Тайный советник

Збигнев Жабиньский искоса посматривал на президента Джоржа Буша старшего, расхаживающего перед камином со стаканом виски в руке. В голове его тихонько выбивали ритмы «кантри» чьи‑то копытца да позванивало банджо. На душе было хорошо от присутствия Джоржа. Он любил этого парня, потому что тот соединял в себе идеальные черты американского политика. Буш старший еще в юности преодолел в себе набожность, присущую потомкам протестантских переселенцев, был сметлив, решителен и интеллигентен. А главное, Джорж всегда знал, чего хотел, и желания его всегда совпадали с желаниями сильных людей Америки. Если бы Збигнева однажды попросили нарисовать портрет идеального руководителя Империи, то он нарисовал бы Буша. Они познакомились еще в бытность Джоржа директором ЦРУ и сразу же сдружились. Приятель Збигнева имел звериный инстинкт, а это главное в мировых делах. Никакое знание не дает большому политику то, что дает инстинкт – ощущение нужного момента для броска. А иногда для бегства. Когда десять лет назад Буш поддержал идею Жабиньского спровоцировать афганскую войну, он, конечно же, опирался на инстинкт. Слишком много неизвестных было в том пасьянсе, чтобы все рассчитать. Но рискнули и не пожалели. Заварили котелок с чертовским зельем, подпустили русским угару: о ненадежности афганских правителей, об антисоветском заговоре, об американских кознях в этой стране. Внесли разброд в среду захвативших власть офицеров в Кабуле, и покатилась советская бронированная армада через границу. А теперь эта война, как сорвавшийся с вершины валун, повлекла за собой лавину распада главного врага Америки.

Так и сложилось, что самые главные вещи они замышляют вдвоем, а потом доводят до узкого круга единомышленников. До того самого, что может варить чертово зелье и рассылать во все стороны видимые и невидимые силы. Збигнев вспоминал, как непросто шла борьба за превращение власти из демократической медузы в железный кулак. Сколько сил было положено на то, чтобы за колоннадой Капитолия, населенного крикливыми чудаками, возникло незримое правительство, действующее не по конституционным сказкам, а по жесткому требованию интересов больших людей Америки. Теперь у этого правительства есть все необходимое, чтобы принимать решения и осуществлять их: тайный совет, тайные деньги, тайные исполнители. Возможности их таковы, что они могут влиять на ход истории. Хорошо, что сегодня сам президент возглавляет этот могучий синклит. Не все президенты США удостаивались этой чести. Вспомнить хоть Джона Кеннеди, не понявшего, с какой силой имеет дело. Эти ирландцы всегда были самонадеянны и упрямы. Он пошел на конфликт с этой силой, выступив против создания атомной бомбы Израилем. Видимо, полагал, что Президент Соединенных Штатов Америки неприкасаем. Оказалось, прикасаем, да еще как. Мир праху его, но политик не имеет права путать место быка с местом Юпитера. Кеннеди подстрелили как зайца, и он даже не успел сообразить, за что. Слава Всевышнему, такие несмышленыши среди президентов США больше не появлялись.

А теперь Америка снова стоит перед выбором. Вот ее президент ходит по ковру, собирается с мыслями чтобы сформулировать главный вопрос. Эй, Джорж! Я знаю, что ты хочешь сказать, но я подожду, не полезу поперед президента Империи. Голова Джоржа болит от того, что Горби окончательно подводит военный блок коммунистов к развалу и через два‑три года от этой махины останется только дикое поле. Президенту бы радоваться, но вот беда: как быть с НАТО? Кому этот монстр будет нужен после роспуска оборонительной организации социалистического лагеря? Если большой американский народ решит, что НАТО следует распускать вслед за Варшавским Договором, то нам грозит коллапс, потому что все американское процветание опирается на «войну». На военные заводы, на ползающее, плавающее и летающее стреляющее железо. На бесчисленных людей в зеленых одеждах, на многое другое, что дает работу, заказы, деньги. Если «войну» отменят, то вообще не понятно, что тогда придется делать большому американскому народу. А уж какие денежки уплывут из под носа тех, кто послал Джоржа в Белый дом, даже страшно представить. Глумливые аккорды банджо в голове Збигнева усилились. Ему нравилась эта ситуация.

– Русские разваливаются, Збигнев, сам видишь. Скоро этот медведь превратится в лохматый ковер. Теперь они нам не ровня. Чтобы подстегивать нашего жеребца, нужен другой скакун. Но его нет. Нет, Збигнев! Китай упрямо не хочет выходить на стратегический трек. Он не объявляет никаких глобальных амбиций. Представляешь, дружище! Китаезы как в рот воды набрали, а мы не можем объяснить общественному мнению, зачем нам понадобится ежегодно триллион долларов на военные расходы.

– Да, мой друг, в нашем цирке без фокусов не обойтись. Мало стать самыми сильными, надо еще доказывать «маленькому Смиту», что это хорошо и полезно. Предстоит искать себе нового «плохого парня», иначе будет самим плохо. Но не списывай так быстро русских со счета. До лохматого ковра еще далековато. Они же не собираются сдавать в утиль свои ядерные штуковины. Мы не сможем уговорить Горби разрезать стратегические ракеты также, как СС‑20. Задача нереальная. Ему за это выпустят кишки его собственные сограждане. Я не уверен, что в России где‑нибудь не спрячут и парочку СС‑20 на всякий случай. Уж больно хороша игрушка! Наши «Першинги» по сравнению с ней – детская хлопушка. Надо бы дать Мише гражданство США за то, что он избавил нас от этого кошмара! Хорошо хоть, что их главный конструктор пустил себе пулю в лоб, а то выдумал бы и еще чего похлеще.

– Ну, что теперь об этом вспоминать. Это в прошлом.

– Думаешь, в прошлом? Я другого мнения. Мы еще не раз вспомним Мишу, когда Восточная Европа потянется в НАТО. Все к нам прибегут: и поляки, и чехи, и цыгане, и молдаване. Мы раскроем им объятья, а в знак дружбы попросим разместить на своих территориях ракеты‑перехватчики советских ядерных самоваров и этим парализуем их стратегический потенциал. Теперь представь себе, согласился бы на это хоть один вождь, если на него тут же нацелят СС‑20? Ведь, к примеру, до Праги эта смерть летит всего четыре минуты. Кто же добровольно полезет в капкан? И вот, благодаря Мише, такая опасность исчезла. Сделай подобное американский президент, ему грозили бы шесть пожизненных сроков или электрический стул. Так что, ослам из Пентагона надо выстроиться длинной шеренгой, встать на колени и ползти мимо Горби, целуя его в румяные ягодицы… Но ты прав, сегодня надо думать, где взять нового врага?

– Я с этого и начал. Конечно, первое, что приходит в голову, – это «желтые лимоны». Я знаю, ты предвидишь войну с ними в будущем. Но когда это еще будет! А что делать сегодня? Американская демократия не потерпит излишней армейской машины.

– А почему бы не заняться мусульманами? Там такой серпентарий, что можно давить ядовитых гадов без конца.

– И как ты это себе представляешь?

– Вообще, судя по всему, наиболее ядовитыми гадами являются талибы. Сейчас они тянут с нас деньги на борьбу с Наджибуллой, но пройдет время, и мы столкнемся лбами. Они тупые фанатики, для них слова «свобода и демократия» – что красные тряпки для быка. Вот покончат с Наджибом и обязательно развернутся против нас. Нам же, в зависимости от потребностей, можно будет либо помочь им, либо задушить с помощью известных средств.

Президент нахмурился и выдавил сквозь зубы:

– Поясни свою мысль поподробнее. Все‑таки необычно звучит это предположение о помощи талибам в работе против нас.

Жабиньский весело рассмеялся, отхлебнул виски и потер виски:

– Джорж, давай не будем играть друг с другом в телешоу «Права и свободы». Террор против собственного населения руками наемников существовал всегда и ничем не хуже других средств. Операция «Гляйвиц», которую Гитлер провел, чтобы начать войну против Польши, знает множество исторических подобий. А ведь переодетые в польскую форму гестаповцы убивали собственных граждан!

Конечно, нам с тобой придется плохо, если станет известно, что мы стояли у изголовья талибского терроризма, который ударит по большому американскому народу. Но когда такие вещи становились известными в нашей стране? Никогда! И никогда не станут известными, потому что мы в состоянии заглушить любого, кто захочет об этом пропищать. Но подумай, какую свободу рук получишь, если задумка удастся. Это же прорыв на новые оперативные просторы! Наконец‑то наши солдаты зашагают по заморским территориям как защитники человечества от новой, страшной чумы мусульманского террора. Это очень плодотворная идея.

– У меня твоя идея пока не умещается в голове. Уж очень она свежа, да и средств потребуется уйма!

– Ты так полагаешь? А я думаю, что нам надо только не мешать талибам. Пусть пользуются тренировочными лагерями, которые мы им построили, получают наши деньги и добивают Наджибуллу. А потом, когда они станут хозяевами Афганистана, наступит следующий этап. Та агентура, которая сегодня среди них имеется, должна будет получить новые задания. В результате о себе заявит некая террористическая сила, которая нехорошо относится к американским ценностям и хочет нам за это мстить. Знаешь, такая неуловимая, но очень злая и страшная. ЦРУ, конечно же, засвидетельствует наличие этой силы, а она, в свою очередь, подтвердит правоту наших разведчиков парой добрых фейерверков. Конечно, кому‑то из американцев придется заплатить за это жизнью. Но таковы жестокие правила игры. Зато с этой силой можно вести бесконечную войну и выкачивать на потребу Пентагона уйму денег.

– Я что‑то не верю в твои фантазии, Збигнев. Вечно ты улетаешь в заоблачные выси в своих планах. А мне, грешному, надо думать о делах земных. А все‑таки, как насчет войны с этими самыми талибами? Там можно завязнуть надолго, чего, собственно, и хотелось бы.

– Ты понимаешь, прицепиться пока не к чему. Талибы ведь нас пока не задевают. И как бы не попасть в положение русских. Война войной, а конец должен наступать по расписанию. С талибами этот номер может не пройти. Стрелки, скорее, указывают на обстановку вокруг Израиля. Сколько лет не удается расчистить его окружение! Тель Авив не решит вопроса с палестинцами до тех пор, пока не будут нейтрализованы его враги – иранцы, сирийцы, иракцы. Вообще, наши братья в Израиле уже начинают постепенно сходить с ума. Они перепробовали против палестинцев все, что только можно, а толку нет. Там кипит котел ненависти. Думаю, лучше всего начать войну поблизости от Израиля и установить там дружеский режим. Вот все и сдвинется с места.

– Ты предлагаешь поход против Сирии?

– Нет, лучше против Ирака.

– Ты в своем уме, дружище? У Хусейна, или как его зовут в Ленгли, Таракана, самая мощная армия в этом районе. Риск очень большой.

– Это отдельный разговор. Но если мы хотим убить сразу двух зайцев, а именно: расчистить площадку вокруг «земли обетованной» и учредить на ней дружественный режим, то лучше всего заняться Ираком. Во‑первых, Ирак больше всего помогает палестинцам, больше сирийцев и иранцев. Перекроем этот ручей – уже станет намного легче. Во‑вторых, там можно посадить светское правительство. Иракцы уже практически живут при светском режиме, только с демократией у них плоховато. А мы им от всего сердца подарим демократию и по соседству с Тель‑Авивом возникнет свободное, правочеловеческое государство. Друг евреев, враг Ирана. Иранские же шииты наверняка объявят его «исчадием ада», а нам только это и требуется. В любой момент можно подпалить фитиль и отвлечь внимание от Израиля на войну между этими двумя странами. А так как Ирак будет демократическим, и мы не сможем бросить его в беде, участие Пентагона в тамошних делах обеспечено. Мы ведь не бросим в беде островок свободы в арабском мире, правда?

– Несомненно, Збигнев. Ни в одном уголке земли мы не бросаем своего брата‑демократа на съедение бесчеловечным режимам. Только совсем не просто свернуть шею Саддаму и завезти туда нашу агентуру.

– Кто же говорит, что это просто? Надо думать, фантазировать, работать головой. У меня, к примеру, кое‑какой план уже имеется.

– Очень любопытно.

– Да, любопытно. Как тебе известно, у Таракана не все в порядке с Кувейтом. Кувейт когда‑то входил вместе с Ираком в одну английскую зону, и это не дает ему покоя. Очень хочется ему объявить Кувейт исторической родиной. А на самом деле ему нужны соседские богатства. У него долгов не сосчитать, хозяйство почти на издыхании, люди едва сводят концы с концами. В Кувейте же все прекрасно, одними налогами можно снимать огромные сливки. Очень лакомый кусок. Только Таракан побаивается поднять на него руку. Шум будет большой. Союзников‑то у него маловато. Но, Джорж! Если Саддам будет точно знать, что США закроют глаза на его бандитскую вылазку, то он обязательно наскочит на Кувейт. Весь трюк должен заключаться в том, чтобы убедить его, что мы и пальцем не пошевелим. Он полезет, бьюсь об заклад! И вот когда его агрессия против суверенного Кувейта случится, никто не сможет остановить возмущенную Америку от активной защиты свободы и демократии в этом многострадальном регионе.

– У нас слишком слабые каналы влияния на Таракана. Я по службе в Агентстве помню их. Он этим людям не поверит.

– Не мне тебя учить, Джорж, как проводятся операции по дезинформации.

– Ты думаешь, Советы его не прикроют? Ведь у них там вложены немалые деньги.

– Прежние генсеки, конечно, прикрыли бы. А Горби… Ну что тут говорить, мистер президент. Ты же лучше меня знаешь ему цену. Здесь все будет в порядке. Мы протащим резолюцию по Таракану через Совет Безопасности ООН и устроим веселую прогулку на танках…

– Узнаю старого доброго Жабиньского, такого же боевого, как в годы юности – с сарказмом ответил Буш. – А ты не забыл, чем кончилась прогулка во Вьетнам, за которую ты так ратовал?

– Времена меняются, Джорж. Мы тоже изменились, да и Советы теперь уже не те. Теперь все получится.

– В общем, ты предлагаешь сценарий войны с последствиями. Если он удастся, то и европейцев можно будет неплохо пристегнуть к этому делу. Немного смягчим разногласия.

– Не знаю, не знаю, Джорж. Вспомни, как немцы и французы плевали в заваренную нами кашу между Тегераном и Багдадом. У них давно зреют претензии к нашим делам на арабском Востоке. «Справедливую» войну они, конечно, поддержат, а вот потом…

– Потом надо будет думать, Збигнев, как взять эту кампанию под более плотный контроль, потому что НАТО чем дальше, тем больше превращается в прокуренную говорильню.

Date: 2015-09-05; view: 238; Нарушение авторских прав