Глава. Срывая тайные покровы

Влад крепко сжал Самуила в объятиях. Прошел вглубь гостиной и сел в свое любимое кресло.

— Почему здесь столько охраны? Первый раз вижу, что бы на ограде включили радиоволны, вместо тока. Ты что, опасаешься нашествия вампиров? И зачем так срочно меня позвал?

Самуил не торопился сесть напротив Влада.

— Я хочу, чтобы ты кое-с кем познакомился.

Влад с интересом взглянул на наставника, тот подошел к потаенной двери и отворил ее нажатием на тайную кнопку, спрятанную за старинной картиной. В комнату вошла молоденькая девушка, одета немного старомодно и похожа на угловатого подростка, но Влад тут же догадался кто это. Да и сходство с Самуилом было очевидным: те же синие глаза, черные волосы, только черты лица нежные и мягкие.

— Фэй! — он вскочил с кресла и поклонился девушке.

— Влад, рада видеть тебя, — на ее нежных щеках появились ямочки, когда она робко ему улыбнулась, — Самуил очень много о тебе рассказывал.

— Отец, она ведь...

— Ребенок? — подхватил Самуил, — Внешность обманчива, мой дорогой, когда я начал давать Фэй свою кровь, ее возраст остановился, а ей тогда едва исполнилось пятнадцать. Она намного старше тебя.

— Так что будь учтив с пожилой дамой, — серьезно сказала Фэй, а потом прыснула со смеху. Ее веселье оказалось настолько заразительным, что Влад не удержался и тоже расхохотался.

— Не время шутить. Фэй здесь, потому что ей угрожает опасность, и ты об этом знаешь, Влад.

— Так вот, почему усилена охрана. Кто-нибудь из прислуги ее видел?

— Никто. Я провел Фэй подземным ходом, о котором знаешь только ты.

Влад удовлетворенно кивнул и с интересом принялся рассматривать девушку. Поистине удивительно, не таким он представлял себе Чанкра. Ведь эти существа лютые враги вампиров, но ему не верилось, что нежная, хрупкая Фэй может причинить кому-либо зло.

— Для меня ты дорогой гость. Я всегда готов стать на твою защиту вместе с Самуилом.

— Спасибо, — прошептала Фэй и в ее глазах промелькнула грусть, глубоко спрятанное страдание. Как же она, наверно, одинока. Сердце Влада дрогнуло от жалости, сколько лет в бегах, постоянно в страхе, ни друзей, ни семьи, только враги.

Он протянул ей руку, и она вложила в нее свои тоненькие пальчики. Ее пожатие оказалось на удивление сильным, и не приятным, на физическом уровне. Словно от ее кожи потянулись тонкие, как паутинка, нити, и впились ему в мозги. Он хотел отнять руку, но она силой удержала его ладонь. Ее глаза закрылись, Влад бросил взгляд на Самуила, тот кивнул и он доверился Чанкре, впервые в жизни. Прошло несколько секунд, прежде чем она открыла глаза и тихо заговорила:

— Твое сердце, оно как цветок, распустившийся бутон. В нем светится негасимый огонь, второй раз вижу его в сердце вампира. Второй раз за все пятьсот лет. Обычно, у других твоих собратьев — лед и смерть, их сердце мертвое... А в твоем...в твоем живет любовь.

Влад во все глаза смотрел на Фэй, а та продолжала говорить:

— Ты без ума от смертной девушки и тебе отвечают взаимностью. Не бойся, ты не причинишь ей вред, ты скорей убьешь себя сам. Она единственная, кто усмирит зверя живущего в тебе. Доверься чувствам... они такие... красивые... Как у твоего отца...

Влад устремил на нее непонимающий взгляд.

— Я не совсем понимаю. Мой отец?! Откуда ты знала его?

Влад бросил удивленный взгляд на Самуила, тот с упреком смотрел на сестру.

— Фэй!

— Пришло время, Самуил, сделай это сейчас.

Влад смотрел на них по очереди, видел, что они разговаривают взглядами, но ничего не понимал.

— Я оставлю вас, не будь трусом Самуил, все будет хорошо.

Девушка выпорхнула из комнаты, оставив мужчин наедине.

— О чем она? — Влад проводил Фэй взглядом.

— О тебе.

— О моем отце, ты хотел сказать. Откуда она знает о нем? Они встречались?

Самуил был растерян, он нервно ходил по кабинету. Затем остановился и посмотрел на сына.

— Я расскажу тебе одну историю, Владислав. Историю очень старую, обо мне. Возможно, после этого ты возненавидишь меня. Сядь, рассказ будет долгим.

Влад покорился и опустился в кожаное кресло. Неприятное предчувствие закралось ему в душу. Давно Самуил не казался таким взволнованным, более того – он испуган, словно то, что он собирался открыть Владу, очень сильно его беспокоило.

— Пятьсот лет назад я был молод и глуп, мне исполнилось тридцать пять. Я не пропускал ни одной юбки, если была возможность кого-либо затащить в постель, я ею пользовался. Жениться не входило в мои планы, слово любовь вызывало во мне приступ истерического смеха. Со мной рядом находился лучший друг и вместе мы проворачивали такие торговые сделки, ничем не хуже, чем сейчас, в современном мире. Мы продавали лес, возили из Румынии, России, Украины. Я очень часто гостил в доме друга, меня принимали с распростертыми объятиями. Однажды случилось так, что я был вынужден остаться, а Алексей уехал за новой партией леса без меня. Тогда все и произошло... Твоя мать, Елена, она была так прекрасна, так соблазнительна и она влюбилась в меня. Я поступил как подлец, да что говорить, просто негодяй. Я воспользовался ее слабостью, вместо того что бы бежать без оглядки от жены товарища. Мы с Еленой стали любовниками. Только для меня это было развлечением, а она любила меня. Умоляла взять ее с собой, хотела уйти от Алексея. Детей, увы им судьба не дала, и твоя мать подозревала, что кто-то из них бесплоден. Но зачем такая обуза нужна мне? Я любил свободу. Уехав, без усилий забыл о ней, выбросил из головы. Вместо Алексея нашел других партнеров, боялся, как бы Елена не призналась ему во всем. Струсил тогда. Не смог посмотреть ему в глаза.

Я вернулся только спустя двадцать лет, уже вампиром. Алексей овдовел и воспитывал сына. Когда я увидел тебя, я все понял. Я почувствовал родную кровь. Ты мой сын, Влад! Ты — мой родной сын!

Воцарилась гробовая тишина. Влад нахмурился, но не сказал ни слова.

— Почему ты молчишь?! Скажи хоть что-нибудь.

Влад поднял на отца глаза, полные разочарования. Он пребывал в странном состоянии, на его лице читалось недоверие и боль, столько боли, что сердце Самуила болезненно сжалось от предчувствия беды, но слово сказано, и пути назад уже нет.

— Как ты мог лгать мне все эти годы? Как мог скрывать правду и притворяться? Зачем? — голос Влада дрожал от еле сдерживаемой ярости.

— Я боялся, боялся, что ты возненавидишь меня, когда узнаешь, как я поступил с твоими родителями. Я боялся стать недостойным в твоих глазах.

— И не напрасно! — Влад поднялся с кресла, его глаза вспыхнули красным, как всегда, когда он приходил в бешенство. Сын быстро переместился в другой конец комнаты, его руки сжались в кулаки.

— Меня мучили угрызения совести. Потом, спустя годы я сожалел о том, что случилось. Но прошлого не вернешь вспять. И это правда, ты — моя кровь вдвойне.

— Почему только сейчас? Как я могу верить тебе, после всего этого? Ты предал лучшего друга, а потом бросил, как нашкодивший котяра. Почем мне знать, что ты не поступишь так со мной? — Влад избегал смотреть на отца.

— Потому что я люблю тебя. Ты моя кровь и плоть, как только я увидел тебя впервые, я уже не смог уехать. Я спас тебя, когда ты умирал.

— А где ты был, когда умирала моя мать?

Лицо Влада исказилось от страдания:

— Где ты был, когда погиб твой друг? Твой "рогатый" друг умер на моих руках в адских мучениях, каких врагу не пожелаешь! Ты — жалкий эгоист. Почему ты не спас его? Не хотел конкуренции, хотел избавиться от него? Ты учил меня все эти годы справедливости, сочувствию, учил не стать монстром. А сам? Ты хуже любого зверя, ты вонзаешь нож в спину близких людей. Я презираю тебя.

Влад направился к двери.

— Сын!

— Не смей меня так называть, пока я не позволю! — зарычал Влад и бросился прочь из комнаты. Самуил хотел было последовать за ним, но хрупкая ручка Фэй задержала его.

— Не сейчас, брат. Дай ему время, он сам придет, вот увидишь.

— Ты не знаешь Влада, он никогда не поймет, никогда не простит.

— Простит, поверь, я знаю. У него светлая душа, знаю, что звучит странно, но внутри него свет, и этот свет — не зло. Он полон сочувствия и любви. Он поймет.

— Фэй, как же больно! Как же я себя ненавижу!

Фэй обняла брата, ласково поглаживая его по спине.

— Наберись терпения, мой племянник вернется раньше, чем ты думаешь. Особенно теперь, когда в его жизни появилась эта девушка. Как же вы похожи, ты полюбил мать, он — дочь.

Самуил устало опустился на диван. В его глазах блестели слезы.

— Какая она, дочь Кристины? Что привлекло его в ней? — спросил мужчина, старясь взять себя в руки.

— Она красавица, — Фэй улыбнулась, — по крайней мере, в его мыслях она прекрасна. Конечно, Влад влюблен и идеализирует ее, но девушка необычная. Она достойна его и принимает его таким, какой он есть. И она... она его любит.

Самуил с грустью улыбнулся:

— Как же это похоже на мои чувства с Кристиной.

— Похожи, но тут все сложней. Ты более сдержан, чем Влад, и чувства твои были спокойней, а он — огонь. Страсть испепеляет его, он безумствует.

— Как бы дров не наломал! — встревожился отец.

— Не наломает. Он у нас умный мальчик. Начни ему доверять. И не беспокойся, он вернется. Я вижу!

— Я причинил ему боль. Он слишком идеализировал меня, вознес на пьедестал, хотел подражать, а теперь...

— Теперь он поймет, что идеальных нет, и будет любить тебя таким, какой ты есть на самом деле.

— Ты это видишь? — с надеждой в голосе спросил Самуил.

— Я это знаю.

Влад снова смотрел на бескрайнюю бездну неба. Одиночество — вот удел проклятых. Семья. Дом. Пустые слова. Больно, когда предают родные. А когда ложь длится годами, больно вдвойне. Все, во что он верил, рухнуло и разбилось вдребезги. Какой идеальной ему казалась его семья. Благородный отец, красавица мать, которую он помнил только на портретах. Все ложь. Мать — изменница, отец — чужой человек, а Самуил — подлец и предатель. Как с этим жить дальше? От отчаянья хотелось выть и крушить все, что попадется под руку. Влад содрогнулся, вспомнив одинокого путника, которого хотел разорвать по пути сюда, в свою обитель отшельника. Он сдержался, не ради Самуила, который учил его подавлять животные инстинкты, а ради себя. Зато он усеял дорогу в чащу леса трупами животных, он хватал их без разбора, перегрызая глотку каждому из них, мгновенно опустошая. Он выпивал их жизнь не для того, чтобы утолить голод, а от ярости. Когда он набросился на несчастного охотника, идущего по лесной тропе, ужас обуял его еще до того, как клыки впились в яремную вену. Он не чудовище. НЕ ЧУДОВИЩЕ. Влад отпустил человека, стерев из его памяти маленький кусочек, где тот заглянул в глаза смерти. В его, Влада, глаза.

Влад никого не хотел видеть. Он должен побыть один. Осмыслить то, что узнал, научиться принимать правду. Но чем больше он думал о том, что поведал ему Самуил, тем больше приходил в ярость. Нет, он не простит, не сможет. Не за то, что отец предал друга и использовал его мать, он не простит ему лжи, в которой жил так много лет. Все эти годы Влада грели воспоминания и благодарность Самуилу, а тот всего лишь пытался загладить вину, успокоить бушующие угрызения совести. Любил ли он его, или просто расплачивался за свои ошибки? Во что теперь верить? А может, послать все к черту и стать одиночкой? К черту власть, к черту братство! Но перед глазами встал образ Фэй. Такой нежной, такой ранимой. Самуил не справится один, он не сможет защитить сестру. Сестру?! Значит Фэй его родная тетя, она его кровная родня. Пусть он зол на отца и никогда не сможет забыть его предательства, но Фэй, она-то, ни в чем не виновата. Нужно вернуться. Сколько времени он пробыл в этом лесу? Влад не знал.

«ЛИНА», — сердце пронзила острая потребность ее увидеть. Как он мог забыть о ней?! Как позволил себе погрузиться в пучину самообмана? Нет, он не такой как Самуил, он умеет любить и быть преданным. Хватит страдать! Есть те, кто нуждаются в нем. Лина, Фэй — ради них он вернется и сделает вид, что все по-прежнему, он защитит их. С Самуилом или без него. Больше Влад в нем не нуждался. Он — король Черных Львов и может сам принимать решения. Влад снова включил мобильный и, посмотрев на время, ужаснулся. С тех пор, как он пропал для всех, прошло более суток. Сотовый требовательно завибрировал в его руках.

— Она в баре "Сова", пару минут назад туда вошел Николас.

Все тело обдало ледяным холодом страха.

— Сейчас еду! Глаз с него не спускай!

— Еду! Глаз с него не спускай!