась алая кровь. Да, у дампира она алая, как и у человека, и от того особо вкусная для карателя-эритзара. Как же она мечтала, что он увлечется трапезой и высосет из нее все до последней капли. Только эта тварь не даст ей просто так уйти на тот свет. Миха делал все, чтобы жертва жила и мучилась, ведь это его личное удовольствие, его извращенный вид развлечения – довести ее до полусмерти, а потом вернуть к жизни. И Кристина не сомневалась – грязный сукин сын умудрялся кончать, под ее хрипы и дикие стоны агонии, она видела, как закатывались его белесые глаза, как содрогалось в конвульсиях жилистое тело.

Сегодня он ушел, и Кристина могла просто лежать и набираться сил для новой схватки. Но для начала она осушила пакетик с кровью, жадно вылизала последние капли с пальцев и даже с каменного пола. Так просто она не сдастся, и если удастся набраться сил до вечера, то ее Палач сегодня будет изодран в клочья. Последнее время гематомы на ее теле не проходили, все еще темнели на белоснежной коже. Вся в синяках, несомненно, он разукрасил и ее лицо. Миха любил бить по лицу. Называть ее красивой и уродовать за это.

Постепенно сказывалось постоянное недоедание и стресс. Сколько времени ей осталось жить? Сутки? Неделю? Месяц? За ней ведь никто не придет. Миха позаботился, чтобы ее родные считали Кристину мертвой, значит, ее не ищут. Но ей так хотелось верить, что хоть кто-то пытается найти ее…

Почему-то перед глазами все чаще возникал образ Габриэля. Его синие глаза, полные любви …настоящей, всепоглощающей. Он любил ее, возможно, сильнее и безумней, чем кто-либо за всю ее проклятую жизнь.

Возможно, даже он искал…нет, она не сомневалась – он, несомненно, искал. Ее Ангел-воин, которого она безжалостно отталкивала, рвала его сердце в клочья вместе со своим. Но кто она, и кто он? Такие, как Кристина, не достойны даже ногтя на его мизинце…Габриэль…синие глаза, полные печали, глубокие, как бескрайнее небо.

Он не должен был любить ее, он достоин лучшего. Она грязная, порочная, она хуже самого Михи, потому что женщина. Она - исчадие ада, и туда ей и дорога. Она убивала, нарушала законы братства. А ведь она женщина, она должна была быть хорошей матерью, терпеливой женой, любящей дочерью. Но она все испортила – она отвратительная мать, она желала смерти своему мужу, и она неблагодарная дочь, приносившая страдания своим родителям. Вот за это она сейчас и расплачивается, именно за это Палач истязает ее тело, насилует плоть и рвет ее душу на части, превращая в пепел.

Если бы увидеть сына перед тем, как она умрет. Одним глазком. Издалека. Увидеть его белокурые волосы, погладить их рукой…

По щеке скатилась слеза, но она уже привыкла плакать беззвучно, чтобы не доставить удовольствия своему Палачу.

Где-то наверху раздались шаги, и пленница сжалась в комок на кровати, обхватила колени худыми, исцарапанными руками.

Палач вернулся. Скоро придет к ней, и она снова погрузится в адскую пучину боли…

ГЛАВА

Чтобы завоевать доверие, нужна вечность,

для разочарования достаточно одного мига...

(с) Просторы интернета

Она не плакала. Впрочем, никто и не ожидал, что заплачет. Кристина не из тех, кто готов показывать свои чувства при других. Но ей было трудно сдержать…улыбку. Триумфальную, наглую и вызывающую. Хорошо, что черная сеточка густой вуали прикрывала ее лицо, потому что глаза вдовы радостно блестели, а уголки сочный алых губ подрагивали от невероятных усилий сдержать приступ хохота. Да, ей хотелось хохотать над его трупом, смеяться, когда его мертвое тело начнут лизать языки пламени. Погребальный ритуал ликанов – сжечь короля и отдать его прах вдове. Она высыплет содержимое урны в унитаз и будет смотреть, как он тонет в дерьме. Она выпьет по этому поводу стакан бренди и устроит себе праздник.

Потом… Когда все гости разойдутся, принеся ей свои соболезнования, когда ее свекровь наконец-то соизволит исчезнуть и больше никогда не приходить в ее дом. Кристина отпразднует, не потому что теперь вся власть достанется ей, а потому что он сдох. Потому что есть справедливость в этом проклятом мире, и тот, кого она любила страстно и безответно, тот, кто причинил ей столько боли и заставил себя ненавидеть, наконец-то оставил ее в покое. НАВЕЧНО. Велес станет новым королем. Через три года его коронуют, а еще через шесть он взойдет на престол.

Мать обхватила ее плечи и ободряюще сжала, чувствуя, как дочь дрожит, и даже не предполагая, как сильно Кристине хочется сплясать победный танец прямо здесь у костра. Да, она желала Витану смерти. Она тысячу раз прокручивала в голове последние минуты агонии, она фантазировала о способах убийства, но она его не убивала. Это сделал кто-то другой. Кто-то, кому Кристина теперь обязана своей свободой. О, эта иллюзия счастливого брака, эфемерная, жалкая, лживая показуха. Никто даже не подозревал, какая грязь скрывалась под ней. Маленькая наивная девочка, которая полагала, что к ней пришла истинная любовь, вышла замуж за бездушное чудовище. Это потом Кристина поняла его планы, спустя несколько лет. С ее помощью Витан многого достиг. Стал настоящим королем, получил земли в Европе, объединил стаи, заполучил вечный мир с вампирами. Влад отдал ему все, предоставил полную свободу, огромное приданое, новые титулы. Это была сделка времен и народов. А она оказалась лишь пешкой в большой игре Витана Черногорского.

Конечно, первое время, была страсть, испепеляющая бешеная тяга плоти. До рождения Велеса, и потом, еще пару месяцев муж героически поддерживал в ней иллюзию о своей любви и преданности. Но очень скоро ему надоело, и он начал пропадать из дома. Витан отсутствовал сутками, потом неделями, оправдывая себя новыми контрактами, новыми сделками. А Кристина ждала, вила уютное семейное гнездышко и верила в красивые замки из песка. Это Витан уговорил ее отдать Велеса Фэй и увез подальше от сына. Ему не хотелось бороться за их ребенка, отвоевать возможность смотреть, как он растет, как взрослеет и мужает. Он был слишком занят своими шлюхами. Да, он помог ей сделать карьеру актрисы. Впрочем, она не нуждалась в его помощи. Кристина от природы умела перевоплощаться, становиться кем угодно, и поэтому очень быстро покорила экраны кинотеатров.

О его первой любовнице Кристина узнала спустя год после свадьбы. Скандал был грандиозный, она плакала, кричала, даже ударила его. Хотела уехать к родителям, но Витан клялся и божился, что все произошло случайно. Он вымаливал прощение на коленях, и она простила. А потом был секс, долгий, умопомрачительный секс. Витан изумительный любовник с неуемной фантазией и постоянной жаждой удовольствий. Кристина позволяла ему все. Никаких запретов. Она дарила ему свое тело с упоением и самоотверженностью. Он никогда не слышал от нее слова «нет», любая его сексуальная фантазия воплощалась в жизнь. Она готова быть для него кем угодно: и рабыней, и госпожой, и проституткой. Пусть только попросит. Наивная дурочка считала, что он ее любил. На самом деле Витану предстояла новая сделка с вампирами, и отец Кристины пообещал ему собственные земли в Чехии. Вот почему он не отпустил ее тогда. Она была ему нужна.

А затем Витан изменял, снова и снова, и уже поздно было уходить. Слишком многое было поставлено на карту. Мир с братством, ее положение и карьера. Развод - это позор. Ее имя будут трепать в желтых газетенках, на нее будут смотреть с жалостью и тыкать пальцами. Ее родители упрекнут в том, что они ее предупреждали о браке с представителем ликанов, и ей будет стыдно, потому что она не такая, как все они. Потому что не заслужила любовь мужа, потому что не удержала его, и потому что она безвольная идиотка, позволяющая вытирать о себя ноги. Но Кристина любила его. Любила до одури, до сумасшествия. Она сходила по нему с ума. Терпела пренебрежение его матери, косые взгляды его товарищей. Всегда чужая среди волчьей стаи. Они все шептались у нее за спиной. Его свита, его друзья, даже его охрана. Все знали, что каждую ночь он приводит в свою постель другую женщину. А его жена жалкая дура, которая все это терпит.

Витан больше не скрывал своих похождений, он уединялся с девками прямо у нее на глазах. Во время светских приемов, когда она улыбалась партнерам Черногорского, он трахал очередную шлюху где-нибудь в туалете. От него воняло ими всеми. Муж пропах их телами, потом, запахом их духов. Первое время Кристина искала причину в себе. Она так хотела вернуть его, завоевать любовь, стать ему нужной. Но Витан отдалялся все дальше и дальше. Он больше не хотел ее как женщину. Так и говорил ей: «Ты меня не возбуждаешь, от тебя воняет вампиром, твое тело жесткое, а твои клыки вызывают у меня тошноту, у тебя слишком большая грудь, и мне кажется, ты загрызешь меня во время секса». Да, он был пьян, когда говорил это, но что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.

В последний раз, когда она попыталась все же соблазнить его, он оскорбил ее так, что это убило в ней всю любовь к нему и породило дикую ненависть.

Витан смотрел на Кристину, полуобнаженную в блестящем алом белье, готовую стелиться у него в ногах и выполнять любую его прихоть. О да, она хотела подарить ему наслаждение, вылизывать его тело, сосать его член до изнеможения, отдавать ему всю себя и смотреть, как он корчится от наслаждения.

Когда она подползла к нему на коленях и подняла в мольбе о ласке глаза, полные любви и страсти, Витан неожиданно встал с кресла, демонстративно расстегнул штаны и показал ей вялый член.

«У меня просто на тебя не стоит, понимаешь? Даже если ты будешь сосать его часами, он на тебя не встанет».

В ту ночь она закрылась в своей комнате и долго рыдала, закусив зубами полотенце, чтобы никто не слышал. А ее муж привел свою шлюху прямо в дом и трахал ее за стенкой. Кристина зажала уши руками, чтобы не слышать их похотливые стоны и рычание. И тогда она возненавидела его и себя. Утром встала с постели с опухшими от слез глазами и поняла, что желает ему смерти. Только так она избавится от этого брака с гордо поднятой головой. Только став его вдовой, Кристина сможет добиться всего, что ей полагается, и заставить этих шавок уважать ее. Особенно Марго. Эту стареющую королеву-мать, которая во всем покрывала своего сыночка. Когда-то Кристина бежала к ней за помощью, умоляла ее образумить Витана, поговорить с ним. Но Рита всегда говорила, что в изменах мужчины виновата женщина. Значит, это Кристина недостаточно привлекательна, недостаточно сексуальна и хороша для своего мужа. Если Витан ходит на сторону – значит жена плохая.

Когда Кристине позвонили и сообщили о смерти мужа, она долго стояла в оцепенении, молча, прижав трубку к уху, не задавая никаких вопросов, а потом швырнула телефон на диван и расхохоталась. Истерически, громко, так что слуги сбежались в ее комнату, а она смеялась и смеялась, сгибаясь пополам, чувствуя тошноту и дикую радость, граничащую с безумием. Дьявол услышал ее молитвы, и Витан сдох, как собака. Он и его девка. Очередная, ничего не значащая шлюха, которая отбирала у нее мужа.

Иногда Кристине хотелось порезать свое лицо опасной бритвой, оставить на нем шрамы, исполосовать вены и просто умереть. Витан довел ее до той точки невозврата, когда душа покрывается льдом, а сердце уже давно является просто сосудом для перекачивания крови. И самое ужасное, она не могла никому об этом рассказать. Даже Марианне. Особенно ей. Иногда Кристина отчаянно завидовала сестре. Ее счастью, безумной любви ее мужа, ее доброте. Как она может рассказать о всей той грязи, в которую ее постепенно погружал Витан? Рассказать о том, как она позволяла ему бить ее, связывать, царапать ее тело когтями, лишь бы он кончил с ней. Поначалу это немного помогало. Только извращения еще держали их вместе в одной постели. Когда он мог доминировать над женой и истязать ее, только тогда он еще мог ее трахнуть. Унизить дочку короля вампиров, толкнуть ее на колени, оскорбить, ударить, измазать ее тело кровью и спермой. А потом и это перестало его возбуждать. Тогда как своих шлюх он одаривал лаской и подарками.

Он просто никогда ее не любил. Их брак был его выгодной сделкой, которая стала ему в тягость. Наверное, Витан тоже ее ненавидел, потому что не мог избавиться по тем же причинам, что и она уйти от него. Но сейчас уже не было смысла в этом копаться. Витан в прошлом, и пусть он сгорит в аду. В том аду, который окружал Кристину долгие восемь лет брака.

Похоронная процессия отправилась в ресторан, снятый по этому случаю, и сев в черный лимузин, Кристина наконец-то подняла с лица вуаль и улыбнулась.

Она свободна. Да, истоптана и унижена, но свободна.

Больше не нужно притворяться, изображать любовь к мужу и стараться выглядеть счастливой. Можно быть счастливой по-настоящему. В день похорон Витана Кристина искренне в это верила. Семья поддерживала ее в эти часы, все приехали на поминки, все находились рядом. Как когда-то во времена ее безоблачного детства. Приехали все, кроме Марианны. Мать и отец сказали, что та плохо себя чувствует после исчезновения Камиллы и не смогла приехать. А у Кристины не было сейчас сил и желания искать истинную причину отсутствия сестры.

Только Кристине казалось, что они слишком подавлены даже для такого скорбного дня, как похороны ее мужа. Они что-то скрывают от нее. Боятся рассказать. И она вытрясет из матери правду, когда все гости разойдутся.

***

Последний ночной поезд с грохотом остановился. Запыхтел двигатель, повалил пар из-под колес. С подножки на пустой перрон, спрыгнул парень. Он поправил рюкзак, бейсболку и зашагал в сторону вокзала. На нем была короткая куртка темно синего цвета, потертые джинсы и спортивные мокасины. На вид парню не больше двадцати пяти. Спортивная фигура, пружинистая походка.

Овал лица правильный, немного тяжелый подбородок, резко очерченные губы, прямой нос с маленькой горбинкой. На щеках легкая щетина. Брови и глаза скрывал козырек бейсболки. Парень поймал такси и назвал водителю адрес.

Таксист с опаской посмотрел на пассажира. Высокий, под два метра ростом, но худощавый. Похож на спортсмена. Парень смотрел в окно на ночной город, словно видел его впервые. Потом снял бейсболку и провел рукой по очень коротким волосам темного цвета. Водитель успел заметить, что у парня довольно яркая внешность. Особенно запоминались синие глаза и татуировка на шее. Парень бросил рюкзак на соседнее сиденье, и водитель отметил, что пассажир явно налегке. Залетный, наверно, или проездом. На коренного жителя не похож. Неразговорчивый.

- Ты надолго к нам? – спросил таксист и свернул в переулок, а потом на центральную улицу.

- Не знаю. Время покажет, - ответил парень и снова посмотрел в окно, - Красивый город.

- А то. Столица как-никак. Не Москва, конечно, но не хуже это точно. А кто у Вас здесь? Семья?

- Сестра, - коротко ответил парень и улыбнулся.

Приятная улыбка. Искренняя. Белоснежные зубы, открытый взгляд. Вежливый парень. Молодежь сейчас особо этим не отличалась.

- Старшая или младшая?

- Старшая.

- Давно не виделись?

- Давно, можно сказать - никогда.

Таксист закурил и предложил парню сигарету. Тот отказался.

- Здоровье бережем?

- Нет, просто не пробовал.

Странный парень. Еще раз подумал таксист и приоткрыл окно.

- А почему с сестрой никогда не виделись?

- Потому что ее удочерили, а меня нет. Я в детдоме вырос. Вот нашел ее и хочу повидаться.

Значит детдомовский. Наверняка родители алкоголики или наркоманы. От таких можно ожидать что угодно. Они голь безденежная. Вот сопрет у него что-то в такси или стукнет по голове, и ограбит. Таксист нащупал в кармане газовый баллончик. И вдруг заметил, что парень улыбается, словно сам себе.

А сестричка его в крутом районе живет. Здесь особняки видных политиков, звезд.

Интересно к кому именно он едет.

- А сестренку как зовут?

- Марианна. Марианна Воронова. У нее фамилия приемных родителей.

Таксист чуть не присвистнул. Ну, ничего себе сестричка? Это дочь этого Воронова что ли? Нефтяного магната? Вот повезло парню. Если примут, то он в золоте купаться будет. Хотя на фиг им этот бедный родственничек. Да и не родственник он им вовсе.

Вдруг машина запыхтела на светофоре, зарычал двигатель, и все заглохло.

Таксист громко выругался.

- Не, ну что за гадство? Вот старая кляча! Заглохла, мать ее. Только вчера в ремонтную мастерскую возил. Ты подожди. Я сейчас.

Таксист вылез из старенькой волги и открыл капот. Дверца машины отворилась:

- Там фьюзы перегорели. Поменять надо, – крикнул таксист.

- Давайте помогу.

Через пару минут они снова поехали. Таксист извинялся, потом снова ругал машину.

- Ничего страшного. Бывает. Техника есть техника.

Снова посмотрел на парня через зеркало. Тот сосредоточенно изучал что-то в блокнотике.

- Через пару минут будем на месте. А ты по жизни чем занимаешься?

- Всем понемногу. Подрабатываю по ночам барменом, днем машины ремонтирую.

- О, может, как-нибудь мою тачку посмотришь?

- Посмотрю. Отчего не посмотреть. Я Вам свой номер оставлю. Позвоните, и я посмотрю.

Хороший парень. Нет, вот интуиция у них таксистов отменная. Вот если чует сердце, что человек хороший – значит хороший, а вот как стукнет в голову, что урод в машину сел, так оно и есть. А у пацана поди и деньги не водятся. Куртка старая, рюкзак потертый. Не будет он его обдирать. Скажет нормальную цену. Ну, не все ж таксисты сволочи. Вон он, Иван, точно не сволочь.

- А девчонка есть?

Парень внезапно помрачнел, улыбка пропала. Отвернулся к окну.

- Нет, девчонки нету.

- А что так? Ты парень видный, симпатичный.

Пассажир промолчал, на вопросы больше не отвечал и словно замкнулся в себе.

- Ну вот и приехали. Смотри, где сестра твоя живет. Уууу домишко отгрохали. Тебя, поди, охрана не пустит.

- Сколько с меня за проезд?

Таксист назвал цену, с любопытством посмотрел, как парень полез в карман и отсчитал несколько купюр. У самого пассажира денег осталось намного меньше. Интересно, как он отсюда обратно добираться будет? Или решил, что его здесь ждут?

Таксист решил обождать в сторонке. Авось, подфартит, и парня можно будет подбросить еще куда-то. Он ему даже скидку сделает. Отсюда все равно попутчика в центр не взять.

Габриэль подошел к массивным воротам и позвонил в домофон. У него вежливо попросили назваться, а потом сообщили, что хозяев сейчас нет дома, и он может приехать завтра утром. Габриэль кивнул сам себе. Конечно его не впустят. Ведь никто не знает, кто он такой. Предварительно он не звонил. Струсил. Кто знает, а вдруг его сестра вовсе не желает встречи с родственниками? Ведь он просто хотел увидеть ее. Ему ничего не нужно. Просто посмотреть, и все.

Парень обернулся и увидел, что таксист все еще ждет его. Он достал из кармана деньги и пересчитал - «Мало». Остальные в банке, а сегодня ему туда никак не добраться. Разве что снять в банкомате. Нужно срочно искать работу.

Таксист посигналил:

- Эй, полезай обратно. Много не возьму. Давай.

Парень заскочил в такси и смущенно посмотрел на водителя:

- У меня в два раза меньше, чем я должен.

- А…ладно. Сочтемся. Калымагу мою потом посмотришь. Куда едем?

Габриэль задумался. А куда можно податься ночью, когда за душой ни копейки?

Потом вспомнил, что в кармане куртки лежит адрес и номер телефона ночного бара, который ему подкинул друг, когда он уезжал.

«На, Гаврила, там мой друг работает. Если без бабок останешься, иди к нему, он возьмет на работу. Скажешь, что от меня»

Габриэль достал помятую бумажку и посмотрел на адрес - бар «Адские твари». Символичное название.

- Поехали в бар «Адские твари».

- Поехали, раз надо. А вообще место паршивое. Я бы не советовал.

Парень откинулся на сидение. Можно подумать у него есть выбор. Главное ночь там пересидеть, а с утра он деньги снимет и снова сюда вернется.

- А что это за место?

- Стриптиз бар для повернутых. Ну, знаешь, этих, которые в нечисть верят и сами в нее одеваются? Клыки наращивают, когти? О, вспомнил – готы. Их любимое местечко. Девки, правда, красивые там танцуют, но все шалавы. Ладно, отвезу тебя, но не говори потом, что я не предупреждал.

Парень равнодушно отвернулся к окну.

- А вообще, может, подцепишь себе там кого-то. Девки наверняка на тебя так и вешаются.

Габриэль поморщился. Женщины… слабое место. Для него. Ему двадцать два года. Теоретически он знает о сексе так много, насколько позволяют просторы интернета и болтливые приятели. Но у него все иначе, чем у них. Безусловно, таксист прав – да, женщины вешались на него. Стоило только улыбнуться или представиться, и он видел похотливый блеск в их глазах и готовность снять с себя трусики. Только они не знали, что у него есть тайна…и эта чертова тайна не позволяет ему лечь с ними в постель, как бы ему самому этого не хотелось.

Это было года четыре назад. Ему тогда исполнилось восемнадцать. Друзья напились на очередной вечеринке и потащили его в какое-то злачное место. Они познакомились с девушкой-официанткой. Красивой. Даже очень. Она Габриэлю сразу приглянулась. Коротенькая юбка, пышная грудь, светлые волосы. Ему нравились женщины со светлыми волосами. Девушка томно на него смотрела и облизывала пухлые губы маленьким розовым язычком. Он всегда им нравился. Сейчас он не помнил, как ее звали. То ли Настя, то ли Лена. Но это не имело значения. У него встал на нее моментально. Даже джинсы красноречиво оттопырились в паху, и от желания свело скулы. С ним такое случалось не часто. Девушка была не из стеснительных. Потащила его на стоянку, они до одури целовались. Он мял ее грудь, забираясь под белую блузку, сжимал соски, чувствуя, что напряжение уже достигло своего пика. Она постанывала ему в ухо, закатывала глазки, терлась о его ногу промежностью, и он понимал, что девушка ужасно возбудилась. От собственного превосходства кружилась голова. Наконец-то он сделает ЭТО, он трахнет кого-то и перестанет быть единственным девственником своей компании.

Это было летом, в воздухе пахло грозой, духота, аромат жасмина и женского тела. Член стоял колом, доставая до пупка, причиняя неудобства от трения о кожаный ремень, и требовал немедленной разрядки, которая наступила очень скоро. Девчонка, охнув от удивления, увидев его размеры, коснулась напряженной головки тоненькими пальчиками, обхватила мошонку ладонью, и он разрядился ей в руку белыми струями, содрогаясь от внезапного и постыдного оргазма. А потом началось ЭТО…Оно захлестнуло его невыносимой болью, судорогой во всем теле, он корчился на земле и блевал от болевого шока. Девчонка с воплями сбежала, кода появились ОНИ. Его проклятые отростки, о которых он тогда узнал впервые…Габриэль больше никогда ее не видел.

Но именно тогда он понял, что странные фантомные боли в спине возникали у него не просто так. Это была репетиция перед ИХ настоящим появлением в день его совершеннолетия. О сексе можно было забыть. Притом навсегда. Даже со шлюхами. Никто не станет спать с таким уродом, как он.

И Габриэль больше не стремился испытать разрядку. Постепенно тело привыкло к воздержанию, и красивые мордашки уже не возбуждали желания немедленно заняться сексом, вдолбить в них голодную плоть поглубже. Двадцатидвухлетний девственник. Смешно, если б не было так печально. Пришлось отдалиться от друзей, которые норовили познакомить его с кем-то или потащить в очередной клуб с особами легкого поведения. Габриэль замкнулся в себе. Он больше не прикасался к члену ни под каким предлогом. Оргазм – означал дикую боль, и ИХ появление.

Пока не увидел ЕЕ на экране телевизора. Это был как удар током, когда сгорают все предохранители, и гаснет свет от яркой вспышки после замыкания. Он не знал, что это за фильм, не знал кто ОНА, эта актриса с белыми волосами, безумно красивым лицом и фантастическими формами, но в паху требовательно заныло, и бешеная эрекция вздула легкие спортивные штаны. Там, на экране, белокурая красавица сбросила халатик и в одних трусиках нырнула в бассейн. Он заметил большую идеальную грудь, возбужденные от прохладной воды соски, и член налился кровью. Невольно он обхватил его рукой и осторожно провел вдоль ствола, из глаз посыпались искры, и он застонал. С женского тела на экране стекали капли воды, и он видел, как девушка запрокинула голову. О боже…она делала то же самое, что и он. Она касалась себя там…внизу. Ее голова запрокинулась, голубые глаза закатились в экстазе. Он задвигал рукой быстрее, ягодицы судорожно сжимались и разжимались в такт движениям руки, пресс напрягся перед мощным взрывом, и когда он услышал ее хриплый стон - его накрыло. Он судорожно дергался, поджав колени к груди, измазывая спермой простыни, руки, и глухо хрипел. А потом снова вспышка бешеной боли, которая вернула его на землю…но ОНИ не появились. В этот раз нет…Оказывается, когда он доставлял себе удовольствие сам, они не рвали его кожу, лишь двигались под мышцами спины, натягивая плоть, но не появлялись. Ну и что ему теперь заниматься мастурбацией всю жизнь, мать их так?

- Эй, пассажир, мы приехали.

Габриэль протянул водителю последние купюры и вышел из машины. Он посмотрел на вывеску возле входа – «Адские твари». Надпись горит красными огнями, по самой вывеске якобы стекают капли крови, и на плакате девушка-вампир в черной обтягивающей одежде возле шеста. Она подмигивает посетителям и манит их пальчиком с длинным красным ногтем. Габриэль решительно толкнул массивную дверь и спустился вниз по каменным ступеням. Прямо над потолком приветствие «Добро пожаловать в Ад».

ГЛАВА

И, улыбаясь, мне ломали крылья,

Мой хрип порой похожим был на вой,

И я немел от боли и бессилья

И лишь шептал: " Я здесь. С тобой. Я твой"...

(с) Неизвестный автор

Кристина сняла черную кружевную перчатку и прикоснулась к тонкой руке Марианны. Какая холодная кожа. Словно она и не живая вовсе. Только на лице покой, черты гладкие и умиротворенные. Глаза закрыты, ресницы бросают тень на бледные щеки. В вене капельница с кровью, работают приборы, отсчитывая пульс и биение сердца. Кристине показалось, что ее собственное сжали ледяные клещи. Ее даже передернуло от страха, что Марианна уже не с ними. Однажды она уже теряла сестру, почти... Пережить это во второй раз будет невыносимо. Смерть - жестокая сволочь, которая всегда забирает самых лучших.

- Маняша, где ты? – тихо спросила Кристина, поправляя темные кудри сестры, осторожно касаясь прохладного лба ладонью. - Где ты сейчас? Что тебе снится? Ты так мне нужна…я так много хотела рассказать тебе. В этом мире так пусто, когда ты не улыбаешься. Вернись к нам, Маняш, пожалуйста.

Кристина прижала руку Марианны к щеке и посмотрела на Фэй, потом на Лину:

- Почему? – ее голос срывался, и по щеке скатилась слеза. Кристина смахнула ее быстро, с раздражением. Она ненавидела собственные слезы.

- Мы не знаем. Скорее всего, из-за тех изменений, которые произошли, когда в наш мир попала Анна.

Кристина тяжело вздохнула.

- Зачем они привели ее? Зачем нарушили баланс времени? Зачем?

Фэй положила руку на плечо Кристины и крепко сжала.

- Никто не знал, что так выйдет. Никто. Они не могли оставить девочку там умирать.

- Но ведь она и так умерла? Верно? Зачем было тащить ее в наш мир, если у них с Марианной одна душа?

Кристина побледнела от гнева и отчаянья. С самого детства Марианна всегда была слишком близка ей. Ближе отца и матери, как ее вторая половинка. Как ее светлая половинка, теперь Кристине казалось, что вокруг нее сгущается мрак.

- В тебе говорит горе и гнев, я не верю, что ты в самом деле желаешь смерти ни в чем не повинному ребенку, - сказала Лина и придвинула стул к постели Марианны.

Кристина отвернулась, на самом деле ей, конечно, было жаль Анну, но если страдала Марианна, разве можно кого-то еще жалеть?

- Я очень много думала над тем, что произошло. Я прочла все древние манускрипты, я нашла кучу информации о переселении душ. И я пришла к выводу – в Марианне было две души. Как чудовищно это не звучит, но это так. Иначе перед нами сейчас был бы холодный труп.

Лина погладила руки дочерей и накрыла ладонями. Ручки ее малышек. Как когда-то в детстве, когда она заботилась о них обеих. Они всегда любили друг друга. Между ними была нерушимая связь. Даже родители не понимали, почему они настолько связаны друг с другом.

- Что значит - две? – спросила Кристина и посмотрела в недоумении на Фэй.

- Да, две, – ведьма прошлась по комнате, - Одна - это та, с которой она родилась, а другая попала в ее тело в тот момент, когда она впервые увидела Ника. В день ее совершеннолетия. В тот самый день, когда окончательно определилась сущность ангела. Организм ослаб, все силы ушли на перевоплощение и рост крыльев, готовых вот-вот впервые показаться наружу. Душа Анны никогда не покидала Николаса. Она витала рядом, полная любви и чувства собственной вины. Тело Марианны оказалось самым подходящим для нее. Все слишком идеально: ее доброе сердце, ее чистые мысли и ее мгновенная тяга к Николасу. Вот почему Марианна так отчаянно его полюбила. Постепенно душа Анны вытесняла душу Марианны, заполняла ее собой и, наконец, стала ею. Они обе жили внутри нее, только Анна была сильнее.

Фэй остановилась посреди комнаты. Она смотрела в никуда и напряженно думала.

- Если моя теория верна, то у Марианны есть шанс, - лицо Фэй засияло, - Да, у нее есть шанс. Огромный шанс вернуться к нам. Ее душе нужно время окрепнуть и прижиться в теле снова. Пока что между ними очень слабая связь, но я верну ее. Мне понадобится время. Я узнаю об этом явлении как можно больше. Есть заклинания, травы, талисманы.

Фэй увлеклась, ее глаза горели, она яростно жестикулировала и совершенно забыла о том, что она в комнате не одна. Лина и Кристина внимательно смотрели на ведьму, держась за руки. Когда Фэй входила в транс, ее нельзя было трогать. Сейчас ведьма лихорадочно рассуждала вслух, и женщины молчали, не смея ей мешать.

- Только могут быть побочные явления…какие, я еще не знаю.

Фэй подошла к постели Марианны и нахмурила тонкие брови.

- Мы вернем ее. Мне понадобится кровь Мстислава. У них одинаковая ДНК. Конечно, в идеале был бы прямой родственник, но и Изгой сгодится. Хотя затея не особо удачная. Кровь Палача…Впрочем, у нас ведь нет выбора, да?

- Да хоть кровь самого сатаны!

Все обернулись и увидели Николаса. Он облокотился о косяк двери. В руках бутылка бренди. Без Марианны он снова терял привычный облик и контроль над собой. Он слишком страдал, и никто не смел одернуть его или упрекнуть. Николас сильно похудел, лицо осунулось, черты заострились. Его щеки густо заросли щетиной, и теперь он не походил на самого себя. Только глаза сухо блестели.

- Ты и правда думаешь, что сможешь вернуть ее?

- Да, я в этом уверенна. Правда, не знаю, сколько времени мне понадобится, но она вернется. Я обещаю.

- Фэй, а ведь можно поискать родных Марианны. Ну, там, через адресный стол, поднять наших и найти ее. Ищейки землю свернут, но отыщут.

Лина ободрилась и посмотрела на свою младшую дочь.

- Кристина права. Мы никогда не искали ее родственников, потому что считали их мертвыми, но может у нее есть двоюродные братья и сестры, или дяди, тети. Да кто угодно. Нужно поискать.

Николас потер подбородок, его лицо разгладилось. Словно по нему пробежал лучик надежды.

- Из-под земли достану хоть ее прадедушку. Сегодня же всех подниму на ноги. Какая степень родства?

Фэй задумалась.

- Чем ближе, тем лучше. В идеале родные братья или сестры. Но даже троюродная родня может подойти. Иногда бывает, что ДНК совпадает и у дальних родственников. Ищи, Ник. Да…да, мы вернем ее обратно…надежда есть.

***

Николас и Лина ушли вместе, а Кристина с Фэй все еще сидели у постели Марианны. Обе молчали. Теперь, когда свидетелей в спальне не осталось, Фэй подошла к Кристине и стала у нее за спиной. Потом положила руки племяннице на плечи.

- Я считаю себя виноватой во всем, - прошептала Фэй, - Я пошла у тебя на поводу, я послушалась тебя и не рассказала все твоему отцу.

Кристина резко обернулась, и ее глаза полыхнули красным пламенем:

- А что бы я этим добилась? Войны? Разделения земель? Позора? Дочку короля втоптали в грязь и унижали? Какое счастье, есть о чем рассказывать маленьким щенкам из стаи ликанов. Отец бы порвал его на части. Началась бы такая бойня, что небу стало бы тесно! Мой сын никогда не получит наследие в нашем братстве. Потому что первым будет Самуил, потом Ками и лишь после них мой Велес. Среди людей это почти невозможно - унаследовать трон старших братьев, а среди нас, бессмертных, у Велеса не будет ни одного шанса стать королем вампиров. Но в стае он станет таковым очень скоро. Он, всесилен, он сильнее любого вампира или ликана. Ты понимаешь, что я должна была терпеть ради него и ради нас всех?

Фэй с сожалением смотрела на Кристину, в ее горящие глаза. В кого Витан превратил их девочку? Всегда такую бойкую, жизнерадостную? Где та малышка Крис, которая радовала всех своим заливистым смехом? Единственное, что осталось от прежней Крис – это ее острый язык.

- Я понимаю, в чем-то ты права. Только не делай больше ошибок, Крис, не делай. Не отдаляйся от нас. Мы тебя любим.

Фэй обняла ее и прижала к себе.

- Я знаю, как он с тобой поступал, и поверь, мое сердце обливалось кровью, если бы не та клятва, что я дала тебе, я бы убила его сама.

Кристина обхватила Фэй руками и склонила голову ей на плечо.

- Я благодарна тебе за молчание. Он мертв. Не знаю, кто услужил мне настолько, но его больше нет, а я буду жить дальше. У меня все будет хорошо. Да, мать его, у меня все будет очень хорошо!

Кристина не видела, как Фэй горько усмехнулась. Видимо ведьма так не считала.

***

Габриэль осмотрелся по сторонам, неловко переминаясь с ноги на ногу. Потер затылок. В таких местах он не бывал никогда. Приходилось заходить в ночные бары, но не такие. Это даже не бар, это клуб. Довольно дорогой, с хорошим музыкальным оборудованием, с освещением и крутыми декорациями. Людей еще было мало. На сцене извивалась полуголая стриптизерша. Габриэль подошел к барной стойке. Постучал по столу, и словно из ниоткуда появился бармен. Черноволосый, волосы прилизаны гелем, глаза странные, темные зрачков почти не видно. Габриэль решил, что это из-за освещения. Слишком темно, только неоновые фонари и гирлянды.

- Я бы это…с Артемом поговорил.

Бармен налил себе стакан содовой, залпом осушил.

- Ну, я Артем, а ты кто?

Габриэль протянул ему визитку своего друга.

- Аааа, - потянул бармен, - Ясно. Значит, тебя Сашка прислал? Ну, располагайся, пить будешь?

Гость отрицательно качнул головой. Бармен осмотрел его с ног до головы и усмехнулся. Видно свое мнение о парне он уже составил. У таких глаз-алмаз. Они деньги за версту чуют. От Габриэля могло пахнуть чем угодно, но только не деньгами. Скорее дорожной пылью, бензином и сигаретами таксиста.

- Работу ищешь?

- Да, мне бы хоть временную.

Артем вышел из-за барной стойки. Он оказался ниже Габриэля на целую голову. Бармен поправил белый передник, вытер мокрые руки полотенцем.

- А ты что умеешь? Танцевать умеешь?

Он заржал своей шутке, а Габриэль даже не улыбнулся. Если честно, то танцевать он умел и довольно неплохо.

- Шутка. У нас женский стриптиз, а на девочку ты не похож. Мужики на твои яйца смотреть не станут. Барменом будешь и уборщиком, пока я не найду на эту должность кого-то другого. Пока это все, что я могу предложить. В охрану нельзя, ты слишком худой. Жить есть где? Нету, да? По тебе вижу, что нету. У нас тут подсобка есть внизу с кроватью, там и останешься, пока первую зарплату не получишь. Идем.

Артем прошел между красивыми черными столиками с красиво изогнутыми ножками, и блестящими столешницами, попутно вытирая пыль, поправляя пепельницы и зажигая свечи в подсвечниках.

- Значит, правила такие… Ты вообще знаешь, что это за место?

- Нет.

Габриэль задвинул несколько стульев, помогая Артему, но тот даже не заметил. Они как раз прошли мимо сцены, и девушка-стриптизерша в блестящих трусиках-бикини спустилась с шеста, подползла к Габриэлю и схватила за пояс его джинсовых брюк.

- Милый, хочешь приват-танец? Бесплатно, за твои красивые синие глазки? А, малыш? Тебе ведь уже есть восемнадцать?

«И минет, и секс, как хочешь и когда хочешь» – она не сказала этого вслух, но он понял по ее взгляду. Они всегда так на него смотрели. Его это стало даже раздражать, потому что ответить на их призыв он не мог. А со временем уже и не хотел.

Парень посмотрел на стриптизершу – красивая, глаза блестят, накладные ресницы переливаются блестками, голая грудь колыхается, касаясь сосками светящегося пола сцены. Ее лицо напротив его паха, она даже губы облизала, а потом протянула руку к его ширинке, но он перехватил ее запястья.

- Станцуй для кого-то другого.

Девушка фыркнула и вернулась к шесту, виляя красивым задом перед носом у первых клиентов.

- Правильно. С девочками крутить шашни не рекомендую, с посетителями тоже. Хотя ты вроде не гомик, хоть и красавчик. Я педерастов за версту чую. Но бабы тоже иногда приходят, потанцевать, оторваться, на сцену влезть, для мужиков своих сплясать. У нас стриптиз клуб. Но особый клуб. После полуночи девочки переодеваются в костюмы вампиров и выходят к клиентам. Секса нет…ну, почти нет. Минеты не в счет и пип-шоу тоже. Здесь не трахаются, не у меня в клубе. Клиенты все крутые, с большими деньгами. Повернутые на этом деле. Им нравятся девочки с клыками и в латексе. Они все с бабками, и чаевые хорошие дают барменам тоже. А вообще, имя твое не спросил?

- Габриэль.

- Габриэль?

- Гавриил. Можно Гаврила.

- О, уже лучше, но этим чокнутым можешь представляться Габриэлем. У тебя три главных правила – не трахать наших девочек, не воровать на кассе и меньше смотреть, что происходит в зале, меньше знаешь - крепче спишь, усек? Только за барной стойкой глаза и уши навострить, ясно?

- А кто хозяин этого заведения?

Артем усмехнулся, и Габриэлю на секунду показалось, что в темноте мелькнула пара клыков. Может, он тоже переодевается для посетителей? Возможно, это часть антуража?

- Я. Это мое заведение, - с гордостью сказал Артем.

- Круто.

- Вот именно. Но у меня есть крыша, как и у всех. Кто крышует - не твоего ума дело, как-нибудь узнаешь. ОНИ когда придут, я дам знать, понял?

Габриэль кивнул.

- Понятливый ты наш. Сегодня отдыхай и присматривайся к месту. Завтра приступишь к работе. Рассчитываю наличкой каждый день. Пойдет?

- Еще как пойдет.

- Правила повтори.

- Девок не трахать, не воровать и нос никуда не совать.

- Вот и молодец. У нас сегодня гостья будет…ценная гостья. Она не из наших девочек и приходит сюда отдохнуть, иногда танцует, но больше для себя. Запомни ее хорошенько. С нее денег не брать. Ни за что. Она дочь одного очень важного…хммм…человека. В зал она спускается редко, но ты увидишь. Она от наших отличается сильно. Не судачить о ней, никому не болтать, если узнаешь, ясно? Здесь клуб приватный. Все, что происходит в клубе, у нас тут и остается. Болтливым отрезаем языки! Шутка, не ссы! Персонал набран мной лично. Если б не рекомендация Сашки, я бы тебя не взял. Ну, все, отдыхай. Вечер сегодня будет веселый, я обещаю.

Артем похлопал его по плечу, подмигнул Карине, девушке-стриптизерше.

- А понравился ты ей, вон, как танцует, задом восьмерки выписывает и на тебя поглядывает. Она б тебе минетик забацала. Она это хорошо умеет. Я точно знаю.

Артем снова громко засмеялся, глаза похотливо сверкнули, он вернулся к барной стойке.

- Можешь выпивку заказать. За счет заведения.

Габриэль сел за свободный столик и заказал себе чашку кофе. Ему просто несказанно повезло. Его взяли на работу в первый же день, и это чудо. С голоду не помрет. Место конечно злачное, но ему зарплата наличкой позарез нужна. Да и выбора особо нет, плюс - ночлег пообещали.

После двенадцати и в самом деле началось крутое шоу. Габриэль вначале с любопытством рассматривал девушек в нижнем белье, с красными линзами в глазах, длинными ногтями и пышными париками. Красивые девушки. Атласные тела, пряные ароматы, роковые лица. Воздух наэлектризовался, наполнился флюидами секса.

Публики стало довольно много, музыка гремела вовсю. Девушки разбрелись по залу, сели на колени к клиентам, выписывая круги круглыми крепкими ягодицами, потираясь о возбужденные члены за двадцатку, которую клиенты засовывали им в трусики и лифчик. Габриэль поморщился и отвернулся к экрану плазменного телевизора. Там шел какой-то фильм с титрами. Выдержать бы в этом аду до утра. Но общая обстановка влияла и на него тоже. Слишком много голых тел, блестящих от масла или специального крема. Девушки двигались на клиентах так, словно, занимались с ними яростным сексом. Габриэль старался отстраниться от всего этого, абстрагироваться, не думать. Ему нельзя возбуждаться.

Голова постепенно начала раскалываться от слишком громкой музыки, в глазах мелькал ультра-свет, крутились огни от большого светящегося шара под потолком. Ди-джей отжигал, заводя публику.

Габриэль повернул голову на страстно обнимающуюся парочку за соседним столиком и на секунду ему показалось, что там не все в порядке, девушка странно обмякла на своем клиенте в тот момент, как тот страстно целовал ее шею. Парню даже показалось, что он видит, как кадык мужчины двигается, словно он что-то глотает. Но вдруг девушка откинула голову назад и громко засмеялась. Габриэль с облегчением вздохнул. Чертово место. Можно и, правда, подумать, что здесь настоящие вампиры. Все переодеты, у всех линзы с красными радужками, длинные патлы, черные плащи. Мрачная музыка, по стенам мелькают тени. Но красиво. Создает атмосферу мистики. Постарались на славу декораторы и дизайнеры. Официантка, одетая в черные чулки, тоненькие трусики и больше ничего, принесла поднос к его столику и поставила напиток ярко-красного цвета. Ее пышная голая грудь колыхнулась прямо у него перед носом. Он чуть не выматерился. Черт, адское местечко. Тут у мертвого встанет.

- За счет заведения, синеглазый.

Она упорхнула, и он посмотрел на ее круглые ягодицы и длинные стройные ноги. Тут же отвернулся и отодвинул бокал с напитком. Отпил кофе.

А потом для него мир остановился. Потому что на сцену вышла ОНА.

Разговоры стихли, и заиграла совсем другая музыка. Настолько эротичная, что даже воздух завибрировал и накалился до предела. Но музыка лишь дополнение к НЕЙ. Потому что женщину он узнал. С первого взгляда.

Девушка выплыла на сцену и провела рукой по шесту, так возбуждающе, что по залу пронесся ропот и стоны завороженных мужчин. Ее кожаный костюм, состоящий из корсета и очень короткой юбки, облепил тело как вторая кожа, подчеркивая каждый изгиб и выпуклость, но не обнажая. Но этого было достаточно, для того чтобы воображение дорисовало все остальное: полную грудь, тонкую талию и длинные ноги в чулках сеточкой на высоченных каблуках. Шикарные волосы девушки струились по плечам и рукам, блестели в бликах неоновых огней. Она двигалась под музыку очень плавно, эротично, ее тело извивалось змеей, оплетая шест, скользя по нему с удивительной, завораживающей грацией пантеры. Габриэль судорожно глотнул воздух. В низу живота полыхало пламя, он напрягся, превратился в пульсирующий комок нервов. Томный взгляд, приоткрытые алые губы, облако волос в ультра освещении. Тонкие пальцы скользят по шее, трогают плечи, касаются груди.

О боже…Габриэль почувствовал, как в горле пересохло, задрожали руки. Над верхней губой выступили капельки пота, он уже видел, как его собственные ладони касаются ее пышной высокой груди, скользят по бедру, поднимая край юбки вверх.

Мужчины в зале жадно пожирали ее взглядами, подавшись вперед, приоткрыв рты. Они все мечтали оказаться рядом с ней, вместо этого шеста, между ее длинных ног, так страстно обхватывающих блестящий металл.

Габриэль почувствовал резкий всплеск адреналина.

«МОЯ» – это пришло из ниоткуда, вспыхнуло в мозгу и осталось там как клеймо.

Засаднило в груди от невозможности вздохнуть. В жизни ОНА намного прекрасней. Как осуществившаяся мечта. От ее красоты можно ослепнуть. От нее было невозможно оторваться, и самое дикое – она смотрело только на него, словно ее танец предназначался ему одному. Когда девушка снова провела рукой по своей груди и бедрам, Габриэля ударило током, по телу прошла судорога возбуждения, граничащая с болью.

Эрекция была мгновенной, член разрывало от бешеного желания врезаться в ее тело. В тело, о котором он мечтал вот уже несколько лет, боготворил его и видел в своих невыносимо эротических, полных животного секса снах. Парень содрогнулся от воспоминаний, о том, что он делал с ней в своих фантазиях. Там он не был девственником, он был самцом, яростно вдалбливающимся в ее лоно, терзающим ее грудь жадным ртом, вылизывающим каждый сантиметр ее великолепного тела. Он даже знал, как она пахнет там…внизу. Потому что даже его фантазия имела запах.

Она не может смотреть только на него. Ему просто кажется. Габриэль обернулся - наверное, позади него сидит какой-то мачо. Но нет, соседний столик пуст. Парочка удалилась, а он даже не заметил.

Девушка, грациозно спустилась по ступеням в залу и направилась к нему. Походка плавная, сексуальная. Габриэлю захотелось раздавить в руке бокал с напитком, чтобы немного прийти в себя, но когда увидел ее атласное бедро в разрезе платья, кусочек кожи между резинкой чулок и короткой юбкой, он залпом осушил бокал и резко поставил на стол. В горле вспыхнул пожар, и в голове на мгновение помутнело. Алкоголь усилил восприятие, оголил нервы, и так напряженные до предела. Девушка подошла вплотную, и парень почувствовал запах ландыша и ванили. Пульсация в паху была просто невыносимой, внутренности свернуло в узел, по спине скатились капли пота.

Она резко перекинула ногу через его колени и села на него сверху. От неожиданности Габриэль дернулся, судорожно глотнул воздух. «Черт, уходи, ты просто обязан сваливать прямо сейчас, иначе она узнает какой ты урод, все они узнают»

Но не смог оттолкнуть, руки невольно легли незнакомке на талию, и у него закружилась голова от прикосновения к ее телу.

Девушка провела пальцем по его щеке, потом наклонилась, нежно лизнула его нижнюю губу и захватила верхнюю, слегка прикусила. Его била дрожь, как в лихорадке, одна рука крепко сжала ее талию, а другая столешницу, ломая ногти. Незнакомка придвинулась ближе, и Габриэль стиснул челюсти, чувствуя, как она зажала бедрами его член, который рвался наружу из джинсов, словно голодный зверь из клетки. Если она еще раз шевельнется, он кончит прямо сейчас. Но девушка не двигалась. Габриэль смотрел ей в глаза. Какие светлые, голубые, как лазурное небо, а ее губы сочные, полные, манящие. Он хотел целовать их, долго, страстно, погружаться языком в ее рот…черт, и не только языком… Незнакомка наклонилась вперед, и ее грудь коснулась его груди. Он почувствовал острые напряженные соски. Спазмы оргазма уже приближались из ниоткуда предательски быстро, он задыхался. Пытка стала невыносимой. Габриэль уже не владел собой, из груди рвался вопль.

Парень скинул девушку с себя резким движением и быстро пошел к дверям, на ходу разрывая тесный воротник спортивной рубашки. Его тело горело, казалось, он сейчас умрет, если не кончит. Он громко застонал, выругался, ударил кулаком по стене, не заметил, как сбил в кровь костяшки пальцев.

Габриэль спустился на самый нижний этаж парковки, освещаемый лишь парой тусклых фонарей, и прислонился спиной к стене. Он не мог вздохнуть. Набирал полные легкие воздуха, но его не хватало. Желание стало невыносимым. Парень сжал виски пальцами, наклонил голову, заставляя себя дышать глубоко и медленно. Сердце колотилось как бешеное, билось о ребра, словно готовое их сломать. Сквозь гул собственного пульса, бьющегося в висках, он услышал стук каблуков, а когда поднял голову, увидел ее снова. Вздрогнул, когда девушка закрыла за собой дверь. Она прошла мимо него к чьей-то машине и села на блестящий черный капот, поманила его пальцем. Габриэль судорожно сжал пальцы в кулаки. Посмотрел на ее ноги, слегка раздвинутые, манящие его пристроиться между ними, потом перевел взгляд на ее грудь. Знал, что должен бежать, но словно врос в землю. Когда она полностью избавилась от корсета и осталась в очень короткой юбке и чулках, ему показалось, что он летит в пропасть, и обратно оттуда уже дороги нет. Ее белоснежная кожа отливала перламутром, пышная грудь четко вырисовывалась в полумраке, соски сжались в тугие комочки. Все. Он пропал. Это и есть точка невозврата. Габриэль шагнул в ее сторону. И в этот момент девушка с грацией пантеры ловко встала на капоте в полный рост. Более сексуального зрелища он не видел никогда в своей жизни. Смотреть на нее снизу вверх, видеть почти все, что она ему так дерзко предлагала, и отказаться? Габриэль прикоснулся к ее лодыжке с благоговением, провел ладонью по стройной ноге вверх. От нее пахло возбужденной женщиной. Он не знал как, но этот запах казался ему знакомым, словно он вдыхал его уже тысячи раз. Ее запах. «МОЯ» – обожгло помутившийся разум.

Габриэль трепетно касался стройных ног, поднимаясь все выше, скользя по обнаженным бедрам. От дикого напряжения на лбу запульсировала вена, между бровей пролегла складка. Он прижался щекой к ее ноге, закрывая в изнеможении глаза, чувствуя, как сходит с ума. Дерзкие, но неуверенные мужские пальцы сами прокладывали дорогу все выше и выше. От соприкосновения кожа к коже отделял лишь шелк ее трусиков, и у него возникло желание сдернуть их зубами.

Девушка опустилась на колени и обхватила его лицо ладонями, глядя ему в глаза, проникая в его душу, дотрагиваясь до его сердца, которое в эту секунду начало биться только для нее.

- Иди ко мне, - от звука ее голоса, который он услышал впервые, замерло сердце, а кровь резко прилила к паху, отзываясь почти болью в напряженном до предела члене.

Как же близко эти губы, если она его поцелует, он больше никогда не сможет принадлежать самому себе. И она поцеловала. Сначала едва касаясь губами, а потом все сильнее, проникая языком к нему в рот, все мускулы на его теле натянулись, как струны, готовые порваться от напряжения.... Его еще никто и никогда не целовал так, как она. Габриэль застонал, почувствовал, как ее пальцы скользят по его коротким волосам, ее дыхание, ее запах, особенный, манящий, сводящий с ума. Если оторвется от ее рта - перестанет дышать. Девушка обхватила его торс ногами, прижимаясь к нему всем телом.

Она вдруг с треском разорвала ворот его рубашки и прикоснулась прохладными ладонями к пылающей коже, губы снова жадно впились в его рот. Он потерял самоконтроль.

От невероятного усилия сдержать разрушительное цунами разрядки у него свело скулы. Незнакомка взяла его руку и положила к себе на грудь. Он хрипло зарычал. Пальцы сомкнулись на возбужденном соске, он наклонил голову и взял его в рот, обвел языком, сходя с ума от дикого восторга, почувствовал ее пальцы на своих волосах. Она прижала его голову еще сильнее и тихо застонала. О боже, неужели это происходит наяву? Он еще никогда не заходил с женщиной так далеко. Ее рука скользнула к ширинке его джинсов, потянула «змейку» вниз, и пальцы коснулись вздыбленного члена. Она раздвинула ноги еще шире и прижала его руку к горячему местечку под кружевными трусиками. Его мозг расплавился окончательно, из горла рвались хрипы. Незнакомка тихо попросила:

- Порви их и возьми меня…сейчас.

Вот что значит хотеть женщину до одури, до полной безоговорочной капитуляции, и пусть горит все синим пламенем. Пусть он сдохнет, но он возьмет ее. К такой-то матери крылья, боль, он озверел от желания оказаться внутри нее хоть один раз.

Дрожащие мужские пальцы нервно дернули кружево и отшвырнули обрывки ткани в сторону. В тот же миг она обхватила рукой его изнемогающую горячую плоть и направила головку члена прямо к створкам лона. Боже, как же там горячо. О, пусть у него будут силы войти туда и продержаться хоть секунду. Ее руки требовательно сжали его ягодицы, и она толкнула его вперед, к себе, насаживаясь на его плоть до упора. Почувствовав горячую тесноту и трение там, внутри ее тела, Габриэль громко застонал, и его накрыло с головой разрушительной волной оргазма. Мощный электрический заряд пробежал по венам, он онемел, ослеп, тело билось, как в предсмертной агонии, но, боже, он готов был умирать вечно, вот так в ней, обхватив губами ее сосок, жадно впиваясь в него поцелуем. В тот же момент губы девушки коснулись его шеи, сбоку у впадинки, и Габриэль почувствовал легкий укус. От наслаждения закатились глаза. Он кончал бесконечно долго, выплескивая семя, накопившееся за долгие годы воздержания, ее укус продлевал невыносимый экстаз. Он задыхался. О да, это намного лучше, чем чтобы то ни было, чем чьи-то руки или губы. Это непередаваемо, и ни с кем другим так никогда не будет. Потому что это ОНА. Его женщина. Он рожден для того чтобы сходить с ума только по ней.

Вспышка боли пришла, как только затихли последние судороги наслаждения. Габриэля скрутило пополам, кожа на спине лопнула, и алая кровь моментально окрасила рубашку в красный цвет. Он рухнул на пол, сжал виски руками и задохнулся от дикого приступа боли. В голове вспыхивали яркие огни предсмертной агонии. Он чувствовал, как с треском рвались его мышцы, и сдвигались кости. Так стремительно ОНИ еще никогда раньше не появлялись. Габриэль не кричал, лишь корчился на полу, закусив губы до крови.

- Что за хрень?! Мать твою! – но парень уже ничего не слышал. Проклятые крылья наконец-то разодрали кожу, вырвались наружу, и его тело резко подняло вверх. Крылья распахнулись во всю ширину, бросая причудливые тени на пол, и Габриэль завис под потолком, окровавленный, измученный, почти без сознания. Он посмотрел на девушку затуманенным взглядом, полным отчаянья и стыда. Но она не бежала сломя голову от ужаса, как он ожидал, застыла, глядя на него в немом недоумении с расширенными от удивления глазами. Потом непроизвольно вытерла губы тыльной стороной ладони. У Габриэля все расплывалось перед глазами, но он заметил, что ее губы были в крови. О боже, в его крови.

А потом внезапно все огни погасли, лампочки треснули одна за другой, осталась лишь одна у самой двери. По стенам с тихим, но жутким шуршанием черной паутиной поползли тени

Но Габриэль ничего не видел, по спине текла теплая кровь, капая на пол, и его тошнило от боли. Внезапно он почувствовал, как кто-то или что-то начало выдирать из него крылья с мясом. Он не мог кричать, словно онемел, не мог сопротивляться, потому что все его тело опутала вязкая паутина, обездвижила, сковала параличом конечности. Темнота поглотила его сознание почти мгновенно, и окровавленный Габриэль рухнул на пол, вырванные крылья с тихим шелестом опустились рядом. Тени постепенно растворились в сумраке.

Парень уже не видел, как девушка склонилась над ним, приложила пальцы к его шее, прощупывая пульс.

- Дьвол…что за дрянь происходит здесь? Падший Ангел! Твою мать! Это я его…дьявол…чертов девственник, мог и предупредить…вот гадство…

Девушка осмотрелась по сторонам. Потом выскочила в коридор и крикнула в темноту:

- Артем, где ты? Иди сюда, немедленно.

Бармен появился через несколько секунд, увидев парня в луже крови, он отшатнулся и посмотрел на девушку.

- Госпожа, как…он…

- Живой, мать его, он живой. Вот дерьмо! Ты это видел? – она показала на крылья, а потом снова прикоснулась руками к пульсу на шее бесчувственного парня.

- Он истечет кровью, если ты не пошевелишься. Неси его ко мне в машину и убери здесь. Будешь болтать - я вырву тебе язык и сожгу твою гребаную дыру дотла, понял?

Несмотря на худощавое телосложение, Артем с легкостью подхватил Габриэля подмышки и перекинул через плечо. Бармен и девушка уже через несколько секунд оказались возле красивого красного кабриолета. Артем осторожно положил парня на переднее сидение.

- А, может, мы избавимся от него?

- От следов избавься, пока ищейки не пронюхали. Все, давай, вали отсюда и забудь. Я сама с этим разберусь.

Артем все еще не торопился уходить, а потом шепотом сказал:

- Они придут за ним. Очень скоро. У Падшего нет шансов. Демоны заберут его. Лучше бросить его у свалки.

Девушка усмехнулась, и в полумраке блеснули острые, как бритва, клыки. Глаза вампирши полыхнули красным. Артем вздрогнул.

- Это мы еще посмотрим. Пусть попробуют забрать.

ГЛАВА

На самом деле любой причинит Вам боль.

Вы просто должны найти того, кто стоит Ваших страданий...

(с) Просторы интернета

Кристина гнала машину на невероятной скорости, даже не глядя на спидометр.

Иногда с тревогой поглядывала на парня, который не подавал признаков жизни. Но она знала, что он живой. Его сердце все еще билось. Медленно. Слишком медленно. У него есть максимум час, а может полчаса.

- Черт, вот дернуло меня с тобой связаться, - пробормотала Крис и сильнее вдавила педаль газа. Она злилась. На саму себя. Еще никогда ей не доводилось настолько вляпаться.

Она вообще не собиралась заходить слишком далеко. Он был для нее очередным донором, которого можно просто использовать или даже убить, если слишком увлечься. Такое с ней случалось редко, но случалось. Иногда они умирали. Она не испытывала по этому поводу ни малейших угрызений совести. Похотливые самцы мечтали использовать ее тело, а на самом деле становились легкой добычей. Кристина приходила в клуб раз в неделю. Это стало своеобразным ритуалом. Игрой. Она выбирала жертву моментально, потом уводила из залы, и обратно они уже не возвращались. Просыпались утром на окраине города с парой купюр на такси или больше никогда не просыпались, вообще.

Артем избавлялся от трупов очень быстро и заметал все следы. А ей было наплевать, куда он девает их тела. Ее это никогда не интересовало. Он получал слишком много денег за свои услуги и не только деньги. Его клуб процветал, имел самую лучшую репутацию, тщательно охранялся. На территории клуба были еще несколько вампиров, которые «питались» от постояльцев. Запретные развлечения, за которые Артем получал бешеные бабки, похлеще, чем за распространение наркотиков, которыми тот тоже промышлял, как среди бессмертных, так и среди людей. У него была полная свобода и неприкосновенность, благодаря ее покровительству.

Крис приходила сюда, когда у нее начиналась депрессия. Ей было необходимо почувствовать свою власть, вкус человеческой крови, услышать последние удары человеческого сердца. Некоторые боролись за жизнь, некоторые сразу сдавались. Нет, она не играла с ними в игру «садист-жертва». Боролась их плоть и инстинкт выживания. Хотя у них никогда не бывало шансов, только Крис решала: дать ли им возможность жить дальше, стерев их память, или просто иссушить их досуха, а потом отбросить безжизненное тело и забыть. Это был и их выбор тоже, когда они шли за ней в надежде заняться быстрым сексом, иногда они кончали, содрогались в конвульсиях экстаза, когда она выпивала их жизнь. Тогда Крис им завидовала. Сама она забыла, что это значит. Витан выбил из нее способность получать удовольствие от секса.

Решение Крис принимала моментально, как только впервые смотрела им в глаза, она уже знала, умрет эта жертва или нет. Приговор был мгновенным и зависел только от ее настроения и меры голода в этот момент. Секс был лишь приманкой. Она никогда не шла с ними до конца. Как только они оказывались наедине, приговор приводился в исполнение. Ничего личного, никаких предпочтений, всегда разный типаж. Артем иногда называл ее всеядной. Первое время он думал, что у нее есть склонность к черноволосым и худощавым, потом думал, что ей нравятся помоложе, но вскоре бросил эту затею. Для Крист

Date: 2015-09-05; view: 283; Нарушение авторских прав