Попытка ликвидации «вир» князем Владимиром Святославичем

Время княжения Владимира Святославича (978—1015 гг.) является расцветом Древней Руси. Киевский князь подчинил своей власти Полоцк, племенные княжения вятичей и радимичей. Около 989 г. он принял христианство, ставшее идеологической санкцией новых феодальных порядков. Распространение письменности привело к более тесным связям между Русью и ее соседями. Возможно, уже в конце X в. на Руси появляется летописание, а вслед за этим переводится на русский язык юридический сборник — Закон Судный людем (Краткой редакции).¹¹⁸⁾ Таким образом, складывались условия, настоятельно требовавшие [85] кодифицировать бытовавшие уже долгое время нормы нового древнерусского права. Обострение классовой борьбы в конце X в., проходившее в форме усиления «разбойничества» и под флагом защиты язычества, ставило на повестку дня задачу укрепления княжеской власти и дальнейшего ограничения кровной мести.

В годы правления князя Владимира сделано было несколько попыток реформ русского права. Не все они оказались успешными. Сага об Олаве Триггвассоне рассказывает о следующем случае, происшедшем при дворе князя Владимира. Олав убил некоего Клеркорна. Тогда «народ по обычаю и законам их (т. е. русских. — А. З.)...хотел лишить его жизни, как повелевал закон», ибо «в Холмгарде так строго наблюдалось всеобщее спокойствие, что каждый, убивший другого человека без суда, наказывался смертью». Картина древнерусских порядков довольно точно передана в саге. Наряду с обычаями уже существуют законы; по законам за кровь полагалась кровь, причем без всякого суда, т. е. в порядке внесудебной мести. Князья уже боролись с институтом кровной мести. Так, Владимир отказался выдать Олава и «присудил денежную пеню за убийство».¹¹⁹⁾ Дело шло об убийце из среды наиболее близких к князю лиц.

Противоположная тенденция наблюдалась, когда преступники покушались на жизнь самих княжеских дружинников. «Повесть временных лет» под 996 г. приводит следующий рассказ: «живяше же Володимер в страсе божьи. И умножишася зело разбоеве и реша епископи Володимеру: "Се умножишася разбоиници; почто не казниши их?" Он же рече им: "Боюся греха". Они же реша ему: "Ты поставлен еси от Бога на казнь злым, а добрым на милованье. Достоить ти казнити разбойника, но со испытом". Володимер же отверг виры, нача казнити разбоиникы, и реша епископи¹²⁰⁾ и старци: "Рать многа; оже вира, то на оружьи и на коних буди". И рече Володимер: "Тако буди". И живяше Володимер по устроенью отьню и дедню».¹²¹⁾ Текст этот, по предположению А. А. Шахматова, восходит к Древнейшему летописному своду 1039 г. [86]

Текст летописи вызвал в литературе разноречивые толкования. В. О. Ключевский (точку зрения которого разделяла Е. Д. Романова) полагал, что первоначально «вира» платилась в пользу частных лиц, и только Владимир стал взыскивать ее в пользу князя.¹²²⁾ Но аргументы В. О. Ключевского лишены необходимой убедительности. По Саге об Олаве, штраф за убийство действительно платился не князю, а общине. Однако в данном случае платилась «годовщина», а не «вира». Оговорка летописца «оже вира, то на оружьи и на коних буди», отсутствующая при первом упоминании о вире, не означала разного характера этого штрафа. Ведь в летописи прямо сказано, что князь восстановил старый порядок («по устроенью отьню и дедню»). Ссылка Е. Д. Романовой на ст. 4 договора 911 г. ничего нового не прибавляет, ибо в этом памятнике (так же, как в саге) идет речь об убийстве лица, у которого есть «ближний», которые и получали головничество, если преступник бежал.

E. H. Щепкин считал, что слова летописи о Владимире «отверг виры» означают, что князь первоначально отверг совет в пользу введения вир и лишь позднее стал их взыскивать.¹²³⁾ По его мнению, до реформы Владимира существовала лишь кровная месть. Действительно, византийский писатель Лев Диакон, писавший свою «Историю» в первый период княжения Владимира, замечает, что «тавро-скифы (т. е. руссы. — А. З.) еще и ныне обыкновенно решают свои распри убийством и кровью».¹²⁴⁾

По мнению Л. Гетца, Владимир заменил бытовавшую на Руси компенсацию за ущерб в пользу частных лиц штрафом, шедшим в княжескую казну. В результате реформы обычное право сменилось княжим, государственным.¹²⁵⁾

Кровная месть действительно еще существовала в конце X в., но то, что до Владимира о «вирах нет слуху»,¹²⁶⁾ не соответствует действительности, ведь составитель Начального свода (конец XI в.) [87] писал о «правых вирах» старых князей. По совету епископов (не без влияния византийского права) князь Владимир Святославич решил заменить виру, т. е. штраф за убийство дружинников, смертной казнью. Эта строгая мера явилась следствием обострения классовой борьбы в стране. Однако при Владимире традиции старины были еще сильны (вспомним хотя бы двойственное отношение князя к язычеству). Поэтому по совету старейшин Владимир вернулся к старому порядку («устроенью отьню и дедню»), когда вира за убитого воина шла на содержание всей дружины. Смертную казнь как высший вид наказания не знает еще и Пространная Правда.

Неудачной попыткой отмены вир не ограничивалась законодательная деятельность князя Владимира Святославича. В летописи сообщалось: «бе бо Володимер любя дружину, и с ними думая о строи земленем, и о ратех и о уставе земленем».¹²⁷⁾ В переломную эпоху Владимира Святославича князь и дружина начинают обращать свои взоры к земле. «Земленой устав» продолжал, очевидно, строительство княжеского хозяйства, начатое еще бабкой Владимира Ольгой. Какие именно статьи позднейшего домениального устава восходят к установлениям Ольги о «перевесах» и «уставу земленому» Владимира, сказать трудно. Но, возможно, их следует искать в статьях о княжеской борти (ст. 32 Краткой Правды), ладье (ст. 35), охоте (ст. 36-37).¹²⁸⁾ [88]